Трансформация этнокультуры кунгратов Южного Узбекистана

Как известно, территории Узбекистана являются своеобразной «этнографической областью», в которой проявилась гармонизация различных культур, хозяйственной деятельности, национальных традиций, свойственных разным этносам и этническим группам, иначе говоря симбиоз этнокультурных традиций. Немаловажное значение в формировании этой гармонии имеют особенности, присущие кунгратам, которые являются одним из крупных субэтнических компонентов в составе узбекского народа. Такие ментальные особенности узбеков, как открытость, гостеприимство, отвага, толерантность, единство слова и дела, лаконичность, вместе с любовью к музыке и танцу имеют превалирующее значение в повседневной жизни и культуре кунгратов региона. Также у «кунгратского народа» наряду с традициями местных школ сказителей (бахши), воплотивших в себе бесценных образцы устного народного творчества, были широко расспространены улак (кўпкари) и кураш. Без сомнения, все это свидетельствует о том, что кунграты будучи неотъемлемой частью узбекского, каракалпакского и казахского и др. народах, занимают особое место в общетюркской культуре.

История изучение и историография проблемы

В ряде исторических источников средневековья Центральной Азии содержится множество сведений о политической, экономической, социальной и культурной жизни народов региона. В этой связи, прежде всего, следует назвать «Сокровенное сказание монголов» [25, 22, 2], записанное в 1240 г. по приказу великого монгольского хана Угедея. Именно это произведение считается одним из первых источников, сообщающих о кунгратах и в нём встречаются ценные сведения об их исторической родине, нахождении в составе войск Чингизхана [25].

Следующим сочинением, в котором присутствуют сведения по истории кунгратов, является «Джамиъ ат-таварих» («Сборник летописей») Рашидиддина Фазлуллаха Казвини (Хамадани) [23]. По мнению историка, первоначально кунграты проживали в приграничной местности между Китаем и Монголией, где была возведена «Стена новой жизни» [23].

«Сборник летописей» Рашидиддина является своеобразным ключом к вопросу о происхождении многих тюркских родов, вызывающем множество споров в связи с их якобы монгольскими корнями [23]. В частности, по утверждению языковеда Х.Даниярова, этническая история не только кунгратов, но и таких племен в составе узбекского народа, как барлас, джалаир, кенагас, киян, нирун, сулдуз, кият настолько запутана, что если бы не сохранился труд Рашидиддина, то прояснение их этногенеза превратилось бы в крайне сложную проблему. Не только отдельные представители этих родов, но и некоторые западные и восточные ученые соотносят их происхождение к монголам [4].

Говоря об источниках, содержащих сведения по этнической истории кунгратов XV — XVII вв., необходимо отметить «Родословное древо тюрков» Абдулгазихана, «Шайбанинаме» Мухаммада Салиха, «Мукимханскую историю» Мухаммада Юсуфа Мунши, «Абдулланаме» Хафиза Таныша Бухари, «Бахр ал-асрар» («География») Махмуда ибн Вали, «Тарих-и салатин-и маннгытийа» («История мангытских государей») Мирза Абдулазима Сами, «Тарих-и Абу-л-Файз-хани» («История Абу-л-файз-хана») Абдурахмана Талеъ.

Таким образом, в сочинениях именно средневековых авторов содержатся уникальные и имеющие научную ценность сведения по этнической истории, расселению по региону, генеалогии и родоплеменной структуре кунгратов.

В ХIХ в. правительство Российской империи в целях осуществления своей колониальной политики направляло в Среднюю Азию специалистов для получения научно обоснованных сведений о крае. Так, офицером русской армии, впоследствии редактором «Туркестанских ведомостей» Н. А. Маевым в 1875–1878 гг. была осуществлена экспедиция в Гиссарский край, в ходе которой были собраны этнографические сведения о племенах дурман, катаган, юз, марка, лакай, в том числе и о кунгратах их этническом составе, особенностях расселения, родоплеменной структуре и т. д. [14, 15].

