Проблема экстремизма и терроризма в современном мире ассоциируется в общественном сознании с представлениями о псевдорелигиозных направлениях, как исламский фундаментализм.
Здесь надо сделать оговорку: фундаментализм не является отражением агрессивных настроений той или иной религиозной группы, ее культуры враждебности по отношению к представителям других религиозных групп.
В научной литературе встречаются разные толкования понятия «фундаментализм» (от лат. fundamentum – основание). То интеллектуальное и политическое движение, которому внешние наблюдатели дали не совсем точное определение фундаментализма, разумея под ним возвращение к первоосновам, фундаменту религии, сами мусульмане предпочитают называть салафизмом – от выражения «ас-салаф ас-салих» (праведные предки) или просто «ас-салаф» (предки). В наши дни активизация исламистского экстремизма и терроризма под салафитскими лозунгами происходит в начале 70-х годов прошлого века и продолжается по сей день. [2]
Тема экстремизма и терроризма, которая сейчас находится в центре внимания общества и государства, в первую очередь связывается с теми экстремистскими группами, которые стремятся проводить свою деятельность, прикрываясь религиозными мотивами и убеждениями.
Но надо заметить, что существуют и экстремистские организации, которые не пытаются действовать под личиной религиозных догматов. Поэтому экстремизм и подразделяется на политический, экономический и т.д.
Экстремизм – приверженность отдельных лиц, групп, организаций и т.п. к крайним взглядам, позициям и мерам в общественной деятельности. В политике экстремизм проявляется в стремлении подорвать стабильность существующих общественных структур и политических институтов. Это делается с помощью демагогии, призывов к насилию, террористических актов и приемов партизанской войны. Для экстремизма характерна бескомпромиссность, действия по принципу «все или ничего». Идеологической и теоретической основой являются радикальные идеологические концепции, религиозный фундаментализм. Лидеры экстремистов требуют от своих сторонников полного повиновения и беспрекословного выполнения любых приказов. При этом они часто апеллируют не к разуму, но к примитивным инстинктам толпы и чувствам, верованиям и предрассудкам людей. Экстремизм тесно связан с радикализмом, поэтому оба эти термина нередко употребляются как синонимы. Так же как и радикализм, экстремизм подразделяют на левый, правый, религиозный, националистический и т.д. [1]
Исходя из этого определения, можно прийти к заключению, что многие тоталитарные секты тоже в некоторой мере могут считаться экстремистскими, т.к. направлены на агрессивную вербовку новых адептов, отрицание и враждебность по отношению как к другим религиям, так и к существующему общественному порядку.
У экстремистских группировок и тоталитарных сект есть свои общие черты. Во-первых, они ориентированы на молодежь. Проблема экстремизма в России в последние годы приобретает все большую актуальность. Ученые, политики, общественные деятели, журналисты в ходе дискуссий предлагают различные пути и способы противодействия экстремизму. Едва ли не в первую очередь эта проблема касается молодежной среды, где ряд громких преступлений молодых экстремистов вызвали широкий общественный резонанс. В настоящее время не секрет, что молодежная среда является благодатной почвой для потенциальных и реальных экстремистских угроз. Этому способствует социально-возрастные, социально-психологические и социокультурные особенности молодежи. [3]
Во-вторых, организация этих формирований и в первом и во втором случае предполагает иерархизированность, а также наличие лидера (иногда двух – формального и неформального), который обладает определенными социальными и социально-психологическими качествами, позволяющими ему воздействовать на группу.
Несмотря на то, что религия в современном обществе перестает играть важную роль, как это было, например, в средние века, ее воздействие на общественное мнение достаточно велико. В тоже время, существует неграмотность в области понимания истории и теории религии, что позволяет экстремистским группировкам – с одной стороны – использовать религиозные идеи для привлечения новых членов в свои ряды, с другой – манипулировать религиозными чувствами этих людей, давая им неверную интерпретацию положений той либо иной религии. Когда религия используется как инструмент для экстремизма – это один из примеров формирования экстремистских и террористических групп.
Но на сегодняшний день стало очевидным, что религия может использоваться не только как инструмент, но и как мишень для экстремизма. Сегодня Россия, как и большинство стран мира, столкнулась с проблемой миграции и социокультурной адаптации мигрантов. Преобладающая часть мигрантов приезжает в Россию из стран, традиционной религией в которых является ислам, что создает определенные риски.
