На сегодняшний день практическая сторона института задержания лица, подозреваемого в совершении преступления нуждается в переосмыслении, а его процессуальная регламентация в реконструкции.
Чтобы подобные утверждения не казались голословными, в настоящей работе мы приведем доказательства своей позиции.
Во-первых, для понимания проблемы необходимо проанализировать правовую природу данного института уголовно-процессуального права.
Под процессуальным задержанием понимается один из видов мер принуждения, его сущность заключается в кратковременном лишении лица его права на свободное передвижение.
Для более глубокого анализа сущности задержания необходимо выявить его цели. По этому вопросу в среде ученых-процессуалистов не сложилось единого подхода.
Так, например, сторонники первой концепции говорят о том, что задержание в отношении лица применяется только с целью того, чтобы в последующем применить к нему меру пресечения [1, c. 229]
Сторонники второй концепции утверждают, что следует выделять цели и мотивы данной меры уголовно-процессуального принуждения [2].
Можно выделить две основные цели: первая — это выяснение причастности лица к преступлению, а вторая — это разрешение вопроса о применении меры пресечения в виде заключения под стражу. В качестве мотивов же задержания выделяются следующие:
- Пресечение возможности лица скрыться от следствия;
- Пресечение возможности воспрепятствования нормальному течению следствия;
- Пресечение дальнейшей преступной деятельности лица.
Но практическая реализация указанных выше целей возможна только при условии соблюдения законодательно закрепленных оснований. Так в части 1 статьи 91 УПК РФ законодатель называет следующие основания для задержания лица, подозреваемого в совершении преступления: первое основание — это когда лицо застигнуто на месте преступления, второе — это когда на лицо указали очевидцы и третье — это когда на лице или в его жилище обнаружены следы преступления. [3]
Теперь более подробно рассмотрим содержание каждого из перечисленных оснований.
Первое основание возможно применить для задержания только когда лицо не успело скрыться с места преступления, то есть, если преступление было, к примеру, совершено утром, а лицо совершившее преступление задержали вечером дома, то это основание нельзя уже будет применить. Во-вторых, задержание должно произвести лицо, являющееся очевидцем (это может быть как следователь или дознаватель, так и обычный гражданин, ставший очевидцем преступления).
Спорным в данном случае будет и сам процесс возбуждения уголовного дела, так как здесь перед правоприменителем возникает вопрос о необходимости возбуждения уголовного дела для производства задержания лица по этому основанию. Ответ на этот вопрос пытаются дать теоретики, уголовно-процессуального права. Как утверждают в своей работе А. В. Куликов, Г.А Чобанов, что «задержание лица до возбуждения уголовного дела невозможно» [4, c. 25]. В обоснование своей позиции они приводят следующие аргументы: что если рассматривать следственные действия в более широком понимании, то можно прийти к выводу, что следственное действие и процессуальное действие — это по своей правовой природе равнозначные понятия, следовательно, задержание является следственным действием.
В уголовно-процессуальном кодексе закреплено три процессуальных действия, проведение которых возможно до возбуждения уголовного дела. К ним относятся: осмотр, осмотр трупа и освидетельствование. Следовательно, если исходить из вышеизложенного, то задержание лица на месте совершения преступления или непосредственно после его совершения невозможно без возбужденного уголовного дела. А это значит, что дознаватель или следователь, сможет выехать на задержание по данному основанию, только после возбуждения уголовного дела. Подобная коллизия дает преимущество для лица совершившего преступления, в виде некого «временного бонуса», чтобы успеть скрыться. [5,с.82]
Исходи в своей работе из того, что поскольку уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации напрямую не закрепляет запрет на производство задержания до возбуждения уголовного дела, значит оно возможно и до, и после его возбуждения [6, c. 26].
Но если исходить из того, что уголовный процесс строго формализован, то это наводит на мысль, что те действия, которые прямо не закреплены в УПК РФ, производить нельзя.
На практике же при задержании лица по данному основанию составляют рапорт о задержании по подозрению в совершении преступления и производят задержание в порядке статьи 14 ФЗ «О полиции» [7]. И уже после доставления задержанного в отдел полиции возбуждают уголовное дело и составляют протокол задержания. По своей правовой природе такое задержание является административным. Следовательно, фактически данное основание для уголовно‑процессуального задержания подозреваемого, предусмотренное п. 1 ч. 1 статьи 91 УПК РФ на практике не работает.