В начале ХХ в. было опубликовано исследование Н. Ф. Ситняковского, посвященное генеалогии кунгратов [24]. Это была первая работа, ориентированная на отдельное изучение этнических групп с хорошо сохранившимися родовыми традициями. Изучая кунгратов, проживавших в бекствах Гузар, Байсун, Шерабад и Керки, автор систематизировал их деление на генонимы, составив генеалогические таблицы на основе сведений, собранных при опросе местных жителей.

Результаты экспедиции учёного-этнографа Л. П. Потапова, проведенной в 1928 г. в районах Южного Узбекистана, нашли отражение в его статье, где затрагивались такие вопросы, как этнический состав, материальное состояние и уклад жизни кунгратов [21]. Впоследствии материалы этой экспедиции в полном объёме были опубликованы в Германии [1].

Ученый-этнолог Б. Х. Кармышева в ходе своих исследований, осуществлённых в 1945 г. на территории Южного Узбекистана и Таджикистана, собрала значительный массив сведений по вопросам этногенеза и этнической истории населения региона. В этом массиве присутствует множество сведений о кунгратах, сыгравших важную роль в формировании населения данного региона, их генеалогии, расселении, этнической истории и этногРафии. Результатом исследований Б. Х. Кармышевой, продолжавшихся на протяжении нескольких десятилетий, стала фундаментальная монография [8]. В данной работе представлен материал, состоящий из сведений об этническом составе и истории населения южных районов Узбекистана и Таджикистана в конце XIX — начале XX в., но особого внимания заслуживают некоторые данные, касающиеся особенностей расселения кунгратов в регионе [8].

Ценную информацию по этнографии кунгратов для сравнительного анализа можно почерпнуть в исследованиях этнографов К. Шаниязова и К. Кубакова [29, 27, 33, 9].

Не меньший интерес вызывают факты, связанные с этнической историей и расселением кунгратов Хорезмского оазиса, изложенные в работе К. А. Задыхиной [6]. Исследования лингвиста Х.Даниярова и топонимиста Т. Нафасова, затрагивающие и этнографию кунгратов, вскрывают самобытные истоки их яркой и богатой культуры [4, 18, 19].

В целом, публикации советского периода хотя и содержат важные сведения по этнической истории кугратов Южного Узбекистана, этническая история и особенности расселения кунгратов в регионе не нашли в них комплексного освещения.

В годы независимости академикам К.Шаниязовым осуществлен ряд научных исследований, посвященных этногенезу и этнической истории узбекского народа [30, 31, 32]. В процессе освещения до настоящего времени недостаточно изученных этногенеза и этнической истории, в том числе и процесса формирования узбекского народа, автор приводит ряд данных относительно этнографии узбеков-кунгратов.

Среди исследований, разработанных в годы независимости, следует назвать работы Н. Н. Нарбаева, К.Бердыкулова, И.Умарова, О.Буриева, А.Маликова, А.Каюмова, С.Турсунова, Н.Турсунова, охарактеризовавших те или иные аспекты этнографии кунгратов [26]. Так, объектом исследования самаркандского историка А.Маликова стали вопросы этнографии кунгратов Зарафшанской долины и их участия в этнокультурных процессах региона [16]. Данная работа отличается современным характером теоретико-методологических подходов и служит сравнительным материалом для нашего исследования.

Изучая этническую ситуацию в Сурхан-Шерабадском оазисе, А. Каюмов наряду с проживающими на данной территории субэтносами, отметил этнические особенности и кунгратов [10, 11, 12, 13]. Специальное исследование Т. Нафасова весьма интересно тем, что в нем указаны названия генонимов разных родов, связанных с кунгратами и представлен их этнолингвистический аннализ [19].

Кунграты в территории Узбекистана

Кунграты с давних времен являлись одним из влиятельных и крупных племен. Они проживали на территории нынешних Хорезмского, Самаркандского, Бухарского, Навоийского, Кашкадарьинского и Сурхандарьинского вилоятов. С течением времени в этнический состав кунгратов вошли группы огузов, кипчаков и другие рода тюркского происхождения.

В ХХ в. кунграты проживали, в основном, в Камашинском, Гузарском, Дехканабадском районах современного Кашкадарьинского вилоята, в долинах рек Шерабад и Каратаг Сурхандарьинской области. На этих землях кунграты, объединившись в очень крупные группы, заняли обширную территорию. Также отдельные группы кунгратов встречаются в Джизаке, Каттакургане, Самарканде, Бухаре и Каракуле.

