К вопросу о динамике численности населения города в рамках трансформационных общественных процессов

Города являются творениями людей, живыми телами по их подобию.

Они олицетворяют их заботы, их надежды,

их религиозные убеждения или отсутствие таковых.

Жан Гюйо. София. 1978.

Город – это не абстрактное понятие. За словом «город» стоит конкретное ограниченное пространство, со своим внутренним миром и устройством. Пожалуй, самая главная составляющая города – это люди. Вначале люди создают образ города, а затем сам город накладывает отпечаток на менталитет и социальную структуру его населения. Именно Человек является источником и исходным объектом создания и развития города, объектом проектирования и целеполагающего развития города, ключевым субъектом управления развитием города и предметом познания его глубинных механизмов развития. Обращение к словарно-энциклопедическим материалам также позволяет говорить о том, что ключевой составляющей города является человек. Классическое определение сводится к тому, что «город - это населенный пункт, жители которого заняты, как правило, вне сельского хозяйства»[1]. Социологическая энциклопедия трактует город как «социально-пространственную форму существования общества, которая отличается высокой степенью организации среды жизнедеятельности, большим разнообразием форм и видов деятельности населения, динамизмом социального развития, архитектурным разнообразием, значительной автономностью и относительно законченной социальной структурой, почти адекватной структуре общества»[2]. Город характеризуется как социально-территориальная общность с высокой концентрацией населения на сравнительно небольшом пространстве, занятого преимущественно вне сферы сельского хозяйства; как исторически сложившаяся, территориально локализованная форма организации жизнедеятельности общества, в основе функционирования которой лежит механизм городского устройства, выражающий способ взаимосвязи подсистем, составляющих социально-пространственную структуру города.

Исторически сложилось, что в науке одной из основных является классификация городов по численности населения, или людности. Российские города делятся на малые (до 50 тыс. жителей), средние (50-100 тыс.), большие (100-250 тыс.), крупные (250-500 тыс.), крупнейшие (500 тыс. – 1 млн.) и города-миллионеры (свыше 1 млн. жителей)         [8, с.139]. Целесообразно заметить, что в национальных законодательствах изначально устанавливается свой критерий численности. Во Франции еще с 1887 г. сохраняется критерий минимальной численности города в 2 тысячи человек. В Японии же города должны иметь численность населения не менее 30 тысяч. В современной России – не менее 12 тысяч человек [2, с.5].

В науке до сих пор является дискуссионным вопрос, касающийся количественных характеристик российского города. Так, в Подмосковье много «средних» и «больших» городов (Люберцы, Подольск, Мытищи), если ориентироваться на критерии Г.М. Лаппо [6]. Однако с точки зрения В.Л. Глазычева [3], который делает акцент на функциональной принадлежности города и особенностях культуры, эти города скорее слободы. В них население является по преимуществу горожанами в первом поколении и тесно связано с сельской местностью. Большинство таких горожан перестали быть носителями традиционной культуры, но и не освоили городскую. Культурная маргинализация городов – явление, характерное для России XX века, где бывшие крестьяне в одночасье становились горожанами. Так за 1959-1970 гг. в Иркутской области из сел в города переехало 300 тысяч человек (в 2 раза больше естественного прироста сельского населения в это время). [5, с.35] И если для Европейской России  город с населением в 50 тысяч – малый, то для регионов с крайне низкой плотностью населения (например, в северных районах) такой город трудно квалифицировать как «малый». Вероятно, более правильно принимать классификацию по численности населения относительно конкретного региона и его специфики.

Вместе с тем, в науке сложилась и своеобразная традиция: оценивать состояние городов индикатором численности населения в городах разных размеров и типов как главным индикатором здоровья города. С одной стороны, такая позиция вполне обоснована. Различные трансформационные общественные процессы напрямую отражаются на демографическом портрете города и, следовательно, на параметрах его людности. Рассмотрим это на примере молодых сибирских городов.