Важным фактором, актуализирующим осознание рисков, выступает размывание этнокультурных, социальных и профессиональных идентичностей, воспроизводство которых блокируется транснациональным характером капитала. В этих условиях индивид оказывается наедине с собой, он сам должен адекватно реагировать на социальные и природные риски, сам должен выбирать решения и нести за них ответственность. Ф. Фукуяма сравнивает этот сдвиг в принципах организации социальной жизни с переходом от общества общинного типа к обществу современного типа (модернити). Составной частью этого процесса стало выделение индивида из плотной сети обязательств и ролей традиционных институтов. [4]
Модель поведения индивида в обществах постиндустриальных стран значительно изменилась. Сейчас можно говорить и о том, что мигранты из стран третьего мира, которые должны были гармонично интегрироваться в принимающую среду, сами оказали свое влияние на изменения как в социально-экономической, так и в духовной сфере. Доля исповедующих ислам в странах Европы и Северной Америки увеличивается.
Многие авторы связывают актуальные проблемы культурной безопасности с международными культурными проблемами, в частности с проблемами межкультурного диалога. Западные СМИ часто рассматриваются как инструмент для продвижения к успеху западных ценностей и способы установить «диалог», понимаемый как глубоко неравный. Эта ситуация поднимает один из самых важных вопросов нашего времени: как мы готовимся к пониманию других культур? [5]
Скорее всего, здесь и кроется противоречие – столкновение культур и моделей поведения в условиях глобализации, попытке прийти к общим ценностям и модели поведения, навязывание западной, европоцентричной модели. Конфликт, как борьба за свои интересы, сталкивает в противостоянии исламскую цивилизацию с европейской и американской.
В тоже время, в чем заключается перспектива межкультурного (межконфессионального в данном случае) диалога – обе стороны, отдельные их лидеры готовы «сесть за стол переговоров». Идея толерантности и взаимоуважения, активно пропагандируемая во всем мире, преследует цели бесконфликтного существования.
Шейх Абдул Хади Палази, генеральный секретарь Ассоциации мусульман Италии, в статье под характерным названием «Извращенный ислам» писал, что исламизм являет собой идеологию религиозного тоталитаризма, возникшую в конце XX столетия и оскверняющую принципы традиционного ислама… это фактически экстремистская идеология, сторонники коей считают ислам одновременно и религией и государством, а главарей боевиков также и религиозными вождями. [6]
Политизация религии и использование ее в качестве идеологического инструмента воздействия особенно проявляется в странах с социально-экономической нестабильностью.
С развалом Советского Союза в Дагестане начали набирать обороты процессы политизации ислама, стремительного увеличения количества печатной и электронной продукции с фундаменталистскими и откровенно экстремистскими проповедями. В ассиметричной войне, которую ведут исламские джамааты против военно-политических систем современных государств, факторы психологической мобилизации, готовности умереть во имя собственной цели играют ключевую роль. Особенно если учесть, с каким кумулятивным эффектом все эти факторы срабатывают в среде бурно возрождающихся общин верующих. [7]
Выход в разрешении конфликтной ситуации, приводящей к столкновению религий и культурных традиций сложный, но в достаточной степени понятный – стремление к социально-экономической стабильности в странах, предоставление равных возможностей, существование неотвратимости наказания за совершенные преступные деяния.
Для многих давно уже не секрет, что религия сама по себе не является агрессивной или неагрессивной, враждебность в данном случае является характеристикой некоторых последователей, которые используют догматы религии, играя на чувствах верующих, с умыслом достижения своих целей.
- Литература:
Журавель В.П. О терроризме, террорологии и антитеррористической деятельности (Энциклопедический словарь) / В.П. Журавель, В.Г. Шевченко. – М.: ТОМ, 2007.
Карамян, С.Г. Исламский Фундаментализм: теория и практика / С.Г. Карамян // Власть. – 2007. – №4. – С. 82-83.
Кубякин, Е.О. К вопросу определения сущности экстремистских установок молодежи / Е.О. Кубякин // Власть. – 2010. – №9. – С. 56.
Котов, С.В. Неофашизм как возможность в контексте современной ситуации / С.В. Котов // Власть. – 2011. – №6. – С. 108.
Ширяев, В.П. Культурная безопасность и межкультурные диалоги / В.П. Ширяев // Власть. – 2010. – №11. – С. 95-96.
Дмитриев, И.А. Что такое исламистский терроризм? / И.А. Дмитриев // Власть. – 2011. – №6. – С. 113.
Курбанова, А.М. Фундаменталистская и экстремистская пропаганда в постсоветском Дагестане / А.М. Курбанова // Власть. – 2010. – №11. – С. 95-96.
