Лишение родительских прав: проблемы теории и некоторые аспекты правоприменения с учетом практики английской правовой системы



В настоящей статье изложены некоторые теоретические проблемы к пониманию института лишения родительских прав и проблематика правоприменения норм, регулирующих указанный вопрос с особенностями английской правовой системы.

Ключевые слова: родительские права, защита прав ребенка, семейно-правовая ответственность.

Введение

Исходя из смысла родительского правоотношения родители, прежде всего, обязаны защищать права и интересы своего ребенка, гарантировать его безопасность, создавать условия для всестороннего и полного развития. Однако реальность такова, что не все родители исполняют возложенную на них обязанность, что в свою очередь порождает угрозу для благополучия их собственных детей.

Институт лишения родительских прав, на наш взгляд, необходим как мера защиты детей от произвола родителей и обеспечения их интересов. Такая позиция нашла свое отражение в ст. 9 «Конвенции о правах ребенка», одобренной Генеральной Ассамблеей ООН 20.11.1989 (далее — «Конвенция о правах ребенка») [5]. При этом нормы российского семейного законодательства не позволяют с точностью определить правовую природу данного института, что влечет за собой некоторые проблемы при применении его норм.

Основная часть

Основания, предусмотренные в ст. 69 Семейного кодекса Российской Федерации (далее — СК РФ) отражают, прежде всего, неспособность родителей исполнить свою обязанность по воспитанию своего ребенка, что создает опасность для его физического и психического развития. Здесь же необходимо задуматься о целях, которые законодатель заложил в основу применения института лишения родительских прав.

По мнению Т. А. Фаддеевой, ст. 69 СК РФ отражает, среди прочего, наказание родителей за их общественно-вредное поведение [9, с. 82]. Схожей позиции придерживаются П. В. Крашенинников и О. А. Рузакова, отмечая, что лишение родительских прав является крайней мерой ответственности, которая применяется в исключительных случаях за совершение родителями виновного правонарушения в отношении своих детей [12, с. 384].

Исходя из приведенных мнений, представляется, что лишение родительских прав является институтом ответственности в виду виновного поведения родителей по отношению к детям. Такая позиция отражена и в п. 11 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 27.05.1998 N 10 «О применении судами законодательства при разрешении споров, связанных с воспитанием детей», где указано, что родители могут быть лишены судом родительских прав по основаниям, предусмотренным в ст. 69 СК РФ, только в случае их виновного поведения [11].

При этом нельзя не заметить, что положения все той же ст. 9 «Конвенции о правах ребенка» указывают, что «разлучение необходимо в наилучших интересах ребенка» [6], что может свидетельствовать о применении института лишения родительских прав, прежде всего, как меры защиты несовершеннолетнего от негативных последствий действий родителей.

Если внимательно проанализировать каждое из оснований ст. 69 СК РФ, можно заметить, что все они указывают на пренебрежение родителями интересами ребенка, а как следствие своими собственными интересами в отношении него, иными словами рассмотрение института лишения родительских прав как «обязанности претерпеть негативные последствия своего противоправного поведения» здесь достаточно спорно. Как отмечает Т. В. Краснова, «Прежде всего, родители, не желающие заботиться о своих детях, в том числе под давлением различных органов, на которые законом возложена обязанность по защите интересов детей, наконец, подтверждают такую возможность официально — их больше не беспокоят ни указанные органы, ни дети» [8, с. 143].

Такая позиция нашла свое отражение в трудах и других ученых. Так, Л. М. Звягинцевой справедливо отмечено, что формальное нарушение правовых норм не влечет механического применения семейно-правовых санкций, целью реализации которых является в первую очередь защита интересов детей. Наличие вреда как следствия противоправного поведения и необходимого элемента состава правонарушения (а отсюда и причинной связи между противоправным поведением и наступившим вредным результатом) не является для семейного права обязательным. Это предопределено «правозащитительной направленностью» санкций в семейном праве, которая позволяет применять их не только тогда, когда налицо вредный результат, а прежде всего — для предотвращения наступления таких отрицательных последствий. «В этом социальный смысл существования и назначение применяемых средств защиты (мер защиты и мер ответственности), выполняющих не репрессивную (наказательную), а охранительную роль» [4, с. 5].

Если рассуждать о неблагоприятных последствиях, то необходимо дифференцировать их относительно их неблагоприятного характера для родителей. Так, исходя из смысла оснований, приведенных в ст. 69 СК РФ утрата личных неимущественных прав в отношении ребенка для родителя не будет носить отрицательный характер, поскольку исходя из отношений, сложившихся между родителем и ребенком родитель не проявляет к последнему должной степени заботы и внимания, не участвует в его жизни либо ставит его жизнь, психическое и физическое здоровье под угрозу. Таким образом, мы можем сделать вывод, что своим поведением родитель как бы фактически отказывается от своих личных неимущественных прав в отношении ребенка.

