Казахстан со времени колонизации являлся глубоким тылом Российской империи. Поэтому сюда, в бескрайние степи, издавна ссылались военнопленные: польские конфедераты, белочехи, венгры, австрияки.
Первые поселения военнопленных появились в Казахстане во время Первой мировой войны. В основном они располагались недалеко от железных дорог: в Оренбурге, Уральске, Петропавловске, Семипалатинске, Усть-Каменогорске, Павлодаре и Кустанае — вдоль по Транссибирской магистрали. Также несколько поселений находились в районе Актобе, Аральска и Шымкента.
В соответствии с распоряжением Главного Управления Генерального Штаба в 1914 г. военнопленных немцев, австрийцев, а также венгров, как менее надежных по сравнению с пленными славянами и румынами размешали главным образом, за Уралом — в Сибири, Туркестане и на Дальнем Востоке. Значительная часть этих пленных была расквартирована в 2-х сибирских военных округах — Омском (территории Западной Сибири и Восточного и Северного Казахстана) и Иркутском (Восточная Сибирь). К 1 января 1915г. из 257тыс. военнопленных в Сибири было размещено 186тыс [1 c.16].
Летом 1915 г. количество пленных в округах Сибири резко возросло и достигло в Иркутском военном округе 200 000 чел., а в Омском — 152 000 чел. Постепенно в 1916–1917 годах размещение военнопленных на территории России приобрело иной характер за счет сокращения числа пленных, отправляемых в Восточную Сибирь, и перевода больших контингентов военнопленных в Европейскую Россию для участия в тыловых и сельскохозяйственных работах. Поэтому к 1 января 1917 г. на территории Омского военного округа находилось 199 077 военнопленных [1 c.16].
В города Западной Сибири и Казахстана военнопленные начали прибывать уже в первые месяцы войны. 7 сентября прибыл эшелон с австрийцами и венграми, в Тюмень и Семипалатинск пленных доставили 9 сентября. Телеграмма по военным обстоятельствам Семипалатинскому Господину Губернатору № 844: «Расквартировано военнопленных офицеров 107 и нижних чинов 1914, прибывших в разное время» [2 c.138].
Первоначально российские военные власти намеревались разместить пленных только в районах, удаленных от крупных городов и железнодорожных узлов. Но оказалось, что пленных вообще негде размещать. Поэтому первые партии военнопленных размещали непосредственно в городах. Эти данные подтверждаются телеграммой от Усть-каменогорского Уездного начальника Семипалатинскому городскому главе от 31.07.1914 г., где сообщается, что: «Из европейской России прибывает большое количество военнопленных, которые должны быть размещены в городских помещениях. Экстренно примитесь за подготовку как можно большего количества таких помещений, количества заготовленных мест. Немедленно мне телеграфируйте» [2 c. 159].
Однако большое число военнопленных, которые постоянно прибывали на территорию Семипалатинской губернии, создавали проблему с их размещением. Местные власти не были подготовлены к такому наплыву людских ресурсов. Из телеграммы по мобилизации в Семипалатинское уездное городское управление по воинской повинности от подполковника Арсеньева: «Сообщаю, что распоряжением Омской местной бригады во вверенную мне роту назначено принять 200 военнопленных, взятых в театре военных действий» [2 c. 29].
Городской глава Казанцев сообщает Семипалатинскому Губернатору о том, что: «В городских зданиях можно поместить шестьдесят военнопленных», а не 200 человек, как вышеуказано [2 c.12]. В телеграмме по мобилизации Семипалатинскому Господину губернатору подписанной Казанцевым сообщается, что: «В виду 57 статьи, высочайше утвержденной 13 мая 1904 года, положение военнопленных, объявленных приказом военному ведомству № 276, ходатайствую о помещении ожидаемых пленных в здание здешней дисциплинарной роты, в которой распоряжением начальника бригады приготовлено помещение для 200 военнопленных, взятых в театре военных действий. Город приготовил помещение только для 60 человек, остальных предполагается разместить в обывательских квартирах, что крайне неудобно для надзора» [2 c.28].
Главная проблема при размещении военнопленный на территории Восточного Казахстана заключалось в том, что военное ведомство заранее не позаботилось о строительстве специальных помещений для военнопленных. Поэтому вопросы размещения многотысячных контингентов пленных солдат и офицеров вражеских армий решались уже после начала боевых действий. Военные нашли очень простой выход из создавшегося положения: попросту обязали городские власти любыми путями изыскать жилье для прибывающих пленных. Все вопросы решались в крайней спешке.
