В представленной статье рассматривается процесс формирования исполнительных органов государственной власти в БМАССР в 1920-е гг. Автором показано, что процесс формирования государственных структур в республике отличался динамичным поиском оптимальных решений и оказал существенное влияние на изменение в социальной сфере жизни общества.
Ключевые слова:государственное управление, Совет, трансформация.
Начало 1920-х гг. XX в. стало переломным этапом в развитии отечественной государственности, которая претерпела кардинальные изменения. В результате значительной трансформации государственного устройства, нормативно-правовой и идеологической основы в ходе революции и гражданской войны, российская политическая действительность стала объектом постоянного реформистского воздействия.
Одним из несомненных политических завоеваний нового советского государства стало право народов на самоопределение, которое проявилось, в том числе и в форме автономной государственности. Развитие идей и принципов национальной государственности и реализация их на практике проходило у многих коренных народов Сибири, в том числе и у бурят.
Образование в 1923 г., путем объединения двух автономных областей РСФСР и ДВР, единой Бурят-Монгольской Автономной Советской Социалистической Республики стало вехой в политическом и историческом развитии бурятского народа. Появление нового национально-государственного образования стало возможным благодаря активной позиции представителей бурятской национальной интеллигенции, которая являлась выразительницей идеи национальной автономии.
Правовой основой формирования системы органов государственной власти являлась Конституция РСФСР 1918г. и Положение о государственном устройстве БМАССР 1923 г. В Положении были регламентированы основные права и функции республики, разграничивались компетенции республиканских и центральных органов власти, аппарат государственной власти строился на основе Конституции РСФСР из местных Советов, их съездов исполнительных комитетов, СНК и ЦИК [9, c.25].
В том же году начался процесс формирования органов государственной власти. Так на основании постановления ВЦИК'а от 8 октября и 13 июня была передана Бурят Монгольскому Революционному Комитету в составе: тт. Ербанова, Амагаева, Трубачеева, Бермана, Барадина, а по последующему постановлению состав Ревкома был дополнен тт. Ивановым и Цыренжаповым [2, c.53].
В декабре 1923 г. были сформирован ЦИК республики и его персональный состав, назначены главы наркоматов и определены их функции, созданы комиссии и комитеты при Совнаркоме и Наркоматах [3, с. 2–3].
Необходимо отметить, что руководство республики искало оптимальную структуру государственного аппарата, регулярно проводив реорганизацию центральных ведомств. Одним из первых наркоматов, подвергшихся подобному «преобразованию» стал НКВД, как указывалось в постановлении от 1 декабря 1923 г. ЦИК республики, «… в целях упрощения Центрального государственного аппарата управления республики, сокращения расходов по содержанию такового…» [3, c. 5].
Кроме Наркомата Внутренних Дел упразднялись Организационный отдел БурЦИК и Архивное управление. Их функции передавались Управлению делами ЦИК и Совнаркома республики. Также упразднялась центральная коллегия по социальному обеспечению, а ее функции передавались в Наркомат труда. Наркоматы промышленности и торговли объединялись в один Наркомат промышленности и торговли республики. Структурной реорганизации подверглись также аппараты наркоматов РКИ, финансов, просвещения, здравоохранения, юстиции, земледелия и статистического управления [9, c. 167]
Реорганизация и оптимизация некоторые звеньев государственного аппарата имело немало положительных сторон, таких как обновление и совершенствование структуры госаппарата, сокращение расходов на его содержание. Однако в ряде случаев реформирование госструктуры было непоследовательным, отрицательно сказывалось на служащих аппарата, нарушало стройность управленческой структуры и т. д. Примером непоследовательности и отсутствия обоснованности управленческих решений может служить восстановление НКВД БМАССР вскоре после его ликвидации.
Давая подробную характеристику развитию республики в первые годы ее существования, сотрудники НКВД описывали и сам аппарат наркомата. Так, согласно сведениям, приводимым в отчете НКВД, в штате этого ведомства состояло 46 сотрудников, из них членов и кандидатов РКП(б) — 6, беспартийных — 40-, мужчин — 37, женщин — 9. Бурят — 3, русских — 41, других национальностей -2. Аппарат комплектовался представителями их разных слоев населения, а именно: рабочих — 5, крестьян — 24, служащих -17. Имели высшее образование — 2, среднее — 20, начальное — 19 [7, Л.4(об].
Схожий партийный и социальный состав других органов аппарата управления наблюдался и на местном уровне власти. Например, из 127 сотрудников аймисполкомов 19 были членами и кандидатами РКП(б), 108 — беспартийными, бурят-25, русских — и других 108; рабочих — 6, крестьян -27, служащих — 94 [5, ЛЛ. 16–17]. Приводимые данные показывают, что социальную основу аппарата составляли вчерашние крестьяне, преимущественно русские, являющиеся беспартийными.
