Данная статья посвящена изучению эволюции феномена вампиризма в искусстве и его влияния на «готическую» субкультуру. Автор статьи уделяет внимание отражению образа вампира в «готической» субкультурной среде через стиль «гота-вампира»
Ключевые слова: «готическая» субкультура, вампиры, символы, атрибуты, имидж, искусство
Феномен вампиризма и сам образ вампира всегда был окутан определенным ореолом таинственности и притягательности для человека. С древних времен люди боялись кровососущих чудовищ, разгуливающих по ночам и отнимающих жизни вместе с кровью. Ряд западных исследователей феномена вампиризма и истории вампиров, такие как Ж. Мариньи [4] и Дж. Г. Мэлтон [5], отмечают, что многочисленные археологические и письменные источники доказывают существование веры в вампиров или тому подобных кровососущих существ у народов из разных уголков мира на протяжении уже нескольких тысячелетий. В работах этих исследователей, а так же в книгах, вроде энциклопедии К. Королева [3], отмечается многообразие имен для вампиров: бааван ши в шотландском фольклоре, веталы в древнеиндийской мифологии, упыри в славянской мифологии, эстри в еврейском фольклоре, ламии в древнеримской мифологии, и другие.
На протяжении веков внешний вид и восприятие вампира претерпело достаточно сильные изменения. Об эволюции образа вампира и возникновении новой «вампирской эстетики» пишет ряд отечественных исследователей, таких как Антонов С. А. [1], Хапаева Д. [7], Устинова Я.А, Мармилова М. А. [8], описывая феномен подмены стереотипов и превращения вампира из отрицательного персонажа в положительного. Если в национальном фольклоре, произведениях XVIII века («Вампир» Оссенфельдера, «Ленор» Бюргера и пр.) и в первых фильмах ужасов («Носферату. Симфония ужаса» Мурнау) вампиры изображались отвратительными живыми мертвецами, одна мысль об укусе которого вызывала у слушателя/читателя/зрителя непреодолимый ужас, то в готических романах XIX века («Вампир» Полидори, «Дракула» Брема Стокера и пр.) и фильмах 30–60-х (начиная с фильмов в Белой Лугоши и Кристофером Ли) вампир постепенно становится симпатичным злодеем с колдовской силой, с по-прежнему нечистыми помыслами, но уже не столь страшным, скорее коварным. Стоит ли говорить о том, что с последней трети XX века и в литературе, и в киноискусстве (романы из цикла «Вампирские хроники» Энн Райс и их экранизации, романы серии «Сумерки» Стефани Майер и т. д.) главный герой — вампир предстает созданием с совершенной сексуально-привлекательной внешностью, со сверхъестественными способностями, но зачастую имеющим особую философию, по которой убийство людей ради прокорма воспринимается негативно и зачастую является средством наказания плохих людей за их злодеяния (своего рода супергероизм, как например в комиксах «Вампирелла» Аккермана 1969 года), или вызывает у главного героя множество душевных переживаний и внутренней борьбы (как у героев Э. Райс). Этот новый вампир откровенно жалеет людей и воспринимает их хрупкость как особую ценность. И если главный герой — вампир-мужчина, то в этих условиях возникает новый образ главной героини. Теперь это не объятая ужасом прекрасная жертва, а закомплексованная неуверенная в себе девушка, разочаровавшаяся в своей жизни и завидующая жизни вампиров, их совершенству, их могуществу, их бессмертию (как в «Сумерках» С. Майер).
Такой образ вампира стал популярен не только в искусстве Запада, но и Востока. Примерами могут являться комиксы манга автора Хино Мацури «Рыцарь-вампир» (2005–2013 гг.), серия романов «Ди, охотник на вампиров» Хидэюки Кикути (первый роман вышел в 1983 г.), и т. д.
