Юридический перевод — один из самых сложных. Он требует соблюдения терминологии и стиля, нахождения правильных соответствий, что в связи с разными правовыми системами может представлять собой трудность.
Для художественного перевода, помимо знаний переводческих правил и трансформаций, необходимы творческий подход, достаточный уровень начитанности и грамотности, а также крайне важно соблюдать идиостиль писателя.
Когда автор художественного произведения намеренно вводит узкоспециальные термины в свой текст, он ставит переводчикам непростую задачу: как соблюсти баланс, не перегрузить текст терминами и сделать его доступным для любого читателя. Поскольку Артур Хейли известен своими производственными романами — литературными произведениями, в центре повествования которых находится профессионал, решающий стоящие перед ним производственные задачи — соблюдение баланса художественного и специализированного в тексте стоит во главе угла.
Трудности при переводе художественных текстов правовой тематики связаны с особенностями юридического языка. Его основу составляет юридическая лексика, которую можно подразделить на:
1) Термины ( judge, attorney, ME (medical expertise), ID (investigative division ));
2) Профессионализмы (вещдок, закрыть (=задержать));
3) Идиомы ( To be caught red-handed — быть пойманным с поличным);
4) Клишеи штампы ( at all times comply with — неукоснительно соблюдать; promptly or forthwith — «безотлагательно/незамедлительно»);
5) Устаревшие слова и выражения ( thereupon , hereby) ;
6) Латинизмы ( affidavit — письменное показание под присягой , subpoena — повестка в суд).
В лингвистическом энциклопедическом словаре, «термин — это слово или словосочетание, обозначающее понятие в специальной области знания или деятельности» [4]. Термину присущи такие черты, как стилистическая нейтральность, отсутствие экспрессивности, системность.
Сергей Петрович Хижняк, изучавший юридическую терминологию, создал классификацию признаков, предъявляемых к термину юристами. По мнению ученого, термин должен быть:
— единым, то есть употребляться в данном законе или ином нормативном акте в одном и том же смысле, быть однозначным в пределах одной системы;
— общепризнанным, а не изобретенным законодателем только для данного случая, недопустимо использование термина в каком-то особом смысле;
— стабильным, то есть смысл и значение термина не должны изменяться в зависимости от контекста;
— логически связанным с другими терминами данной системы;
— соотнесенным с профессиональной сферой употребления [6].
Мнения других исследователей несколько расходятся. Например, Ольга Андреевна Безуглова писала, что уникальность английской юридической терминологии заключается в том, что она функционирует не только в рамках сферы профессионального общения, но и в повседневной жизни, поскольку юриспруденция на сегодняшних день является частью культуры народов» [2]. Следовательно, соотнесение с профессиональной средой употребления не является обязательным признаком терминологической единицы.
Некоторые ученые выделяют еще один признак термина: отсутствие экспрессивности. Однако в юридическом дискурсе присутствуют слова как высокой лексики (кара, возложение), так и сниженной, выражающей неодобрительное отношение (халатность, подстрекатель).
Соответственно, наиболее точной представляется следующая классификация юридических терминов:
1) юридические термины, которые в языке имеют только терминологическое значение (истец, прокурор, присяжный заседатель);
2) юридические термины лексико-семантического характера, обладающие как терминологическим, так и неспециальным, обыденным значениями, которые зависят от контекста (защитник, жертва, обвинение, жалоба);
3) общеупотребительные и общелитературные слова, которые в юридических текстах обозначают понятия, относящиеся к сфере юриспруденции, но терминами не являются; такие слова могут иметь оценочный и эмоциональный компоненты.
В этой связи стоит также упомянуть такое явление как медиатизация терминов, когда современный литературный язык пополняется терминами за счет средств массовой информации, но эти термины обрастают дополнительными смыслами, например, закон/ акт Магнитского [1] . Следовательно, термин переходит из разряда специально-юридических терминов в общезначимые, или общеупотребительные.
Приведем пример из романа «Детектив»:
|
… including robbery, burglary, auto theft, rape, battery, alarms…! [1, c. 152] |
Ограбления, кражи со взломом, уличное воровство, изнасилования, драки, поножовщина…. [5, c. 396] |
Эти термины используются не только в юридическом дискурсе, но также употребляются в разговорной речи, благодаря тому, что СМИ очень часто упоминают их для освещения каких-либо событий.
