The article provides a comprehensive analysis of the subjective elements of the crime under Article 167 of the Criminal Code of the Russian Federation.

Keywords: destruction of property, damage to property, subjective elements, intent, optional elements, motive.

В условиях экономической нестабильности, обостряющей имущественные противоречия, актуальность приобретает состав, не предполагающий извлечение материальной выгоды, — умышленное уничтожение или повреждение чужого имущества, ответственность за которое предусмотрена статьей 167 УК РФ.

Исследование субъективной стороны умышленного уничтожения или повреждения чужого имущества приобретает особую научно-практическую значимость. Она позволяет выявить скрытые аспекты вины, а также мотив и цель, которые часто маскируются под спонтанные действия. Это способствует более точной дифференциации умышленных преступлений от неосторожных деяний в судебной практике.

Субъективная сторона преступления является обязательным признаком состава преступления в уголовном праве. Она включает психическое отношение лица к совершаемому деянию и его общественно опасным последствиям. Данный элемент представлен в форме вины, мотива, цели и эмоций. Без установления субъективной стороны невозможно правильно квалифицировать деяние как преступление.

Уголовно-правовая доктрина выделяет две формы вины: умысел и неосторожность. Каждая их этих форм имеет свои содержательные характеристики и критерии разграничения. Умысел подразделяется на прямой и косвенный, а неосторожность может проявляться как легкомыслие или небрежность. Разграничение данных форм вины имеет важное значение для правильной квалификации преступления и назначения наказания.

Применительно к статье 167 УК РФ субъективная сторона характеризуется обязательным наличием умысла на уничтожение или повреждение чужого имущества. При этом умысел может быть как прямым, так и косвенным, то есть лицо осознает общественную опасность своих действий, предвидит возможность или неизбежность наступления общественно опасных последствий и желает их наступления (прямой умысел) или не желает наступления общественно опасных последствий, но сознательно допускает эти последствия либо относится к ним безразлично (косвенный умысел) [1].

При рассмотрении дел об умышленном уничтожении или повреждении чужого имущества суды сталкиваются со значительными сложностями в разграничении прямого и косвенного умысла. Существенные трудности возникают при установлении осознания виновным общественной опасности своих действий и предвидения конкретных последствий в виде повреждения чужого имущества.

В доктрине уголовного права существуют противоположные точки зрения относительно содержания интеллектуального момента прямого и косвенного умысла.

А. А. Пионтковский, проводя разграничение между прямым и косвенным умыслом, отмечал, что «при косвенном умысле лицо предвидит лишь возможность наступления общественно опасных последствий своих действий или бездействий. В то же время, если лицо предвидит неизбежность таких последствий, утверждать будто оно их не желает, а только сознательно допускает, некорректно. В этом случае речь должна идти о прямом умысле» [4, с. 47].

В. Питецкий утверждает, что «при предвидении неизбежности последствий, косвенный умысел возможен, если исходить из психологической аксиомы, согласно которой желание всегда связано с целеполаганием. Следовательно, распространенное мнение о том, что «если лицо предвидит неизбежность наступления общественно опасных последствий, но не может их не желать» — ошибочно. Как показывают жизненные реалии, данные психологии и элементарный здравый смысл, даже при предвидении неизбежности последствий, лицо может не стремиться к ним, а лишь сознательно допускать их наступление» [5, c. 49].

Кроме того, сложность доказывания внутреннего психического отношения лица к содеянному усугубляется отсутствием прямых доказательств умысла. Следствием этого становятся ошибки в квалификации, когда косвенный умысел ошибочно трактуется как прямой и наоборот.

В судебной практике по делам о преступлениях, предусмотренных ст. 167 УК РФ, нередко встречается ошибочное приравнивание косвенного умысла к прямому. Это происходит, когда суды необоснованно усматривают целенаправленность действий обвиняемого по уничтожению или повреждению имущества при достаточных доказательствах. Подобная ошибка ведет к неверной квалификации деяния и, как следствие, к несправедливому ужесточению ответственности.

Например, М. Е. А. признана виновной в умышленном повреждение чужого имущества. Судом первой инстанции было установлено, что в момент конфликта, произошедшего между потерпевшей К. и М. Е. А. был поврежден телефон, принадлежащий К. Оценивая в совокупности все доказательства, суд первой инстанции пришел к выводу, что преступление, предусмотренное ч. 1 ст. 167 УК РФ совершено с косвенным умыслом. Апелляционная инстанция поддержала выводы суда в этой части.

Отменяя приговор первой инстанции и апелляционное постановление, Девятый кассационный суд общей юрисдикции в своем постановление указал, что «судами не учтено, что при косвенном умысле лицо должно сознательно допускать или безразлично относится к повреждению чужого имущества, причем сознание виновного должно охватываться причинением значительного ущерба. Однако таких обстоятельств не установлено ни в ходе дознания, ни судом. Доказательств того, что М. Е. А. желала повредить телефон или могла допустить что, от ее действий в момент обоюдного конфликта, когда она отталкивала руку К. с телефоном тот выпадет и повредиться, что повлечет причинение значительного ущерба потерпевшей, не имеется». Суд кассационной инстанции пришел к выводу, что в действиях М. Е. А. отсутствует субъективная сторона состава преступления, предусмотренного ч. 1 ст. 167 УК РФ [6].

