Статья посвящена роли и значению современной географии, а также ее вкладу в развитие научной картины мира.
Ключевые слова: географическое пространство, современный мир, глобальная иерархия, географическая картина мира, цивилизация.
Географические знания, проистекающие из глубоких представлений о реальности, в сущности направлены на ориентацию во времени и пространстве. Всегда необходимо понимать как функционирует природа и живет общество [17]. География, комбинируя воедино тысячи образов, способна менять представления людей о мире вокруг себя и о себе в нем [3; 6; 15]. Однако действующая сейчас географическая картина мира даже не имеет названия, то есть «податливости» представления. Может быть для этого уместно позаимствовать термин американского социолога Э. Тоффлера «индуст-реальность» и назвать современное географическое пространство «и-реальностью»?
«И-реальность» не состоит только из хлопка, стали, автомобилей, телевизоров и консервов. «И-реальность» — это, прежде всего, маркетизированный мир, структура, через которую перемещаются товары и услуги. Мало того, это не просто экономическая конструкция, но способ организации людей, способ мышления, это и определенный набор желаний. Следовательно, «и-реальность» порождает не только материальные ценности, но формулирует мысли и действия миллиардов людей, задает тон нынешней цивилизации. Систематически связывая друг с другом жителей планеты, «и-реальность» создала мир, в котором никто не является абсолютным хозяином своей судьбы — ни один человек, ни одна страна, ни одна культура. Мировое пространство заполнилось сложно переплетенной транснациональной сетью («т-сеть») умело организованных процессов. Сегодня формы экспансии «и-реальности» почти достигли своего предела. Очень немногие жители земного шара еще не включены в ее структуры и отношения.
Геопространственные ландшафты, переделанные человеческими усилиями, приобрели особые формы. Прежде всего, точные и равнозначные единицы пространства (с аналогией по времени) стали обусловливать его организационную линеаризацию и радиацию. Поэтому геопространство воспринимается не как слитное бытие, но как структура, обладающая «центральными местами» и базовыми частицами. Подобный вид стали иметь все геопространственные сферы. Наконец, сформировался «и-реальный» менталитет, направленный на инженерное решение любой проблемы. Выработанный им комплекс идей, образов, представлений оказался самой модной культурной системой в человеческом пространстве. Новый стиль обрел глубокий универсализм и коммуникативность.
Следует отметить, что нынешний мир движется за пределы стандартных образов и массового производства к сложной смеси массовой и уже немассовой продукции, демассификации личности и культуры. Знаки демассификации проявляются всюду. Так, совсем неожиданно в социальной жизни силу плавильных котлов стали заменять давление этносов. Национализм в технологическом компоненте активно превращается в регионализм [14]. Национальные экономики раскалываются на секторальные части. В свою очередь регионы, будь то Силиконовая долина в США, Мизоджорно в Италии, Изар Велли в Германии или Канто в Японии также расходятся друг с другом в профессиональной ориентации, культуре и др. Повсюду возникает новый взгляд на локальность, устремление к местным политикам и связям. В итоге новое физическое и социальное содержание медленно, но неуклонно продвигает современную реальность к другим, более сложным формам, а географию — к иным многоцелевым задачам [2; 5; 8; 10;11].
Трансформация геопространства сопровождается глубокими изменениями взглядов на природу, эволюцию, прогресс [9; 12]. Самым значимым сейчас становится независимый атом человечества — индивид, обладающий собственными мыслями, чувствами, нравами. Конкретный человек, горизонтом которого длительное время было «мы», все увереннее размещается в перспективе «я». Однако индивид должен находиться в согласии со своим разумом и действовать с полным осознанием происходящего, принимая иное мнение только с достаточным на то основанием. В этом смысле сегодняшнее движение к более разнообразному миру выглядит как важный шаг вперед — подобно тому, как в эволюции природы важны обе тенденции: объединение и дифференциация. В то же время нарастание темпов исторических и пространственных изменений влечет за собой колоссальное напряжение для человека и общественных институтов, стимулирует всерхборьбу в мире и вызывает «цивилизационные разломы». Напряженность настолько сильна, что возможность принимать компетентные решения почти утрачивается. Это ведет к шоку от будущего. Остается одно — добровольно и осознанно перейти в новые геопространственные формы.