Стоит ли говорить, что в след за индустрией литературы и кино образ вампира покорил и мир компьютерных игр: начиная с игр для первых приставок вроде «Castlevania» (1988 г.) для «Dandy» и заканчивая более современными компьютерными играми вроде игр «BloodRayne» (2002 г.), «Vampire: The Masquerade — Bloodlines» (2004 г.), «Vampyr» (2018 г.) и пр., начиная от жанра «поиск предметов» («Замок с вампирами» 2010 г.) и виртуальных романов («Diabolik Lovers» 2012 г.) и заканчивая «стрелялками» («Dark Vampires: The Shadows of Dust» 2005 г.) и жанром «action horror» (та же «BloodRayne») и др.
В среде «готической» субкультуры образ вампира всегда занимал особое место. По сути именно тяга к «вампирской эстетике», желание уподобиться этим вечным созданиям ночи явилось первым толчком, который смог выделить «готов» из среды «панк-движения» в 1979 году в Великобритании, и, тем самым, положить начало новой субкультуре. Фактическим моментом, с которого начинается открытое позиционирование представителей «готической» субкультуры с вампирами является фильм «Голод» Тони Скотта, вышедший в 1983 году на широкий экран. Практически все символические и знаковые элементы, по которым после этого «готов» стали различать в толпе представителей других субкультур, были так или иначе продемонстрированы в данном шедевре западного кинематографа. Фильм открывался неким подобием на клип к песне «Bela Gugoshi’s Death» группы Bauhaus, которая, как известно, посвящена самому яркому актеру эпохи первых фильмов ужасов, прославившемуся именно своим неподражаемым образом графа Дракулы.
Главные герои фильма — вампиры-любовники Мириам и Джон — наносили порезы своим жертвам с помощью маленьких ножей, скрытых в их кулонах-анкхах. Практически с первых минут фильма перед зрителями разворачивается откровенная сцена, когда вампиры, соблазнив своих жертв и отвлекши их внимание, не замедляют воспользоваться своими амулетами, дабы утолить жажду крови.
Еще одним ярким моментов является то, что из этого фильма проистекает тяга представителей «готической» субкультуры к состоянию меланхолии и постоянному рассуждении о смерти. Практически через весь фильм идет линия внутренних переживаний и терзаний героя по поводу его неминуемой гибели, его борьбы за жизнь и тяжких дум о том, что ждет его после упокоения, что будет с теми, кто ему дорог, после его смерти. Персонаж Девида Боуи стал, пожалуй, первым кино-вампиром, воплощающим новую эстетику. Далее шли такие фильмы как «Интервью с вампиром», «Сумерки: сага», различные сериалы вроде «Баффи: Истребительница вампиров», «Дневники вампира» и пр. Вампиры стали воплощением меланхоличной красоты, обреченной элегантности, и само собой — бессмертия. Такая романтизация образа вампира и стала живым воплощением новой эстетики, где само восприятие образа вампира стало полярно-противоположным. Именно это по большей части сыграло на тяге представителей «готической» субкультуры к вампирскому образу.
Литературная база и киноиндустрия на тот момент уже достаточно облюбовали эту тему и само по себе «готическое» движение просто помогло молодым людям, которых с детства прельщали рассказы о вампирах и фильмы ужасов, воплотить свои мечты в реальность образом «гота-вампира».
По сути образ «гота-вампира» является межстилистическим, хотя чаще всего «готы-вампиры» встречаются как одна из разновидностей «викторианских готов» [2, с. 331]. Это связано в первую очередь с классическим образом «вампира», описанным в английских готических романах и показанным в фильмах про графа Дракулу и его невест. В рамках «готической» субкультуры, подобно образу «корпоративного гота», где, предпочитая максимально скрывать свои стилистические предпочтения, «гот» удовлетворяется аксессуарами с определенной символикой, «готы-вампиры» могут одеваться в рамках любого стилистического направления. Таким образом, «гот-вампир» может представляться вампиром из будущего, или классическим, пробудившемся от многовекового сна, вурдалаком.
