В статье предлагается объяснение неэффективности политики мультикультурализма в странах Европы. Институциональная структура общества основывается на определенной этнической культуре и менталитете, а значит мультикультурность приводит к возникновению альтернативных социальных и политических институтов, которые неизбежно вступают в противоречие с уже существующими.
Ключевые слова: мультикультурализм, институты, этнополитический конфликт, менталитет.
В 2010–2011 годах лидеры крупнейших европейских держав были вынуждены публично признать несостоятельность политики мультикультурализма в регулировании этноконфессиональных отношений. Канцлер ФРГ Ангела Меркель заявила: «Наш подход состоял в мультикультурализме, в том что мы будем жить рядом и ценить друг друга. Этот подход провалился, совершенно провалился». [1] Вскоре Дэвид Кэмерон, премьер-министр Великобритании, в речи на 47-й Мюнхенской конференции по безопасности призвал раз и навсегда отказаться от доктрины мультьикультурности, которая поощряет «жизнь в разобщенных, отделенных друг от друга этнических общинах», отрицающих основные ценности страны проживания. [2] С ним согласился и президент Франции Николя Саркози: «Мы были слишком озабочены идентичностью того, кто приезжает в страну, и обращали недостаточно внимания на идентичность страны, которая принимает приезжего». [3] Однако за прошедшие два года ситуация не улучшилась, более того, кризисные явления распространяются по Европе. В мае 2013 года пригороды Стокгольма были охвачены массовыми беспорядками, полностью аналогичными тем, которые происходили во Франции в 2007 и 2009 годах: иммигрантская молодежь поджигает автомобили, школы, детские сады, нападает на полицейских. Позже погромы начались и в других городах Швеции. [4]
Как представляется, причина провала политики мультикультурализма лежат в изначальной неосуществимости предлагавшейся модели, которая противоречит фундаментальным социально-политическим закономерностям. Институциональная структура государства и общества всегда опирается на доминирующую в нем культуру. Появление обособленных, резко отличающихся по культуре общин означает фактически появление «параллельных обществ», и в перспективе — «параллельных государств». Альтернативные социальные (а тем более политические) институты, сталкиваясь с официальными структурами, неизбежно порождают конфликты, которые, в свою очередь подкрепляют обособленность породивших их культурных сообществ. Рассмотрим это объяснение подробнее, начиная с теоретических предпосылок.
Прежде всего, следует обратить внимание на важность самой категории «институт» в социальных науках. Ещё Э. Дюркгейм определял социологию как науку об институтах. Что касается политологии, то в центре её внимания находится государство — метаинститут, чья функция состоит в регулировании деятельности остальных структур общества. Институты могут пониматься по-разному в отдельных научных школах, но их центральная роль в упорядочивании социальных отношений признается практически всеми исследователями. Например, Д. Норт, один из основателей неоинституционализма, считает, что «институты — это «правила игры» в обществе, или, выражаясь более формально, созданные человеком ограничительные рамки, которые организуют взаимоотношения между людьми». [1, с. 17] Можно считать эти «правила игры» всего лишь временным продуктом соглашений между индивидами, как, например, в теории рационального выбора. Однако нам представляется более обоснованной системный подход к этому вопросу (в свое время предложенный Т.Парсонсом), согласно которому институты составляют целостный каркас, поддерживающий социум и обеспечивающий его функционирование. В сущности, институциональная структура — это то, что превращает хаотичную массу индивидов в общество, и она мало зависит от личных договоренностей между конкретными людьми, а тем более от их рациональных решений. В процессе социализации человек входит в уже сложившийся социальный порядок. Он вынужден следовать ему, не только в связи с неизбежными санкциями, но и просто потому, что большинство норм и правил, которые он соблюдает, вообще им не осознаются, даже если они были изначально формализованы.