С другой стороны возникает вопрос с прекращением имущественных прав, предусмотренных ч. 1 ст. 70 СК РФ и другими федеральными законами, а так же законодательством субъектов Федерации, что фактически можно расценить как негативные последствия противоправного поведения лица. Однако здесь необходимо учитывать, что такие последствия возникают в связи с утратой правовой связи между родителем и ребенком, что влечет за собой, в ряде случаев, отсутствие оснований для возникновения определенных имущественных прав, как то права на наследование имущества, права на получение льгот и социальных выплат, права на содержание (ст. 87 СК РФ) и некоторых других прав. Однако отсутствие оснований для возникновения таких прав нельзя расценивать как меру ответственности, поскольку невозможность участия в определенных правоотношениях не может сама по себе рассматриваться как негативное последствие. Кроме того, при рассмотрении имущественных прав родителей в отношении детей в случае с предоставлением социальных льгот и выплат целью таких мер является обеспечение интересов, прежде всего самого ребенка, а лишь в последнюю очередь интересов самих родителей.

Здесь же необходимо отметить, что при рассмотрении тех последствий, что наступают для родителей в случае лишения их родительских прав, они носят скорее «карательный» характер, нежели «компенсаторный». При этом нельзя не заметить, что потенциальная возможность наказать родителей за нарушение прав и законных интересов детей предусмотрена в других законодательных актах, как то ст.ст. 5.35, 5.35.1 КоАП РФ, ст.ст. 150, 151, 156, 134 УК РФ. Это наводит на мысль, что родители как бы несут двойную ответственность за одно деяние, причем характер этой ответственности предполагает наказание за правонарушение, что нарушает принцип недопустимости двойного вменения.

Вместе с тем хотелось бы обратить внимание на некоторые проблемы, возникающие на практике при применении норм, регламентирующих основания и порядок лишения родительских прав.

Необходимо отметить, что истцом по делу о лишении родительских прав следует считать самого ребенка, при этом, в силу абз. 2 ч. 1 ст. 70 СК РФ, лицами уполномоченными подать заявление о лишении родительских прав в интересах ребенка выступают: один из родителей или лиц, их заменяющих, прокурор, органы или организаций, на которые возложены обязанности по охране прав несовершеннолетних детей (органы опеки и попечительства, комиссии по делам несовершеннолетних, организации для детей-сирот и детей, оставшихся без попечения родителей, и другие).

Надо сказать, что в перечень лиц, управомоченных подавать исковое заявление с соответствующими требованиями, не включен сам ребенок, чьи права грубо нарушаются родителями. На это счет в науке ведется определенная дискуссия. С. Н. Бондов, считает, что «в соответствии с п. 2 ст. 56 СК РФ при нарушении прав и законных интересов ребенка, в том числе при невыполнении или при ненадлежащем выполнении родителями (одного из них) обязанностей по воспитанию, образованию ребенка, либо при злоупотреблении родительскими правами ребенок вправе самостоятельно обращаться в суд по достижении четырнадцати лет» [2, с. 86]. Но, по мнению А. М. Нечаевой, «данная норма не дает право несовершеннолетнему, достигшему четырнадцати лет, выступать в роли истца по делу о лишении родительских прав, ограничении родительских прав» [10, с. 208]. В смысл данной нормы она вкладывает право несовершеннолетнего, достигшего четырнадцати лет, обжаловать в суд действия и решения, нарушающие его права. Ю. Ф. Беспалов указывает, что «если по каким-то причинам опека не была оформлена до обращения в суд либо в оформлении по каким-либо причинам было отказано, то это не может служить препятствием для обращения» [1, с. 27].

До недавнего времени на практике не было выработано единой позиции по вопросу о правомочности таких обращений несовершеннолетних и его процессуальных последствий. Ответ на него предложен в Обзоре Верховным Судом РФ, который, впрочем, высказывается весьма деликатно, считая, что «вряд ли можно признать правильной» практику судов, отказывающих в принятии исковых заявлений о лишении родительских прав, если они подавались несовершеннолетними, со ссылкой на п. 1 ст. 70 СК, поскольку ее необходимо применять в совокупности с нормой п. 2 ст. 56 СК [3].

На наш взгляд наиболее рациональной является позиция А. М. Нечаевой, базирующейся на ч. 1 ст. 70 СК РФ, поскольку предоставление возможности ребенку, достигшему 14 лет, обращаться в суд с иском о лишении его родителей или одного из них родительских прав создаст определенные проблемы.