Отдельно следует рассмотреть профессионализмы, статус которых в терминологии до сих пор определен недостаточно четко: многие ученые их относят к специальной лексике. Более того, они ограничены по сфере употребления (чаще всего используются в устной речи специалистов в неофициальной обстановке) и обладают эмоциональной окраской и экспрессивными коннотациями. [3, с. 82].
Рассмотрим примеры профессионализмов:
|
She favored shortcuts in police inquiries, even if it meant crossing a line to illegality making deals with criminals outside of official plea bargaining , or planting evidence to «prove» some known offense. [1, c. 57] |
Она предпочитала действовать быстро и наверняка, даже если приходилось для этого выходить за рамки законности — заключать закулисные сделки с преступниками или подбрасывать «улики», когда нужно было добыть доказательства иным путем. [5, c. 154] |
Plea bargaining имеетследующуюдефинициюв словареКоллинза [8]: ‘ It’s a legal process: an agreement between the prosecution and defence, sometimes including the judge, in which the accused agrees to plead guilty to a lesser charge in return for more serious charges being dropped’ (соглашениемеждуобвинениеми защитой, иногдавключающеесудью, согласнокоторомуобвиняемыйсоглашаетсяпризнатьсебявиновнымпоменеетяжкомуобвинениюв обменнаснятиеболеесерьезныхобвинений). Данный профессионализм отражает вполне законное действие в английской и американской правовых системах, но в российской правовой системе нет такой практики. Переводчик опускает эту лексическую единицу и применяет генерализацию. Русский вариант «закулисная сделка» адекватен, так как прилагательное «закулисный» несет отрицательную коннотацию и означает «скрытное, тайное действие».
Тем не менее, чаще всего профессионализмы появлялись в русском переводе, а в оригинале употреблялись только термины:
|
With surprising speed, two dusty boxes of evidence in the seventeen-year-old murder case were located. [1, c. 152] |
Две покрытые пылью коробки с вещдоками убийства семнадцатилетней давности были обнаружены с потрясающей быстротой. [5, c. 395] |
Этот подход объясняется стремлением сократить перевод, поскольку русский переводной текст всегда больше английского оригинала.
|
…perhaps, while awaiting trial, or in thehope of making an arrest eventually. [1, c. 161–162] |
…иногда до суда, но нередко лишь с минимальной надеждой уличить виновного когда-нибудь в будущем. [5, c. 418] |
При анализе пары makeanarrest и «уличить виновного», можно сделать вывод, что английское словосочетание переедает конкретное действие, а именно «произвести арест», оно лишено оценочности и эмотивности, в отличие от русского словосочетания. К тому же, оно обладает более широким семантическим значением, поскольку означает «обвинить во лжи, в неправомерных действиях», то есть переводчик применил семантическое развитие, или семантическую модуляцию
Идиомы — важная составляющая юридического языка. Рассмотрим примеры, встретившиеся в художественном произведении.
|
He was, capable of killing anyone, including Jensen, if he thought it necessary to cover his own tracks. [1, c. 191] |
Этот способен расправиться со всяким, не исключая и Дженсена, если ему взбредет в голову получше замести следы . [5, c. 492] |
Перевод И. Л. Моничева эквивалентен, поскольку tocoverone’stracks означает заметать следы. Значение из словаря Коллинза [8]: ‘ Ifsomeonecoverstheirtracks, theyhideordestroyevidenceoftheiridentityortheiractions, becausetheywanttokeepthemsecret ’ (если кто-то заметает следы, то он старается скрыть или уничтожить улики, чтобы никто не узнал правду).
|
«Steve, I really have to hand it to you! You have the most incredible balls. How you can ask for a slap on the wrist in these circumstances, and do it with a straight face, I really don't know». [1, c. 212] |
— Ну знаешь, Стив!.. Надо отдать тебе должное… Давно не слышал более нахального заявления. Неужели ты серьезно считаешь, что твоего клиента достаточно просто поставить в угол, как маленького ? И это при таких-то обстоятельствах! [5, с. 549] |
A slap on the wrist — ещеоднаидиома, котораяозначаетмягкоенаказание, вместоположенногоболеесурового (‘a small punishment when a more severe punishment is deserved ’ — дефиницияизКембриджскогословаря [7]). В данном отрывке переводчик гиперболизировал значение идиомы и передал ее в соответствии с российской культурой и обычаями, поскольку детей на Руси ставили в красный угол, где висели иконы, чтобы провинившиеся замаливали свои прегрешения. Следовательно, И. Л. Моничев адаптировал текст под русского читателя.
