В данной статье рассматривается один из периодов Великой Французской революции, а именно Якобинской диктатуры и проведение якобинцами социально-экономической политики.
Ключевые слова: комитет, якобинцы, французская революция, декрет, социально-экономическая политика.
17 июля Конвентом принимается декрет об окончательном упразднении феодальных прав. Декрет гласил «1. Все прежние сеньориальные платежи, чиншевые и феодальные права, как постоянные, так и случайные, даже те, которые сохранены в силе декретом 25 августа прошлого года, — отменяются без всякого вознаграждения. Из действия предыдущей статьи исключаются ренты и платежи, связанные исключительно с земельными, а не с феодальными отношениями».
Ревуненков считает, что «Этот декрет представлял собой вершину аграрного законодательства Французской революции» [4, c. 329], так как данные декретом наносился новый и окончательный удар по сеньориально-феодальному режим, данный режим был уже подорван законодательством предшествующих лет, но не разрушен.
Утром 4 сентября Парижский муниципалитет известили, «что по улицам Тампль, Сент-Авуа и прилегающим к ним происходят собрания рабочих, в особенности каменщиков, которые жалуются на трудности достать хлеб и требуют повышения заработной платы» [1, с. 577].
4 сентября Конвент декретировал, что будут установлены твердые цены на предметы первой необходимости и поручил еще ранее назначенной комиссии представить соответствующие законопроекты. Данная комиссия стремительно быстро завершила свою работу.
Декрет от 11 сентября ввел единые твердые цены, на зерно, муку, фураж по территории республики. Цена квинтала (100 кг) пшеницы высокого качества устанавливалась в размере 14 ливров, цена смой лучшей муки- в 20 ливров за квинтал [1, с. 341]. Вводился запрет на продажу муки и зерна где-либо кроме рынков, т. к. только на рынках была возможно контролировать твердые цены. Для снабжения армий, городов и нуждающимся департаментам, власти могли прибегать к реквизиции.
29 сентября Конвент принял Декрет о всеобщем максимуме, лица продавшие или купившие товары выше максимума, уплачивали штраф равный двойной стоимости товара, и заносились в списки «подозрительных». Установление твердых цен на предметы первой необходимости было встречено в Парижских предместьях с большой радостью. Полицейский наблюдатель Русвиль доносил «весь санкюлотовский народ очень доволен тем, что воздвигнуты преграды для спекуляции и алчности. Он благословляет Конвент и революцию». Однако декрет от 29 сентября таксировал не только цены на предметы первой необходимости. Экономисты Конвента сочли несправедливым обязывать буржуа продавать ими произведенные товары по “максимум”, не установив соответствующих пределов и для заработной платы. Если подойти к делу формально, то декрет от 29 сентября был благоприятен для рабочих: максимум цен на товары устанавливался из расчета цен 1790 г. Плюс 1/3, а заработная плата нормировалась из расчета ставок 1790 плюс 1/2. Но товары по твердым ценам трудно было достать. Как только обнародовали декрет об установлении твердых цен, прилавки сразу же опустели. Торговцы прятали свои товары, предпочитая продавать их из-под полы по высокой цене. Самые необходимые для жизни продукты, можно было приобрести только на «черном рынке», где все стоило втридорога. Во-вторых, к осени 1793 г. рабочие добились повышение заработной платы, чем ставки 1790 года плюс 1/2 (но и это повышения отставало от инфляции и повышения цен).
В начале декабря 1793 г. произошли рабочие волнения в Парижских мастерских по производству оружия. Недовольные тяжелыми условиями труда и низкой оплатой, рабочие замедляли или прекращали работу, ходили из мастерских в мастерскую, пытаюсь установить вроде солидарных действий.
По этому поводу Комитет Общественного Спасения принял 12 декабря следующие постановления «…9. Всякие коалиции или сборища рабочих запрещаются … 12. Работа не может быть остановлена ни под каким предлогом; 13. Ни в коем случае рабочие не могу собираться, чтобы принести свои жалобы; сборища, которые могут возникать, будут разгоняться; виновники и подстрекатели будут подвергаться аресту и наказываться по закону». Комитет ведет политику на искоренения рабочего движения, так как есть опасение на контрреволюцию.
