В статье подвержены анализу вопросы разграничения неправомерного поведения и правонарушения, гражданско-правового деликта и уголовного преступления на примере практики применения положений гражданского законодательства об обращении с находкой и положений уголовного законодательства о краже.
Ключевые слова: неправомерное поведение, правомерное поведение, уголовное преступление, находка, кража, гражданско-правовой деликт, квалификация кражи.
В теории права под неправомерным поведением принято считать такое волевое действие или бездействие, которое противоречит предписаниям правовых норм, ущемляет субъективные права и расходится с возложенными на участников общественных отношений юридическими обязанностями [1]. Вместе с тем выдающий теоретик права С. С. Алексеев выделяет из массива неправомерного поведения правонарушение и объективно-противоправное действие. Первое отличается от второго тем, что за него предусмотрена юридическая ответственность. В свою очередь, объективно-противоправное действие, имея внешний характер, обусловленность незнанием закона или противоречивостью отдельных его норм либо вызванные объективным нарушением субъективных прав (например, неосновательное обогащение), влечет за собой меры защиты (восстановление нарушенного права, исполнение юридической обязанности).
К видам правонарушений принято относить дисциплинарное правонарушение, гражданско-правовой деликт, административное правонарушение и уголовное преступление. Перечисленные понятия имеют однозначное толкование в теории права, а также соответствующих отраслевых науках. Вместе с тем на практике возникают спорные вопросы, связанные с квалификацией неправомерных действий, выраженных в присвоении потерянной или забытой вещи, что в гражданском праве именуется находкой.
Порядок обращения с найденной вещью регламентирован Гражданским кодексом Российской Федерации (далее — ГК РФ). Так, согласно статье 227 ГК РФ лицо, обнаружившее вещь, должно обратиться либо в полицию, либо орган местного самоуправления с сообщением об указанном факте; если в течение 6 месяцев собственник вещи не объявится, то находка переходит в собственность лицу, который ее нашел.
При этом следует отметить, что перечисленные выше действия не являются юридической обязанностью для лица, который не намерен в будущем обращать найденную вещь себе в собственность. С другой стороны, нашедшее потерянную вещь лицо, выполнившее все указанные предписания, приобретает определенные права, которые гарантируются судебной защитой, например, право на возмещение понесенных расходов, право получить найденное имущество в собственность по истечении шести месяцев с момента заявления о находке.
Но какие правовые последствия порождает присвоение (обращение в свою пользу) найденной вещи, заведомо принадлежащей другому лицу, в нарушение правил статьи 227 ГК РФ? Будет ли это только неосновательным обогащением, влекущим возврат вещи ее собственнику, либо данные деяния должны оцениваться как тайное хищение чужого имущества?
Так, на практике, нередки случаи потери таких ценных вещей, как смартфоны: их роняют в автобусах, электричках, такси, забывают в кафе, парках и других общественных местах. Зачастую гражданин, обнаруживший потерю, куда следует не сообщает, а выключает телефон, вынимает сим-карту, сбрасывает настройки и, присвоив его себе, владеет, пользуется и распоряжается им как своим собственным. Ведь весьма распространенным в обществе является восприятие потери вещи как рассеянности, небрежности самого собственника: «не сумел сохранить вещь — сам виноват!».
Точку в данной дискуссии поставил Конституционный Суд Российской Федерации (далее — КС РФ, Суд), разрешивший дело о проверке конституционности статей 227 ГК РФ и 158 УК РФ [3].
Поводом к возбуждению дела в порядке конституционного судопроизводства явились обращения граждан, посчитавших неправомерным их осуждение по статье 158 Уголовного Кодекса Российской Федерации [4] (далее — УК РФ) за присвоение находки. В частности, заявительница А. В. Галимьянова нашла в автобусе телефон, выпавший из сумки вышедшего пассажира, и не произвела никаких попыток его вернуть, а напротив, предприняла действия по завладению чужим имуществом: не стала отвечать на звонки, отключила его, вытащила сим-карту и хранила телефон у себя дома. Ущерб собственнику составил 12 тыс. рублей. Второй заявитель — В. С. Пузряков, работая водителем такси, обнаружил в своем автомобиле оставленный телефон и так же обратил его в свою пользу: сменил сим-карту, использовал телефон по назначению, не принимая попыток установить законного владельца.
По мнению заявителей, законные юридические последствия их деяний должны были ограничиться возвратом телефонов их истинным собственникам, поскольку ни ст. 227 ГК РФ, ни ст. 158 УК РФ во взаимосвязи с конституционными положениями о правовом государстве (ч. 1 ст.1), верховенстве закона (ст. 4), о равенстве всех перед законом и судом (ст. 19), о презумпции невиновности (ст. 49), о запрете налагать ответственность за деяния, за которые не признаются законом на момент их совершения правонарушениями (ст. 54) [5] уголовная ответственность за нарушение гражданско-правовых правил обращения с находкой не установлена.
