Одним из признаков современного русского языка является многоплановость его единиц, которая находит свое отражение в полисемантичности значительной части элементов лексической системы языка. Многозначность слов большинством ученых принимается, как объективная данность, но, несмотря на это, факт существования многих значений одного и того же слова продолжает вызывать большой интерес и споры.
Общеизвестно мнение о том, что в идеальном языке каждое слово должно иметь свое значение. Но данный тезис — это всего лишь умозрительное допущение. Наиболее естественным было бы такое положение, при котором «каждой» единице языкового смысла соответствовала бы отдельная и строго закрепленная единица внешней оболочки. Однако, это положение, которое (отвлеченно рассуждая) и могло казаться желательным и удобным, на самом деле не существует.
Естественных моносемантических языков не существует, так как функционирование языка практически было бы невозможно в случае, если бы речевой аппарат мог бы однозначно соотнести каждый данный ряд с соответствующим конкретным предметом. Такое явление могло бы создать ситуацию, при которой человек действовал бы лишь в сфере абстракции и не мог ориентироваться в мире конкретных вещей, что превратило бы язык в автоматическое устройство, лишенное всякой выразительности.
Многозначность как в сфере лексики, так и в сфере грамматики является качеством языка, обусловливаемым самой сущностью его материального устройства, а также биологическими предпосылками мышления человека, результатом классифицирующей и обобщающей деятельности человеческого мышления.
В экстралингвальном плане полисемия слов предполагает, прежде всего, ряд обозначаемых предметов — денотатов. В лингвистическом же плане многозначное слово отображает реальности через объективный момент сходства — общий семантический элемент или внутреннюю связь, опирающуюся на общие семантические ассоциации.
Таким образом, полисемия — это такое внутреннее строение слова, когда одна материальная оболочка способна объединить несколько понятий, которые реализуются в форме иерархически организованных значений, обладающих семантическим признаком.
Многозначность возникает вследствие того, что язык представляет собой систему, ограниченную по сравнению с бесконечным многообразием реальной действительности. Количество отраженных в нашем сознании моментов действительности и количество понятий оказывается бόльшим, чем количество отдельных самостоятельных языковых единиц для отображения их средствами языка. Полисемия не нарушает закона единства слова и понятия, а свидетельствует лишь о несовпадении внутренней структуры словарного состава языка с системой понятий, которая находит в нем свое выражение. В то же время полисемия — это ярчайшее доказательство того, что основу значения слова составляет понятийное содержание, которое является его источником и базой.
З. И. Бабицкене, рассматривая причины возникновения полисемии у существительных русского и литовского языков, выделяет в этом процессе языковые и внеязыковые причины и факторы. К языковым причинам и факторам семантических изменений она относит тенденцию к экономии языковых средств, систему языка в целом, способность языка к образованию вариантных средств — синонимов и частоноязыковые: синтаксическую и лексическую сочетаемость производящего глагола, тенденцию к семантической аналогии категории числа и др. В качестве внеязыковой причины возникновения лексической полисемии выступает реальная связь предметов и явлений объективной действительности, которая в языке проявляется различными видами метонимического переноса значений, тогда как языковые факты влияют на оформленность той или иной семантической модели, делая ее более отчетливой, организованной, продуманной. [1]
Полисемия не нарушает закона единства слова и понятия, а свидетельствует лишь о несовпадении внутренней структуры словарного состава языка с системой понятий, которая находит в нем свое выражение. В то же время полисемия — это яркое доказательство того, что основу значения слова составляет понятийное содержание, которое является его источником и базой.
Хотя лексическое значение слова определяется различными отношениями, связывающими слово с действительностью, с мышлением, с другими единицами как в системе языка, так и в речи, его основу составляет именно понятийное содержание, которое соединяет слово с понятием о том реальном явлении, наименованием которого оно является.
Внутренняя, смысловая сторона языка наиболее подвижна. Она теснее всего контактирует с процессом речевой коммуникации, содержание которой определятся бесконечным многообразием ситуаций общения. Семантическое изменение, по мнению Д. Н. Шмелева, характеризуется тем, что старое значение сразу не исчезает в результате изменения, а сосуществует с новым производным значением, подчиняя его в иерархии смысловой структуры слова. [2]
Общее, универсальное свойство каждого языка — его семантика: движение от первичных, прямых значений к вторичным, переносным, производимым от первых. Иными словами, в семантике действует диалектика образования на базе денотативных значений — коннотативных, рождение из прямых номинаций косвенных.