Индивид непрерывно пребывает в рамках какого-либо института или конституирующей институт практики: посещая занятия в университете или управляя автомобилем, приветствуя коллегу или голосуя за кандидата в президенты. Разумеется, отдельный студент может решить пропустить лекцию, водитель — превысить скорость, знакомый — не поздороваться, а избиратель — не прийти на выборы. Но эти нарушения всегда являются эпизодическими, и никто не ставит под сомнение саму необходимость правил для регулирования человеческой деятельности. Контркультурные группы могут декларировать такую цель, но на практике просто заменяют одни нормы другими. Криминальная субкультура, например, поощряет нарушение официальных норм, но предписывает неукоснительное соблюдение собственных «законов». Для того, чтобы оказаться «вне» институциональной структуры общества, человеку придется отказаться от всех социальных ролей, покинуть все социальные группы — по сути, прекратить любые контакты с другими людьми. Таким образом, институты — это неотъемлемая основа социальной реальности, без которой общество не способно существовать.
Теперь нам необходимо уточнить происхождение институтов. Даже если, как считают сторонники теории рационального выбора, они создаются в результате сознательных решений, всё равно этот выбор не является полностью свободным. Существует такое явление, как path-dependence, «зависимость от пути». Каждый сделанный выбор формирует набор следующих вариантов выбора и меняет их относительную выгодность. Одним из наиболее известных примеров этого является QWERTY-эффект, названный в честь первых шести букв на компьютерных клавиатурах. Подобный порядок букв, как показали эксперименты, не слишком эффективен с точки зрения быстроты и точности набора текста. Однако гораздо более эффективные альтернативы практически не применяются. Причина в «инерции» производства, сохранившейся со времен первых пишущих машинок, где подобный расклад был подобран путем долгих опытов для предотвращения заедания механизма. При этом уже тогда, в 19 веке, было возможны иные решения этой проблемы, но распространившиеся школы машинописи, основанные на QWERTY, помешали их принятию. Теперь введение альтернативных стандартов уже невыгодно.
Однако зависимость каждого выбора от сделанных ранее — только один из факторов, определяющих развитие институтов. Гораздо более важным является то, все социальные нормы укоренены в культуре. Представители разных культур по-разному реагируют на одни и те же явления, а значит, различными будут и создаваемые ими институты. «Культура с помощью языка задает концептуальные рамки для кодирования и интерпретации информации, которую предоставляют мозгу наши чувства» — пишет Д.Норт, по мнению которого, особенности человеческого мышления «являются основой существования институтов». [6, с. 57–64]
Согласно выводам другого теоретика неоинституционализма, Дж. Р. Серла, институт может существовать только тогда, когда у людей есть связанные с ним определенные верования и мнения, а значит, ментальные репрезентации института или сопряженных с ним правил играют конституирующую роль. [7, с. 22] Можно также привести и мнение В. М. Сергеева, который указывал, что появление институтов есть следствие частичного совпадения представлений о мире, ценностей и опыта большинства населения, включенного в ту или иную общность, которая в ином случае распадается. [8, с. 74]
Итак, основой существования институтов (а значит, и социального порядка) является культура, а точнее особенности менталитета людей, их мировоззрение. Это мировоззрение в первую очередь определяется этнической принадлежностью индивида. Ещё основатель этнологии С. М. Широкогоров ввел особое понятие — «психоментальный комплекс», представляющий собой ядро этноса, основу этнической специфики — «культурные элементы, которые состоят из психических и умственных реакций, как на целое, так и его элементы, они могут быть изменяемыми или стабильными, динамическими или статическими». [9, с. 66]
Когда мигрант прибывает в иное государство, он «приносит свой этнос с собой» — ведь, по мнению академика Ю. В. Бромлея, «поскольку предел делимости этноса, при котором в основном сохраняются его свойства, представляет отдельный человек, очевидно, таковой и является этнической микроединицей». [10, с. 25] Дальнейшее зависит от политики данного государства. Изначально, до второй половины XX века, от иммигрантов ожидалось соблюдение не только законодательных, но и неформальных норм страны пребывания. Поддержание мигрантскими общинами своей культуры не воспрещалось, но предполагалось, что культура коренного населения имеет безусловный приоритет. Однако при современной политике мультикультурализма, каждой, даже небольшой, этнической группе государство оказывает такую же поддержку, как и коренному населению, к ней не предъявляются никаких требований по адаптации к существующему обществу. Этническая система, не сдерживаемая господствующей культурой, начинает воссоздавать себя, по тем принципам, которые были заложены в её психоментальном комплексе. Если институты, которым следует коренное население, не согласуются с мировоззрением мигрантов, то они не будут им следовать и построят собственные.
