В действующем законодательстве Российской Федерации не предусмотрены положения о владельческой защите. Разработчики Концепции развития гражданского законодательства придерживаются мнения [2, с. 1], что отсутствие правовой регламентации этого института является серьезным недостатком Гражданского кодекса Российской Федерации (Далее — ГК РФ). Несмотря на это в ГК РФ существует ряд способов защиты владения, которые так или иначе напоминают механизм защиты possessio.
На первый взгляд, виндикационную конструкцию можно назвать проявлением посессорной защиты. Так, лицо, владеющее вещью, а впоследствии его (владение) утратившее, правомочно обратиться в судебные органы за защитой к ответчику, который в настоящее время владеет вещью. Однако это утверждение ошибочно.
Более детальный анализ виндикации позволяет выявить черты, кардинально отличающиеся от «посессорности», присутствующей в защите владения.
Первое, на что следует обратить внимание, является субъектный состав виндикационного иска. В соответствии с нормой статьи 301 ГК РФ заявителем может являться только то лицо, которое обладает правом собственности на выбывшую из владения вещь. Примечательно, что в таком судебном процессе истцу необходимо доказать своё право собственности на спорную вещь, в противном случае суд будет вынужден отказать истцу в удовлетворении исковых требований. Данный вывод следует из буквального толкования указанной выше нормы.
Такой же вывод содержится и в постановлении Пленума Верховного Суда Российской Федерации и Пленума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации от 29 апреля 2010 г. № 10/22 «О некоторых вопросах, возникающих в судебной практике при разрешении споров, связанных с защитой права собственности и других вещных прав».
В свою очередь владельческий процесс не предполагает наличия доказывания правового титула. Наоборот, во время рассмотрения владельческого иска умышленно исключается из доказательственного процесса ссылка сторон на своё право в отношении спорной вещи. Другими словами, в классическом понимании посессорного процесса стороны могут основывать свои требования только лишь на фактических обстоятельствах. Возражения, основывающиеся на наличии субъективного права, являются недопустимыми, приводящими к тому, что судебный процесс переходит в плоскость петиторной защиты.
Отличия существуют и в самой сути этих двух способов защиты. Необходимо обратить внимание на то, что право России не выделяет и не отграничивает владение в качестве самостоятельного нормативного института. Владение, по мнению законодателя, в первую очередь является составной частью права собственности (входит в состав триады правомочий собственника: владение, пользование, распоряжение), в связи с чем виндикация рассматривается как способ защиты права собственности.
Объясняется это следующим. Из-за утраты владения лицо претерпевает негативные последствия в виде ограничения права собственности. При потере владения помимо воли лица последнее не может пользоваться вещью, то есть извлекать из неё полезные свойства, это же касается и распоряжения ею, фактически у лица ограничивается право собственности, лицо не может в полной мере реализовывать своё право. Есть субъективное право, но нет возможности проявить его вовне. В связи с этим у лица наличествует интерес в возврате владения со всеми вытекающими отсюда последствиями. Следовательно, виндикация направлена на защиту владения, но с привязкой к праву собственности, то есть утрата владения требует восстановления во владении не для чего иного, как для восстановления в полном объеме права собственности для дальнейшей его реализации.
Но нередко правоприменитель имеет на этот счёт иное мнение. Так, Арбитражный суд Восточно-Сибирского округа пришел к выводу о разграничении права собственности и владения в качестве самостоятельных категорий, что приводит к выводу о том, что посредством виндикации защищается непосредственно владение, а не право собственности [3, с. 4]. Согласно материалам дела истец обратился к ответчику с требованием виндицировать спорное имущество. Суды признали доказанным тот факт, что имущество находится в собственности у истца, но помимо этого судебные инстанции указали на наличие владения у ответчика, которое с их стороны расценивалось как фактическое и непрерывное. Именно на этом основании истцу было отказано в удовлетворении его исковых требований в полном объеме с указанием на невозможность виндицировать имущество у ответчика, так как истец, приобретая имущество по сделке, не вступил во владение, следовательно, у него отсутствует право на предъявление такого иска. Данный вывод суда позволяет рассматривать владение не в качестве составного элемента субъективного права — права собственности, а в качестве самостоятельной правовой категории.
В связи с этим было бы неверным утверждать, что виндикационный иск путем восстановления лица во владении защищает право собственности как таковое. Напротив, приоритетным является восстановление владения с помощью виндицирования имущества.
Поэтому нельзя согласиться позицией, что сущностное различие посессорной защиты с виндикацией заключается в том, что первая существует и применяется именно для защиты фактического владения, а последняя направлена на защиту права собственности. В таком случае виндикационный иск не следует рассматривать как способ защиты исключительно права собственности.