Вторым основанием выступает факт указания на данное лицо потерпевшими или очевидцами как на лицо, совершившее преступление. Так, очевидцем выступает лицо, которое присутствовало в момент и в месте совершения преступления и видело того, кто его совершает. То есть по своей правовой природе понятие очевидец тождественно понятию свидетель, разница в процессуальном статусе заключается лишь в том, что он не является таковым до начала возбуждения уголовного дела. Это позволяет предположить, что и в данном случае речь идет о задержании до возбуждения уголовного дела, которое в соответствии с УПК РФ невозможно.
Что касается потерпевшего, то в ст. 42 УПК РФ, дано следующее понятие: это лицо, права и интересы которого нарушены совершенным преступлением. [3] Причем процессуальная процедура инициации лица в качестве потерпевшего такова, что оно приобретает данный статус только после вынесения постановления о признании лица потерпевшим. А последнее возможно только после возбуждения уголовного дела, в противном случае речь должна идти о пострадавшем, а это порождает совсем иные процессуальные права.
И в качестве третьего основания выступает ситуация обнаружения явных следов преступления на лице или в его жилище. Обнаружить эти следы можно двумя способами. Применить первый способ возможно при условии если следы преступления являются очевидными, в качестве таковых могут выступать: следы крови на одежде лица, подозреваемого в совершении преступления, или орудие совершения преступления, находящееся при лице. Применить второй способ возможно, когда следы преступления скрыты. В этой ситуации следователь или дознаватель должен произвести следственные действия, направленные на обнаружение следов преступления. Возможно произвести такие следственные действия, направленные на обнаружение следов преступления (осмотр, освидетельствование), проведение которых законодатель разрешает до возбуждения уголовного дела.
Но тут возникает проблема, ведь не каждые следы, обнаруженные в результате проведения этих следственных действий, могут являться основанием для задержания лица, а только явные, то есть те, что не требуют для своего приобщения заключений экспертов и специалистов. Также следует отметить, что наличие конкретных следов задерживаемый не в состоянии объяснить [8, с.207].
Исходя из анализа всего вышеизложенного, можно заключить, что в уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации следует внести изменения, позволяющие уполномоченному лицу производить задержание до возбуждения уголовного дела, кроме того, необходимо внести изменения, касающиеся задержания, ведь на сегодняшний день, как было уже указано в настоящей работе ранее, задержание лица по подозрению в преступлении, производимое сотрудником полиции, по своей правовой природе является административным, то есть уголовно-процессуальное задержание, которое необходимо произвести в данном случае, как бы подменяется административным, а это в свою очередь не только сказывается на качестве расследования, но и влияет на обеспечение прав лица, подозреваемого в совершении преступления, в том числе на участии в деле защитника, который также допускается только после возбуждения дела, что также является в корне неправильным (о проблеме участия стороны защиты при подозрении лица в совершении преступления, мы поговорим в настоящей работе чуть позже). Кроме того, детальная регламентация скажется на сроках, что позволит избежать ошибок в их исчислении, и также отразится на качественных показателях расследования и на положении лица, подозреваемого в совершении преступления.
Также нередко встречаются и случаи, когда проблемы с избранием меры пресечения возникают и по вине лица, производящего расследование, это следует из Обзорa практики рассмотрения судами ходатайств об избрании меры пресечения в виде заключения под стражу и о продлении срока содержания под стражей (утв. Президиумом Верховного Суда РФ 18.01.2017), в п.1.6 которого говорится: «низкое качество подготовки органами расследования постановлений о возбуждении перед судом ходатайств об избрании меры пресечения в виде заключения под стражу, а также прилагаемых к ним материалов. В частности, распространено заявление ходатайств при наличии обстоятельств, исключающих применение этой меры пресечения: представление неполных либо недостоверных сведений о личности подозреваемого, обвиняемого; неуказание на какие-либо сведения, подтверждающие, что лицо скрывалось от органов предварительного расследования, могло совершить действия, перечисленные в ч. 1 ст. 97 УПК РФ; неуказание срока, на который избирается мера пресечения, что в ряде случаев затрудняло принятие судом законного и обоснованного решения. Неединичны случаи нарушения органами предварительного расследования установленного в ч. 3 ст. 108 УПК РФ срока представления в суд ходатайства о заключении под стражу в отношении подозреваемого, задержанного в порядке, предусмотренном ст. 91 и 92 УПК РФ (не позднее чем за 8 часов до истечения срока задержания)» [9]
При формулировке ст.47 УПК РФ, которая повествует о том, что защитник допускается к участию в деле лишь после предъявления [3], в этой ситуации законодатель не учел участие защитника, когда лицо задержано по подозрению в совершении преступления и ему еще не присвоен статус обвиняемого.
Пытался исправить данный пробел в законодательстве законодатель в ст.19 УПК РФ [3], однако он привязал участие защитника к правоограничениям в отношении лица, подозреваемого в совершении преступления, а не к обеспечению его прав.
