Институт задержания в уголовном судопроизводстве насчитывает не одно десятилетие своего существования, в процессе которого он не раз совершенствовался и изменялся. Его значимость неоспорима, ведь именно задержание лица по подозрению в совершении преступления позволяет пресечь или предупредить новые противоправные действия лица, получить данные, необходимые для расследования преступления. Однако, автор полагает, что рассматриваемый институт не лишен недостатков. В частности, в данной статье рассмотрены вопросы необходимости совершенствования оснований для задержания лица по подозрению в совершении преступления.
Ключевые слова: задержание, иные данные, орган дознания, основания задержания, подозреваемый, следователь, уголовный процесс.
The institution of detention in criminal proceedings has been in existence for more than one decade, during which it has been improved and changed more than once. Its importance is undeniable, because it is the detention of a person on suspicion of committing a crime that allows one to suppress or prevent new illegal actions of the person, to obtain the data necessary for the investigation of the crime. However, the author believes that the institution in question is not without its shortcomings. In particular, this article discusses the need to improve the grounds for the detention of a person on suspicion of committing a crime.
Keywords: detention, other data, body of inquiry, grounds for detention, suspect, investigator, criminal procedure.
В ходе рассмотрения вопроса, касающегося оснований процессуального задержания, следует отметить, что ещё Ч. Беккариа попытался сформулировать и обосновать систему улик, которые необходимы и достаточны для задержания или ареста [2, с. 258]. Разработанный им перечень с некоторыми изменениями был перенесен в УПК РСФСР 1923 года, в ст. 100. И на сегодняшний день, в ныне действующем уголовно-процессуальном законе также действует этот, видоизмененный перечень, что позволяет нам сделать вывод, что институт оснований задержания прошёл поистине значительный путь своего развития.
В настоящей работе мы остановимся на проблемах теоретического и практического характера, связанных с основаниями задержания подозреваемого, то есть с «фактическими данными, позволяющими заподозрить лицо в совершении преступления, и причем только такого, за которое может быть назначено наказание в виде лишения свободы» [11, с. 23].
Так, во-первых, обратим внимание на то, что при буквальном прочтении наименования ст. 91 УПК РФ можно прийти к выводу, что задержание применяется только к лицам, обладающим процессуальным статусом подозреваемого, тогда как на практике чаще всего происходит иначе: сначала задерживается лицо, не обладающее процессуальным статусом вообще или являющееся свидетелем по делу, и только потом это лицо может приобрести соответствующий процессуальный статус подозреваемого в соответствие с п. 2 ч. 1 ст. 46 УПК РФ.
Кроме того, вызывает определенные опасения формулировка ч. 1 ст. 91 УПК РФ, согласно которой задержание лица по предусмотренным законом основаниям является правом, а не обязанностью уполномоченного лица. Полагаем, что подобная формулировка содержит коррупционные риски, а также риски злоупотребления правом со стороны следователя, дознавателя либо органа дознания. Предлагаем, использовать императивную формулу «обязан» с целью предупреждения негативных последствий сначала при задержании, после — признания лица подозреваемым [1, с. 40].
Далее более подробно остановимся на каждом из оснований для задержания подозреваемого. В уголовно-процессуальном законодательстве Российской Федерации нормативно установлены четыре основания для задержания лица, подозреваемого в совершении преступления.
В качестве первого основания ст. 91 УПК РФ называет данные, свидетельствующие о том, что лицо застигнуто при совершении преступления или непосредственно после его совершения. Осуществление задержания в соответствие с данным основанием подразумевает, что лицо, производящее задержание, застигло подозреваемого при следующих обстоятельствах:
– непосредственно в момент совершения преступления,
– после совершения преступления, но все еще на месте его совершения,
– при попытке лица скрыться с места преступления [3, с. 115].
Казалось бы, закон предельно четко регламентирует данное основание, однако на практике возникает достаточное количество вопросов, порожденных расширительным толкованием нормы закона со стороны органов предварительного расследования. Так, именно по данному основанию не редки случаи задержания лиц, не имеющих отношения к совершенному преступлению, но случайно оказавшихся рядом с местом преступления. При этом, как правило, отсутствуют какие-либо иные сведения о причастности задержанного лица к совершенному преступлению. Это связано в тем, что у следователя (дознавателя) на момент принятия решения о задержании лица отсутствует обязанность по проверке причин его присутствия на месте преступления.
Кроме того, рассматриваемое основание предусматривает возможность задержания лица лишь за уже совершенное преступление, а не за приготовление или покушение на его совершение. Таким образом, несмотря на то, что совершение указанных действий также является уголовно наказуемым деянием согласно ст. 30 УК РФ, законодатель не предоставляет органам расследования возможности задержания лица за эти действия.