Некоторые группы узбеков-кунгратов Бухарской области переселились сюда, в основном, из Хорезма. Этот процесс продолжался на протяжении длительного времени. Так, переселение отдельных групп оседлых кунгратов из Хорезма в Шафирканский район Бухарского оазиса начавшись во второй половине XVIII в., длился до 30-х гг. XIX в. Причиной этого переселения стала тяжелая экономическая ситуация, сложившаяся в некоторых районах Хорезмского края. Войны между Бухарским эмиратом и Хивинским ханством также вынуждали население покидать обжитые места.

Предки каракалпаков, находившихся в составе кунгратов, изначально жили на берегах Сырдарьи. По утверждению Б. Х. Кармышевой, в ходе переселения большая часть каракалпаков перебралась в Зарафшанскую долину (Джамбай), меньшая — в сторону Коканда. 250 лет назад человек по имени Алтынбаш из переселившихся в Зарафшан каракалпаков, отделился вместе со своими тремя (по некоторым сведениям, с шестью) братьями и поначалу поселился в местности Пачкамар Гузарской степи, а затем в конце XVIII в. обосновался в Хомкане и Киршаке [8].

Кунграты рода воктамгали жили в Шерабадском, оазисе, на берегах Амударьи вблизи Термеза, в низовьях Сурхандарьи и бассейне реки Каратаг.

Кунграты Камашинского тумана называют себя «кунгратами шестидесяти шести ата» (ата — отец, род). Когда-то в этих местах обосновались 20 хозяйств — представителей небольших родов, на которые делился крупный род коштамгали и стали жить на землях бывшего колхоза Кокбулак Камашинского тумана. Камашинские кунграты происходили из таких родов, как бармак, каракасмак, замбури, которые в свою очередь делились на группы — кал, бешкалтак, калла, мос, кала бўз, джуз, ит, тери, зиджак. Они считают себя переселенцами из Чашмаи Хазыр, расположенного на горе Байсун.

Кроме того, имеются сведения о переселении кунгратов Южного Узбекистана из Хорезмкого оазиса и с низовьев Сырдарьи. Хотя и существуют утверждения, что эти кунграты находятся в родстве с казахскими кунгратами, в их генеалогиях почти не встречаются идентичные названия родов. В генеалогии кунгратов Южного Узбекистана присутствует множество названий не являющихся кунгратами каракалпакских родов из казахских джузов, т. е. некоторых родов, вошедших в состав узбеков.

Среди кунгратских родов Мавенраннахра были четыре основных племени Нуратинских туркмен — конжигали, айтамгали, богажели, козоёкли (не считая второстепенных по значимости — коштамгали, беш бола, кара, туркмен, тупар) [17]. Вышеупомянутые рода могли входить в состав узбекских племен, живших в дельте Сырдарьи [7, 28]. Среди кунгратов, вошедших в состав казахов, этих родов нет [17]. Однако некоторые из них встречаются в составе других казахских племён. Так, род конжигали вошел в состав казахского племени аргин [16].

Рассматривая места расселения кунгратов до середины ХХ в., следует отметить, что представители рода воктамгали, в основном, жили в ряде кишлаков Шерабадского оазиса, низовьях Сурхана, долине Амударьи, в окрестностях Термеза, дельте Каратагдарьи, среднем течении Шерабаддарьи, на восточных склонах Кугитанга. Кугитангские хатаки назывались «қир ўзбеклари» или попросту «қирлар» («қир — возвышенность, холмистая степь»)

