Введение

Российская Федерация активно движется по пути цифровой трансформации, охватывающей различные отрасли экономики и государственного управления. Темпы и глубина этих преобразований варьируются, однако общая тенденция к внедрению высоких технологий, оптимизации процессов и повышению прозрачности является доминирующей. Отрасль экологии и природопользования, находящаяся на пересечении социальных, экономических и государственных интересов, не является исключением из данного процесса.

Стратегическое направление в области цифровой трансформации отрасли экологии и природопользования, утвержденное распоряжением Правительства РФ от 15 декабря 2023 года № 3664-р [3], закрепляет амбициозную цель — формирование единого цифрового пространства в данной сфере к 2030 году. Это предполагает не просто автоматизацию отдельных функций, а системный переход от традиционного мониторинга к управлению качеством окружающей среды с использованием передовых цифровых технологий, единых платформенных решений и предиктивной аналитики. Минприроды России совместно с другими федеральными и региональными органами власти обязаны обеспечить реализацию этого направления, что неизбежно повлечет за собой глубокие изменения во всей системе государственного экологического надзора и, как следствие, в институте административной ответственности.

Современный этап развития административного права характеризуется глубокой интеграцией цифровых технологий в механизмы государственного управления. В сфере охраны окружающей среды этот процесс приобретает особое значение, поскольку эффективный экологический надзор требует оперативной обработки колоссальных массивов данных в режиме реального времени. Переход к риск-ориентированному подходу, активно декларируемый в последние годы, немыслим без внедрения автоматизированных систем контроля, которые неизбежно трансформируют традиционные институты административной ответственности.

Настоящая статья посвящена анализу того, как процессы цифровизации влияют на механизм административной ответственности за экологические правонарушения. Основное внимание будет уделено правовым проблемам использования цифровых данных в качестве доказательств, вопросам трансформации субъективной стороны правонарушения в условиях алгоритмизации контроля и новым вызовам, связанным с кибербезопасностью.

Цифровизация экологического надзора: изменение парадигмы доказывания

Ключевым вызовом цифровизации становится радикальное изменение парадигмы доказывания по делам об административных правонарушениях. Традиционная модель административного процесса, закрепленная в Кодексе Российской Федерации об административных правонарушениях (КоАП РФ) [2], ориентирована на непосредственное участие должностного лица в выявлении и фиксации правонарушения. Однако современные технические средства, такие как автоматические датчики выбросов и сбросов на источниках загрязнения, беспилотные летательные аппараты (БПЛА), данные космического зондирования Земли, а также другие системы дистанционного мониторинга позволяют выявлять аномалии и потенциальные правонарушения без прямого визуального контакта и непосредственного участия человека.

В связи с этим возникает правовая коллизия между расширяющимися техническими возможностями объективного контроля и существующими процессуальными требованиями к доказательствам, установленными статьей 26.2 КоАП РФ. Данные, полученные посредством автоматических систем, зачастую требуют сложной и не всегда однозначной процедуры легитимации, чтобы стать допустимыми доказательствами в суде. Проблема заключается в том, что законодательство не содержит четкого и универсального механизма признания «сырых» цифровых данных, полученных без непосредственного участия инспектора, в качестве полноценных и неоспоримых доказательств.

Особую остроту приобретает вопрос применения специальных технических средств, работающих в автоматическом режиме, по аналогии с главой 12 КоАП РФ, регулирующей административные правонарушения в области дорожного движения [2]. В сфере безопасности дорожного движения фиксация нарушения (например, превышения скорости или проезда на запрещающий сигнал светофора) осуществляется автоматически, и постановление выносится без составления протокола. Однако в экологической сфере специфика объективной стороны правонарушения значительно сложнее и многофакторнее. Если превышение скорости — это математически фиксируемый и однозначный факт, то, например, превышение нормативов предельно допустимых выбросов (ПДВ) требует учета множества переменных: метеоусловий, фоновых концентраций загрязняющих веществ, режимов работы оборудования, их влияния на компоненты окружающей среды и т. д. Эти факторы могут значительно усложнить прямую привязку автоматической фиксации к конкретному составу правонарушения и степени его общественной опасности.

Внедрение презумпции виновности собственника источника загрязнения при автоматической фиксации (по аналогии с владельцами транспортных средств) требует тщательной теоретической и практической проработки. Без надлежащего правового регулирования такой подход может нарушить конституционные принципы юридической ответственности, такие как презумпция невиновности (ст. 49 Конституции РФ) [1], право на защиту, необходимость доказывания вины и соблюдение соразмерности наказания.

