В статье авторы пытаются проанализировать результаты изучения уголовных дел о взяточничестве, литературных и информационных источников и выявить наиболее типичные ошибки при проведении оперативных экспериментов.
Ключевые слова: взяточничество, оперативный эксперимент, типичные ошибки.
В современной России продолжается рост преступлений в сфере экономики. При этом степень раскрываемости указанного вида противоправных деяний продолжает оставаться невысокой. Одной из причин сложившегося положения является низкое качество проведения оперативно-розыскных мероприятий. Кроме того, криминальный мир демонстрирует тенденцию к сплочению, такие вызовы диктуют необходимость грамотного сотрудничества профессионалов в области следствия и сыска. Большинство преступлений вышеназванной категории тщательно планируются, готовятся длительное время, соответственно они неизбежно оставляют следы на предметах и в сознании людей. Задача заключается в том, чтобы их выявить, зафиксировать и придать им доказательственное значение.
Изучение уголовных дел по преступлениям в сфере экономики свидетельствует, что самым распространенным мероприятием при их проведении является оперативный эксперимент. Последний нередко служит основанием к возбуждению уголовного дела, в том числе, по делам о взяточничестве. Проведенный анализ следственной практики, включая региональную, обращение к статистическим данным, показывают, что проведение оперативного эксперимента сопровождается целым рядом нарушений. Нам показалось интересным разобраться в причинах сложившейся ситуации, напрямую влияющей на раскрытие и расследование экономических преступлений.
Нарушение первое связано с тем, что постановление о проведении оперативного эксперимента выносится и подписывается лицом, которое не обладает для этого надлежащими полномочиями. Утверждение соответствующего процессуального документа находится в компетенции руководителя структурного подразделения ОРД, соответственно вместо него это не вправе сделать ни его заместитель, ни тем более рядовой оперативник.
Данная ошибка весьма распространена и имеет несколько вариантов, объединяет их то, что нарушения допускаются в составлении документации, сопровождающей это розыскное мероприятие. В частности, в ходе эксперимента составляются разного рода акты и справки. Зачастую их подписывают участковые, сотрудники охраны. Однако эти лица не обладают соответствующими полномочиями, они не относятся к числу субъектов, имеющих право заниматься ОРД (перечень таковых носит исчерпывающий характер и приведен в тексте закона). Очевидно, что участковый может быть приглашен для участия в подобной акции, но статусом и компетенцией оперативника он не обладает, а решает при этом другие задачи в рамках своих служебных обязанностей. Такие нарушения относятся к существенным. Как показывает практика, они могут привести к тому, что обвинение окажется не в состоянии отстоять свой тезис.
Следующая ошибка связана с тем, что в постановлении не приводятся основания, по которым принято решение о проведении оперативного эксперимента. Здесь также возможны варианты. Наиболее часто в тексте постановления приводится фраза-штамп, что некое лицо требовало деньги у другого. Подобное предложение не несет никакой правовой нагрузки, его нельзя соотнести с составами преступлений, содержащимися в уголовном законе. Более того, такое требование может носить и вполне правомерный характер, если оно связано с желанием вернуть ранее данный взаймы денежные средства. Ситуация тогда не выходит за рамки гражданско-правового спора. Очевидно, что в описательной части подобного постановления надо четко обозначить признаки конкретного противоправного деяния.
Второй типичный недочет, когда в суд в качестве свидетеля вызывается оперативник, который не может четко ответить на вопрос о том, из каких источников, когда, при каких обстоятельствах, он получил сведения, послужившие основанием для проведения ОРМ. Обычно, сотрудник полиции начинает ссылаться на служебную тайну, на данные учета, на необходимость сохранения негласных сведений об агентуре, а иногда, как показало приведенное в предыдущем параграфе уголовное дело на наличие признаков государственной тайны. Такой подход позволяет стороне защиты с полным основанием говорить о том, что решение о проведении эксперимента было принято в отсутствие достаточных для этого оснований, произвольно, а, значит, с нарушением прав и интересов конкретного фигуранта.
Во избежание подобных нарушений в правоприменительной практике предлагается обязать оперативников подробно описывать в составляемых ими документах основания проведения ОРМ. Целесообразно, чтобы ими был составлен предварительный рапорт, в котором при всех прочих подлежит обозначению основание проведения эксперимента. Кроме того, соответствующие данные приводятся в постановлении о предоставлении полученных результатов ОРД. Выходом из ситуации мог бы стать допрос следователем в досудебных процедурах оперативных работников [1], с постановкой им вопроса о том, какими основаниями они руководствовались, принимая решение о проведении данного ОРМ. У рядовых сотрудников, которых допрашивать следует в статусе свидетелей, необходимо выяснить: была ли в их распоряжении оперативная информация о том, что объект системно принимает незаконное вознаграждение [2].
Третья ошибка относится к путанице в категории преступления, поскольку по делам небольшой тяжести проводить оперативный эксперимент нельзя. Вместе с тем данное мероприятие требует серьезной подготовки, внимания к ходу проведения, тщательной фиксации, что свидетельствует о его трудоемкости и процессуальной значимости. Очевидно, что по несложным делам, не представляющим серьезной опасности его проведение нецелесообразно. В этом смысле нужно детально анализировать обращение заявителя.