Здесь можно усмотреть нарушение ст. 45 Конституции РФ, которая гласит, что «каждый имеет право на квалифицированную юридическую помощь». [10]
Статистика свидетельствует о том, что в подавляющем большинстве случаев это право в отношении подозреваемого нарушалось, так как защитник участвовал в деле с момента задержания подозреваемого лишь в 198 случаях из 509, это говорит о том, что на практике эти права нарушаются так как защитник участвует лишь в 39 % случаев, а в остальных 61 % случаев защитник не участвовал. [11, c.43]
Это может выступать благодатной почвой для принуждения к даче показаний и других мер произвола со стороны правоохранительных органов в отношении подозреваемого, что нарушает целый ряд конституционных прав.
Кроме того, нелогичным кажется и положение ч.3 ст.108 УПК РФ, где говорится, о том, что мера пресечения в виде задержания под стражу избирается в отношении подозреваемого следователем с согласия прокурора. Если бы функция по применению меры пресечения в виде заключения была передана суду, с позиции законодателя это было бы более логичным.
Если бы функция по применению меры пресечения в виде заключения была передана суду, с позиции законодателя это было бы более логичным.
Также наряду с эти положением Конституции РФ нарушается и другое положение, изложенное в ст. 22 Конституции РФ, гарантирующее право на свободу и личную неприкосновенность.
Между тем, в п.1 ППВС РФ № 41 от 19.12.2013 «О практике применения судами законодательства о мерах пресечения в виде заключения под стражу, домашнего ареста и залога», где говорится, что «1. При принятии решений об избрании меры пресечения в виде заключения под стражу и о продлении срока ее действия судам необходимо обеспечивать соблюдение прав подозреваемого, обвиняемого, гарантированных статьей 22 Конституции Российской Федерации и вытекающих из статьи 5 Конвенции о защите прав человека и основных свобод». [12]. Но почему-то на практике этого не происходит.
Таким образом, исходя из всего вышеперечисленного следует вывод, что на сегодняшний день институт подозрения и обвинения в уголовно-процессуальном праве содержит массу коллизий, пробелов и попросту нуждается в реставрации и переосмыслении некоторых положений.
Литература:
1. Коблеева М. М., Острянский М. М. Проблемные вопросы института уголовно-процессуального задержания// Евразийский юридический журнал. 2019. № 10 (137). С. 229.
2. Проблемы качества Российского законодательства//Сборник материалов III Всероссийской научно-практической конференции. В 2-х частях / 2018. Том Часть I
3. Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации: Федеральный закон от 18.12.2001 № 174-ФЗ [Текст] // Парламентская газета. — 2001. — 24 декабря. — № 241–242
4. Куликов А. В., Чобанов Г. А. К вопросу разграничения понятий уголовно-правового и уголовно-процессуального задержания лица, подозреваемого в совершении преступления//Известия Тульского государственного университета. Экономические и юридические науки. 2019. № 3. С. 25.
5. Коблева М. М., Острянский М. М. Отличие уголовно-процессуального задержания от административного и уголовно–правового. // В сборнике: Межвузовский криминалистический форум Сборник по материалам форума в рамках научного проекта. 2019. С. 82.
6. Марченко А. Г. О понятии задержания по уголовно-процессуальному законодательству.//Вектор науки Тольяттинского государственного университета. Серия: Юридические науки. 2013. № 3 (14). С. 26.
7. О полиции: Федеральный закон от 7 февраля 2011 г. N 3-ФЗ [Текст] «Собрание законодательства РФ», 14.02.2011, N 7, ст. 900.
8. Стельмах В. Ю. Правовая сущность физического, фактического и уголовно-процессуального задержания.//Вестник Саратовской государственной юридической академии. 2015. № 1 (102). С. 207
9. Обзор практики рассмотрения судами ходатайств об избрании меры пресечения в виде заключения под стражу и о продлении срока содержания под стражей (утв. Президиумом Верховного Суда РФ 18.01.2017)
10. Конституция Российской Федерации (принята на всенародном голосовании 12 декабря 1993 г.) [Текст] // Собрание законодательства РФ. — 2014. — 04 августа. — № 31 — Ст. 4398
11. Лапцевич И. И. О некоторых вопросах уголовно-правовой и уголовно-процессуальной регламентации задержания лица, совершившего преступление.//Журнал Белорусского государственного университета. Право. 2018. № 3. С. 43.
12. Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 19 декабря 2013 г. N 41 «О практике применения судами законодательства о мерах пресечения в виде заключения под стражу, домашнего ареста и залога»