Кунграты рода коштамгали обосновались в среднем течении Шерабаддарьи (кишлак Калламазар), бассейне реки Киркаш и Хомкане, в кишлаках Дукхона, Алмат, Карабатыр, Чукмазар, Кызылсай, Куйик, Исырык, Толли, Чит, Ёнгокли, Бакырчи, Теракли, Найман, Етимтаг, Коштамгали, Кызылджар в бассейне рек Малая и Большая Урадарья, а также в кишлаке Шураб на северном склоне Кугитанга Шерабадского оазиса, в кишлаке Мавлиш вблизи перевала Чакчак и на территории современного Алтынсайского тумана. Род конжигали распространился по территории от Шерабадского оазиса до Джаркургана, а также от Сурхандарьи до горной гряды Бабатаг, в окрестностях Термеза и на землях современного Дехканабадского тумана (Кашкадарьинский оазис). Айнли жили в Шерабадском оазисе, в западной части дельты Кугитангдарьи, на юго-востоке Кашкадарьинской области, восточных склонах горной гряды Кугитанг. Представители рода тортувли, в основном, распространились по территории бывшего Байсунского бекства, т. е. от Шерабаддарьи (Дербент) на западе до Сурхандарьи (Кумкурган) на востоке, от долины реки Халқаёр на севере до границ Шерабадского бекства.

Хозяйственные особенности кунгратов и трансформация их этнокультурной идентичности

В разные исторические периоды характерное для кунгратов скотоводство развивалось в соответствии с социально-экономическими и политическими процессами.

Хотя пастбищные земли делились на такие природно-географические зоны, как равнины, степи, склоны гор и высокогорье, кунгратам — переселенцам из Бухары для выпаса овец и коз были выделены непригодные для земледелия участки в степной и горной зонах. По этой причине до начала ХХ в. кунграты относительно меньше занимались земледелием, в частности, поливным земледелием. В их хозяйственной жизни, в основном, было развито животноводство, в том числе овцеводство. Они даже вывели новую породу, которая называлась «кўнғирот қўй» («кунгратский баран»).

Большое значение в хозяйстве кунгратов имело коневодство. Это занятие требовало затраты огромных усилий, поэтому у них существовала пословица «Отнинг усти — бехишт, оғзи — дузах» [20], («букв: верх лошади — рай, а рот — ад»). По масти лошади и внешнему состоянию они определяли её сильные и слабые качества. Выносливая красивая лошадь называлась «астон байтари». Кунгратские рода использовали лошадей в качестве верхового и вьючного животного, при молотьбе пшеницы, в маслобойне, конно-спортивных состязаниях, в том числе и кўпкари (улак)¹.

В 70-х гг. ХХ в. в результате освоения Шерабадской и Каршинской степей кунграты, традиционной хозяйственной деятельностью которых являлось животноводство, были вынуждены покинуть места своего исконного проживания и принудительно переселены в новые колхозы и совхозы, созданные в степной зоне. Отныне их основным занятием стало земледелие. В Нишанском районе Кашкадарьинской области и Шерабадском районе Сурхандарьинской области был создан ряд колхозов и совхозов. Несомненно, это сыграло огромную роль в коренном изменении образа жизни и хозяйственной деятельности, а также трансформации этнокультурной идентичности кунгратов. Несмотря на это местные кунграты полностью не отказались от своего исконного занятия, продолжая выращивать скот в своем личном хозяйстве. Таким образом, произошел переход от одного типа хозяйствования к другому, т. е. от пастбищного животноводства к домашнему.

Исходя из вышесказанного, можно сделать вывод, что переход кунгратов Южного Узбекистана от традиционной хозяйственной деятельности к поливному земледелию происходил в результате политических и экономических процессов. Это, в свою очередь, стало причиной трансформации образа жизни, быта, культуры, мировоззрения и, самое важное, этнической идентичности кунгратского субэтносаНачиная с 60-х гг. ХХ в. в Сурхандарьинской области в связи с освоением новых земель население, проживающее в горной и холмистой местности, было переселено в нижние районы. Полуоседлые кунгратские рода перешли к оседлому образу жизни. В связи с усилением внутренней миграции большинство родов, проживающих в южном Сурханском оазисе изучаемого региона, стали жить в смешанном виде. В 70-х гг. ХХ в. кашкадарьинские кунграты из Дехканабадского района переселились в Нишанский район.