В соответствие с п. 2 ч. 1 ст. 91 УПК РФ, следующим основанием для задержания лица является случай, когда потерпевшие или очевидцы укажут на данное лицо как на совершившее преступление. При этом под «указанием» подразумеваются данные о личности преступника, которые были сообщены лицу, производящему расследование, очевидцем происшествия или потерпевшим. Данные о личности преступника должны максимально точно способствовать его идентификации. Так, по нашему мнению, не являются основаниями для задержания лица, например, сведения о том, что преступник был среднего роста, с темными волосами, обычного телосложения. Данное описание является обобщенным и не позволяет идентифицировать лицо, совершившее преступление. Наиболее целесообразно к сведениям о личности преступника, положенным в основу для его задержания, относить нижеследующее:
– точное указание на конкретное лицо, которое совершило преступление,
– информация о наиболее специфических приметах преступника: родимые пятна, отсутствие каких-либо конечностей или их частей, наличие татуировки, необычно низкий или высокий рост и т. п.
Кроме того, сведения, сообщенные очевидцем или потерпевшим, должны быть убедительны для сотрудника правоохранительных органов, то есть не должны вызывать сомнений в личности преступника, а также в том, что именно данное лицо видели на месте совершения преступления при определенных обстоятельствах, что именно оно совершало преступные действия [10, с. 207]. При наличии у следователя (дознавателя) сомнений в достоверности и достаточности сообщенных сведений, задержание лица не производится.
При этом важно отметить, что сообщить указанные выше сведения должно или лицо, непосредственно пострадавшее от действий преступника, или лицо, непосредственно вовлеченное в событие преступления путем его визуального наблюдения, борьбы с преступником либо иным образом, способствующим запоминанию личности преступника.
Также отметим, что согласно формулировке статьи, сотрудник правоохранительных органов должен непосредственно воспринимать слова или жесты потерпевшего либо очевидца, указывающие на лицо, совершившее преступление.
Кроме того, неудачной представляется формулировка данного пункта в части указания на то, что «потерпевшие или очевидцы» могут указать на подозреваемое в преступлении лицо. Разделительный союз подразумевает, что лицо может или быть потерпевшим, или быть очевидцем, то есть лично присутствовать при событии преступления не является обязательным в соответствие с формулировкой данного основания. Полагаем, что в данном случае законодателем использована не верная формулировка. Сведения, которое может сообщить лицо, не являющееся очевидцем преступления, как мы полагаем, должно относиться к «иным данным», а задержание по данному основанию возможно лишь, если непосредственный наблюдатель преступления укажет на виновное лицо.
Также предметом рассуждений в научной литературе выступает конструкция данного основания в части «указания» на лицо как на совершившее преступление. Что такое «указание» на данное лицо? Можно предположить, что речь идёт о показаниях лица относительно личности подозреваемого, если допрашиваемый с ним знаком, или, если свидетелю и потерпевшему подозреваемый не знаком, о его опознании. В любом случае, закон процессуально не регламентирует процедуры «указания», а, следовательно, возможно предположить, что речь в данном случае идет о допросе или проведении опознания.
В п. 3 ч. 1 ст. 91 УПК РФ закреплено третье основание для задержания лица, подозреваемого в совершении преступления — обнаружение на лице или его одежде, при нем или в его жилище явных следов преступления. В данном контексте следует отметить, что обнаруженные следы должны носить исключительно явный характер: видимые следы крови на руках, одежде или обуви подозреваемого, обнаружение орудия преступления, явные следы царапин на открытых участках тела (если есть информация о том, что потерпевший нанес преступнику повреждения подобного рода), наличие вещей потерпевшего и т. п. То есть, обнаруженные следы преступления должны непосредственно, категорично и твердо указывать на причастность лица к преступлению [8, с. 19]. Причём даже если существуют возможные варианты непреступного происхождения следов, то важно, какие аргументы в свое оправдание приведет подозреваемый. Не явные следы (темные пятна на одежде, прихрамывание и т. п.) не могут служить основанием для задержания лица по подозрению в совершении преступления.
Также отметим, что в понятие «одежда» в рассматриваемом случае включаются и обувь (сапоги, ботинки, туфли, шлепанцы и т. п.), и средства индивидуальной защиты (маски, респираторы, щитки, шлемы, каски и т. п.), и головные уборы (шапки, кепки, шляпы, платки и т. п.), то есть толкуется расширительно.
