В статье исследуется категория художественного времени, воплощаемая в социально-фантастическом романе Г.Дж. Уэллса «Машина времени» и являющаяся одним из элементов авторской картины мира. Изучение представлений главного героя о времени, а также анализ особенностей организации временной модели в романе позволяет выявить такие характеристики временного потока, как многомерность, дискретность, обратимость.
Ключевые слова:фантастика, модель мира, художественное время, будущее, символика.
Художественное время в литературе отличается системным характером, становясь при этом одним из способов организации эстетической действительности того или иного произведения. Изучение особенностей организации временного потока и соотнесенности событий позволяет определенным образом охарактеризовать созданную автором модель мира.
Драгомирецкая Н. В. отмечает: «Время в литературе — категория поэтики художественного произведения; одна из форм (наряду с пространством) бытия и мышления; изображается словом в процессе раскрытия характеров, ситуаций, жизненного пути героя, речи и пр». [1, с. 52].
Поскольку именно автор является основной организующей силой пространственно-временных отношений в тексте, модель временного потока и ее организация будет детерминирована системой авторских воззрений.
Отметим, что само понятие «время» становится одним из ключевых элементов в структуре концептуального представления Г.Дж. Уэллса о будущем и о тех изменениях, которые должны произойти с человечеством. Фантастическая основа и жанровая специфика изучаемого нами романа, безусловно, позволили писателю выйти за рамки привычной логики и значительно расширить семантическое наполнение понятия «время».
Художественное время в романе «Машина времени» (1895) воплощено в виде совокупности и последовательности событий и состояний, хотя, благодаря особой организации временного потока, причинно-следственные связи представляются довольно замысловатыми.
Роман начинается с лекции гениального ученого, Путешественника по Времени, в которой он кратко излагает собственную теорию о четырех измерениях: «…каждое реальное тело должно обладать четырьмя измерениями: оно должно иметь длину, ширину, высоту и продолжительность существования. <…> И все же существуют четыре измерения, из которых три мы называем пространственными, а четвертое — временным» [5, с. 56]. Продолжая раскрывать смысл данного понятия, герой указывает на возможность перемещения по временному потоку.
Таким образом, категория времени в интерпретации Путешественника получает новые качественные характеристики, становится одним из важнейших условий пространственного существования реальных объектов. Благодаря системе аргументов ученый приходит к выводу о том, что единственную разницу между временем и другими измерениями составляет «движение нашего сознания по Времени» [5, с. 56]. Желая доказать свою теорию и заглянуть в далекое будущее, Путешественник создает машину, способную мгновенно перемещаться в иные временные координаты, и через некоторое время испытывает ее.
Дальнейший сюжет романа основывается на рассказе Путешественника о собственных пространственно-временных перемещениях в ужасающем мире будущего. Вернувшись в настоящее, герой описывает восемь дней, проведённых в этом мире, а также путешествия в еще более отдаленное будущее: «Сегодня в четыре часа дня я был в своей лаборатории, и с тех пор… за три часа прожил восемь дней… Восемь дней, каких не переживал еще ни один человек!» [5, с. 70].
Мир 802701-го года, куда отправился Путешественник, поражает его нравственным, социальным и интеллектуальным упадком. Здесь ученому предстояло встретиться с потомками человека — двумя биологическими видами: элоями, живущими в атмосфере праздности, и морлоками, «прикованными» к рабочим станкам.
Мгновенное перемещение Путешественника в иные пространственно-временные координаты и своеобразная «временная яма», через которую он перешагнул, позволяют усилить контраст между миром настоящего и миром будущего. При этом подобная сюжетная организация предоставляет Г. Уэллсу возможность переосмыслить бытующие в его время позитивистские представления, согласно которым система социальных отношений и технический прогресс имеют лишь положительные последствия и влекут за собой прогресс морального характера.
Уэллс обращается к изображению мира будущего, в котором система социальных отношений определяется как результат действия особых тенденций развития общества и мира в целом.
Отметим, что связь временного потока с предметно-событийным наполнением становится неотъемлемой характеристикой художественного времени в романе, но сама категория времени в мире будущего воспринимается героем по-разному. В зависимости от характера и масштаба происходящих событий, время в сознании персонажа может сжиматься, растягиваться, ускоряться. При этом Г. Уэллс воспроизводит не всю модель временной протяженности, а лишь художественно и идейно значимые фрагменты, что способствует динамизации сюжета.
На наш взгляд, символика временных координат в «Машине времени» также представляет особый интерес, поскольку, воздействуя на сознательный и подсознательный уровень восприятия художественного текста, она создает наиболее обширные ассоциативные поля и расширяет смысловое ядро в структуре авторской концепции мира.