В процессе исследования кунгратов в целях выявления причин сохранения их этнической самобытности и факторов (политических и культурных), оказавших влияние на трансформацию их этнической, хозяйственной и культурной идентичности, был проведен социологический опрос в двух географических зонах Южного Узбекистана — горной (Дехканабадский туман Кашкадарьинского вилоята) и степной (Нишанский туман Кашкадарьинского вилоята). В социологическом опросе участвовало 75 респондентов (57 мужчин 18 женщин).

На вопрос «Важно ли для вас знать, к какому роду принадлежите? “из 75 респондентов 54 человека ответили утвердительно, 7 человек сказали «не обязательно, но хорошо было бы знать» и 6 респондентов — «нет необходимости. Для меня важно быть гражданином Республики Узбекистан и представителем своей нации». При этом 8 человек дали ответ «затрудняюсь сказать». Без сомнения, из вышесказанного следует, что у кунгратов и сегодня достаточно сильным является самоощущение принадлежности к одному роду.

Для более глубокого изучения проблемы этнической идентичности кунгратов, в ходе опроса респондентам был задан вопрос «что для вас означает быть представителем рода кунгратов?». 37,1 % нишанских и 35 % дехканабадских кунгратов отметили «единство культуры и образа жизни». Наименьшее число респондентов, т. е. 2,9 % нишанских и 2,4 % дехканабадских кунгратов дали ответ «самосознание». Также 2,9 % нишанских представителей высказали своё мнение: «в объединении в рамках одного рода»².

Таким образом, можно утверждать, что быть представителем кунгратского рода означает большей частью общность культуры и образа жизни. Без сомнения, общность культуры в современной этнологии считается одним из важных факторов определения идентичности. Важные признаки формирования основы происхождения культуры, в частности этнической культуры, связаны с возникновением группы людей, объединенных в рамках определенных общих интересов. Такие потребности важны тем, что в них нашли отражение общие для данной общины интересы, которые происходят из индивидуальных интересов членов этой общины. В свою очередь, подобные потребности отражают в себе межличностные интересы, вернее устремления людей, объединённых единой целью или в рамках одной родословной, поэтому они могут быть удовлетворены лишь общими усилиями всей общины.

В целях выявления роли феномена родства или понятия нации в самосознании кунгратов в ходе опроса нами был поставлен вопрос: «Скажите кем бы себя считаете? Кунгратом или узбеком? Что для вас важнее?». 57 (76 %) ответивших уверены, что для них «Быть кунгратом и узбеком имеет равное значение, т. к. понятия национальности и родства взаимосвязаны». 10 человек (13,33 %) дали ответ: «Прежде всего я считаю себя кунгратом, потому что через осознание себя кунгратом я знаю своих предков». 3 человека (4 %) считают, что для них «важнее название национальности чем рода, т. е. осознание себя узбеком». 5 респондентов (6,67 %) ответили «не знаю»³.

Анализируя ответы по районам, можно сказать, что для 85 % дехканабадских и 65,7 % нишанских респондентов «Одинаковое значение имеет быть и узбеком, и кунгратом, потому что эти понятия взаимосвязаны». Интересно то, что по сравнению с дехканабадскими жителями среди нишанских большее число, т. е. 22,9 % считают себя прежде всего кунгратами, поскольку это позволяет им знать своих предков. Лишь 5 % дехканабадцев от общего числа опрошенных ответили также.

Обычно при исследовании этнокультурной идентичности важное значение имеют влияющие на язык, культуру и хозяйственную деятельность интеграционные и трансформационные процессы. Узбеки-кунграты южного региона Узбекистана в основном говорят на «жекающем» кипчакском говоре узбекского языка. В процессе исследования респондентам был задан вопрос «В какой степени вы знаете кипчакский, (т. е. «жекающий») говор, являющийся диалектом местных кунгратов?», на который 90,67 % опрошенных ответили, что знают очень хорошо. Именно эти данные свидетельствуют о том, что до настоящего времени в этническом самосознании превалирующее значение имеет местное наречие кунгратов.

