Деятельность польских депутатов в I Государственной Думе проходила в рамках значительного депутатского формирования «парламентской группы Союза автономистов», которая состояло из групп депутатов, избранных от национальных меньшинств. Идейной основой объединения в Союз была борьба против централизма государственного управления всеми территориями страны по шаблону и стремление к отстаиванию интересов своих местностей [8, с.70].
Польские депутаты образовали в рамках Союза свою фракцию - Польское коло, наиболее обособленную и организационно сплочённую группу. Такое название для поляков не было новым: с 1867 до 1918 г. в австрийском, а с 1871 до 1918 г. в германском рейхстаге объединения польских депутатов носили название «Польское коло» [8, с.69]. В Государственной Думе первого созыва в состав Польского коло входило 32 депутата от 10 губерний Царства Польского [1]. Руководство фракцией осуществляло Бюро в составе трех человек. Председателем Бюро был избран депутат от Ломжинской губернии Я.Гарусевич. Исполнительным органом являлась парламентская комиссия, в состав которой вошли, кроме трёх членов бюро, ещё три депутата [9, с.114].
Социальный состав депутатов первого Польского коло был весьма пёстрым. В нём состояли землевладельцы, буржуазия, крестьянство, духовенство, интеллигенция. Что касается политической ориентации польских депутатов коло, то большинство из них принадлежало к польской Национально-демократической партии, образованной в 1905 г., лидером которой был Р.Дмовский.
В Союзе автономистов образовалось и другое депутатское формирование - Группа западных окраин, в состав которой также входили поляки, избранные в Думу от украинских и белорусских губерний.
Депутаты Польского коло заявили о себе в I Государственной Думе уже с первых дней её работы, обозначив нужды польского народа. Так, на третьем заседании Думы 27 депутатов от Царства Польского внесли «особое предложение» с просьбой к председателю С.А. Муромцему вне очереди огласить заявление с требованием к Думе обсудить вопрос о предоставлении Польше автономии [8, с.70]. После краткой исторической справки о постепенном ущемлении автономии Царства Польского польские депутаты выразили своё недовольство по поводу устранения названия «Царства Польского» из новых Основных Государственных законов от 23 апреля 1906 г. «Против этого посягательства и вообще против попрания прав польского народа мы здесь протестуем и протест свой обращаем к русскому народному представительству». Заканчивалось заявление словами: «Наши права неотъемлемы и святы и из них исходит необходимость автономии Царства Польского, как заветное требование всего населения нашего края. С этими требованиями являемся мы в Государственную Думу бороться за наши права и за общую свободу» [2, стб.161]. Однако, вопрос об автономии Царства Польского не стал предметом думской дискуссии. Враждебный по отношению к польской народной демократии г. Пиляский в одном из номеров журнала «Sztandar» за 1907 г. сказал, что партия «не соразмерила своих требований с действительностью», и польские депутаты, заявляя перед первой Думой, что «едут в Петербург, чтобы взять автономию как с дерева срывают зрелый плод» на самом деле не смогли даже «руку протянуть за ней» [10, с.616].
Свою активность в I Государственной Думе поляки также проявили при обсуждении законопроекта об обеспечении действительной неприкосновенности личности. Его отменительная часть требовала устранения из нынешних законов всего того, что ограждает свободу человека и его права, а также отмены всех исключительных законов. От Польского коло с добавлениями и замечаниями к данному законопроекту выступил Ф. Новодворский. С точки зрения польских депутатов, данный вариант законопроекта был слаб с той стороны, что он не упоминал о ряде исключительных законов, действующих в губерниях Царства Польского. Среди них:
1) Положение комитета министров от 5 октября 1884 г., которое позволяло министру внутренних дел запретить любому лицу пребывать в Царстве Польском без указания причин и мотивов запрета;
2) Указ от 3 апреля 1892 г. «Об утверждении временных правил о взысканиях за содержание тайных школ в Северо-западном и Юго-западном крае». Этот закон был распространён на губернии Царства Польского указом от 26 мая 1900 г. В качестве меры наказания взимался штраф и арест на 3 месяца. Новодворский отмечает, что взыскания зависели от произвола низшей администрации. Наказывали «и тех, кто обучает, и тех, у кого обучают, и детей, причём, … не только за занятия в тайных школах, но и за обучение на дому трёх-четырёх детей из разных семей» [3, стб.299]. Следует заметить, что правительство все же обратило внимание на этот исключительный закон, однако, оно медлило в своём решении, и лишь в III Думу министром народного просвещения был внесён законопроект об отмене правил 3 апреля 1892 г.