Преобладающей организационной формой органов местного самоуправления стал Совет — городской и сельский, который комплектовался путем выборов делегатов населением. Совет занимался решением всех хозяйственно-административных проблем территории, от вопросов касающихся коммунальной сферы до производства выборов. В отчетах о выборах в Советы разных уровней отслеживалась избирательная активность населения, например, в 1924 г. участвовало в выборах 19,7 % населения, в 1925 г. — 38,8 %, т. е. рост составил 19,1 %, что признавалось удовлетворительным с учетом неграмотности, низким уровнем культурного развития, патриархальным жизненным укладом населения. Среди основных проблем, с которыми столкнулась власть при организации Советов необходимо назвать отсутствие квалифицированных кадров служащих, незнание и невыполнение работниками местных органов власти своих должностных обязанностей, что естественно негативно отражалось на организационной, хозяйственной и политической работе Советов.
Наряду с сельскими и городскими Советами действовала система исполнительных комитетов районного (аймачного) уровня, которые занимались решением хозяйственно-экономических вопросов. Характеризуя работу айкомов, правительство республики отмечало, что они столкнулись с рядом трудностей, такими как: сложная техническая постановка делопроизводства и отсутствие опытных канцелярских работников, отсутствие в сомсоветах секретарей, низкая оплата труда, разбросанность населенных пунктов, вредное влияние кулацких элементов на средняцкое и бедняцкое население, крайняя закоренелость устаревшего бытового уклада и темнота бурятского населения, экономическая разруха бурятских скотоводческих хозяйств, получившаяся за время прошедших империалистической и гражданской войн, бедность и пассивность населения в участие в советском строительстве. Однако с учетом названных объективных условий, работа местных органов власти признавалась удовлетворительной [6, Л.20].
Безусловно, важным фактором в процессе национально-государственного строительства стала политика «коренизации», ставившая своей целью адаптацию органов управления к местным условиям. Главными формами ее осуществления стали перевод делопроизводства на бурятский язык и привлечение в аппарат власти представителей коренной бурятской национальности.
Реализуя на практике политику коренизации аппарата управления, правительство БМАССР принимает ряд конкретизирующих положений, как например, решение от 18 апреля 1924 г. об учреждении комиссии по национализации аппарата. 3 февраля 1924г. СНК БМАССР издает циркуляр о необходимости пользоваться русским и бурятским языками как равноправными на территории Бурят-Монгольской республики. 26 апреля 1924 г. — постановление, обязывающее всех ответственных работников незнающих бурят-монгольского языка, изучить в 6месячный срок [7, Л.4(об)] и ряд иных постановлений и распоряжений.
Согласно плановым показателям представительство бурят в учреждениях власти намечалось довести до 37.7 %, однако в них к 1927 г. фактически работало всего 27,5 % [8, с. 184]. Причины невыполнения плановых заданий кроются в форсировании темпов проведения коренизации аппарата управления, а также в низком образовательном и культурном уровне населения республики. Несмотря на очевидные недостатки, в целом политика коренизации стала громадным шагом в развитии органов власти и управления в Бурят-Монгольской АССР, за счет привлечения определенной части населения к управленческой практике.
К концу исследуемого периода в Бурят-Монгольской АССР, как и в целом по стране, наблюдается процесс усиления партийного влияния на органы государственной власти, что вело к их бюрократизации и неуклонному снижению их роли. Представители ВКП(б) все чаще занимали руководящие позиции в наркоматах, ЦИКе и Советах республики. Так заметно увеличилось количество председателей советов, членов и кандидатов ВКП(б) в 1927 г.— 29,3 %, в 1929 г. — 54 % [1, c. 19]. Так называемый процесс сращивания партийного и государственного аппаратов в республике привел в дальнейшем к усилению административных методов управления, формальному участию населения в решении государственных задач, вопросов местного значения.
Подводя итоги политико-административному развитию Бурят-Монгольской АССР, можно утверждать, что в 1920-е гг. в республике активно шел процесс организационного оформления и становления новых управленческих структур советского типа. Данный процесс характеризовался динамичностью, поиском новых путей для решения задач, стоящих перед республикой, а также расширением участия разных слоев населения в процессах управления. С одной стороны, недостаток квалифицированных специалистов, комплектование аппарата преимущественно бывшими малограмотными крестьянами, бюрократия и формализм стали существенными недостатками сферы государственного управления, с другой вовлечение большого количества населения в управленческий процесс привело к повышению культурного уровня жителей республики, положило начало эффективным процессам социальной мобильности.
Литература:
1. Басаев Г. Д. Становление бурятской организации КПСС. — Улан-Удэ, Бурятское книжное издательство — 176 с.
2. БМАССР: очерки и отчеты 1923–1925. — Верхнеудинск, 1925 г. — стр. 53.
3. Бюллетень ЦИК и СНК БМАССР, № 1, 31 декабря 1923 г. — 2–3 с.
4. Государственный архив Республики Бурятия. Ф. Р-475. оп. 1, д. 65, л. 15
5. ГАРБ. Ф. Р-475, оп. 1, д. 65, л.16–17.
6. ГАРБ. Ф. Р-475. оп. 1, д. 67, л. 20
7. ГАРБ. Ф. Р-475. оп. 1, д. 164, л. 4 (об)
8. Елаев А. А. Бурятский народ: становление, развитие, самоопределение. — М.: 2000. 350 с.
9. Палхаева Е. Н. Трансформация государственности бурят в ХХ — ХХI вв./ Е. Н. Палхаева. — Улан-Удэ. 2012. — 167 с.