Сведения, полученные в ходе заполнения анкеты опроса, позволяют узнать, что среди населения равнинной части Кашкадарьинского оазиса, где в смешанном виде живут представители разных этносов, почти не ощущаются местнические и родообщинные отношения, тогда как среди горных кунгратов такие отношения существуют до сих пор, имея важное значение, в основном, лишь при проведении семейных и общинных мероприятий. 6 % респондентов по этому поводу дали ответ «затрудняюсь сказать». Анализируя ответы респондентов на основе гендерных принципов приходим к выводу, что среди женщин относительно сильнее выражена восприимчивость к кровно-родственным отношениям, 41 % из них «постоянно» и 23,3 % «временами» ощущают «такое влияние».

Чрезвычайно важным считается выявление отношения респондентов к истории, культуре и духовному наследию в национальном самосознании. Такое отношение можно определить путем изучения стремления кунгратов региона знать свою родословную, историю края, культуру своего рода и народа в целом.

Происходившие в ХХ в. политические, экономические и социальные перемены неизбежно повлекли за собой трансформацию образа жизни кунгратов, которые от пастбищного животноводства перешли к домашнему. В этом контексте необходимо сказать, что в советское время в развитии животноводства произошло коренное преобразование — от частной собственности к общественной.

Система хозяйствования, основанная на общественной собственности, нанесла урон животноводству, в котором существовал комплекс правил, ставший на протяжении веков традицией. Этот комплекс формировался на основе семейно-родственных и родообщинных отношений. В ходе социологического изучения трансформации этнокультурной идентичности и, в целом, в процессе исследования стало ясно, что среди проживающих в равнинной местности изучаемого региона этносов почти не наблюдаются местнические и родоплеменные отношения, тогда как среди кунгратов горных районов они проявляются весьма отчётливо, особенно в ходе их семейных и общинных мероприятий.

Результате этносоциологических исследований, проведённых среди кунгратов, проживающих в Кашкадарьинской области стало ясно, что самовосприятие себя как представителя кунгратского рода больше связано с общностью в культуре и образе жизни. Возникновение культуры, в том числе основы этнической культуры и формирования её главных признаков связано с появлением группы людей, объединённых определёнными общими интересами. Подобные потребности важны тем, что в них отражены общие для данной общины интересы, в сущности происходящие из индивидуальных интересов её членов. В свою очередь, в таких потребностях находят отражение своего рода межличностные интересы, в частности, интересы людей, объединенных одной целью или в рамках одного рода. Возможность удовлетворения подобных потребностей общими усилиями всей общины изучена на конкретном примере кунгратов Южного Узбекистана. Также в процессе исследования нашёл подтверждение тот факт, что среди кунгратов Кашкадарьинского оазиса, проживающих наряду с другими этносами в равнинной местности, практически не ощущаются проявления местничества и родообщинних отношений, тогда как среди горных кунгратов такие отношения существуют и поныне, имея важное значение, в основном, в ходе семейных и общинных мероприятий.

Литература:

1. Leonid Pavlovic Potapovs Materialien zur Kulturgechte der Uzbeken aus Jahren 1928-1930 Mit begltitenden Worten des Sammlers heraugegeben und eingeleitet von Jakob Taube. Harrassowits Verlag. – Wiesbaden, 1995.

2. Mongolica: К 75-летию «Сокровенного сказания». – М., 1993.

3. Дониёров Х. Ўзбек номномаси. – Қарши: Насаф, 1993.

4. Дониёров Х. Ўзбек халқининг шажара ва шевалари. – Тошкент, 1968. – Б. 18.

5. Дониёров Х. Ўзбекистон топонимларининг изоҳли луғати. – Тошкент, 1988;

6. Задыхина К.Л. Узбеки дельты Аму-Дарьи // ТХАЭЭ. – М., 1952. Т. I. – С. 338-339.

7. Кармышева Б.Х. К этнической истории туркмен Среднеазиатского междуречья // Туркмены в Среднеазиатском междуречье. – Ашхабад, 1989. – С. 20;

8. Кармышева Б.Х. Очерки этнической истории южных районов Таджикистана и Узбекистана – М.: Наука, 1976.

9. Кубаков К. О некоторых родоплеменных группах узбеков верхней Кашкадарьи (вторая половина XIX – начало ХХ в.) // Этнографическое изучение культуры и быта узбекского народа. – Ташкент, 1972. – С. 13-16.