Касаемо данного основания, недоумение вызывает четкое закрепление в законе мест возможного обнаружения следов преступления. Данный перечень является закрытым. В то же время, основная масса следов локализуется на месте преступления, и, например, именно там могут быть обнаружены вещи преступника, следы его рук, обуви, его волосы или ногти. При этом, в указанных выше случаях п.3 ч.1 ст. 91 УПК РФ не предоставляет следователю или дознавателю задержать подозреваемого даже при наличии очевидных фактов его причастности к преступлению. Казалось бы, что в таком случае возможно задержание подозреваемого на основании ч. 2 ст. 91 УПК РФ, однако и тут законодатель закрепляет четкий перечень условий, при которых «иные данные» могут служить основанием для задержания, и которые в рассматриваемом случае также не позволят осуществить задержание подозреваемого лица при указанных выше условиях. Складывается абсурдная ситуация, при которой, имея сведения о причастности лица к совершенному преступлению, уполномоченные лица не имеют правовых оснований для его задержания.
Ч. 2 ст. 91 УПК РФ в качестве одного из оснований для задержания лица, подозреваемого в совершении преступления, закон предусматривает «иные данные», не раскрывая при этом содержание данного понятия. Именно указанная правовая неопределенность служит причиной незаконности и необоснованности большого числа задержаний, осуществляемых правоохранительными органами.
В этой же части ст. 91 УПК РФ предусматриваются четыре дополнительных условия, при которых «иные данные» могут быть положены в основу для задержания лица:
а) лицо пыталось скрыться;
б) не имеет постоянного места жительства;
в) не установлена его личность;
г) следователем с согласия руководителя следственного органа или дознавателем с согласия прокурора в суд направлено ходатайство об избрании в отношении указанного лица меры пресечения в виде заключения под стражу.
Основания задержания, указанные в ч.2 ст.91 УПК РФ, отличаются от перечисленных в ч.1 этой же статьи, степенью очевидности причастности лица к преступлению. Согласно процессуальной форме «иные данные» идентичны со сведениями о других основаниях задержания. Проведенные исследования показывают, что формулировка ч.2 ст.91 УПК РФ «либо если прокурором, а также следователем или дознавателем с согласия прокурора в суд направлено ходатайство об избрании в отношении указанного лица меры пресечения в виде заключения под стражу» у практических работников вызывает вопросы. Например, что понимать под этой формулировкой — наличие пятого основания для задержания или дополнительное условие, относящееся к «иным данным», при котором можно задерживать подозреваемого. По нашему мнению, сам факт направления в суд такого ходатайства не может быть самостоятельным основанием для задержания. Он должен служить в рамках действующего законодательства лишь дополнительным условием при наличии «иных данных», дающих основание задерживать заподозренное лицо [6, с. 226].
Рассмотрим подробнее некоторые аспекты условий, при которых иные данные являются основанием для задержания лица.
Для положительного ответа на вопрос, имеет ли лицо постоянное место жительства, всегда было достаточно проверить, имеется ли у него в паспорте прописка (регистрация). Именно этому формальному признаку на практике придается значение отсутствия (наличия) у лица постоянного места жительства. Однако и при наличии прописки (регистрации) совокупность сведений, которыми располагает следователь (дознаватель и др.), может подтверждать, что лицо продолжительное время не живет по указанному адресу и постоянно меняет свое место жительства. В такой ситуации наличие данного условия будет подтверждено не выпиской из паспорта, а определенной совокупностью доказательств [5, с. 29].
Из-за изменения места жительства, связанного с переводом на работу, учебой и т. п. в другом городе, у вполне добропорядочного человека определенное время может не быть прописки (регистрации). В этой связи всегда при констатации анализируемого специального условия задержания следует выяснять также отсутствие постоянного места работы, учебы, службы.
При этом следует учитывать, что не каждый человек всегда имеет при себе документы. Такая обязанность не закреплена и законодательно. Поэтому говорить о не установлении личности лишь на том основании, что у задерживаемого лица отсутствуют при себе документы, удостоверяющие личность, юридически не верно.
Для установления личности гражданина в данном случае может быть привлечено иное лицо, знакомое с подозреваемым в совершении преступления. Это может быть родственник или член семьи, которые также имеют возможность предоставить паспорт, водительское удостоверение или иные документы задержанного, коллега, сосед или иное лицо, имеющее сведения, как минимум, о фамилии, имени, отчестве, дате рождения и месте жительстве задержанного.
Также дискуссионным является вопрос о возможности использования результатов оперативно-розыскной деятельности в качестве «иных данных» в целях задержания лица, подозреваемого в совершении преступления. Так, Н. А. Якубович отмечает, что «хотя данные оперативно-розыскной деятельности и могут быть использованы для выдвижения версии о лице, совершившем преступление, но эта версия не может служить основанием для задержания. Его производство возможно лишь после того, как оперативно-розыскная информация будет облечена в процессуальную форму доказательств, иначе говоря, будет процессуально легализована» [4, с. 110].