Молодые города являются воплощением двух мощнейших по масштабам процессов советской эпохи – индустриализации и урбанизации. Во второй половине ХХ века на огромной малозаселенной территории Сибири появляются многочисленные города как сосредоточие территориально-промышленных комплексов. Так, в рамках советских пятилеток и комсомольских строек в местах развития горнодобывающей индустрии, топливно-энергетического комплекса, размещения машиностроительных, химических, металлургических и других предприятий возникают новые города. 69% городов СССР построены в советское время, а в частности, в Восточной Сибири  этот процент составил 74% [5, с.12]. Разворачивающееся строительство требовало притока рабочей силы. Анализ возрастных характеристик их первостроителей указывал на высокую долю  лиц молодого возраста. В Сибири, особенно в восточной ее части, удельный вес населения старше трудоспособного возраста был более низким, чем в среднем по РСФСР. Как следствие, в общей численности создаваемых семей большой процент составляли молодые семьи. Преобладание в составе городского населения молодых возрастных групп обеспечило региону более низкую смертность  и  вместе с тем более высокую рождаемость по сравнению с другими районами республики, по уровню которой Восточная Сибирь занимала второе место среди экономических районов РСФСР. Особенность формирования состава населения молодых городов заключалась в его непостоянстве, вызванном значительным уровнем миграции и высоким коэффициентом текучести рабочей силы. Советскими экономистами и социологами фиксировался довольно высокий уровень миграции  на осваиваемых сибирских территориях, и коэффициент текучести рабочей силы в промышленности и строительстве в Восточной Сибири превосходил среднереспубликанские показатели. [5, с.14-16] Но в целом сальдо миграции было положительным и, наряду с высоким уровнем рождаемости, этот показатель сыграл большую роль в развитии новых восточно-сибирских городов в первые годы их существования

Долгое время  наблюдался интенсивный рост молодых городов, но постепенно этот процесс стал замедляться, что особенно  стало заметно в 90-е годы. Переходные этапы в развитии общества сопровождаются, как правило, разного рода рисками и кризисами, которые протекают особенно тяжело в проблемных городах. В категории таких городов оказались и молодые города. В период перехода от централизованного планирования и распределения ресурсов к рыночным отношениям с особой остротой встает вопрос о взаимоотношениях территорий: в непропорциональном распределении результатов производства, в разрыве уровней жизни центра и провинций, в межтерриториальных экологических противоречиях, в конфликтах этнического характера и т.д. Неофициальный статус «сырьевого придатка», «дороговизна» транспортных связей, отсутствие необходимых условий для рациональной организации повседневной жизни населения приводит к неудовлетворенности местом работы и жительства, а как следствие – к миграции [4, с.163]. В частности, на «водоразделе» зон миграционного притока и оттока населения в переходный период оказалась Иркутская область. В переходный период по уровню экономического развития регион постепенно утрачивает высокие позиции. Как следствие, это проявляется в снижении уровня экономической активности населения (см. Таб. 1) и в вынужденной миграции жителей в другие более благополучные районы в поисках работы. В 2000 г. миграционная убыль в целом по области составила -0,2 на 1000 населения. Данные по ряду молодых городов (Братск (-3,7), Усть-Илимск (-7,1), Ангарск   (-1,7) также демонстрируют отрицательные показатели. [9, с. 12]

Таблица 1. Основные социально-экономические показатели

(по данным Иркутского областного комитета государственной статистики)

Социально-экономический кризис резко изменил картину здоровья населения России и круг определяющих его факторов. На первое место в характеристике заболеваемости и смертности выходят различные социопатии: туберкулез, венерические заболевания, психические расстройства, алкоголизм, наркомания, убийства, самоубийства. Иркутская область (молодые города в том числе) держит сомнительное лидерство по заболеваемости ВИЧ/СПИДом - здесь зарегистрировано около 650 случаев заражения на 100 тыс. человек (больше только в Самарской области). По туберкулезу заболеваемость в области на треть выше средней по РФ, и она имеет тенденцию увеличения. Заболеваемость психическими, наркологическими расстройствами, а также смертность от самоубийств имели высокие показатели в середине 90-х годов и только в настоящее время начинает снижаться. Интегральный показатель здоровья населения - ожидаемая продолжительность жизни - одна из самых низких в России - 60,8 лет.  Разрыв в продолжительности жизни мужчин и женщин в Иркутской области на 1,5 года выше, чем в среднем по России (15 и 13,5 лет соответственно). С 1999 г. по 2005 г. в области удалось почти вдвое сократить показатели младенческой смертности, однако они все еще выше средних по стране (12,2 и 11% соответственно). [9, с.93-95] Естественный прирост населения области в 1990 г. (6,1) к 2002 г. сменился убылью (-4,6) (см. Таб. 1).