В сущности, каждое мировоззрение предполагает определенную модель «истинной» реальности, и все иные варианты социально-политических систем представляются для носителя данного мировоззрения ложными. Это хорошо продемонстрировал в статье «Стабильность верований» (Stability of beliefs) философ М. Поланьи. Он указал на сходство замкнутых систем верований, будь то шаманизм, фрейдизм или даже научное мировоззрение как таковое. [11, с. 217–232] Индивид, в чьем сознании заложена та или иная система верований, видит мир так, как предписывает эта система. Противоречащие ей факты не принимаются во внимание или даже, путем цепи рассуждений, используются как е? новые доказательства. В качестве примера Поланьи приводит магическое мировоззрение африканского племени Азанде. Для европейцев вера Азанде в правоту их оракулов кажется нелепой, но для самих Азанде не менее нелепыми кажутся доводы европейцев, на которые они немедленно находят массу убедительных (в их системе верований) доказательств своей правоты. Далее Поланьи показывает, что стабильность всех систем верований (включая науку) основана на трех принципах: замкнутости, эпицикличности и подавления в зародыше любой альтернативной системы. Первый принцип означает, что для обоснования одних положений системы неизбежно привлекаются другие, и этот круговорот может продолжаться бесконечно. Второй принцип подразумевает возможность нейтрализации любых противоречащих системе фактов путем введения дополнений к существующим взглядам, так же, как это происходило с птолемеевской геоцентрической космологией, в которую для объяснения обнаруживаемых отклонений планет вводились новые эпициклы (отсюда термин «эпицикличность»). Наконец, смысл третьего принципа заключен в том, что любая новая система верований должна возникнуть постепенно, путем рассуждений, но первые два принципа подавляют любые сомнения ещё до того, как это произойдет. Отсюда можно сделать вывод, что убежденность сторонников мультикультурализма в том, что иммигранты добровольно признают права человека и другие либеральные ценности принявшего их государства, беспочвенна.
Современные социально-психологические исследования демонстрируют, что восприятие информации очень избирательно и напрямую зависит от менталитета человека. Люди подсознательно стремятся избегать когнитивного диссонанса и потому «отфильтровывают» информацию, не соответствующую их мировоззрению. Если же их картина мира всё же оказывается поставленной под сомнение чьими-то высказываниями или действиями, то в таком случае значительно усиливается нервозность, страх смерти и желание удостовериться в правильности своих взглядов. [12, с. 1181] В рассматриваемом нами случае социально-политический порядок принимающего государства оказывается несовместимым с мировоззрением мигрантов, что провоцирует их сначала на изоляцию и создание «параллельного общества», а затем, после достижения критической массы, на борьбу за переустройство окружающего общества.
Подобная борьба идет во многом на уровне символов, будь то демонстративное ношение национальных костюмов и строительство роскошных культовых сооружений или требования изменить «оскорбительную» государственную символику и вандализм в отношении памятников и церквей. Являясь зримым выражением определенной культуры, а значит, определенного взгляда на мир, символы указывают, кому «принадлежит» та или иная территория. Распространить свои символы или ограничить чужие для иммигрантов значит подтвердить в собственных глазах истинность своей культуры, «исправить» социальное пространство принимающей страны.
