Статья посвящена вопросу становления и развития концепции специального субъекта преступления в отечественном уголовном праве. Подчеркивается, что современная модель опирается на ретроспективные закономерности, которые, развиваясь с учетом особенностей того или иного исторического этапа, приобрели релевантные очертания.
Ключевые слова: преступление, специальный субъект преступления, специальные составы преступления.
Некоторые составы преступлений, предусмотренные современным уголовным законодательством, требуют их совершения особым субъектом, наделенным субсидиарными признаками (наряду с такими общими характеристиками, как вменяемость и достижение возраста уголовной ответственности). Данные субъекты получили название специальных, а совершенные ими преступления — специальными составами. Указанные лица приобретают соответствующий статус по причине занимаемого положения, должности, характера профессиональной или служебной деятельности и пр., что формирует для них особые возможности в части совершения преступлений.
Несмотря на то, что на сегодняшний день понятие специального субъекта представляется в достаточной степени упорядоченным, оно прошло несколько этапов исторического развития. Все это требует обращения к вопросу о становлении и развитии концепции в историческом аспекте.
В теории права существовало положение, в силу которого ряд правонарушений могли быть совершены только определенными категориями лиц. Учеными отмечалось, что «все преступления делились на Delicta communia, субъектами которых были любые члены общества, и Delicta propria, в качестве субъекта которых могло фигурировать только должностное лицо или лицо особого звания» [5, с. 325].
Древнерусское право большой определенность в вопросе регулирования правового статуса специального субъекта в уголовном праве не отличалось. Подобным статусом наделялись лишь иностранцы, привлекаемые к ответственности по особым составам за укрывательство раба или челядина [9, с. 47].
По мере развития Киевской Руси данная концепция получила более подробную разработанность. В качестве подобного рода субъекта рассматривалось прежде всего, должностное лицо, а к числу составов со специальным субъектом были отнесены «мздоимство» и «лихоимство», то есть должностные преступления [7].
В основе развития уголовных составов со специальными субъектами лежали особенности общественных отношений, получивших широкое распространение в соответствующий период. Речь в данном случае идет о коррупции, затрагивающей очень многие сферы общественной жизни общества. Соответствующие преступления и ответственность за них были закреплены в конце 14 века Псковской судной грамотой (1397–1467 гг.). Об этом деянии упоминала и Новгородская судная грамота (1471 г.) [6]. Но несмотря на наличие данных норм, в указанный период вести речь о том, что научная концепция специального субъекта была в должной степени сформирована, не приходится.
Уложение 1649 года выделяло такую категорию субъектов, как специальные исполнители, статус которых, однако, также был определен фрагментарно [8, с. 123]. Некоторые аспекты получили разработанность в отношении таких специальных субъектов преступления, как военнослужащие. Несоблюдение возложенных на них обязанностей могло выражаться в уклонении от службы, дезертирстве, измене, похищении вверенных материальных объектов.
Регулирование ответственности военнослужащих продолжилось на уровне Воинских Артикулов Петра I (1715 г.). Нельзя не заметить, что в отличие от современных законодательных концепций, акт предусматривал привлечение к ответственности целого воинского подразделения, что было своего рода аналогом уголовной ответственности юридического лица [10, с. 105].
Большое влияние на ход развития уголовного права оказало Уложение о наказаниях уголовных и исправительных 1845 года. Однако несмотря на то, что документ включал в свое содержание составы преступлений со специальным субъектом, легальной дефиниции понятия он не предлагал.
Примечательно, что в советский период развитие концепции специального субъекта претерпело существенную трансформацию. Вплоть до 50-х годов нормативное понятие данного лица отсутствовало.
Если говорить о периоде с 1917 по 1921 гг., то есть о начальном этапе становления и развития советского государства, то тогда понятие специального субъекта в немалой степени сливалось с понятием должностного лица [1]. В последующем в самостоятельном статусе обособление получили должностные и воинские преступления.
Декрет СНК от 8 мая 1918 года «О взяточничестве» устанавливал в качестве специального субъекта должностное лицо лица [2]. Документ впервые раскрывал особые признаки, которыми должен обладать субъект получения взятки. Предполагалось, что данное лицо состоит на публичной службе или общественной занятости.
УК РСФСР 1922 года не использовал терминологию должностного лица, раскрывая понятие специального субъекта как лица, состоящего на государственной, союзной или общественной службе [3]. Меры ответственности, предлагаемые для применения к специальному субъекту, были очень суровыми, вплоть до расстрела как высшей меры наказания.
После Великой Отечественной войны особое внимание законодатель уделил вопросам уголовной ответственности за воинские преступления [4]. При этом, сама концепция специального субъекта не получила значимой трансформации.
Большое влияние на концепцию специального субъекта преступления оказало постановление Пленума Верховного Суда СССР от 30.03.1990 № 4 [11]. Предлагаемые документом трактовки прослеживают близость с современной концепцией специального субъекта. Так, отмечалось, что субъект должен быть наделен организационно-распорядительными и административно-хозяйственными функциями, раскрывалось их содержание.
Таким образом, концептуальные представления о специальном субъекте преступления основываются на том, что данное лицо должно обладать как свойствами, присущими общему субъекту, так и признаками факультативного характера, требуемыми в рамках определенного состава. На первоначальном этапе концепция специального субъекта не предполагала наличие нормативного определения, признаки, присущие таковому, получили фрагментарное и непоследовательное закрепление. В советском государстве концепция специального субъекта разрабатывалась применительно к должностным лицам и военнослужащим. Однако представления о том, что специальный субъект преступления должен быть наделен организационно-распорядительными и административно-хозяйственными функциями, были восприняты современным законодателем.
Литература:
- Декрет СНК от 14.11.1917 «О рабочем контроле» (утр. силу) // СУ. 1917. № 3. Ст. 35.
- Декрет СНК РСФСР от 08.05.1918 «О взяточничестве» (утр. силу) // СПС «КонсультантПлюс».
- Постановление ВЦИК от 01.06.1922 «О введении в действие Уголовного Кодекса РСФСР» (утр. силу) // СУ РСФСР. 1922. № 15. Ст. 153.
- Уголовный кодекс РСФСР (утв. ВС РСФСР 27.10.1960) (утр. силу) // Ведомости ВС РСФСР. 1960. № 40. ст. 591.
- Бернер А. Ф. Учебник уголовного права. Части Общая и Особенная. СПб., 1866. 940 с.
- Грамоты Великого Новгорода и Пскова // ССГД. Т. 1. N 18. С. 24; ГНП. № 20. С. 37.
- Долгих Т. Н. Понятие и признаки субъекта преступления. Особенности специального субъекта преступления // СПС «КонсультантПлюс».
- Рогов В. А. История уголовного права, террора и репрессий в русском государстве XV–ХVII веков: учеб. пособие. М., 1995. 265 с.
- Российское законодательство X — XX веков: В 9 томах / Под общ. ред. О. И. Чистякова. Т. 1. М., 1984. С. 47, 54.
- Шорохов А. П. К вопросу о применении Воинских Артикулов Петра I 1715 года в общих (гражданских) судах: учеб. пособие. Томск, 1979. 215 с.
- Постановление Пленума Верховного Суда СССР от 30.03.1990 № 4 (ред. от 10.02.2000) «О судебной практике по делам о злоупотреблении властью или служебным положением, превышении власти или служебных полномочий, халатности и должностном подлоге» (утр. силу) // СПС «КонсультантПлюс».