Из телеграммы по военным обстоятельствам начальнику Усть-Каменогорской местной команды октябрь 1914: «Вследствие отношения от 25 октября за № 1382, имею честь уведомить Ваше Высокоблагородие, что принять поименованных в приложенном к этому отношению списке военнопленных Австрийских и Германских подданных я не могу как по отсутствию об этом распоряжения моего высшего начальника, так и потому, что у меня на их содержание не имеется никаких средств» [2 c.28].
Город должен был обеспечить отопление и освещение этих помещений, военные же брали на себя обязательство выплачивать только «кормовой оклад». Из циркуляра Уездным начальникам Семипалатинской Губернии за № 4551 сообщалось что: «кормовой оклад, а именно: Зайсанскому уезду — 9 копеек в сутки на человека, Павлодарскому 9 копеек, Усть-Каменогорскому — 9 копеек, Каркаралинскому и Семипалатинскому — 8 копеек» [2 c.112].
Считается, что условия существования пленных в Сибири были весьма тяжелы. Правда, необходимо подчеркнуть, что положение пленных, соответствовало Гаагской конвенция 1907 г., которая провозгласила принципы гуманного обращения с военнопленными. В октябре 1914 г. Николай II утвердил «Положение о военнопленных», где говорилось о том, что с военнопленными, «как с законными защитниками своего отечества, надлежит обращаться человеколюбиво» [1 c.35]
В течении 1914–15 гг. формируются следующие документы: «Положение о военнопленных», «Правила об отпуске военнопленных на различные работы», с основными требованиями к военнопленным, а также правила использования их труда.
Надо отметить, что сразу после прибытия военнопленных в наш регион, было направлено распоряжение о видах облегчения участи и смягчения режима содержания военнопленных славян всех национальностей, а также Эльзасцев, Лотарингцев, румын, итальянцев. Им было разрешено: «первое — нижним чинам отлучаться со двора без сопровождения конвоя при условии соблюдения ими воинской дисциплины». В то же время, если случались побеги или самовольные отлучки, наказание в виде ограничения свободы налагалось на всю часть. Второе — «было разрешено пленных славян освобождать от принудительных работ, и предоставлялась им по их желанию работу, как казенно-общественную, так и у частных лиц по взаимному соглашению». Но при этом, вечерние и ночные отлучки были запрещены, а также прогулки в окрестностях железнодорожных вокзалов и других магистральных сооружений. «Офицерам славянской национальности позволялось ходить без конвоя до 9 часов вечера. При посещении ими ресторанов, кондитерских, бань, кинотеатров, они должны были вести себя корректно и не вызывать негативного отношения со стороны городского обывателя». Это объяснялось тем, что при соблюдении этих требований, они могут рассчитывать на снисходительное отношение к себе в будущем. Все перечисленные послабления не распространялись на австрийцев и немцев, согласно телеграмме Семипалатинскому Губернатору № 2379 от 27 сентября 1914 года.
Нельзя не отметить, что в то же время местные власти старались соблюдать правила содержания военнопленных:
- Ограниченные посещения военнопленных посторонними лицами, кроме священнослужителей и представителей славянских обществ;
- Ограничение общения с местными жителями;
- Строгий распорядок жизни;
В первую очередь, эти меры были предприняты для пресечения шпионажа или враждебной пропаганды.
Так, Семипалатинский Губернатор в Совершенно Секретной телеграмме № 2898 от 21 октября 1914 года писал Усть-Каменогорскому Уездному начальнику: «Имеются сведения о том, что надзор за военнопленными недостаточный, находятся они в свободном общении с местным населением, внушают им вредные идеи, дают неправильную оценку мировым событиям. Опасно это в особенности для запасных и ратников ополчения. В виду этого, поручаю Вам без замедления доставить сведения о том, в какой мере эти сведения соответствуют действительности».
На данную телеграмму был дан ответ Усть-Каменогорским Уездным начальником от 1 ноября 1914 года № 223: «Исполняя предписание за № 2898, имею честь донести Вашему Превосходительству, что вредного влияния военнопленных на местное население не замечается».
Согласно копии циркулярного документа Департамента Полиции для Губернаторов, Начальников Областей и Градоначальников, в которой в ввиду ограждения военнопленных славян, дружественно относящихся к России от враждебного и крайне оскорбительного к ним отношении со стороны пленных германских и австрийских немцев и мадьяр, военным ведомством были приняты меры по отдельному размещению славян от немцев и мадьяр в пунктах постоянного квартирования военнопленных, нахождения их в больницах района, а также при перевозках с фронта в Империю или иных передвижений, при нахождении на работах.