Исходя из анализа приведенных выше и других источников, можно указать на две основные причины развития многозначности.
Первая причина — принцип экономии: на любом этапе развития языка говорящие не могут считаться с тем, что возможности того или иного языка ограничены. Другая причина многозначности заключается в самом характере человеческого познания. Обобщение, свойственное нашему мышлению, неизбежно отражается в языке, в том числе в полисемии слова: чтобы передать средствами языка беспредельную контрастность человеческого опыта, лексика расширяется не только количественно, но и качественно.
Таким образом, семантическое развитие языка — не смена структур, а рост, качественное изменение. «Процесс изменения значений слов происходит путем «взрывов», внезапных скачков, в результате длительного изменения и развертывания значений того или иного слова в соответствии с теми потребностями, которые возникают у того или иного народа, например, в его производстве, культуре, быту и в общественной жизни». [3]
Отметим также, что простое перечисление значений многозначных слов еще не создает полисемии, если связи между звеньями единого целого не ясны не только говорящему, но и самому интерпретатору. [4]
Для различных частей речи роль вышеуказанных факторов, обусловливающих полисемию, может быть различной. Семантическая продуктивность слов русского языка неодинакова. Она зависит от совокупности различных условий: от степени необходимости и употребительности слова, его способности вступать в связи с другими словами, от генетической связи их с русским или другими языками, от наличия или отсутствия экспрессивности в слове. Во многом степень многозначности слова может зависеть и от принадлежности его к той или иной грамматической категории.
Среди многозначных слов — слова значащих грамматических категорий (существительные, глаголы, прилагательные и др.), по словам В. В. Виноградова, «семантический объем слова и способы объединений значений различны в словах разных грамматических категорий. Так, смысловая структура глагола шире, чем смысловая структура существительных, и круг значений подвижен». [5]
В. В. Виноградов также отмечает, что в развитии у слова значений немаловажную роль играют функции слова в предложении, синтаксические особенности той или иной части речи. Развитость значений глагола объясняется его большими возможностями в организации предложений и словосочетаний. Различные значения многозначного глагола включают в себя разное понятийное содержание, т. е. являются средством выражения различных понятий. Так, например, глагол взять может выражать кроме понятия «о конкретном действии овладения предметом» (он взял карандаш с парты), понятие «купить» (он взял хлеб в магазине), понятие «увезти» (он взял сына с собой в город), понятие «преодолевать» (поезд берет крутой подъем) и др.
Каким же образом связаны между собой отдельные значения многозначного глагола, соотнесенные с разными понятиями? Они сходны по одним признакам и отличаются по другим. Различия отдельных значений проявляются в том, что каждое из них представляет собой особую специфическую комбинацию признаков. При этом не всегда возможно выделить какой-либо признак в качестве общего для всех значений слова (хотя возможен и такой случай). Сходство и близость отдельных значений многозначного глагола заключаются не в наличии одного общего, а в совпадении любых признаков одного значения с признаками других.
Как не велика роль признака овладения в семантике глагола «взять», но и его нельзя назвать главным и обязательным, ибо в отдельных значениях он выступает как второстепенный (он взял с собой сына), а в некоторых вообще отсутствует.
Специфика семантической структуры глагольного значения обусловливает ряд вычленяемых внутриглагольных значений единиц: большая ситуативная прикрепленность единиц всегда сопряжена с меньшей его парадигматической прикрепленностью.
Понимая под семантической структурой слова совокупность взаимосвязанных и взаимообусловленных значений слов, всякое многозначное слово можно разложить на более мелкие смысловые элементы — семы и с их помощью проникнуть во внутреннее строение слова.
Итак, многозначное слово — это семантика значений и подзначений, закономерно связанных как между собой, так и со значениями других слов. Установить смысловой объем какого-либо слова — значит выявить совокупность разных его значений, частоту их употребления, широту использования, а также единство самих этих значений в пределах данного слова и границу каждого из них. Вопрос о выделении значений и иерархии отношений значений многозначного слова представляется теоретически важным, а с практической точки зрения, — актуальным.