Тем временем на наших глазах происходит не столько соперничество цивилизаций, сколько столкновение эпох, в которых меняется строй ума, зарождаются новые смыслы и цели бытия. Современная геопространственная ситуация далека от планов гуманитарного социального единения, но выступает как энергичная глобальная стратегия [7; 13]. Глобальная не потому, что все земляне являются ее участниками (глобализация сейчас — региональна!), а поскольку ее объект — вся планета. Переход к новой конструкции геопространства ассоциируется с коллективной монополией индустриальных регионов как новой эффективной возможности существования. Тем временем коммуникабельность сложившейся мировой элиты оплачивается глубокой изоляцией подавляющей массы населения планеты, откуда все активное и перспективное уходит и не возвращается. В сети параллелей и меридианов нового мира формируется география будущего, связанная с феноменом зарождающейся третьей цивилизации — постиндустриальной. Руководство третьей цивилизации делает ставку на глобальную (тотальную) финансово-правовую регуляцию мира. Именно в этом процессе усматривается центральный нерв постиндустриального способа жизни. Речь идет о создании устойчивой и изощренной системы геоэкономических рентных платежей как масштабного и основного источника системной прибыли.
В современном мире уже отчетливо просматриваются контуры новой глобальной иерархии, реализующей проект многоярусного геопространства. Его ткань формирует интеринфраструктара, напоминающая национальную инфраструктуру конкретных государств. Функции этого новообразования — перераспределение совокупного мирового дохода между геоэкономическими персонажами, связанными с различными видами предпринимательской деятельности. (Примерами подобного перераспределения могут служить знаменитые «ножницы цен» — растущая разница в ценах на сырье и готовую продукцию). Таким образом, происходит установление своего рода глобального налога на коммерческую деятельность, нового принципа социально-технологической организации жизни.
В новом мире роль географических параметров и его ограничений существенно ослабляется [1; 4; 16]. Новая география определяется уже не реальным физическим единством геотории, но возможностью синхронного мониторинга отношений в различных точках планеты в режиме реального времени, а также способностью третьей цивилизации к оперативной проекции решений в масштабе всей планеты. Возникают новые транснациональные субъекты-интегрии (так их назвал А. Неклесса), проецирующие свои заботы и интересы по всему глобусу.
Можно предположить, что по мере глобализации мир будет строиться все менее по национальной, классовой, государственной и даже территориальной принадлежности, но все более по общности интересов, склонностей и другим «третичным» признакам. Следовательно, на смену национально-государственной организации человечества придет «сетевая» глобализация. Подчеркнем при этом, что социальные противоречия не исчезнут, но благодаря общей принадлежности будут казаться менее острыми.
Литература:
1. Ильинский С. В. Учебно-методическое сопровождение школьников в олимпиадном движении по географии // Проблемы и перспективы развития образования в России. 2011. № 9. С. 164–167.
2. Михайлова М. А. Возможности использования mind-map (интеллект-карт) на уроках географии // География в школе. 2014. № 5. С. 58–60.
3. Сухоруков В. Д. Географическая картина мира // География и экология в школе XXI века. 2010. № 2. С. 22–26.
4. Сухоруков В. Д. Географическое образование в России: интеграция в общеевропейское пространство // Академические чтения. 2005. № 5. С. 70–72.
5. Сухоруков В. Д. Географическое образование и общественные интересы России // География в школе. 2012. № 2. С. 43–47.
6. Сухоруков В. Д. Географическое пространство как принцип созерцания // География в школе. 2009. № 7. С. 35–39.
7. Сухоруков В. Д. Гуманизация современной географии // География и экология в школе XXI века. 2008. № 8. С. 18–22.
8. Сухоруков В. Д. Дидактические кодексы школьной географии // География в школе. 2009. № 7. С. 35–39.
9. Сухоруков В. Д. Метаметодика в контексте дидактических традиций и новаций // Вестник герценовского университета. 2007. № 7. С. 48–51.
10. Сухоруков В. Д. Новации методики обучения географии // География в школе. 2007. № 4. С. 35–39.
11. Сухоруков В. Д. Приоритеты современного школьного географического образования // География в школе. 2010. № 2. С. 37–43.
12. Сухоруков В. Д. Система деятельности по изучению экологического состояния и развития геопространства // География и экология в школе XXI века. 2004. № 4. С. 75–76.
13. Сухоруков В. Д., Соломин В. П. Мир дидактики: от знаний к опыту деятельности // География в школе. 2010. № 7. С. 35–39.
14. Сухоруков В. Д. Территориальные интересы России // География и экология в школе XXI века. 2005. № 7. С. 3–9.
15. Сухоруков В. Д. Феноменализм географического пространства как дидактический императив // География и экология в школе XXI века. 2007. № 4. С. 16–20.
16. Сухоруков В. Д., Финаров Д. П. Дидактические аспекты модернизации образования // Вестник Северо-Западного отделения Российской академии образования. 2005. № 9. С. 64–68.
17. Сухоруков В. Д. Когнитивные уровни географии // География в школе. 2015. № 1. С. 36–44.