Но на пути преодоления мигрантами когнитивного диссонанса оказываются не только символы культуры коренного населения, но и принципы, по которым оно живет. Мигрантам становится недостаточно того, что им позволено жить по своим нормам, они начинают требовать соблюдения этих норм от своих соседей, чтобы полностью исключить «неправильность» из наблюдаемой социальной реальности. Институты, до этого действовавшие только в пределах общины, начинают применяться и к коренному населению. Так на улицах Лондона появляются «Исламские патрули», принуждающие прохожих к следованию предписаниям шариата. [13, с. 12] Однако, монополия на легитимное насилие по определению может принадлежать только государству. Если в мигрантских анклавах и на окружающих их территориях этой монополией де-факто обладают иные структуры, значит, возникают альтернативные «параллельные государства». Противостояние культур неизбежно переходит из социальной в политическую сферу, поскольку два государства не могут сосуществовать в одном социальном пространстве. Скованное в своих действиях мультикультурализмом и политкорректностью, официальное государство постепенно отступает перед альтернативными структурами власти. С одной стороны, параллельные институты начинают вытеснять официальные, например в Германии большинство преступлений, в которых замешаны мигранты, рассматривается неформальными судами в их общинах, при попустительстве немецкого правосудия. С другой стороны, и официальные институты власти постепенно видоизменяются в сторону принятия норм иной культуры. Наример, Кристина Дац-Винтер, судья Суда по делам семьи во Франкфурте, оправдала мигранта, систематически избивавшего свою жену, сославшись на шариат, дозволяющий подобное поведение. [14]
При этом не следует забывать, что перечисленные закономерности действуют и в отношении коренного населения. Тот же самый когнитивный диссонанс, ощущение угрозы существованию привычной социальной реальности, толкает граждан на самостоятельное противодействие экспансии чужой культуры. Невозможность легально оспорить мультикультурализм закономерно приводит к нелегальной деятельности и радикализации. Растут количество межэтнических конфликтов и популярность правых партий. Это, в свою очередь, подстегивает радикализацию и агрессию мигрантов. Со временем подобные процессы могут привести общество в состояние так называемого «добровольного апартеида», примером которого является Северная Ирландия. «Добровольный апартеид» в ирландском случае означает, что каждая этническая группа создает и поддерживает свои собственные социальные институты и учреждения — от важнейших, таких как система образования, до отдельных бригад мусорщиков, убирающих только «свои» кварталы. Наблюдается «дублирование всех учреждений: почты, досуговых центров, магазинов, спортивных площадок, автобусных остановок, ящиков для писем... Таким образом, автобусные маршруты становятся извилистыми, дабы проходить только через «одноцветные» кварталы. …Партия «Альянс», либеральная и межобщинная, оценивает издержки такого дублирования в 1,5 миллиарда евро в год». [15, с. 69]
Однако, несмотря на все перечисленные выше явления и приведенные в начале данной статьи признания глав европейских государств в несостоятельности мультикультурализма, большинство стран ЕС продолжают следовать этой политике. Более того, критикующие её политики и эксперты подвергаются остракизму и лишаются своих постов в государственных структурах, как произошло с Тило Саррацином или ранее с Крисом Парри. Выступления коренного населения против государственного спонсирования мигрантских общин игнорируются или подавляются, причем с нетипичной для либеральной Европы жесткостью. Так, в Бельгии мэр Льежа категорически запретил проведение марша протеста против строительства за государственный счет гигантской мечети площадью 11 тыс. кв. м, с библиотекой, кафе, магазинами и 18-метровым минаретом. [16] Другим примером является акция в Пуатье 20 октября 2012 года, когда французская молодежь из движения «Женерасьон Идантитэр» («Поколение за идентичность») провела на строительной площадке новой мечети мирную акцию в связи с 1300-летием битвы при Пуатье, и потребовала вынести вопросы иммиграции на референдум. Участники акции были арестованы по обвинению в «расовой ненависти», а премьер-министр Жана-Марк Айро осудил её как неполиткорректную. [17] Эти и другие случаи показывают, что мультикультурализм рассматривается правящими элитами Европы как нечто, не подлежащее критике. Как заметила Малика Сорель, публицист и член французского Высшего совета по миграции, такой подход «стал чем-то вроде навязчивой идеи для политического класса». По её мнению, «государство допустило серьезную ошибку в подходе к этой иммиграции, так как оно неизменно недооценивало ключевую позицию, которую занимает культура в интеграционном процессе», кроме того, «когда у нас говорят об интеграции, то нередко меняют роли так, что именно коренному народу принимающего государства приходится адаптироваться к новоприбывшим, менять свои принципы и ценности, которые лежат в основе его самосознания». [18] Тем не менее, лишь небольшое число политических деятелей рискует высказывать подобные сомнения, опасаясь обвинений в «расизме» и «нетолерантности».