Другой распространенной ошибкой является игнорирование мотивационных аспектов при установлении субъективной стороны преступления. Суды зачастую не учитывают влияние мотива на разграничение прямого и косвенного умысла, что приводит к формальной квалификации деяния. Данное упущение препятствует точному установлению направленности воли виновного и степени общественной опасности содеянного. Учет мотивационных факторов имеет существенное значение для правильной юридической оценки действий обвиняемого.

Факультативные признаки субъективной стороны, такие как мотив, цель, и эмоции приобретают квалифицирующее значение при наличии особых способов совершения деяния или мотивационной направленности. Например, совершение преступления из хулиганских побуждений может повлечь более строгую ответственность. Как отмечается в научной литературе, «факультативные признаки субъективной стороны (мотив, цель, эмоции) имеют значение для установления характера и степени общественной опасности преступления, отграничения смежных составов, индивидуализации наказания. В ряде случаев они являются обязательными признаками состава преступления» [3, с. 18]. Данные признаки способствуют более точной квалификации преступлений и дифференциации уголовной ответственности.

Применительно к составу умышленного уничтожения или повреждения имущества мотивы, цели деяния и эмоции не влияют на квалификацию ст. 167 УК РФ, за исключением хулиганских побуждений и мотивов политической, идеологической, расовой, национальной или религиозной ненависти или вражды, либо мотивов ненависти или вражды в отношении какой-либо социальной группы. Данные мотивы позволяет установить степень антисоциальной направленности действий виновного.

Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 15.11.2007 № 45 дает разъяснение, что же понимается под «хулиганскими побуждениями». Под уголовно наказуемыми деяниями, совершенными из хулиганских побуждений, следует понимать умышленные действия, которые совершены без какого-либо повода или с использованием незначительного повода [2].

Преступления, совершенные по мотивам политической, идеологической, расовой, национальной или религиозной ненависти или вражды либо по мотивам ненависти или вражды в отношении какой-либо социальной группы, как правило, это преступления экстремистской направленности.

В контексте статьи 167 УК РФ это означает, что умышленное уничтожение или повреждение чужого имущества совершено из чувства ненависти или вражды к определённой группе лиц, объединённых общим признаком (расой, религией, национальностью и т. п.), что свидетельствует о повышенной общественной опасности деяния и влечёт квалификацию по ч. 2 указанной статьи.

На основании вышеизложенного можно сделать следующие выводы.

Во-первых, дифференциация прямого и косвенного умысла в уголовном праве базируется на тщательном анализе характера действий, совершаемых виновным лицом, и его психического отношения к наступившим общественно опасным последствиям. В контексте статьи 167 УК РФ это означает необходимость установления, были ли действия направлены непосредственно на причинение вреда имуществу или такой вред стал побочным результатом иных действий. Такой подход позволяет точно определить форму вины, что имеет решающее значение для правильной квалификации преступления и назначения справедливого наказания. Умышленное уничтожение или повреждение имущества предлагает обязательное установление умысла как элемента субъективной стороны состава преступления.

Ключевым фактором при разграничении форм умысла является степень предвидения виновным общественно опасных последствий своих действий, а также его отношение к наступлению этих последствий. Для прямого умысла характерно осознание неизбежности или высокой вероятности причинения вреда и желание его наступления, тогда как при косвенном умысле лицо лишь сознательно допускает вред или безразлично к нему относится.

Во-вторых, теоретический анализ субъективной стороны преступления по статье 167 УК РФ подтвердил значимость её факультативных признаков как ключевых элементов для квалификации по части 2 данной статьи. Как правило, данные признаки свидетельствуют о повышенной степени общественной опасности деяния, способствуют индивидуализации наказания и влекут более строгую уголовную ответственность.

Литература:

1. Уголовный кодекс Российской Федерации: Федеральный закон № 63-ФЗ от 13.06.1996 г. (ред. от 17.11.2025 г.) // Собрание законодательства РФ, 17.06.1996, № 25, ст. 2954.
2. «О судебной практике по уголовным делам о хулиганстве и иных преступлениях, совершенных из хулиганских побуждений»: Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 15.11.2007 № 45 // Российская газета, № 260, 21.11.2007.
3. Арямов, А. А. Уголовное право. Особенная часть / А. А. Арямов, Т. Б. Басова, В. П. Бодаевский. — М.: Проспект, 2019. — 381 с. — Текст: непосредственный.
4. Пионтковский, А. Курс советского уголовного права: в 6 томах. Том 1 / А. Пионтковский, П. С. Ромашкин, В. М. Чхиквадзе. — М.: Наука, 1970. — 311 с. — Текст: непосредственный.
5. Питецкий, В. Сужения понятия косвенного умысла влечет ужесточение уголовной репрессии / В. Питецкий. — Текст: непосредственный // Российская юстиция. — 1999. — № 5. — С. 49–50.
6. Кассационное постановление Девятого кассационного суда общей юрисдикции от 16.09.2024 по делу № 77–1381/2024. — Текст: электронный // consultant.ru: [сайт]. — URL: https://www.consultant.ru/cons/cgi/online.cgi?req=doc&base=KSOJ009&n=74267&cacheid=132BB0D37F3000B5B4EAE45F555DE78D&mode=splus&rnd=74wBA#1lqPo4V1vThiBq6B (дата обращения: 08.12.2025).