Офицеров размещали отдельно от нижних чинов либо в специально оборудованных городских зданиях, это отражено в Секретной записке Усть-Каменогорскому Уездному начальнику, где сообщалось: «В бывшей городской больнице размещено 14 военнопленных офицеров и во флигель при доме купца Ломанова 11 офицеров, всего в городе 25 офицерских чинов». Местные власти ходатайствовали об установлении при указанных зданиях полиции и жандармерии для наблюдения за военнопленными офицерами в черте города. Главной причиной назначения вышеуказанных лиц было недопущение приобретения военнопленными оружия в лавках у обывателей. В случае уличения офицеров в шпионаже или приобретении оружия, в том числе и холодного, они должны были строго наказываться. В тоже время многие офицеры в г. Семипалатинске и Усть-Каменогорске проживали на частных квартирах.
Помимо обеспечения, выдаваемого из русской казны, пленные офицеры получали денежные переводы с родины, широко пользовались помощью представителей Красного Креста. В лагерях существовали специальные офицерские столовые, клубы, библиотеки, где вопреки официальным запретам, пленные вывешивали на стены флаги Германии и Австро-Венгрии и даже портреты кайзера Вильгельма.
Офицеров, в отличие от нижних чинов, к обязательному труду не привлекали. Зато часть пленных офицеров могла подыскать себе в городах хорошо оплачиваемую работу. Их приглашали в качестве учителей в частные дома. В основном этим промыслом занимались австрийские поляки, реже — немцы. Широко использовался труд военнопленных инженеров, бухгалтеров и т. д. Эти категории работников в основном комплектовались из немцев.
Весьма существенными были различия в положении пленных офицеров и солдатской массы. Все воюющие стороны признавали за пленными офицерами, классными чиновниками и кадетами право на уважительное отношение и пристойные условия содержания.
Каждая сторона внимательно наблюдала: не ущемляет ли противник права попавших в плен офицеров, и если таковые нарушения становились известны, — тут же отвечала соответствующими изменениями в положении пленных на своей территории.
Воюющие державы через посредничество представителей нейтральных государств и миссий Красного Креста пытались облегчить участь своих подданных, оказавшихся в плену.
По государственным инстанциям местный генерал-губернатор получил из Министерства внутренних дел копию вербальной ноты Американского посольства. В ней говорилось: «Внимание американского посольства уже ранее было привлечено крайне тяжелым положением германских военнопленных в Сибири, а особенно — гражданских пленных». Беспокойство германского правительства, вызванное полученными сведениями, еще более увеличилось по получении через Стокгольм донесения о сообщении, сделанном по этому вопросу в Думе либеральным думским лидером Милюковым. В донесении сказано следующее: «Милюков получил письма из Восточной и Северной Сибири... в которых описаны ужасные условия жизни сосланных туда германских гражданских пленных... Из Нарыма сообщают, что германцы там задыхаются в тесных лачугах... тиф, дизентерия, нет врачебной помощи... Так как известно, что Милюков — один из самых резких противников всего немецкого в Думе, то его заявления, очевидно, описывают существующие условия скорее благоприятно, чем наоборот» [3 c.7].
Семипалатинский губернатор телеграммой № 2904 от 26 мая сообщил Усть-Каменогорскому уездному начальнику, что к нему в округ «направляется Генерал от инфатерии — Сандецкий в целях ознакомления в пунктах наибольшего скопления пленных с условиями их быта, размещения и содержания».
В другой их переписке (телеграмма № 1133) Семипалатинский губернатор просил: «с первой же отходящей почтой предоставить ему сведения, в каких условиях живут в Усть-Каменогорском Уезде военнопленные».
После двухмесячного наведения справок жандармы донесли, что жизнь местных военнопленных была не тяжелее существования русских ссыльных. Иллюстрацией к этому может служить копия телеграммы от 23 октября 1914 года за номером 10740, адресованной на имя Командующего войсками Омского военного округа. В ней дается подробное описание о том, что военнопленные офицеры в городах Сибири катаются с дамами, пьют в кофейнях кофе и днем и ночью, административные лица знакомятся с ними и угощают их обедами.