Распространенной среди поклонников «вампирского» стиля символикой помимо упомянутого анха является символ креста. Крест как символ известен в среде «готической» субкультуры с первых лет ее существования. Практически во всех фильмах о вампирах (начиная от первых «Дракула» и заканчивая «От заката до рассвета», «Бладрейн» и пр.), символ креста играет определенную роль и является либо частью атрибутики вампиров, иногда даже сохраняя свое классическое религиозное значение, либо одним из основных средств борьбы с «созданиями ночи». Но не только кинематограф сделал символ креста популярным среди «готов-вампиров». Большинство романистов, пишущих в жанрах мистического романа, практически всегда совмещают крест с вампирами, делая этот символ частью вампирского образа. Так знаменитая американская писательница Энн Райс, прославившаяся своими «Вампирскими хрониками», уделяет кресту роль религиозного символа, который не наносит вреда вампирам, и которые, в свою очередь, «даже любят смотреть на распятие» [6, с. 29].
Кроме религиозных и оккультных символов любители вампиров из среды «готической» субкультуры используют различные графические символы и изображения: это гробы, летучие мыши, элементы, так или иначе имитирующие или напоминающие кровь. Это может проявляться в одежде (например, рукав кроем напоминающий крыло летучей мыши, бархотка с имитацией кровотечения из прокусанной шеи, кольца и кулоны с гробами, летучими мышами, искусственные клыки и пр.).
Но не смотря на отдельные символические знаки, будь то религиозные или оккультные символы, различные рисунки или изображения летучих мышей и гробов, главенствующую роль в символике всей «готической» субкультуры, как и «готов-вампиров» играет цвет. Черный цвет присущ всем «готам», но у «готов-вампиров» существует свой устоявшийся «канон цвета», являющийся их первостепенной отличительной чертой в среде других «готических» направлений. Конечно все «готы» вольны использовать в своем костюме любые дозволенные цвета, но именно черно-красное сочетание присуще «готам-вампирам» не зависимо от стилистического направления. Это негласное, но логичное правило уходит корнями в старые фильмы ужасов про графа Дракулу. Черный, как символ принадлежности к слугам тьмы, и красный, как олицетворение крови, всегда украшали не только плащ графа Дракулы, но и яркие цветные афиши фильмов ужасов первой половины ХХ века (рис.1).
Рис.1. Афиши к фильмам о Дракуле
Черно-красное сочетание, переданное кинематографом, стало своего рода клеше и каноном для стиля вампира, и потому сразу вызывает у окружающих ассоциацию именно с этими мифическими созданиями ночи, и, как следствие, в любой «готической» тусовке такое цветовое сочетание в костюме «гота» сразу создает о нем впечатление как о «готе-вампире».
Таким образом, можно говорить о богатой истории влияния феномена вампиризма и образа вампира на «готическую» субкультуру. Став одним из первых образов, который примерили на себя представители «готической» субкультуры, образ «вампира» плотно закрепился среди представителей «готической» субкультуры и породил особенное стилистическое направление — «гот-вампир».
Литература:
- Антонов С. А. Тонкая красная линия: заметки о вампирической парадигме в западной литературе и культуре // Гость Дракулы и другие истории о вампирах — СПб., Азбука-классика, 2009. — 368с.
- Бейлин С. М. История российской Темной сцены — СПб., Dizzaster, 2010–398с.
- Королев К. Энциклопедия сверхъестественных существ. — М.: Феникс; СПб.: Мидгард, 2005. — 720 с.
- Мариньи Ж. Дракула и вампиры. — пер.с франц. Г. Цареградского. — М.: Астрель, Акт, 2002. — 144 с.
- Мэлтон Дж. Гордон. Энциклопедия вампиров. — Ростов н/Д, Феникс, 1998. — 640с.
- Райс Э. Интервью с вампиром. — М.: Эксмо, 2003. — 448 с.
- Хапаева Д. Вампир — герой нашего времени // НЛО. — М., 2011. — № 109. — С. 44–61. (Реферируется электронная версия статьи). — Режим доступа: http://magazines.russ.ru/nlo/2011/109 (Дата обращения: 20.07.2020)
- Устинова Я.А., Мармилова М. А. Феномен идеализации вампиризма в массовой культуре // Теоретические и прикладные аспекты современной науки. — Астрахань., 2015. — № 7–5. — с. 31–34