Как представляется, это упорство элит в потерпевшей крах политике, против которой выступают всё более широкие слои населения, может быть отчасти объяснено той же замкнутостью мировоззрения, о которой говорилось раньше. Мультикультурализм является одним из фундаментальных постулатов современной либеральной идеологии, и отказ от него поставил бы под сомнение и другие её принципы. Таким образом, европейские политики оказываются заложниками собственной системы ценностей, и предпочитают следовать однажды выбранному курсу, даже если он не достигает результатов. Однако подобная позиция создает риск дальнейшей дестабилизации социально-политической системы европейских стран, вплоть до возникновения вооруженных конфликтов.
Литература:
1. Меркель заявила о провале мультикультурализма // Русская служба BBC http://www.bbc.co.uk/russian/international/2010/10/101016_merkel_multiculturalism_failed.shtml. 24.06.2013
2. Кэмерон призывает забыть о политике мультикультурности // Русская служба BBC http://www.bbc.co.uk/russian/uk/2011/02/110205_cameron_multiculturalism_failed.shtml 24.06.2013
3. Саркози признал провал мультикультурализма // Лента.ру http://lenta.ru/news/2011/02/11/fail/ 24.06.2013
4. Шведские беспорядки перекинулись еще на один город // Лента.ру http://lenta.ru/news/2013/05/25/orebro/ 24.06.2013
5. Норт Д. Институты, институциональные изменения и функционирование экономики. М.: Фонд экономической книги “Начала”, 1997.
6. Норт Д. Институты, институциональные изменения и функционирование экономики.
7. Searle J. R. What Is an Institution? // Journal of Institutional Economics. 2005. Vol. 1, No 1.
8. Казанцев А. А. О когнитивно-неоинституциональном подходе к изучению международных отношений. // ПОЛИС. Политические исследования. 2003 № 1
9. Широкогоров С. М. Трудности исследования психоментального комплекса // Широкогоровские чтения. Владивосток, 2001
10. Бромлей Ю. В. Очерки теории этноса. М., 1983.
11. Polanyi M. The Stability of Beliefs // British Journal for the Philosophy of Science № 3 1952
12. Connecting Terror Management and Dissonance Theory: Evidence That Mortality Salience Increases the Preference for Supporting Information After Decisions. Jonas E., Greenberg J., Dieter Frey // Personality and Social Psychology Bulletin № 29 2003
13. Коронованные особы. «Мусульманские патрули» вышли на улицы Лондона // Российская газета, № 14, 24 января 2013, с. 12
14. В Германии все активнее внедряется шариат // Новости Федерации // http://regions.ru/news/2464325/ 24.06.2013
15. Гувернер С. От гражданской войны к апартеиду: сегрегация в Северной Ирландии // Свободная мысль, № 4, Апрель 2006
16. 2013 год обещает стать рекордным по числу построенных в Европе мечетей // Новости Федерации // http://regions.ru/news/2454247/ 24.06.2013
17. Молодые французы захватили мечеть и призвали к Реконкисте // Новости Федерации // http://regions.ru/news/2430430/ 24.06.2013
18. Малика Сорель: Когда у нас говорят об интеграции, имеют в виду, что именно коренному народу приходится адаптироваться к новоприбывшим // Новости Федерации // http://regions.ru/news/2445579/
