Ключевые слова: наложение ареста, имущество, предпринимательская деятельность.
В уголовном судопроизводстве наложение ареста на имущество является одной из мер процессуального принуждения, применяемой в целях обеспечения надлежащего исполнения приговора к подозреваемому, обвиняемому и состоящей в запрете, адресованном собственнику или владельцу имущества, распоряжаться и в необходимых случаях пользоваться им, а также в изъятии имущества и передаче его на хранение
Данная мера является одной из самых проблематичных, порождающей многочисленные злоупотребления со стороны органов следствия. Применение такой меры может повлечь необоснованное ограничение конституционных прав на неприкосновенность частной собственности и свободное использование своего имущества для предпринимательской деятельности.
Среди основных правовых гарантий наложения ареста на имущество можно выделить конституционную норму, закрепляющую невозможность лишения лица принадлежащего ему имущества иначе как по решению суда.
Как отметил в своем Постановлении от 17.04.2019 N 18-П Конституционный Суд РФ, наложение ареста на имущество не может быть произвольным и должно быть обусловлено предполагаемой причастностью конкретного лица к преступной деятельности или предполагаемым преступным характером происхождения конкретного имущества либо основываться на законе, устанавливающем материальную ответственность лица за действия подозреваемого или обвиняемого.
Однако зачастую трудности вызывает наложение ареста на имущество третьих лиц, не являющихся участниками процесса. Сохранение ареста на имущество лица, не являющегося обвиняемым или материально ответственным, для обеспечения гражданского иска после вступления приговора в законную силу означает несоразмерное и необоснованное умаление права собственности, не отвечает конституционным критериям справедливости и соразмерности ограничений прав и свобод, а потому противоречит Конституции РФ.
В своем постановлении ЕСПЧ отметил, что арест имущества третьих лиц, не входящих в круг участников процесса, может преследовать только цель возможной конфискации данного имущества, но не обеспечения интересов потерпевшего или истца [1].
Согласно части первой статьи 115 УПК, при решении вопроса о наложении ареста на имущество суд должен указать на конкретные, фактические обстоятельства, на основании которых он принял такое решение.
В «Обзоре практики рассмотрения судами ходатайств о наложении ареста на имущество по основаниям, предусмотренным частью 1 статьи 115 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации» указано, что качество материалов, представляемых в суд органами, осуществляющими предварительное расследование, не всегда отвечает предъявляемым требованиям. Постановления об аресте имущества в большинстве своем являются очень скупыми на конкретное обоснование необходимости его наложения.
Типичным примером данного нарушения является дело, в котором суд арестовал расчетные счета ряда юридических лиц на основании лишь следующих документов: постановления о возбуждении уголовного дела и постановления о производстве обыска и его протокола. Понятно, что все эти документы носили формальный характер, и ни один из них конкретно не подтверждал версию следствия о том, что на арестованные счета зачислялись добытые в ходе незаконной банковской деятельности средства. Однако это не помешало суду первой инстанции удовлетворить ходатайство о наложении ареста.
В качестве еще одной проблемы стоит отметить то, что поусмотрению дознавателя или следователя решается вопрос о хранении арестованного имущества: будет ли оно оставлено на хранении у владельца или собственника, передано иному лицу либо изъято для хранения при уголовном деле (ч. 6 ст. 115 УПК РФ). Таким образом, закон никак не ограничивает усмотрение правоприменителя в этом вопросе. Между тем, то или иное решение может иметь для собственника имущества немаловажное значение. И эта неопределённость сохраняется при том, что на важность этого вопроса о возможности оставления арестованного имущества у владельца обращал внимание и Европейский суд по правам человека, к примеру, в деле «Ходорковский и Лебедев против России».
Еще одной гарантией является недопустимость ареста имущества обвиняемого и подозреваемого в объеме, несоразмерном причиненному ущербу или грозящему штрафу (иному взысканию) [2].Кроме того, согласно ч. 4 ст. 115 УПК РФ арест не может быть наложен на имущество, на которое в соответствии с ГПК РФ не может быть обращено взыскание.
Страх полностью потерять неосмотрительно вложенные капиталы, толкает кредиторов на поиск и создание особых условий защиты их прав и интересов. Весьма распространен такой способ: наложение ареста на спорное имущество в рамках уголовного дела возбужденного по инициативе кредитора в отношении неопределенного круга лиц из бывшего руководства должника.
Данная проблема уже освещалась Конституционным Судом РФ, и в одном из своих постановлений он поставил точку в данном споре. Однако практика свидетельствует, что не только регламенты процедуры банкротства, но даже и решения высшего органа конституционного надзора некоторыми судами общей юрисдикции по-прежнему игнорируются.
Зачастую имущественные права субъектов предпринимательской деятельности нарушаются органами предварительного расследования, которые возбуждают уголовные дела, не имея на это четких оснований. Так, предприниматель из Нижнего Новгорода, директор и учредитель ООО «Промтехстрой» провел в СИЗО 4 месяца, затем уголовное дело было прекращено за отсутствием состава преступления.Основанием прекращения дела послужило требование прокуратуры, в котором было указано, что «…заявление потерпевшего содержало лишь предположение о наличии состава преступления. Невзирая на это, следственный орган не только возбудил уголовное дело, но и трижды предъявлял предпринимателю обвинение по ч. 4 ст. 159 УК РФ в отсутствие каких-либо признаков хищения чужого имущества и ходатайствовал перед судом о заключении под стражу».
В деле «ОАО «Нефтяная компания «ЮКОС» против России» [3] ЕСПЧ пришел к выводу, что накладывая арест на имущество компании, и затем реализуя его, приставы не обеспечили баланс общественных интересов и права на защиту собственности, так как не рассмотрели альтернативные варианты наложения ареста для сохранения компании на плаву при том, что сама компания была признана виновной в нарушении закона. Данные аргументы должны иметь еще большее значение при рассмотрении вопроса наложения ареста при расследовании правонарушений, так как ответственность компании или ее руководящего состава еще не была доказана. Таким образом, ЕСПЧ требует, чтобы государства принимали во внимание необходимость оставить компанию на плаву, а не делать всё для её разорения, препятствуя в попытках защититься.
Подводя итог, следует отметить, что хотя законодательство и гарантирует правовую защиту, процессуальная мера наложения ареста на имущество субъектов предпринимательской деятельности на практике вызывает немалое количество затруднений и нарушений прав и законных интересов граждан. В связи с этим представляется необходимым совершенствовать нормативное регулирование данной меры процессуального принуждения. Следует осуществлять судебный контроль за продолжительностью наложения ареста на имущество, в отношении которого имеются основания полагать, что оно получено в результате преступных действий подозреваемого, обвиняемого, усилить надзор за законностью действий органов предварительного расследования в этой части. Кроме того, необходимо создать специальный механизм возмещения убытков собственнику арестованного имущества, причиненных чрезмерно длительным ограничением его прав.
Литература:
- Постановление ЕСПЧ от 07.04.2020 «Дело «ООО «Аврора малоэтажное строительство» (OOO Avrora Maloetazhnoe Stroitelstvo) против Российской Федерации» (жалоба N 5738/18)
- ПП ВС РФ от 01.06.2017 N 19 «О практике рассмотрения судами ходатайств о производстве следственных действий, связанных с ограничением конституционных прав граждан (статья 165 УПК РФ)"
- Постановление Европейского Суда по правам человека от 31 июля 2014 г. Дело «ОАО «Нефтяная компания «ЮКОС»" против Российской Федерации» [OAO Neftyanaya Kompaniya Yukos v. Russia]
