В статье автор исследует вопрос отношения американского политического деятеля Джеймса Мэдисона к рабству и рабовладению в США.
Ключевые слова: Мэдисон, рабство, рабовладение, собственность, право собственности, Записки Федералиста, США.
Явление рабства и рабовладения вписаны в историю США как одно из самых противоречивых и трагичных, поставивших страну на грань острого гражданского противостояния и до настоящего времени сказывающегося на общественно-политической жизни данной страны. Естественным можно признать тот факт, что рабство, до тех пор, пока оно являлось заметным в общественной жизни, вызывало многочисленные идейно-политические дискуссии между представителями американской политической и интеллектуальной элиты.
О правовых и политических аспектах данного явления рассуждали ещё отцы-основатели Соединённых Штатов, в числе которых был и Джеймс Мэдисона — один из наиболее видных американских политиков и интеллектуалов конца XVIII — начала XIX века, публицистика которого оказала значительное влияние на идеологию Американской революции и, особенно, на теорию и практику американского конституционализма. Отчасти можно сказать, что именно его точка зрения на рабство стала определённым компромиссом между позициями различных политических групп. В данной статье нам, прежде всего, хотелось бы, однако, не углубляться в тему противоборства между различными фракциями основателей США, а рассмотреть взгляд Джеймса Мэдисона на рабство с несколько абстрагированной от этого точки зрения.
Вопрос рабства и рабовладения разбирался мыслителем, прежде всего, в эссе № 54 его широко известного сборника эссе «Федералист». Наш взгляд, можно выделить две характерные особенности рабства как формы собственности согласно мэдисоновской политической мысли, которые отличают данный тип собственности от других. К ним можно отнести особенный характер объекта такой собственности и особенный характер обоснования возможности существования данного типа собственности.
С точки зрения Мэдисона, рабство отлично ото всех других видов владения собственностью, так как объект права собственности в данном случае не является исключительно безличной сущностью, но также является и личностью, с вытекающими из этого правами. Для него понятие «раб» не связано с полным отрицанием за человеком какого-либо личностного статуса и отчуждением от категории разумных (обладающих сознанием) существ [1, с. 405]. Под этим понятием, с точки зрения Мэдисона, нужно понимать такого человека, который обладает признаками как субъекта, так и объекта и в разных отношениях, прежде всего, правовых, выступает в различном статусе. Иными словами, быть рабом означает занимать промежуточное положение между человеком как свободной личностью и собственностью, а не только быть собственностью. Можно даже сказать, что Мэдисон бы не одобрил употребление термина «раб» по отношению к тому человеку, который бы при этом не обладал вышеуказанными признаками.
Нужно отметить, что Мэдисон не приводит какого-то абстрактного критерия разграничения того, когда человек должен выступать в том или ином статусе, а ограничивается простым перечислением возможных ситуаций. Так для него, раб может продаваться и покупаться, подлежать произвольным телесным наказаниям, быть ограниченным в свободе распоряжаться своими способностями и вещами с одной стороны [1, с. 406]. Но с другой стороны, рабовладелец или любой другой человек не имеет абсолютного права на насилие в отношении своего раба и должен подлежать наказанию в случае, когда он совершает подобный поступок [1, с. 404]. При этом, из рассуждений Мэдисона трудно вывести то, как именно он демаркирует ту границу, которая отделяет законное право рабовладельца на насильственные действия в отношении своего раба и незаконное (криминальное по своей сути) насилие.
Два указанных статуса в положении тех, в отношении кого Мэдисон использует термин «раб», не являются, при этом, равнозначными. Иными словами, для мыслителя статус собственности в рабах является более фундаментальным, чем статус личности. Этот вывод следует из его слов о том, что правительство создано не только для защиты лиц, но и для защиты собственности [1, с. 406]. Не вдаваясь в подробную интерпретацию этой фразы (мы сделаем это позже), укажем лишь то, что Мэдисон имеет в виду здесь не защиту права собственности, а защиту собственности как таковой, в отношении надлежащего обращения с ней. С этой точки зрения, те, кого он называет термином «раб» могут пользоваться защитой со стороны правительства, главным образом, в виду этой его функции, но всё-таки не как полноправные члены общества.
Второй отличительной особенностью рабства как вида собственности, как мы уже говорили, в политической мысли Мэдисона является характер его обоснования. По отношению ко всем другим видам собственности Мэдисон выступает как сторонник безусловного права [1, с. 406], то есть как сторонник мнения, что это право является самоценным и самодостаточным. Рабство же можно считать единственным видом собственности, которое не обладает указанными характеристиками. Для Мэдисона рабство и рабовладение могут быть оправданы только прагматически. (Прагматический характер позиции Мэдисона по ряду вопросов отмечал, например, В. Г. Каленский) [2, с. 21]. В частности, для него таким прагматическим основание (которым он обосновывает и свою позицию по данному вопросу) является возможность сохранения национального единства и демократического строя в Соединённых Штатах [1, с. 404]. Можно даже предположить, что Мэдисон был бы против обсуждения вопроса рабства в любом ином контексте, кроме прагматического. Данную позицию мыслителя можно чётко обозначить так: рабство допустимо, когда и только когда оно, во-первых, имеет социально-политическое (а не индивидуально-этическое) обоснование и, во-вторых, приносит ту или иную политическую пользу.
Подводя итог, можно заключить, что позиция Мэдисона по вопросу рабства, таким образом, являлась достаточно неоднозначной. В его мысли отчётливо были видны колебания, стремление примирить с одной стороны личное этическое неприятие этого института с государственным интересом, заключающимся в необходимости принимать во внимание позицию части американского общества, имеющего другой взгляд.
О таких колебаниях, например, говорит тот факт, что в эссе № 42 [1. 314] (то есть предшествующем упомянутому эссе № 54) Мэдисон высказывает мнение, что ввоз невольников в страну, который согласно предложениям Конституционного конвента должен был бы быть запрещён после 1808 года нежелательно откладывать и его можно было бы ввести в действие немедленно. Более того, Мэдисон выражает уверенность в том, что когда-нибудь африканское рабство вообще исчезнет как явление и африканцы освободятся от европейской колонизации, которую он характеризует не иначе как «угнетение». Также он указывает на то, что в период до 1808 года федеральное правительство имеет право и даже обязанность всячески препятствовать процессу ввоза новых невольников, одной из форм чего он считает введение дополнительных пошлин на ввоз каждого нового раба [1, с. 315].
Литература:
- Федералист: политические эссе А. Гамильтона, Дж. Мэдисона и Дж. Джея. — Москва: Литера, 1994. — 591 c. — Текст: непосредственный.
- Каленский, В. Г. Мэдисон / В. Г. Каленский. — Москва: Литера, 1981. — 193 c. — Текст: непосредственный.