Искусственный интеллект, предиктивная аналитика и трансформация субъективной стороны правонарушения

Цифровая трансформация также затрагивает одну из наиболее сложных категорий административного права — субъективную сторону состава правонарушения. Активное использование алгоритмов искусственного интеллекта (ИИ) для предиктивного анализа экологических рисков ставит вопрос о возможности привлечения к ответственности за бездействие, выявленное на основе прогнозных моделей.

Например, если интеллектуальная система, анализируя параметры производственного процесса и внешние условия, «предсказывает» неизбежность аварийного выброса или иного негативного воздействия на окружающую среду при отсутствии корректирующих действий, а хозяйствующий субъект не принимает мер для предотвращения инцидента, можно ли квалифицировать это как виновное бездействие? Доктринальное осмысление этого вопроса находится лишь на начальной стадии. Возникает вопрос о моменте возникновения вины (умысла или неосторожности) при наличии «цифрового предупреждения» и непринятии мер. Традиционная концепция вины может оказаться недостаточной для адекватной оценки таких ситуаций. Необходимо разработать правовые подходы к определению «должной осмотрительности» и «необходимых действий» субъекта, основываясь на данных, полученных посредством ИИ-систем.

Кибербезопасность данных экологического мониторинга и новые формы правонарушений

Необходимо отметить и проблему кибербезопасности данных экологического мониторинга. Активное внедрение цифровых систем, к которым имеют доступ как контролирующие органы, так и хозяйствующие субъекты (например, для предоставления данных производственного экологического контроля), создает новые риски. Манипулирование данными со стороны недобросовестных хозяйствующих субъектов с целью сокрытия реальных объемов загрязнения, искажения показателей или фальсификации отчетности становится новым видом противоправного поведения, требующим адекватной квалификации.

Существующие составы, такие как статья 8.5 КоАП РФ «Сокрытие или искажение экологической информации» [2], могут оказаться недостаточно эффективными без учета специфики цифровой среды. Доказывание факта сокрытия или искажения в условиях сложных информационных систем, распределенных баз данных и криптографической защиты представляет серьезную проблему для правоприменителя. Возникает потребность в разработке специальных норм, криминализующих или устанавливающих административную ответственность за:

 несанкционированное вмешательство в работу автоматических систем экологического мониторинга;

 фальсификацию или модификацию данных, передаваемых в государственные информационные системы;

 создание программного обеспечения или технических средств, предназначенных для обхода систем экологического контроля.

Эти действия по своей сути являются разновидностью киберпреступлений, но имеют непосредственную экологическую направленность и последствия, что требует их специфической правовой оценки.

Заключение

Цифровизация экологического надзора — это не просто техническая модернизация, а фактор, требующий пересмотра ряда фундаментальных положений административно-деликтного права. Для эффективного использования новых возможностей необходимо законодательно закрепить статус данных автоматического экомониторинга как самостоятельного вида доказательств, не требующего дополнительного процессуального подтверждения, при условии сертификации соответствующих систем. Требуется разработка правовых механизмов, позволяющих использовать данные дистанционного зондирования Земли в качестве основания для возбуждения дел об административных правонарушениях без проведения внеплановых проверок. Дальнейшее развитие института административной ответственности в экологии невозможно без создания цифрового контура правового регулирования.

Литература:

1. Конституция Российской Федерации (принята всенародным голосованием 12.12.1993; с изменениями, одобренными в ходе общероссийского голосования 01.07.2020). — URL: http://pravo.gov.ru/proxy/ips/?docbody=&nd=102027595
2. Кодекс Российской Федерации об административных правонарушениях от 30 декабря 2001 г. № 95-ФЗ. — URL: http://pravo.gov.ru/proxy/ips/?docbody=&nd=102074277&intelsearch=195-%D4%C7
3. Распоряжение Правительства РФ от 15 декабря 2023 года № 3664-р «О стратегическом направлении в области цифровой трансформации отрасли экологии и природопользования, относящейся к сфере деятельности Министерства природных ресурсов и экологии РФ» // Правительство Российской Федерации: официальный сайт. — 2025. — URL: http://government.ru/docs/50502/ (дата обращения: 01.12.2025).