В. Ю. Мельников же полагает, что даже в том случае, если данные оперативно-розыскной деятельности еще не приобрели процессуальную форму доказательств, задержание не может быть признано незаконным, так как оно носит неотложный характер и должно быть осуществлено в максимально сжатые сроки с целью воспрепятствования сокрытию улик, побега виновного лица от правосудия и способствования более быстрому расследованию уголовного дела [7, с. 9].
Со своей стороны, мы склонны согласиться с последним автором. Полагаем, что использование результатов ОРД в качестве «иных данных» возможно при условии их дальнейшего процессуального оформления в максимально сжатые сроки.
В заключение отметим, что несогласование ч.1 и ч.2 ст.91 УПК РФ привело, по существу, к различному толкованию понятия оснований задержания как в теории, так и на практике. Сам термин «иные данные» использован законодателем явно неудачно, поскольку в ч.1 данной статьи о каких-либо данных, дающих основание для подозрения вообще, не упоминается. Анализ второго составного элемента, формирующего основание, предусмотренное ч.2 ст.91 УПК РФ, позволяет утверждать, что сама по себе попытка скрыться, отсутствие постоянного места жительства, не установление личности подозреваемого лица являются теми условиями, наличием которых может быть лишь мотивирована необходимостью задержания вообще. Они могут в равной мере иметь место и при возникновении оснований, предусмотренных ч.1 этой же статьи, но в отрыве от данных, дающих основания подозревать лицо в совершении преступления (п.1–3 ч.1 ст.91 УПК РФ), но их нельзя положить в основу для принятия решения о задержании.
Кроме того, форма ст. 91 УПК РФ не соответствует её содержанию. Так, в качестве оснований задержания законодатель указывает ситуации, которые лицо, производящее расследование, не имеет возможности воспринимать лично. Непосредственное участие в таких ситуациях может принимать только сотрудник полиции. Так, например, именно сотрудник полиции имеет возможность застигнуть лицо на месте совершения преступления. В то же время следователь или дознаватель не смогут задержать лицо, используя данное основание, какие бы следственные действия они не совершали.
Аналогично отметим, что непосредственность обнаружения лица после совершения им преступления, а также использование законодателем слова «застигнуто» при формулировке оснований для задержания, приводит к мысли о невозможности использования данного основания в следственной практике, т. к. лицо должно быть задержано или на месте совершения преступления, или в ходе непрекращающегося преследования [9, с. 136], то есть при совершении действий, в которых следователь (дознаватель) не принимает участие.
На основании изложенного, приходим к выводу о том, что указанный законодателем перечень оснований для задержания лица по подозрению в совершении преступления не отвечает современным требованиям правоприменителя и не охватывает ряд случаев обоснованного подозрения лица в совершении преступления, когда возможно применение рассматриваемого института.
Литература:
- Абазалиев И. М. Установление оснований и мотивов задержания при признании лица подозреваемым // Новый юридический вестник. — 2018. — № 4 (6). — С. 39–41.
- Бородкин Е.В Процессуальные вопросы задержания, как меры уголовно-процессуального принуждения // Научно-образовательный потенциал молодежи в решении актуальных проблем XXI века. — 2017. — № 9. — С. 258–260.
- Васильева З. В., Кутуев Э. К. Меры уголовно-процессуального принуждения: понятие, цели, виды и общая характеристика // Юридическая наука: история и современность. — 2018. — № 11. — С. 113–142.
- Законность в досудебных стадиях уголовного процесса России / А. Б. Соловьев [и др.]. — Кемерово: Кузбассвузиздат, 1997. — 162 с.
- Ким Е. П., Костенко К. А Задержание подозреваемого: правовой и практический аспекты // Российский следователь. — 2016. — № 4. — С. 27–31.
- Комментарий к Уголовно-процессуальному кодексу Российской Федерации / Под ред. Д. Н. Козака, Е. Б. Мизулиной. — М., 2002. — 1039 С.
- Мельников В. Ю. Использование результатов оперативно-розыскной деятельности как основания для задержания заподозренного лица // Российский следователь. — 2005. — № 11. — С. 6–10.
- Ретюнских И. А. Об основаниях задержания лица, подозреваемого в совершении преступления // Вестник Уральского юридического института МВД России. — 2016. — № 1. — С. 18–21.
- Россинский С. Б., Ващенко Б. М. О некоторых проблемах обеспечения прав гарантий личности при задержании по подозрению в совершении преступления // Вестник Восточно-Сибирского ин-та МВД России. — 2018. — № 4 (87). — С. 131–138.
- Химичева О. В., Мичурина О. В. Актуальные проблемы уголовно-процессуального права: учеб. Пособие. — М.: ЮНИТИ-ДАНА, 2015. — 288 с.
- Чувилев А. А. Прокурорский надзор за исполнением законов при задержании подозреваемых. — М., 2001. — 32 с.