Основными символами, связанными с категорией времени, становятся «день» и «ночь», при этом в «Машине времени» семантика того или иного времени суток обусловлена традиционным их восприятием. Так, день ассоциируется у элоев с жизненно необходимым временем, дарит им уверенность, силу, беспечность; ночь, напротив, предоставляет свободу действий морлокам, представляющим смертельную опасность как для жителей Верхнего мира, так и для самого Путешественника.
Как уже было отмечено, характер времени для ученого зависит от характера происходящих событий, поэтому ощущение опасности и страх за собственную жизнь будто замедляют время в его сознании.
Опасности, с которыми он сталкивается в мире будущего, вынуждают Путешественника отправиться в иные временные координаты. Следующей остановкой оказывается еще более ужасающий мир, в котором он обнаруживает полное отсутствие человечества и наблюдает за неизбежными изменениями, происходящими с планетой: «Не могу передать вам, какое страшное запустение царило в мире» [5, с. 134].
Увлеченный «тайной судеб Земли», герой, рискуя собственной жизнью, отправляется все дальше и дальше в будущее. Картина медленно умирающей планеты и «безбрежная тьма», надвигающаяся на Путешественника, заставляет его вернуться назад. В конечном итоге ученый попадает обратно в тот же самый день, в который начал своё путешествие, но на несколько часов позже исходного времени: «Ужас перед этой безбрежной тьмой охватил все мое существо <…> Я почувствовал, что начинаю терять сознание. Но ужас при мысли, что я могу беспомощно упасть в этой далекой и страшной полутьме, заставил меня снова взобраться в машину» [5, с. 136].
Рассказ Путешественника по Времени, составляющий наибольшую часть романа Г. Уэллса, воспринимается его собеседниками с недоверием. Это становится причиной для нового путешествия ученого и поиска доказательств в мире будущего, однако из этого путешествия он уже не возвращается: «Прошло уже три года со времени его исчезновения, и все знают, что он не вернулся» [5, с. 142].
Как можно заметить, время у Уэллса не является категорией необратимой (однонаправленной), отличается многомерностью и сложностью. Рассказ Путешественника о времени, в котором он побывал, можно отразить с помощью оксюморонной формы «будущее, которое уже было». Мы считаем целесообразным согласиться с точкой зрения Зубова А., отмечавшего особую модель построения романа, которая «создает хронотоп временной петли — Путешественник видел будущее, значит, оно уже существует. Однако та форма, которую это будущее принимает, является следствием самого путешествия, т. е. одним из вариантов возможного развития событий» [2, с. 38].
Подобный прием делает организацию художественного времени в романе достаточно сложной и многомерной, но при этом он выполняет важную функцию усиления контраста при сравнении настоящего и будущего.
Примечательно, что в тексте нарушается реальная последовательность событий, поскольку Путешественник обращается к ретроспекции, рассказывая о своих приключениях. Совмещение различных временных пластов, резкая смена пространственно-временных координат позволяет Г. Уэллсу определенным образом расширять идейно-тематический план романа.
Так, по мнению Кагарлицкого Ю. И., «… это был способ увеличить «емкость» романа, придать изображаемому всеобщее значение, обратить факт в символ, не утеряв его вещной природы» [3, с. 151–152]. В авторских представлениях о будущем отражается противоречивость окружающей его действительности, что, безусловно, накладывает отпечаток на характер и колорит репрезентируемой картины мира.
Г.Дж. Уэллс рассматривает время как один из синонимов изменений, которые неизбежно коснутся мира и общества, хотя и вносит в содержание этого понятия дополнительные значения. Будущее, по мнению фантаста, — результат развития определенных тенденций в современном ему обществе и мире в целом с позиции социального, политического, технологического и нравственного аспектов.
Используя метод экстраполяции (т. е. прогнозирование, перенос устойчивых тенденций прошлого и настоящего в будущее), писатель создает вполне конкретный образ будущего, пытается философски осмыслить данную категорию.
Д. С. Лихачев подчеркивал, что «время — это явление самой художественной ткани произведения, подчиняющее своим художественным задачам и грамматическое и философское его понимание писателем» [4, с. 7]. Соглашаясь с этой точкой зрения, мы приходим к выводу о том, что с помощью организации художественного времени и событийной соотнесенности Г.Дж. Уэллс выстраивает собственную концепцию, позволяющую раскрыть его концептуальные представления о времени как особой категории.
Литература:
1. Драгомирецкая, Н. В. Время в литературе // Тимофеев Л. И., Тураев С. В. Словарь литературоведческих терминов. — М.: Учпедгиз, 1974.
2. Зубов, А. «Топографический поворот»: исследования о времени и пространстве в спекулятивной фантастике // Новое литературное обозрение, 2012. — № 113.
3. Кагарлицкий, Ю. И. Вглядываясь в будущее. — М.: Книга, 1989.
4. Лихачев, Д. С. Историческая поэтика русской литературы. — М.: Алетейя, 1997.
5. Уэллс, Г.Дж. Машина времени // Собрание соч. в 15 томах. — М.: Правда, 1964. — Т. 1.