КС РФ признал оспариваемые нормы соответствующими Конституции РФ, но исключительно в истолковании, данном им в итоговом решении. Так, всем правоприменителям надлежит руководствоваться следующими признаками кражи найденного имущества при квалификации действий по присвоению находки:
1) предметом преступления выступает имущество, которое заведомо принадлежало другому лицу и при этом не имеет признаки брошенного;
2) объективную сторону данного преступления образует единое сложное деяние, состоящее из завладения (установления фактического владения) обнаруженной чужой вещью, сопряженного с ее сокрытием или сокрытием источника ее получения, ее принадлежности другому лицу или ее идентифицирующих признаков, а равно тайное завладение чужой вещью, когда лицо, завладевшее ею, наблюдало ее потерю собственником или иным законным владельцем и имело реальную возможность незамедлительно проинформировать последнего о потере и вернуть ему вещь;
3) состав рассматриваемого преступления — материальный, предполагающий причинение собственнику или иному законному владельцу этого имущества ущерба. При этом стоимость находки является решающей в вопросе об оценке деяния в качестве административного правонарушения по ст. 7.27 КоАП РФ (мелкое хищение чужого имущества, стоимость которого не превышает одну тысячу рублей) [6] или уголовного преступления по ст. 178 УК РФ;
4) субъективная сторона преступления характеризуется виной в форме прямого умысла при наличии корыстной цели — тайного обращения в свою пользу или в пользу других неуправомоченных лиц. О корыстной цели свидетельствует такое активное поведение, как: а) сокрытие найденного имущества (в тайнике, в своих вещах, в одежде, путем передачи другому лицу в целях сокрытия и т. п.), б) сокрытие (уничтожение) признаков, позволяющих индивидуализировать это имущество либо подтвердить его принадлежность законному владельцу (изъятие сим-карты, снятие чехла с телефона, удаление всех программ, перепрошивка и т. д.).
Кроме того Суд, исходя из требований «конституционно оправданной целесообразности», «состояния общественных отношений в конкретно-исторических условиях, предопределяющих необходимость повышенной защиты тех или иных прав и законных интересов граждан», соразмерности ответственности защищаемым ценностям, отметил возможность федерального законодателя конкретизировать составы преступлений, предметом которых выступают потерянные, забытые вещи и установить ответственность за нарушение требований статьи 227 ГК РФ, когда в деяниях отсутствуют признаки кражи.
Резюмируя вышесказанное, можно заключить, что, во-первых, обнаружение потерянной или забытой вещи должно оцениваться как правомерное поведение, влекущее обязанности по выполнению предписаний статьи 227 ГК РФ по обращению с находкой. Во-вторых, согласно действующему правовому регулированию невыполнение лицом действий, предусмотренных статьей 227 ГК РФ, если в них нет перечисленных выше признаков кражи, выступает неправомерным поведением (гражданско-правовым деликтом), но не преступлением. И, в-третьих, деяние, начавшееся как правомерная находка, при возникновении и реализации умысла на хищение этого имущества и корыстной цели, в результате которого собственнику причинен ущерб, может перерасти в административное правонарушение, предусмотренное статьей 7.27. КоАП РФ либо уголовное преступление, предусмотренное статьей 158 УК РФ.
Литература:
- Алексеев С. С. Общая теория права. Том II. / Электронный ресурс. https://litresp.ru/. Режим доступа: свободный. Дата обращения: 26.05.2024 г.
- Гражданский кодекс Российской Федерации (часть первая) от 30.11.1994 N 51-ФЗ (ред. от 11.03.2024) // Электронный ресурс: официальный портал правовой информации http://www.pravo.gov.ru. Режим доступа: свободный. Дата обращения: 20.05.2024 г.
- Постановление от 12.01.2023 № 2-П «По делу о проверке конституционности статьи 227 Гражданского кодекса Российской Федерации, части первой и пункта 1 примечаний к статье 158 Уголовного кодекса Российской Федерации, статей 75, 87 и 88 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации в связи с жалобами граждан А. В. Галимьяновой и В. С. Пузрякова» // Российская газета. 2023. — 26 января.
- Уголовный кодекс Российской Федерации от 13.06.1996 N 63-ФЗ (ред. от 06.04.2024) // Электронный ресурс: официальный портал правовой информации http://www.pravo.gov.ru. Режим доступа: свободный. Дата обращения: 20.05.2024 г.
- Конституция Российской Федерации (принята всенародным голосованием 12.12.1993 с изменениями, одобренными в ходе общероссийского голосования 01.07.2020) // Электронный ресурс: официальный портал правовой информации http://www.pravo.gov.ru. Режим доступа: свободный. Дата обращения: 20.05.2024 г.
- Кодекс Российской Федерации об административных правонарушениях» от 30.12.2001 N 195-ФЗ (ред. от 22.04.2024, с изм. от 24.05.2024) // Электронный ресурс: официальный портал правовой информации http://www.pravo.gov.ru. Режим доступа: свободный. Дата обращения: 20.05.2024 г.