Администраторы дистрикта Жуаньи донесли 11 плювиоза II г. Комитету Общественного Спасения «о коалиции, организованной дровосеками и рабочими различных коммун в целях получения заработка, превышающего установленный максимум», и сообщили текст своего постановления «о необходимости подчинятся законам, которые никогда не должны нарушаться добрыми республиканцами». Комитет Общественного Спасения своим постановлением 29 плювиоза II г. (17 февраля 1794 г.) одобрил действия администраторов дистрикта Жауньи и сверх того, «3. Те, которые заявят, что не хотят больше занимается своим промыслом, или, желая им заниматься, будут настаивать на вознаграждении, превышающих максимум, будет ли оно выдаваться продуктами или ассигнатами, рассматриваются... как подозрительные и приравниваются к последним; 4. Администраторы дистрикта Жуаньи обязаны привести в исполнение настоящее постановление и уполномочиваются затребовать для этой цели вооруженную силу».
И таких постановлений можно привести немало. С голодными и не желавшими работать по пониженным ставкам рабочими Конвент и его комитеты говорили как с «подозрительными»!
Фактически Якобинское правительство продолжило ту же линию, которая находило свое выражение в законе Учредительного собрания от 14 июня 1791 года «О запрещении коалиций рабочих и стачек». На такое обстоятельство обратил внимание еще Карл Маркс, который писал: «Весьма характерно для Робеспьера, что в то время, «конституционность в духе Собрания 1789 г. считалось преступлением, достойным гильотины, все законы этого собрания против рабочих продолжали сохранять свою силу» [3, c.41]. Декретом от 11 сентября разрешалось реквизировать излишки урожая: крестьянину оставлялся «семейный запас» (годичный запас зерна для пропитания и семена для посева). Декретом от 25 брюмера II г. (15 ноября 1793г.) этот «семейный запас» отменялся. Весь урожай объявлялся национальным достояниям и подлежал сдаче в государственные зернохранилища. Не только города, но и сельские местности должны были снабжаться из государственных фондов. Рыночная торговля зерном прекратилась. Лишь в немногих местностях, богатых зерном, рынки существовали до лета 1794 г.
Система максимума и реквизицией обострила социальные противоречия в рядах бывшего третьего сословия. Но с помощью такой системы получилось прокормить армии республики и обеспечить рабочий класс городов куском хлеба. Без нее победа над монархической коалицией и внутренней контрреволюцией была бы невозможна.
Высшим проявление социальной мысли якобинцев явились вантозские декреты, которые были приняты в моменты жесточайшей борьбы фракций в Конвенте. В начале весны 1794 г. Конвент принял доклад Сент-Жюста, он заявил, что главные проблемы, которые должна решать революция — это проблемы социальные, то есть связанные с положением и нуждами беднейших слоев.
Декрет от 8 вантоза II г. (26 февраля 1794 г.) гласил: «1. Комитету общей безопасности предоставляется право освобождать заключенных патриотов... 2. Собственность патриотов священна и неприкосновенна. Имущества лиц, признанных врагами революции, будут секвестрованы в пользу республики» [4, с. 422].
А вот декрет от 13 вантоза (3 марта): «1. Все коммуны республики составят списки проживающих в них неимущих патриотов... 2. Когда Комитет общественного спасения получит эти списки, он представит доклад о способах вознаградить всех несчастных (indemniser tous les malheureux) за счет имуществ врагов революции» [4, с. 422]
В данный декретах мы видим шаг к перераспределению собственности. Если ранее конфискации подлежало собственность церкви и дворян, то теперь конфискации подлежали лица, признанные «врагами революции».
Это не означало передачу собственности от «врагов революции» к беднякам, а итогом стали пособия в размере 150 ливров в года на душу.
Политика Якобинцев в социально-экономической сфере окончательно разрушила сеньориально-монархические устои, и дало французскому народу шанс на лучшее будущее.
Литература:
- Moniteur, 17, стр. 577.
- Ревуненков В. Г. Очерки по истории Великой французской революции. Падение монархии 1789–1792 / В. Г. Ревуненков; ЛГУ. — 2-е изд. — Л.: Издательство Ленинградского университета, 1989. — 535, [1] с., [8] л. ил.//
- Маркс.К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд. Т.31.
- История Французской революции / В. Г. Ревуненков. — СПб.: Изд-во СЗАГС: Образование-культура, 2003. — 775 с.