В текстах юридической тематики имеют место устаревшие слова и выражения. Они образуются путем сложения таких слов как here , there , where и некоторых предлогов: of , after , by , under и т. д.: herein — в данном документе, henceforth / hereinafter — в дальнейшем, thereunder — в силу этого закона, договора; в соответствии с этим.
|
Whereas... Elroy Selby Doil was convicted of the crime of murder in the first degree, and thereupon ... sentenced for said crime to suffer the pains of death by being electrocuted by the passing through his body of a current of electricity... until he be dead... [1, c.107] |
“ Поскольку … вышеупомянутый Элрой Селби Дойл был признан благородным судом присяжных виновным в совершении убийства при отягчающих вину обстоятельствах, его приговорили к смерти, каковую должен причинить разряд электрического тока, пропущенный через тело…” [5, c. 285] |
Приведенный отрывок подтверждает архаичность и синтаксическую перегруженность юридических текстов, и художественные тексты юридической тематике не исключение. Переводчик не делил предложение на более простые, использовал минимум знаков препинания, употребил устаревшее относительное местоимение — «каковой», использовал причастные обороты.
В юридических текстах важно сохранять понятийное единство текста, т. е. для одного термина должен быть выбран один эквивалент, и он должен использоваться на протяжении всего текста без подмены на его синонимы, иначе реципиент запутается в терминах и их вторичных номинациях или синонимах.
Тем не менее, поскольку речь идет о художественных текстах правовой тематики, существуют исключения:
|
The assistant state attorney prepared an affidavit and a judicial order allowing the police to open two graves, which Detective Yanis and Ruby Bowe took for a judge to sign. Initially the judge …. demurred at the notion of disturbing two graves … [1, c. 156] |
Заместитель прокурора штата принял заявление и подписал ордер на вскрытие двух могил, который детектив Янис и Руби Боуи отвезли на подпись одному из местных судей. Поначалу этот служитель Фемиды … долго хмурил лоб … [5, c. 404] |
Помимо латинизма, мы замечаем разницу между языком официальных юридических документов и юридическим языком художественных произведений в языковой паре английский-русский. Если оригинал довольно нейтрален, то в переводе мы видим, что переводчик использовал вторичную номинацию ( judge — служитель Фемиды), несвойственную английскому языку, чтобы избежать повтора слова «судья» и добавить толику художественности.
Следовательно, для эквивалентного и адекватного перевода художественных текстов правовой тематики необходимо находить баланс между художественной и специальной составляющими, а именно помнить о реципиенте, переводить контекстуально и не привязываться к правовым понятиям, передавая их дословно, тем самым информационно нагружая текст и делая его похожим на юридические документы. Следует отходить от структуры английского текста, придавая тексту перевода естественности и образности за счет средств русского языка. Соблюдение стиля первостепенно. Более того, переводчик должен обладать правовыми знаниями для точной передачи терминологических единиц.
Если соблюдать эти правила и следовать данной стратегии, то результат перевода будет высоко оценен как в переводческой, так и в литературной среде.
Литература:
- Hailey A. Detective. Open Road Media, 2015. — p. 236.
- Безуглова О. А. Проблемы перевода английских юридических терминов в художественной литературе / О. А. Безуглова // Филология и культура. — 2013.– № 4 (34) — С. 27–30.
- Капанадзе Л. А. О понятиях «термин» и «терминология» // Сб. Развитие лексики современного русского языка. — М.: Наука, 1965, с.75–85.
- Лингвистический энциклопедический словарь / гл. ред. В. Н. Ярцева. — 2-е изд., доп. — М.: Большая рос. энцикл., 2002. — 709 с.
- Хейли А. Детектив; [пер. с англ. И. Л. Моничева]. — Москва: Издательство АСТ, 2018. — 608 с.
- Хижняк С. П. Юридическая терминология: формирование и состав / С. П. Хижняк. — Саратов: Изд. Саратовского ун-та, 2007. — 136 с.
- Cambridge Dictionary. Режим доступа: https://dictionary.cambridge.org/ru/ (дата обращения: 22.05.2022).
- Collins Online Dictionary [электронный ресурс] Режим доступа: https://www.collinsdictionary.com/ (дата обращения: 22.05.2022).
[1] Закон Магнитского был принят в 2012 году в США. Он вводил персональные санкции в отношении лиц, ответственных за нарушение прав человека и принципа верховенства права в России и был назван по имени скончавшегося в тюрьме Сергея Магнитского.