Падение уровня жизни в регионе, снижение показателей здоровья населения, превышение уровня смертности над уровнем рождаемости, наряду с активизировавшимися в переходный период миграционными процессами, привели к снижению численности населения как в целом по области (см. Таб. 1), так и в молодых городах в частности. Одним из самых удаленных от областного центра молодых городов является город Усть-Илимск. Если в начале 1965 года в городе проживало лишь 1,3 тысячи человек, то к моменту присвоения статуса города в 1973 году число жителей возросло в 20 раз (до 26,3 тыс. человек) и в дальнейшем продолжало интенсивно возрастать. Но в последние годы в городе складывается неблагоприятная демографическая ситуация. Численность населения, достигнув своего пика в 1995 году (111,3 тыс. человек), сократилась до 100,6 тыс. жителей в 2005 году и до 98 тыс. к 2009 году. При этом Генеральным планом были предусмотрены резервные территории, на которых город может развиваться и обеспечить жильем 350-400 тысяч человек. Снижаются показатели численности жителей и в других молодых городах Иркутской области, таких как Братск (2000 г. – 277,6 тыс., 2008 г. – 252 тыс.), Саянск (2000 г. – 46,5 тыс., 2008 г. – 43,9 тыс.), Железногорск-Илимский (2000 г. - 32,3 тыс. жителей, 2008 г. – 26,6 тыс.) и других. [9, с.15]

При выявлении демографических тенденций в молодых городах Иркутской области мы наблюдаем разные причины динамики численности в них. В частности, если в Усть-Илимске и Железногорске миграционные процессы связаны с закрытием предприятий, сокращением занятых на градообразующих предприятиях, то в Ангарске и Братске они в большей степени обосновываются экологическими проблемами. Миграционная ситуация в разных городах напрямую зависит от их экономического состояния (см. Рис. 1). Максимальный отток населения испытывают практически все северные районы. Напротив, концентрируются мигранты в экономически более благополучных городах и районах на юге области, преимущественно в поле тяготения регионального центра (Шелеховский, Иркутский, Ангарский районы).

Рисунок 1. Коэффициенты миграционного прироста (убыли) в некоторых городах

 и районах Иркутской области в 2002 г., на 10 тыс. чел.^[3]

Высокий уровень смертности в промышленных городах обычно связывается с повышенным уровнем профессионального травматизма, а также с экологическими проблемами.  Среди субъектов РФ с наибольшими объемами выбросов вредных веществ Иркутская область занимает 7-е место (3,2% общих выбросов), имеет высокий рейтинг экологического риска - 77, входит в число 20 регионов России с наибольшим выбросом загрязняющих веществ в атмосферу на одного жителя. Шесть городов: Ангарск, Братск, Зима, Иркутск, Усолье-Сибирское и Шелехов включены в список городов России с наибольшим уровнем загрязнения атмосферного воздуха. [10, с.56].