3) Положение комитета министров от 11 апреля 1900 г. о предоставлении Варшавскому генерал-губернатору особых полномочий, по которому он мог издавать разные постановления, а также получал право передавать губернаторам и обер-полицмейстеру власть по выявлению нарушений этих постановлений. Это законоположение было сперва издано временно – на 3 года, но затем срок был продлён.
4) Постановление Комитета министров от 11 июня 1899 г. об утверждении постановления варшавского генерал-губернатора о дворниках и ночных сторожах в Варшаве и Лодзи. Этот закон «позволяет административной власти наказывать владельцев, арендаторов или управляющих домов, и притом без всякого разбора, кто прав, кто виноват денежным взысканием до 300 рублей или арестом до трёх месяцев» [3, стб.300].
Говоря о «Правилах о местностях, объявленных на военном положении» Новодворский заявил: «Они ужасны. Они угнетают население сильнее… других исключительных законов и обрекают людей на полный произвол» [3, стб.299]. Так например, по 12 статье данных правил военным генерал-губернаторам предоставлялись чрезвычайные полномочия, в том числе расстреливать без суда и следствия [3, стб.299].
Так как все вышеуказанные исключительные законы и правила нарушают права человека и неприкосновенность личности, польские депутаты просили, чтобы «при окончательной обработке данного законопроекта комиссией, и эти специальные по Царству Польскому законы были предложены к отмене» [3, стб.301].
Кроме того, польские депутаты получали немало жалоб с мест о нарушении администрацией гражданских прав поляков, о чем непременно сообщали в Думе. Так например, на имя депутата Новодворского была получена телеграмма о присуждении к смертной казни трёх лиц в то время как Государственной Думой уже был принят закон об отмене смертной казни. Дело в том, что этот закон не был ещё опубликован, и до его издания Государственная Дума объявила о приостановке смертных приговоров – «отныне все смертные казни страна будет считать убийствами, совершаемыми под личиною закона» [5, стб.828]. Однако, Царство Польское, как это отмечалось выше, жило по своим исключительным законам, и местные власти спокойно злоупотребляли общеимперскими постановлениями. На заседании в Думе польские депутаты по поводу этой телеграммы вступились в защиту своих земляков, говоря, что они, «…исполняя свой священный долг, ходатайствуют перед Государственной Думой для предотвращения трёх новых казней» [5, стб.828-829]
Другой пример: 27 мая 1906 г. в президиум Думы поступило заявление от трех депутатов Польского коло – запрос министру внутренних дел по поводу содержания в Радомской тюрьме лиц без предъявления к ним обвинений [4, стб. 611-612].
Итоги деятельности польских депутатов в Думе первого созыва крайне скромны. Им удалось образовать свое парламентское представительство в столице империи и заявить о своем главном требовании - автономии Царства Польского. Но никаких законопроектов, относящихся к польскому вопросу, Дума даже не рассматривала. Тем не менее, работа Польского коло в I Думе представлялась хорошим авансом для будущей результативной парламентской деятельности [9, с.114].
Во II Государственной Думе Польское коло насчитывало 30 человек, являвшихся членами национальных партий: народной демократии, реальной политики и прогрессивной, которые, подчинившись фракционной дисциплине, «утратили свою партийную индивидуальность» [8, с.108-109]. Существенным успехом народных демократов стало избрание в Думу их лидера Р. Дмовского, который возглавил Польское коло. Еще 9 поляков было избрано от украинских и белорусских губерний, однако, в отличие от Государственной Думы первого созыва их объединения в отдельную фракцию не произошло.