10. Қаюмов А.Р. XIX – XX аср бошларида этник жараёнларнинг баъзи хусусиятлари (Ўзбек ҳалқи этник тарихига оид мулоҳазалар) // Марказий осиёда анъанавий ва замонавий этномаданий жараёнлар. – Тошкент, 2005. 1-қисм. – Б. 44-52;

11. Қаюмов А.Р. Ўзбекистон этномаданий муҳитида «қатағон» этноси // Ўзбекистон этнологияси: янгича қарашлар ва назарий-методологик ёндашувлар. – Тошкент, 2004. – Б. 115-119;

12. Қаюмов А.Р. Шеробод воҳаси аҳолиси (XIX – XX аср бошлари) // ОНУ. – Ташкент, 1998. – № 3. – Б. 34-39;

13. Қаюмов А.Р.. Этническая ситуация на территории Южного Узбекистана в XIX – начале ХХ века (по материалам Сурхан-Шерабадской долины).: Афтореф. дис. … канд. ист. наук. – Ташкент, 2011.

14. Маев Н.А. Очерки Гиссарского края // МСТК. – СПб., 1879. Вып. V.

15. Маев Н.А. Очерки горных бекств Бухарского ханства // МСТК. – СПб., 1879. Вып. V;

16. Маликов А.М. Узбеки группы кунграт долины Зарафшана в XIX – начале ХХ в. – Самарканд, 2007.

17. Мошкова В.Г. Некоторые общие элементы в родоплеменном составе узбеков, каракалпаков и туркмен // Труды института истории и археологии. Т.2. Материалы по археологии и этнографии Узбекистана. – Ташкент, 1950. – С. 154.

18. Нафасав Т. Топонимы Кашкадарьинской области // АКД. – Ташкент, 1968;

19. Нафасов Т. Этномаданий жараёнларда этнонимларнинг ўрни // Этнос ва маданият: анъанавийлик ва замонавийлик. «Академик Карим Шониёзов ўқишлари» туркумида этнологларнинг V республика илмий конференцияси материаллари. – Тошкент, 2009. – Б. 87-91.

20. Полевые записи. Кишлак Ак-Курган Шерабадского тумана Сурхандарьинского вилоята. 2010 г.

21. Потанов Л.П. Материалы по семейно-родовому строю у узбеков «Кунград» // Научная мысль. – Ташкент-Самарканд, 1930. – № 1. – С. 35-57.

22. Рассадин В.И. Тюркские элементы в языке «сокровенного сказания монголов» // «Тайная истории монголов»: источниковедение, филология, история. – Новосибирск, 1995. – С. 122-145;

23. Рашид ад-Дин. Сборник летописей. – М.-Л.: АН СССР, 1952. Т. 1. Книга 1.

24. Ситняковский Н.Ф. К генеалогической таблице узбекского рода кунград // ИТОРГО. – Ташкент, 1907. Т.7.

25. Сокровенное сказание монголов / Перевод С.А. Козина. – Улан-Удэ, 1990;

26. Турсунов С. ва бошқ. Сурхондарё тарихи. – Тошкент: Шарқ, 2004.

27. Шаниязов К.Ш. К этнической истории узбекского народа (историко-этнографические исследования на материалах кипчакского компонента). – Ташкент, 1947;

28. Шаниязов К.Ш. Некоторые вопросы этнической динамики и этнических связей узбеков в XIV – XVII вв. // Материалы к этнической истории населения Средней Азии. – Ташкент, 1986. – С. 92.

29. Шаниязов К.Ш. Узбеки-карлуки: Историко-этнографический очерк. – Ташкент, 1964;

30. Шониёзов К. Ўзбек халқи шаклланиш жараёнининг айрим масалалари // ОНУ. – Ташкент, 1996. – № 6. – Б. 79-87;

31. Шониёзов К. Ўзбек ҳалқи этногенезининг айрим назарий масалалари // ОНУ. – Ташкент, 1998. – № 6. – Б. 31-44;

32. Шониёзов К. Ўзбек ҳалқининг шаклланиш жараёни. – Тошкент: Шарқ, 2011.

33. Шониёзов К.Ш. Қанғ давлати ва қанғлилар. – Тошкент, 1990;