Следующий случай связан с ситуацией, когда эксперимент проводится в отсутствие постановления [3]. Данный документ требуется по прямому указанию закона, причем утверждается он конкретным руководителем розыскного подразделения. Называет процессуальный акт «Постановление о проведении оперативного эксперимента». Он подлежит обязательному помещению в учетное дело (при этом прилагается сопроводительное письмо, с обозначением указания, где он находится), а в случае последующего возбуждения в уголовное.
Достаточно спорным является вопрос о необходимости присутствия понятых при проведении соответствующего мероприятия. В зависимости от ответа на него можно говорить о наличии либо отсутствии следующей ошибки. Анализ документального оформления ОРД показывает, что при проведении оперативного эксперимента выделяется несколько этапов, к участию в которых привлекаются понятые [4]. Вместе с тем нормативно их присутствие при непосредственном проведении эксперимента не требуется [5]. Между тем даже привлекая понятых, оперативники допускают определенные нарушения. Так, они не объясняют им смысл участия в конкретном ОРМ, зато начинают перечислять права и обязанности, предусмотренные УПК РФ, заставляя за это расписаться в акте. Между тем подобное требование в законодательстве об ОРД отсутствует, а соответствующее мероприятие не относится к числу следственных действий, поэтому на него данное процессуальное правило не распространяется [6].
Дальше начинают возникать дополнительные проблемы, связанные с тем, что понятые не являются по вызовам дознавателя и следователя. Обеспечивать дачу ими показания достаточно сложно. Но даже в этом случае, они часто их меняют, причина, в основном, заключается в том, что со временем содержание первичных ими просто забывается и включается механизм замещения информации.
Нередко выявляется, что эти лица были изначально заинтересованными, что исключало возможность их участия в принципе, но они скрыли эти обстоятельства от оперативников и поэтому были привлечены. Ни при каких условиях нельзя приглашать в качестве понятых приятелей, родственников лиц, в отношении которых планируется ОРС, а также знакомых сотрудников ОРД, а также студентов, стажеров, внештатных и вольнонаемных работников соответствующих подразделений. Желание усилить доказательственное значение эксперимента за счет привлечения понятых, как дополнительного средства фиксации полученных данных, может превратиться в противоположность, поскольку результаты могут перейти в разряд недопустимых из-за нарушений, связанных с участием этих лиц. Однако не будем отрицать, что есть случаи, когда их участие, напротив, помогает спасти доказательственную ценность эксперимента, когда суд допрашивает их относительно значимых для разрешения дела обстоятельств.
В теории ОРД рекомендуется, что если в соответствующих мероприятиях принимают участия лица со стороны, то не целесообразно называть их понятыми, во избежание путаницы с процессуальным контентом и следственными действиями. Более правильно называть их представителями общественности или незаинтересованными лицами [7]. Однозначно не требуется разъяснять им процессуальные права и обязанности, предупреждать об ответственности, со ссылкой на нормы закона, регламентирующего порядок проведения следственных действий.
По поводу подбора таких фигурантов нужно руководствовать критерием тщательности. Безусловно, это должны быть законопослушные граждане, ранее не судимые. При этом им необходимо разъяснить важность их явки по вызовам, особенно в суд, поскольку их показания могут носить исключительно значимый характер. Персональные данные этих лиц подлежат максимальному засекречиванию. Данное обстоятельство важно с точки зрения их защиты от возможного воздействия, если заинтересованные лица попытаются повлиять на их показания с целью изменения таковых в их пользу. В ходе расследования и судебного разбирательства необходимо установить, что эти лица действительно присутствовали при проведении оперативного эксперимента и видели конкретные факты, имеющие правовое значение (изъятие денежные средств, с пометками). Если имеются противоречия в их показаниях, которые они давали в разное время, то требуется таковые устранить, чтобы не было сомнений в их правдивости.
Шестая ошибка связана с тем, что под видом оперативного эксперимента проводится другое розыскное мероприятие, которое по-разному именуют. Например, в изученных уголовных делах нам встретилась формулировка «ОРМ по изобличению признаков вымогательства взятки». Однако подобных мероприятий законодательство о розыскной деятельности не знает, там указан именно оперативный эксперимент, поэтому подобные подмены неприемлемы.
Седьмая ошибка вытекает из смешения разного рода процедур. На практике это выглядит следующим образом. Вначале проводится оперативный эксперимент, в ходе которого устанавливается факт получения взятки, а затем составляет протокол административного правонарушения, где отражается факт изъятия у фигуранта денежных средств. Подобная «интеграция» недопустима, поскольку административный проступок никак не связан с оперативно-розыскной деятельностью. Вполне обоснованно после эксперимента провести задержание, досмотр, изъятие вещей, документов, но не надо происходящее сводить к административным процедурам. Это разные виды деятельности, иной порядок ответственности, свои специальные требования и критерии.