Если в I Государственной Думе депутаты Польского коло лишь «резко подчёркивали своё стремление к автономии», то во II Думе им все же удалось внести законопроект об автономии Царства Польского [7 с.602]. По «Проекту основных положений автономного устройства Царства Польского» территория края определялась в границах 1815 г. [10, с. 643-644]. Исполнительная власть должна была принадлежать особому управлению края во главе с наместником, назначаемым верховной властью. Кроме того, законопроект подразумевает учреждение особой должности - министра статс-секретаря по делам Царства Польского, который должен назначаться из числа поляков и являться полноправным членом Совета министров Российской империи. Законодательная власть принадлежала сейму, который должен «избираться населением края на началах всеобщего, равного, прямого и тайного голосования». Каждая сессия сейма должна была продолжаться не менее трёх месяцев, роспуск сейма верховной властью может быть осуществлён только при согласии министра статс-секретаря по делам Царства Польского. Что касается общегосударственного представительства – Государственной Думы, то жители Царства Польского должны были участвовать в ней «посредством представителей, избираемых на общих с населением империи основаниях». Высшим судебным учреждением края по законопроекту об автономии должен был стать Сенат Царства Польского.
Согласно проекту об автономии, по местным и общегосударственным доходам и расходам, поступающим в польскую казну, должна составляться одна общая смета и роспись. Статьями доходов польской казны должны служить все взимаемые в пределах края налоги, пошлины и сборы; доходы от общегосударственных правительственных регалий в пределах края; доходы от всех имуществ, капиталов и предприятий Царства Польского. Кроме того, в польскую казну должны были поступать и доходы от пошлин, «взимаемых в пределах империи от транзитных товаров, отправленных в пределы Царства Польского». Весьма радикально звучит 17 статья законопроекта, по которой в собственность польской казны переходят все правительственные учреждения, движимое и недвижимое имущество, в том числе казённые железные дороги, находящиеся в пределах края.
По сравнению с проектом 1906 г. новый проект об автономии был разработан более детально и нацелен на ликвидацию русификаторских начал в общественной жизни Царства Польского [9, с.114]. Статья 19 предполагала, что все делопроизводство и преподавание в казенных учебных заведениях Царства Польского должно вестись на польском языке; взаимодействие польских учреждений с «правительственными установлениями в Империи, а также с действующими в Царстве Польском … должностными лицами министерств…» происходят на русском языке; русское население края имеет право обращаться с различными заявлениями в учреждения края и требовать ответов и документов на русском языке; для русского населения предполагается учредить средние и низшие учебные заведения.
Таким образом, автономия, которую хотели получить депутаты Польского коло, предусматривала самостоятельное существование Царства Польского в пределах Российской империи со всеми необходимыми учреждениями, а также существенную реорганизацию общественных отношений на польских землях. Столь радикальный законопроект, безусловно, был обречен. По словам А.Л.Погодина, «выставить законопроект об автономии Польши… без союзников, без обеспеченного для законопроекта большинства …» просто нереально, «заранее было известно, что он неосуществим» [10, с.615]. Вышеупомянутый г. Пиляский в журнале «Sztandar» за 1907 г. высказался: «Перед второй Думой партия заявляла, что Коло будет бороться в Петербурге за автономию зубами и когтями. И вот оказалось, что зубы были гнилые, а когти тупые» [10, с.615-616].
Во II Думе позиция польских депутатов имела существенное значение во многих думских голосованиях. Были случаи, когда от их решения зависела участь того или иного законопроекта (например, о контингенте рекрутов), что «оскорбляло национальное сознание русской части» парламента. Кроме того, ораторы Польского коло вызывали у многих депутатов опасения, что «польские притязания на Литву и Украину остались в прежней силе, и что на этой территории предстоит новая борьба за русское и польское культурное и политическое влияние» [10, с.616]. Безусловно, такая активность поляков вызывала раздражение в Думе. Часто возникали перебранки, споры, взаимные оскорбления, думские заседания «окончательно приняли характер митинговых сборищ» [10, с.171].