В подкрепление позиции о тождественности виндикационного и посессорного исков приводят норму статьи 305 ГК РФ, которая предоставляет защиту владения не только собственнику, но и иному владеющему лицу, в частности и против собственника.
Так, пунктом 17 Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации № 10, Пленума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации № 22 от 29.04.2010 «О некоторых вопросах, возникающих в судебной практике при разрешении споров, связанных с защитой права собственности и других вещных прав» закреплена правовая возможность лица, владеющего имуществом по давности, защищать своё владение посредством предъявления иска об истребовании имущества из чужого незаконного владения.
Законодатель, установив открытый перечень субъектов, правомочных на подачу иска о виндицировании имущества, позволил использовать такое средство защиты и несобственнику вещи. Лицо, владеющее имуществом на законных основаниях, имеет возможность применять средства виндикационной защиты, в частности и против собственника, но так как в таком процессе исследуется вопрос о праве (истец должен доказать, что владел вещью на основании права, например, на праве пожизненного наследуемого владения, хозяйственного ведения, оперативного управления либо по иному основанию, которое предусмотрено законом или договором), его нельзя назвать посессорным.
В связи с этим следует согласиться со словами А. Н. Латыева о том, что: «Нередкое в современной литературе указание на статью 305 Гражданского кодекса Российской Федерации как на владельческую защиту есть не что иное, как следствие утраты современной юриспруденцией самой концепции посессорной защиты» [11, с. 189].
Несмотря на то, что виндицировать вещь может и несобственник, такое средство зашиты нельзя признать посессорной, так как необходимо ссылаться на законный титул, а это означает наличие петиторного характера такой защиты.
Именно на этом отличии базируется вывод о нетождественности виндикации и посессорной защиты. Тот факт, что истребование имущества из чужого незаконного владения выступает способом защиты права собственности нельзя принять во внимание в связи с тем, что по этому поводу у законодателя и правоприменителя имеются расхождения во мнениях.
Литература:
- Гражданский кодекс Российской Федерации (часть первая) от 30 ноября 1994 г. № 51-ФЗ: по сост. на 28 апреля 2020 г. // Собрание законодательства Российской Федерации. — 1994. — № 32. — Ст. 3301.
- Концепция развития гражданского законодательства Российской Федерации (одобрена решением Совета при Президенте РФ по кодификации и совершенствованию гражданского законодательства от 07.10.2009) // Вестник ВАС РФ. — 2009. — № 11.
- Постановление Арбитражного суда Восточно-Сибирского округа от 09.02.2017 по делу № А74–301/2016 [Электронный ресурс] // Документ опубликован не был. — Режим доступа: https://kad.arbitr.ru/Document/Pdf/bca563ab-cb77–45bb-94a8–24ffe2a7af2a/ece57fc2-fa92–4f2c-8d92-ec1a6bf191bc/A74–301–2016_20170209_Postanovlenie_kassacionnoj_instancii.pdf?isAddStamp=True (дата обращения 13.06.2020)
- О некоторых вопросах, возникающих в судебной практике при разрешении споров, связанных с защитой права собственности и других вещных прав: постановление Пленума Верховного Суда Российской Федерации и Пленума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации от 29.04.2010 № 10/22 // Российская газета. — 2010. — № 109.
- Бадаева Н. В. Владение и владельческая защита в зарубежном и российском гражданском праве: Монография / Н. В. Бадаева. — Москва: Юриспруденция, 2012. — 240 c.
- Бутина В. В. К вопросу о существовании института владельческой (посессорной) защиты в рамках современного гражданского права России / В. В. Бутина // молодёжь Сибири — науке России международная научно-практическая конференция. Сибирский институт бизнеса, управления и психологии. — 2017. — С. 41–43.
- Венедиктов А. В. Избранные труды по гражданскому праву: в 2 т. Т. II / А. В. Венедиктов. — М.: Статут, 2004. — 557 с.
- Карнушин, В. Е. Беститульное владение и его защита / В. Е. Карнушин // Монография. — М.: Статут, 2015. — 176 с.
- Климанова Д. Д. Защита владения в гражданском праве / Д. Д. Климанова // Монография. — М: Проспект, 2017. — 197 с.
- Мальбин Д. А. Соотношение норм о владельческой защите и виндикации / Д. А. Мальбин // Ученые записки Орловского государственного университета. — 2013. — № 1 (51). — С. 347–349.
- Латыев А. Н. Посессорный процесс и другие способы упрощенной защиты вещных прав / А. Н. Латыев // Современные проблемы взаимодействия материального и процессуального права России: теория и практика: Материалы Всероссийской научно-практической конференции (17–18 апреля 2003 г.). — 2004. — ч. 2. — 496 с.