Восьмое нарушение определено проведением незаконных досмотра и изъятия каких-то объектов, если при этом ссылаются на законодательство об ОРД или административные нормы, поскольку в указанных актах подобные основания не приведены. Досмотр не относится к числу ОРМ, хотя на практике весьма распространен. Такого рода процедура, в отношении конкретного лица, вещей, автомобиля, помещений, производственных площадок, документов, считается обеспечительной мерой в рамках административного производства, порядок ее проведения регламентируется КоАП РФ и не следует все это переносить на ОРД. В компетенцию сотрудников полиции входят такого рода полномочия, однако не каждый сотрудник этого ведомства является оперативником, поэтому сам этот статус вовсе не свидетельствует о проведении ОРМ.
К числу значимых ошибок относится провокация взятки. Подобные действия уголовно-наказуемы и квалифицируются статье 304 УК РФ. Помимо этого, в таких случаях можно усмотреть подстрекательство в совершении иных преступлений. Дело в том, что инициатором передачи незаконного вознаграждения должен выступать именно взяткополучатель, а не взяткодатель (пошедший на сотрудничество), умаляющий его взять деньги. В этом смысле показать реальность происходящего помогают аудио и видео записи, где отражается фактически имевшее место событие. Настойчивость фигуранта, согласившегося участвовать в эксперименте, может быть истолкована, как подстрекательское действие. Кроме того, ведется стенограмма разговора участников ОРМ, ее по окончании акции надо сравнить с записью. Понятно, что между ними не должно быть никаких разночтений.
Десятая ошибка вытекает из нарушений особого порядка, речь идет о соблюдении права на неприкосновенность жилища, соответственно для проведения на такой площадке оперативного эксперимента обязательным является получение судебного решения. Сейчас много говорится о том, что такое санкционирование невозможно получить быстро, а именно временной показатель часто обеспечивает эффективность ОРМ. В этой связи достаточно артикулировано в последнее время высказываются предложения о введении в нашей стране должности следственного судьи, у которого будут весьма обширные полномочия на досудебных стадиях процесса, в том числе, и соответствующее санкционирование [8].
Есть нарушение, связанное с тем, что не обеспечены гарантии неприкосновенности (например, депутатской, адвокатской). На практике по делам о взяточничестве нарушаются права лиц, имеющих статус адвокатов, осуществляющих защиту по делам о взяточничестве. Недопустимо понуждать их к даче показаний относительно сведений, которые стали им известны при оказании юридической помощи своему подзащитному, поскольку они составляют предмет адвокатской тайны. Не имеет никакого значения: известно ли было оперативникам о наличии у фигуранта соответствующего статуса.
Изучая уголовные дела, мы обратили внимание на то, что, выступая в прениях, адвокаты-защитники любые нарушения считают существенными, требуя на этом основании исключить результаты оперативного эксперимента из круга доказательств. Аналогичную позицию они занимают при написании письменных ходатайств, где ссылаются на недопустимость конкретного ОРМ.
Оптимально, чтобы допущенные нарушения представители стороны обвинения увидели как можно раньше, лучше, если раньше, чем в деле начнет участвовать адвокат-защитник. В этом случае у них будет время на устранение недостатков. Иногда эти нарушения выявляются только в стадии судебного разбирательства. Здесь важна позиция государственного обвинителя, в задачу которого входит аргументировано убедить суд в законности представленных материалов оперативного эксперимента.
Завершая сказанное, отметим, что результат соответствующей акции не всегда приводит к изъятию предмета взятки. Ограничения данной деятельности не позволяют проводить досмотр объектов и лиц-участников. Соответствующие нормативные пробелы в некоторых случаях позволяют виновным во взяточничестве субъектам избежать ответственности.
Литература:
- Карачёва А. С., Глухов Н. А. Тактические ошибки следователя при раскрытии преступлений // Научное сообщество студентов: Междисциплинарные исследования: сб. ст. по мат. LXIX междунар. студ. науч.-практ. конф. № 10 (69). URL: https://sibac.info/archive/meghdis/10(69).pdf (дата обращения: 02.10.2021)
- Щигорец Л. А. Некоторые аспекты взаимодействия следователя с оперативно-розыскными органами // Молодой ученый. — 2019. — № 49. — С. 453–455.
- Князев М. В. Проблемы, возникающие при проведении оперативно-розыскных мероприятий в отношении этнических преступных групп // Молодой ученый. — 2018. — № 2. — С. 178–181.
- Митрясова А. С. К вопросу о проблемах участия понятых в уголовном судопроизводстве РФ // Молодой ученый. — 2018. — № 18. — С. 250–253.
- Черипко Д. П. К вопросу о целесообразности участия понятых в подготовке и проведении оперативно-розыскных мероприятий // Вестник Сибирского юридического института ФСКН России. — 2013. — № 1 (12). — С. 129–132.
- Глущенко А. П. Условия участия общественности на досудебных стадиях уголовного судопроизводства (на примере института понятых) // Вестник АГУ. — 2015. — 2 (158). — С. 251–256.
- Глущенко А. П. Указ. соч. — С. 251–256.
- Милова И. Е. Следственный судья: возрождение института // Вестник Волжского университета им. В. Н. Татищева. — 2016. — Том 1. — № 2. — С. 196–202.