Свидетельства о том, что в Германии отношение к пленным офицерам русской армии было совершенно иного рода, подтолкнули к заключению, что послабления и снисхождения к немецким и австрийским (не из славян) военнопленным являются несправедливыми по отношению к пленным офицерам русской армии, которые в Германии претерпевают всякого рода лишения и размещены в тесных казармах, живут в соответствии со строгим режимом. Германцев и австрийцев приказано держать казарменным порядком под строгим надзором, так же как и германских военнопленных. Также описывается факт содержания военнопленных русской армии: генералам предоставлялось две комнаты, а прочие офицеры проживали по несколько человек в одной комнате.
Ответной реакцией на телеграмму № 10740 стал приказ Командующего Войсками Омского Военного Округа от 24 апреля 1915 за № 11466: По сообщению Начальника Генерального Штаба необходимо принять меры относительно всех пленных офицеров:
- Запретить проживание на частных квартирах, размещать всех исключительно в казармах;
- Ограничить отлучки из районов, (при крайней необходимости, например, по причине ухудшения здоровья, разрешено отлучаться под надзором и возвращаться не позднее 8 часов);
- Запретить военнопленным офицерам посещение всякого рода увеселительных и других публичных мест;
- Не допускать тесного общения военнопленных с широкой публикой;
- За проявление признаков неповиновения или в случае протеста властям, а также за другие злостные поступки, неукоснительно переводить виновных на содержание в условиях строгого арестантского режима.
Все городские управы должны были организовать для военнопленных общественные работы. Первоначально на этом настаивали медики, полагавшие, что таким способом можно укрепить здоровье пленных, постоянно находившихся в душных казармах, и предотвратить распространение инфекционных болезней. Летом только в нескольких городах были организованы общественные работы для военнопленных. Так, например, в город Усть-Каменогорск, согласно телеграмме № 6630 от августа 1915 года: «Производитель работ строящейся Алтайской грунтовой дороги телеграммой от сего числа уведомить меня, что одиннадцатого сего августа с упомянутой дороги будут отправлены в город Усть-Каменогорск 250 человек военнопленных. Сообщая об этом, имею честь покорнейше просить Ваше Высокоблагородие о командировании на пароходную пристань в поселок Мало Красноярский достаточного числа конвоя для приема и конвоирования с указанной пароходной пристани до города Усть-Каменогорска упомянутых выше военнопленных из числа, имеющегося в Вашем распоряжении конвоя».
В другой телеграмме Усть-Каменогорскому Уездному начальнику № 4092 от 10 августа 1915 года, сообщается следующее: «Уведомляю, что мною будут приняты только сто пятьдесят человек военнопленных, которые были назначены на работы из двухсот пятидесяти».
Можно отметить, что труд военнопленных использовался только в теплое время года. Этот факт отражен в записке Семипалатинскому Господину Губернатору от 4 сентября 1914 года: «Воспользоваться в настоящее время трудом пленных при исправлении дорог ввиду наступивших холодов и отсутствия теплых помещений не предоставляется возможным».
В данной научной статье, мы приводим полный текст правил о порядке предоставления военнопленных, для исполнения казенных и общественных работ в распоряжение заинтересованных в том ведомств, утвержденным Советом министров 16 сентября 1914 года:
1. В отношении привлечения военнопленных нижних чинов к исполнению ведомствам казенных и общественных работ соблюдаются нижеследующие правила.
2. Ведомство, желающее воспользоваться трудом военнопленных, должно сообщить Военному Министерству, в чем заключается работа, где она будет происходить, и какое число военнопленных требуется для этого.
3. При получении согласия со стороны Военного Министерства на исполнение работ в указанном регионе, уполномоченное ведомством лицо получает от военных властей, по указанию Главного Управления Генерального Штаба, назначенное число военнопленных, без обязательного разделения по профессиям и под конвоем.
4. При приеме военнопленных на работы уполномоченное лицо обязано составить поименный список сданных военнопленных, подписываемый им лично или уполномоченным лицом.
5. При сдаче военнопленных уполномоченному лицу, они должны быть снабжены одеждой, бельем и обувью необходимыми по времени года. В дальнейшим их снабжение возлагается на подлежащее ведомство.
6. При каждой партии военнопленных должен находиться военнопленный офицерский чин, для облегчения сношения с ними.
7. По доставлению военнопленных к месту работы, конвой снимается, и дальнейший надзор возлагается на начальника работы.
8. Для надзора начальником работы нанимаются достаточное количество вооруженных десятников и сторожей. В случае, если количество военнопленных большое, по просьбе работодателя, надзор усиливается распоряжением местной власти, путем командирования их на место работы ополченцев.