Немаловажно указать и на тот факт, что молодые города, в большей степени представлены малыми и средними городами. Эта категория городов в целом составляет основную часть всех городских социально-территориальных поселений РФ. В городах с населением свыше 1 млн. жителей проживает 23% всех горожан; в городах с населением от 500 тыс. человек до 1 млн. человек – 12,8%; с населением от 100 до 500 тыс. человек – 27,2%; с населением до 100 тыс. человек – 25,2%. А также 11,3% населения проживает в  поселках городского типа. [2, с.47] Таким образом, основную часть - 52,4% составляют средние и малые города. Экономические реформы 1990-х годов, с одной стороны, положительно повлияли на обновление облика ряда крупных городов России, но с другой – резко уменьшили социальные возможности средних и малых. Экономический кризис и не всегда продуманные реформы поставили большинство малых городов на грань краха, поскольку их собственный потенциал слишком мал, чтобы обеспечить самофинансирование и саморазвитие. Более половины малых городов оказались удаленными от крупных индустриальных и культурных центров, что сужает рынок сбыта производимой в этих городах продукции, затрудняет поставку товаров, топлива и комплектующих, снижает привлекательность городов для внешних инвесторов. Все это препятствует диверсификации экономики, что в свою очередь затрудняет решение вопроса занятости трудоспособного населения. Монопрофильность городов, т.е. привязанность их к предприятию, занятость городского населения преимущественно в одной и часто единственной сфере производства типична для российской урбанизации. В свою очередь, монофункциональные города экономически менее устойчивы, чем многофункциональные, и социально ущербны. [1, с.34] В то же время, феноменальная по темпам советская урбанизация приветствовала концепцию ограничения роста крупных городов и опережающего роста малых и средних  городов. Но количественные достижения не всегда означают качественные, что особенно проявилось в переходный период. И к 2002 году число городских поселений уменьшилось. Это произошло, во-первых, за счет обратного перевода 88 новых городов в категорию сельских. Во-вторых, 12 городов утратили свое существование в связи с утратой градообразующих функций (см. Таб. 2).

Таблица 2. Динамика численности городских поселений в Российских Федерации[4]

Численность населения и сопутствующие ей демографические данные наглядно демонстрируют последствия тех или иных общественных трансформаций и могут выступать значимым показателем уровня развития города. Но, опираясь, в частности, на мнение А.М. Лолы, рост или уменьшение людности города – это еще не стагнация или кризис, так как город может существенно потерять население, но изменить и даже повысить свою градообразующую функцию и роль в государстве [7, с.46].

Город - сложное социальное явление. С одной стороны, это среда обитания человека, с другой - социальный институт, организующий и регулирующий жизнедеятельность людей. Кроме численности, города характеризуются определенной производственной и социальной инфраструктурами, образовательным и культурным уровнем населения, образом жизни и т.п. Существенной чертой города является его социокультурная, профессиональная неоднородность. Урбанизированная социальная среда является местом обитания представителей  разных этнических групп. Природные богатства территории, производственный потенциал, наличие конкуренции, уровень развития инфраструктуры, экологические условия, налогово-фискальные условия, социальная стабильность, образовательный уровень населения, уровень безработицы, доходы населения и прочее – все это должно рассматриваться в рамках целостного подхода к оценке уровня развития города и последствий тех или иных трансформационных общественных процессов. А динамика численности населения города и сопутствующие демографические данные в этом случае выступают как ключевой показатель, но не единственный.   

Литература:

1.        Абрамов Ю.Ф., Полякова Е.А., Романова Е.В. Муниципальные образования: проблемы организации, функционирования, развития. – Иркутск: ИГУ, 2002. 

2.        Вагин В.В. Городская социология. – М., 2000.

3.        Глазычев В.Л. От сельской культуры к урбанизации. – М., 1988.

4.        Дубовицкий С.К. Недвижимость и эволюция. – Красноярск: Универс - Союз, 2001.

5.        Куксанова Н.В. Социально-бытовое развитие городов Сибири в 1960 – 1970-е гг. – Новосибирск: НГУ, 1994.

6.        Лаппо Г.М. География городов. – М., 1997.

7.        Лола А.М. Основы градоведения и теории города (в российской интерпретации). – М.: КомКнига, 2005.

8.        Новая иллюстрированная энциклопедия. Кн. 5. – М.: Большая российская энциклопедия, 2003.

9.        Социально-экономическое положение муниципальных образований Иркутской области. // Федеральная служба государственной статистики. Иркутскстат. – Иркутск, 2007.

10.    Черников А.П. Стратегия развития региона (структурный аспект) Новосибирск: ИЭиОПП СО РАН, 2000. - 166 c.