Практически сразу после восшествия на российский престол новой императрице Екатерине II пришлось уделить повышенное внимание внешнеполитическим делам. Это был вынужденный шаг: ведь за время своего непродолжительного царствования предыдущий император и муж Екатерины Алексеевны Петр III кардинальным образом поменял вектор внешнеполитического курса Российской империи. Во многом именно его пропрусская ориентация — как во внешней, так и во внутренней политике — стали одними из причин, которые привели к его низложение и возведение на престол его супруги.

При этом первые шаги Екатерины II в области внешней политики были продолжением мероприятий предыдущего монарха: она подтвердила условия мира с Пруссией и вывела российские войска из Пруссии. Однако уже в год своего восшествия на престол ее мероприятия стали свидетельствовать о начале выработки новой концепции российской внешней политики, основанной на принципе господства интересов России во взаимоотношениях с иностранными государствами [1, с. 207]. Это, в частности, означало, что Российская империя в решении своих дел вокруг Польши не будет действовать в интересах Австрийской империи, о чем опосредованно был оповещен австрийский посланник граф Мерси Д´Аржанто [2, с. 134]. В то же время окружение императрицы давало понять прусской дипломатии, что решение польских дел будет решаться не без участия Пруссии [13].

А внимание российской императрицы к польским делам было вполне обоснованным. Впрочем, этот вопрос стоял на повестке дня прусской и австрийской дипломатии, а вот Россия в лице Петра I стремилась лишь установить свой контроль над этим своеобразным государством, стоящим на рубеже Запада и Востока, на рубеже католического и православного миров. Поэтому долгое время Россия выступала против планов различных соседних государств по расчленению польско-литовского государства, а с 1717 г. фактически стала гарантом сохранения польской государственности и вершительницей ее внутриполитических дел. Не лишним будет отметить, что одним из важнейших вопросов, который должен был обсудить принц Генрих с русской императрицей, был щекотливый вопрос с будущим браком сына и наследником Екатерины II Павла Петровича, которому вот-вот должно было исполниться 18 лет. Некоторые при дворе, и в первую очередь, граф Панин, который в свое время был воспитателем великого князя, рассчитывали, что Павел будет претендовать на положение соправителя Екатерины II по достижение им совершеннолетия. Именно в ходе этого визита было достигнуто соглашение о браке Павла с наследницей близкого и союзного Пруссии графства Гессен-Дармштадт Вильгельминой; после крещения — Натальей Алексеевной. Таким незамысловатым образом Екатерина II обеспечила себе самодержавную власть вплоть до своей кончины [3].

Что касается самих переговоров по поводу судьбы Польши, то сам принц Генрих позднее утверждал, что разговор об этом в шутливом тоне начала сама Екатерина II буквально накануне отъезда прусского принца обратно на родину. Екатерина как бы в шутку напомнила о том, что австрийцы уже установили пограничный контроль над некоторыми польскими территориями, и шутя предложила прусской стороне поступить аналогично. В этом разговоре принял участие и граф И. Г. Чернышев, также «игриво» предложивший Пруссии занять Вармию на западе Пруссии [4, с. 181]. С этого «шутливого» момента можно начинать отсчет официальным переговорам между Пруссией и Россией о разделе Польши, к которым чуть позднее присоединилась и Австрийская империя. Чуть ли не единственным противником предполагаемого раздела Польши и участия в этом процессе Австрии продолжал оставаться Н. И. Панин. Поколебать его пытались многие, в том числе — прусский посланник В. Ф. Сольмс. Последний старался доказать, что раздел Польши и участие в нем Австрии является чуть ли не единственным условием заключение благополучного мира с Османской империей. В. Ф. Сольмс делал акцент и на том, что раздел Польши — вынужденная мера, обусловленная недостойным поведением ее жителей по отношению к России [5].

Н. И. Панин осторожно возражал, приводил самые разные аргументы — от дальнейшего осложнения ситуации в Польши до усиления антирусских настроений в Турции. Н. И. Панин предостерегал В. Ф. Сольмса в том, что те люди, которые сейчас выступают «локомотивами» раздела польского государства, в случае обострения ситуации «умоют руки», что может привести к обострению или даже разрыву взаимоотношений между Екатериной II и Фридрихом II [6, с. 72].