Чаще всего конфликты в Думе разгорались в связи с отстаиванием поляками своих национальных прав. На заседаниях Думы польские депутаты «не упускали случая отметить, что лишь они, поляки, имеют право хозяйничать в своём краю, и что русские представляют здесь элемент чуждый и враждебный» [10, с.615]. Наиболее жаркими были споры между Польским коло и депутатом от православного населения Люблинской и Седлецкой губернии епископом Евлогием. Сам факт того, что православный епископ «хозяйничает» на польской земле, не мог не вызвать негативной реакции поляков. Всплеск взаимных нападок возник после выступления Евлогия в Думе с докладом по аграрному вопросу 12 апреля 1907 г. Этот доклад был посвящён тяжёлому положению сельского населения Холмщины. По словам Евлогия, крестьяне Холмского края «обездолены и бесправны», им «и прежде приходилось, и теперь приходится много терпеть от малоземелья и от польских помещиков» [6, стб.656]. Последних он назвал «господами положения», которые «беззастенчиво» пользуются этим положением и «экспроприируют крестьян». Кроме того, Евлогий указал на то, что польские депутаты не в состоянии понять и решить проблему русского крестьянина: «Я считаю своим нравственным долгом заявить, что интересы русского населения Холмского края в аграрном отношении… существенно расходятся с теми интересам, выразителями которых явился здесь Дмовский» [6, стб.656-657]. По воспоминаниям Евлогия, депутаты Польского коло пришли от этого доклада в негодование: «красные, возбуждённые» они прерывали его речь криками: «Ложь! ложь!..». «С тех пор, - вспоминает епископ, - поляки возненавидели меня ещё сильнее» [7, с.170]. Вскоре после этого Евлогий уехал в Холм на Пасху. По возвращении в Петербург он узнал, что депутат Польского коло Грабский горячо возражал ему с трибуны. Однако, «ни фактов, ни статистики он привести не мог» [7, с.170]. Таким образом, по мнению Евлогия, «потерпев поражение на трибуне», поляки стали «травить» его другим путём. «Почти ежедневно, - вспоминает епископ, - я стал получать через думскую почтовую контору порнографические открытки с гнуснейшим текстом, например: «Где ваш ребёнок? Или что-нибудь вроде этого…Служащие в конторе барышни, краснея от стыда, вручали их мне. Открытки сыпались в течение двух-трёх недель, потом прекратились» [7, с.172-173]. В III Думе взаимоотношения между польскими депутатами и православным епископом ещё более ухудшились, а взаимная неприязнь усилилась.
Итак, во II Думе сформировалась многочисленная фракция поляков, отражавшая интересы Царства, имевшая оформленную внутреннюю структуру и подчинявшаяся корпоративной дисциплине. Однако, реализовать эти преимущества полякам не удалось. Они даже не смогли добиться обсуждений по главному вопросу об автономии Царства Польского, что было связано не только с роспуском II Думы, но и с решительными действиями императорской власти.
Сами депутаты коло так оценивали свою работу во II Думе: «Одновременно с роспуском второй Думы наступило поражение, потому что вместо автономии… правительство уменьшило число наших представителей с 36 до 12. Можно ли в таком случае говорить об успехах коло?» [5, с.616].
В то же время нельзя оценивать деятельность поляков в I и II Думе исключительно как бесплодную. Они оставили заметный след в работах общеимперского собрания. Во II Думе позиция польских депутатов имела существенное значение при думских голосованиях. Парламентские инициативы поляков находили живой отклик на территории Царства Польского, а законопроекты, вносимые польской фракцией в Думу активно обсуждались польской общественностью.
Литература:
Боиович М.М. Члены Государственной Думы. (Портреты и биографии). Первый созыв. М. 1907.
Государственная Дума. Первый созыв. Стенографические отчёты. СПб. 1906, Т.1, заседание 3.
Государственная Дума. Первый созыв. Стенографические отчёты. СПб. 1906, Т.1, заседание 7.
Государственная Дума. Первый созыв. Стенографические отчёты. СПб. 1906, заседание 14.
Государственная Дума. Первый созыв. Стенографические отчёты. СПб. 1906, заседание 17.
Государственная Дума. Второй созыв. Стенографические отчёты. СПб. 1907, заседание 11.
Евлогий Георгиевский. Путь моей жизни. Воспоминания митрополита. М. 1994.
Козбаненко В.А. Партийные фракции в I и II Государственных Думах России, 1906-1907. М. 1996.
Павельева Т.Ю. Польская фракция в Государственной думе России 1906 – 1914 годов - Вопросы истории, 2000, №3, с. 111 – 120.
Погодин А.Л. Главные течения польской политической мысли (1863-1907). СПб. 1908.