Под значением слова мы понимаем упорядоченную комбинацию семантических признаков, под семантической структурой — множество его значений и связывающие их отношения.
Распространено мнение, согласно которому в понятие значения слова включаются следующие моменты: 1) предметно — логическое значение, т. е. связь слов с понятием, а через понятие с предметами и явлениями окружающей действительности; 2) эмоциональное значение и стилистическая окраска слова; 3) внутрисистемное значение, которое в парадигматике определяется противопоставлением другим единицам внутри семантического поля, а в синтагматике выражается определенной лексической и синтаксической сочетаемостью слова.
Один из важнейших признаков многозначности — системность значений. Семантическое единство слова заключается, прежде всего, в определенной связи отдельных значений друг с другом. В этой связи возникает важный для целей нашего исследования вопрос: каким образом связаны между собой отдельные лексико-семантические варианты, составляют ли они простую сумму значений и употреблений или же представляют собой некоторую систему взаимосвязанных элементов, между которыми существуют иерархические, мотивированные отношения. С практической точки зрения, выяснение этого вопроса представляется нам важным для того, чтобы установить, следует ли при обособлении одного слова ограничиваться изучением лишь отдельного его значения или изучать данное слово в системе его значений.
Существует три точки зрения на взаимоотношение значений в структуре многозначного слова:
1. все значения многозначного слова равноправны и независимы; [6]
2. значения многозначного слова находятся в иерархических отношениях; [7]
3. между значениями многозначного слова возможны как иерархические, так и независимые отношения. [8]
Проведенные ранее психолингвистические и лингвистические исследования подтверждают правильность второй и третьей точек зрения. В структуре слова можно встретить как иерархические, так и независимые отношения, объединенные общим компонентом.
Понятие структуры многозначного слова основано на признании дискретности его значений, хотя исследователи неоднократно отмечали невозможность в ряде случаев провести четкую границу между значениями слова, установить, в каком именно значении слово употреблено в данном контексте. В таких случаях говорят о диффузности значений многозначного слова. Мы разделяем мнение Ю. Д. Апресяна о том, что «принцип диффузности значений многозначного слова является решающим фактором, определяющим в его семантике» [8]
Именно на этом принципе основано и признание мотивированности значений многозначного слова. Под лингвистической мотивированностью понимается «наличие смысловых и структурных соответствий между словами и значениями». Д. Н. Шмелев считает, что семантическая структура отдельного многозначного слова может рассматриваться как отражение такого вида отношений, которые могут быть названы деривационными. Деривационная связанность интерпретируется как мотивированность.
Таким образом, с признанием системной организации значений в семантической структуре многозначного слова связано понятие мотивированности логических значений, а также необходимость изучения многозначного слова не как единицы словарного состава языка, а в качестве единицы ЛСВ, что предполагает усвоение русского многозначного слова в совокупности его парадигматических связей. В контекст рассмотрения полисемии неизбежно попадают вопросы омонимии, причем в той ее части, где речь идет о так называемом образовании омонимии в результате «разошедшейся» полисемии, отпочкования, выделения из многозначных слов значений, порывающих якобы семантическую связь с первоисточниками и становящихся новыми самостоятельными лексемами.
Литература:
1. Бабицкене З. И. Регулярная полисемия и ее отражение в русской и литовской лексикографии (на материале имени существительного) Автореф. дис. … канд. фил. наук. Ленинград, 1983. — 24с.
2. Бертагаев М. А. К вопросу о внутренних законах развития полисемии// Известия. Отделение лит-ры и языка. Вып. 6 С.30
3. Будагов Р. А. Введение в науку о языке. Москва: Высшая школа, 2003. -501с.
4. Виноградов В. В. Русский язык. Грамматическое учение о слове. 4-е изд. — Москва: Рус-яз., 2007. — С.48
5. Звегинцев В. А. Семасиология. — Москва: Изд-во Московск. ун-та, 1986. — С.21
6. Уфимцева А. А. Слово в лексико-семантической системе языка. — Москва,: Наука, 1998. — С.72.
7. Никитина Ф. А. Полисемия и вопросы построения искусственных языков// Семантические вопросы искусственного интеллекта. — Киев, 1975. — С.36.
8. Апресян Ю. Д. Лексическая семантика. Синонимические средства языка Москва: Просвещение, 1995. –С.66.