9. В местах работы военнопленные размещаются в бараках и землянках, при отсутствии таковых — в ближайших селениях, в частных домах при условии соблюдения казарменного положения.
10. Во время работы военнопленные нижних чинов продовольствуются из общего котла на уровне нижних чинов русской армии.
11. Руководствуясь ст.12 Положения о военнопленных, начальник работ назначает для военнопленных часы работы, сообразно среднему рабочему дню соответственной работы и данной местности.
12. На основании ст.6 Положения о военнопленных в случаях нежелания работать, намеренного и неоднократного нарушения установленного на работах порядка применяются необходимые меры строгости.
13. В обязанности начальника работ входит организация медицинской помощи заболевшим военнопленным.
14. Обо всех изменениях в составе военнопленных (смерть, побег, заболевания), а также иных происшествиях, начальник работ обязан сообщать подлежащему воинскому начальнику и ведомственному начальству, которое, в свою очередь, сообщает эти донесения Военному Министерству.
15. Начальник работы обязан наблюдать за тем, чтобы десятники и сторожа не делали военнопленным послаблений, но и обращались с ними человеколюбиво — как с законными защитниками своего отечества.
16. При установлении режима и заведованием военнопленными начальник работ и его сотрудники должны руководствоваться Положением о военнопленных.
17. На всякое изменение характера работы и районов производства запрашивается согласие Военного Министерства.
18. Расходы на содержание военнопленных и использование их в качестве рабочей силы производятся распоряжением подлежащего ведомства, за счет выделенных на это сумм, причем, этим расходам ведется отдельный учет.
19. В соответствии с Положением о военнопленных, последние по первому требованию Военного Министерства возвращаются в его распоряжение.
Согласно проведенному анализу имеющихся у нас документов, мы можем сделать вывод, что чиновники царской администрации полностью и неукоснительно соблюдали вышеприведенные правила Гаагской конвенции 1907 года. По нашему мнению, скорее всего это связано с абсолютистской формой правления в Царской России и строгой централизацией власти. В тексте работы, мы неоднократно приводили документы и материалы, которые привели нас к данному заключению.
Следует отметить, что в процессе работы над данной темой, мы убедились в том, что, несмотря на отсутствие в то время международных документов по правам и свободам человека, Царская администрация в целом их соблюдала. Сословно-иерархический строй Российской Империи оставил отпечаток и на содержании военнопленных, то есть, нижние чины австро-венгерских военнопленных содержались значительно хуже, чем офицеры и представители Западно-Европейского дворянства. Стоит выделить, что громоздкость и бюрократизм в Царской администрации повлиял на условия жизни военнопленных. Другими словами, некоторые из них находились в неподобающих условиях, но это, ни в коем случае не связано с целенаправленной политикой царизма, а скорее, с нерасторопностью мобилизационной организации и халатным отношением к своим служебным обязанностям. Об этом свидетельствует расследование Американского Правительства при посредничестве Красного Креста (документы прилагаются).
По свидетельствам очевидцев, местное население также лояльно относилось к военнопленным и никаких актов насилия по отношению к ним не совершало. Более того, у Царских чиновников нередко появлялись переживания по поводу сочувственного и жалостливого отношения к военнопленным австро-венгерской армии. Определенную роль вполне могли сыграть национальная принадлежность некоторых чиновников царской администрации, которые были немцами. Со времен Екатерины II некая часть прибалтийских и восточно-прусских дворян занимала руководящие посты в армии и государственном аппарате Российской Империи.
Общий вывод нашей работы следующий: пребывание военнопленных Германской и Австро-Венгерской армии на территории Восточного Казахстана не носило истребительного или унижающего достоинства характера. После войны у них была реальная возможность покинуть территорию страны, а в противном случае они наделялись всеми правами и свободами советских граждан и активно участвовали в общественно-политической и экономической жизни СССР, о чем свидетельствует нахождение на территории Восточного Казахстана так называемых «венгерских и чешских сел» (Аксуатский район Восточно-Казахстанской области).
Литература:
1. Интернационалисты: Трудящиеся зарубежных стран — участники борьбы за власть Советов. — М., 1967.
2. ГАРФ, Ф.546, Д.7,.Телеграммы Семипалатинского губернатора об отношении к германским и австро-венгерским поданным, инструкция о содержании военнопленных, списки военнообязанных пленных австрийских и германских подданных.
3. Вербальная нота Департамента Иностранных Дел № 111.в 22660 от августа 1915 года.