Во-первых, увеличится нагрузка на судебную систему, поскольку суды будут «завалены» исками, не имеющими под собой никакого фактического основания. Это объясняется неустойчивостью психики ребенка в этом возрасте, ведь любой конфликт в семье может стать поводом для его обращения за защитой своих прав, которые в большинстве случаев не будут нарушены.

Во-вторых, если практика пойдет по пути удовлетворения таких исков, мы столкнемся с проблемой, когда за малейший проступок родители могут быть лишены прав в отношении ребенка. Как справедливо отмечает О. Ю. Косова, позиция, при которой суды допускают обращение ребенка в суд с соответствующими требованиями, «способна сформировать соответствующую судебную практику с неблагоприятными социальными последствиями как для «постсудебных» взаимоотношений конкретных родителя и ребенка, так и общества в целом» [7, с. 23]. Кроме того, такая позиция позволит государству вмешиваться в дела семьи чаще, чем того требует необходимость.

В отличие от Англии, семейное законодательство России в части, касающейся родительских прав и обязанностей, не в полной мере соответствует Конвенции ООН о правах ребенка. В нашем законодательстве отсутствует положение Конвенции ООН, предлагающее государству обеспечить ребенку такую защиту и заботу, которая позволяет ему сохранить родителей.

Таким образом, лишение родительских прав рассматривать в семейном кодексе РФ как исключительную меру защиты детей.

В отличии от английской правовой системе в России отсутствует орган по обеспечению содержания ребенка, в функции которого входило бы определение размера содержания, рассчитываемого на основании информации, предоставляемой родителями (одним из них), работодателем, налоговой службой. Решение данного вопроса в Англии дало положительный эффект.

В российской правовой системе отсутствует обязательная согласительная процедура по вопросам осуществления родителями их права на личное воспитание ребенка и исполнения обязанности по его содержанию в связи с расторжением брака родителей, что позволяет предотвратить судебный спор о праве на воспитание. Практика применения такой процедуры в Англии подтверждает ее полезность.

Заключение

Таким образом, предоставление ребенку права обращения в суд с требованиями о лишении его родителей родительских прав, является нецелесообразным и может повлечь за собой негативные последствия, как для самой семьи, так и для общества в целом.

На наш взгляд, концептуальное понимание института лишения родительских прав как института защиты прав детей позволит избежать произвольного вмешательства в семью, необоснованного отобрания детей и разлучения их с родителями лишь по формальным признакам наличия в действиях лица состава правонарушения

Литература:

1. Беспалов Ю. Ф. Основание и порядок лишения родительских прав // Российская юстиция. 2000. № 12.
2. Семейное право = Family law: Учеб. для вузов / Алексий П. В., Бондов С. Н., Гришин И. П., Злобина И. В.; Под ред. Бондова С. Н.; Фонд содействия правоохран. органам «Закон и право». — М.: Юнити-Дана; Закон и право, 2002. — 319 с.
3. Бюллетень Верховного Суда РФ. 2012. N 7. В 2011 г.
4. Звягинцева Л. М. Меры защиты в советском семейном праве: автореф. дис. канд. юрид. наук. Свердловск, 1980.
5. Конвенция о правах ребенка: принята резолюцией № 44/25 Генеральной Ассамблеи ООН от 20 ноября 1989 года // Официальный сайт ООН. URL. http://www.un.org/ru/documents/decl_conv/conventions/childcon.shtmlи (28.06.2006).
6. Конвенция о правах ребенка: принята резолюцией № 44/25 Генеральной Ассамблеи ООН от 20 ноября 1989 года // Официальный сайт ООН. URL. http://www.un.org/ru/documents/decl_conv/conventions/childcon.shtmlи (28.06.2006).
7. Косова О. Ю. Судебное отобрание детей у родителей: вопросы теории и практики //Семейное и жилищное право. 2014. № 4. С. 19–23.
8. Краснова Т. В. Лишение родительских прав: концептуальные ошибки законодателя и проблемы правоприменительной практики // Вестник Омского университета. Серия «Право». 2015. № 3(44).
9. Б. М. Гонгало. Семейное право: Учебник / Гонгало Б. М., Крашенинников П. В., Михеева Л. Ю., Рузакова О. А.; Под ред. П. В. Крашенинникова. М.: Статут, 2008.– 302 с.
10. Нечаева A. M. Семейное право: учебник / А. М. Нечаева; Ин-т государства и права РАН. Академический правовой ун-т. — 3 изд., перераб. и доп. — М.: Юристь, 2006.-327 с.
11. О применении судами законодательства при разрешении споров, связанных с воспитанием детей: постановление Пленума Верховного Суда от 27 мая 1998 г. № 10 // Доступ из справ. — правовой системы «Консультант Плюс».
12. Гражданское право: Учебник в 3-х Т. Т.3. / Под ред. А. П. Сергеева, Ю. К. Толстого. — М.: Проспект, 2006. — 784 с.