В мае 1771 г. прошло ожидаемое Н. И. Паниным обсуждение вопроса раздела Польши и участия в нем России в рамках Государственного совета. Основным докладчиком на нем выступил Н. И. Панин, который информировал его членов о том, что Австрия и Пруссия уже фактически аннексировали (или желают аннексировать) часть польских земель, прилегающих к их границам. В этой ситуации России не остается ничего, кроме как присоединиться к этому «движению» и забрать себе Польскую Лифляндию и тем самым получить удобные рубежи с Польшей по рекам. В качестве компенсации за утрачиваемые территории было логичным уступить Польше права на Молдавию и Валахию [6, с. 73]. При этом основной целью раздела он видел в обеспечении заинтересованности Вены и Берлина в заключении выгодного России мира с Османской империей, а также в нормализации внутриполитической ситуации в Польше. Можно говорить о том, что с лета 1771 г. Н. И. Панин из противника раздела Польши начал превращаться в активного участника дипломатической игры вокруг русско-турецкой войны и заключения между этими государствами мирного договора. Суть игры заключалась в том, что Берлин умышленно преувеличивал роль австрийской позиции по поводу русско-турецкой войны. В условиях, когда летом 1771 г. Австрия неожиданно заключила с воюющей с Россией Османской империей, совместные усилия Пруссии и России в вопросе раздела Польши могли стать дополнительным рычагом давления на Австрийскую империю. Н. И. Панин напрямую заявил, что план по разделу Польши будет реализован Пруссией и Россией вне зависимости от того, присоединится к нему Австрия, останется в стороне или выступит против этого проекта [6, с. 75]. При этом до того времени, как Австрия вступила в соглашение с Пруссией и Россией по поводу разделов Польши, все, что было связано с этим проектом, было максимально засекречено. До определенного времени ни одной из дипломатических миссий европейских государств в Петербурге не удалось сколько-нибудь приоткрыть эту завесу секретности и узнать хоть какие-либо подробности планов раздела Польши.

В этих условиях российским внешнеполитическим ведомством было принято решение начать консультации с венским двором сразу по двум направлениям. В Петербурге сам Н. И. Панин вел переговоры с австрийским посланником по поводу заключение мира с Османской империей, а в Вене русский посланник Д. И. Голицын обсуждал с главой австрийского внешнеполитического ведомства В. А. фон Кауницем вопросы вокруг Польши. Итогом этих консультаций стало заверение австрийской стороны в том, что она будет способствовать заключению мира между Россией и Турцией, а также не будет «против» раздела польских территорий [7, с. 48].

Таким образом, начавшиеся разделы Речи Посполитой были отражением комплекса проблем европейской политики, сложившихся после Тридцатилетней войны в Западной и Центральной Европе. Сложившийся на территории между Рейном и Эльбой своеобразный вакуум власти стремились заполнить ведущие западноевропейские державы. С началом ХVIII в. в их число вошла и Россия, для которой ко времени вступления на престол Екатерины II стало возможным решить комплекс российско-польских проблем.

Разрешение «польской проблемы» Екатерина II рассматривала в комплексе задач, стоявших перед внешней политикой страны. Среди них первоочередными были задачи нейтрализации влияния Османской империи, выхода к черноморским проливами обеспечение контроля над ними. Т. е. «польская проблема» решалась в контексте «восточного вопроса» — как отечественной, так и западноевропейской дипломатией.

Литература:

1. История внешней политики России. ХVIII век (от Северной войны до войн России с Наполеоном). — Москва: Международные отношения, 1998. — 304 с. — ISBN 5–7133–0956–8.
2. Виноградов, В. Н. Дипломатия Екатерины Великой / В. Н. Виноградов. — Новая и новейшая история. — 2001. — № 3. — С. 131–150.
3. Павленко, Н. И. Екатерина Великая / Н. И. Павленко // Электронная библиотека «ЛитМир»: [сайт]. — 2020. — URL: https://www.litmir.me/br/?b=160853&p=1 (дата обращения: 27.10.2020).Кантор Л. М. Промышленность СССР в годы Великой Отечественной войны. СПб., 1991. С. 89
4. Туполев, Б. М. Фридрих II, Россия и первый раздел Польши / Б. М. Туполев // Новая и новейшая история. — 1997. — № 5. — С. 168–195.
5. Граф Сольмс королю, Санкт-Петербург, 18 февраля (1 марта) 1771 года / Дипломатическая переписка прусских послов и посланников при русском дворе / Сборник Императорского Русского исторического общества. В 180 томах. Т. 37. — Санкт-Петербург: Типография Императорской Академии наук, 1883. — 733 с. — С. 388–390.
6. Стегний, П. В. Первый раздел Польши и российская дипломатия / П. В. Стегний // Новая и новейшая история. — 2001. — № 1, 2.
7. Ивонин, Ю. Е. Венцель Антон Кауниц / Ю. Е. Ивонин. — Вопросы истории. — 2007. — № 4. — С. 27–50.