Ключевое значение земли как производственного ресурса на протяжении всей истории человечества является определяющим фактором социально-экономического развития и стимулом его политической эволюции. Более того, первоначальный этап развития земельных правоотношений очень сближал таковые с вещным правом, которое позволило на этапе формирования законодательной базы управления государством закрепить в том числе и право земельной собственности. В эпоху Средневековья этот институт развился в сферу гражданско-правового законодательства.
Ключевые слова: земельная собственность, римское право, античность, сервитут, земельный участок, книга Дигест.
Институт земельной собственности как социально-экономическая категория и обособленная правовая конструкция получила развитие еще в римской юриспруденции. Права владения и пользования земельными участками были впервые закреплены в римском праве в виде сервитута.
Так, в эпоху действия законов XII таблиц (с сер. V в. до н. э. до конца V в. н. э.), которые считаются первым кодифицированным сборником законов, право кредитора на должника простиралось и на его лицо, а при невозможности распределить между несколькими кредиторами свободу несостоятельного должника господство кредитора распространялось и на тело должника (таблица III, п. 5) [7]. В то же время, равно как право собственности на землю, так и другие права относительно другой недвижимости и связанных с ней обязательств, вероятно, распространялись на группу наследников, как правило, сыновей отца, владевших семейной собственностью [10, c. 77–78]. Эти и некоторые другие положения, регулирующие институт земельной собственности, были заложены в основу системы римского права, эволюционировавшей в наши дни в систему гражданского, административного, земельного, семейного и других отраслей права.
Практически, данный процесс систематизированной кодификации земельных правоотношений с государством становится фактором влияния на ход формирования и эволюции развитой социальной структуры. Так, развитие римского республиканского законодательства на основе XII таблиц привело, вначале, к выделению ager publicus («общественное поле»), находившейся в коллективной собственности отдельной общины (cives) на принципах родства, а позже — выделению rex внутри этих объединений. Поскольку этим правом изначально обладали представители патрициев, то эти нормы оставались долгое время относительно фиксированными для отдельно взятого социального объединения [12].
После наступления перелома в 367 г. до н. э. (избрания вторым консулом представителя плебеев), равные с патрициями права на владение и распределение ager publicus получили плебеи, которые, стремясь к увеличению своего влияния в обществе, хотели захватить больше земель внутри Рима. Для этого они начали дробить свои общины на более мелкие, пользуясь тем фактом, что каждая отдельная социальная группа, связанная родством, получала свой надел, размер которого устанавливался сенатом. Увеличившиеся объемы раздела земли между плебейскими группами насторожили консулов и они изменили размеры земельных наделов, поставив их в зависимость от численности членов социальной группы и их потребности в земле. То, что эти группы (familia) в дальнейшем практически не претерпели изменений, привело к формированию малочисленных, но близкородственных общин — фамилий, которые эволюционируют из производственного коллектива внутри патрилиниджа в самостоятельные социально-экономические ячейки [8].
Значение этого процесса трудно переоценить — закладываются основы института частной собственности, которая в республиканский период истории Рима выражается в монопольном праве rex на распоряжение ager publicus и его распределение между членами общины. Эта земля становится veteres possessores (что было подтверждено реформой Семпрония Гракха в 133 г. до н. э.), одной из форм ager privatus [6, c. 204].
Следующий этап реформирования римского законодательства ознаменовался принятием Дигест Юстиниана 16 декабря 533 г., по положениям которых можно выделить два вида сервитутов: вещные и личные (D.8.1.1). Сервитуты личные и вещные объединяет то, что «личные обладали той особенностью, что приурочивались к определенному субъекту и сохранялись не бессрочно, а не дольше жизни управомоченного лица». В числе личных сервитутов законодатель указал: ususfructus (D.7.1.1 — владение чужим имуществом по праву присвоения доходов с него, с условием сохранения целостности, ценности и хозяйственного назначения имущества, используемого фактическим собственником), usus (D.7.8.1 — владение чужим имуществом с правом присвоения ровно такого количества доходов с него, которого хватит для удовлетворения потребностей присваивающего), habitatio (D.7.8.2 — владение чужим жилищем для собственных целей, вплоть до сдачи в наем и удержанием для себя полученной арендной платы), operae servorum vel animalium (D.7.7.1 — владение и распоряжение чужой рабочей силой в течение всего периода проживания работника, что характерно для модели рабства, преобладающей в хозяйственной системе античности) [5].
Седьмая книга Дигест посвящена узуфрукту. Узуфрукт представляет собой принадлежащее определенному лицу вещное право пользования чужой непотребляемой вещью и извлечения из нее плодов под условием сохранности самой вещи.
Восьмая книга Дигест представляет читателю подробное изложение большинства вещных сервитутов римского права. Описание включает в себя шесть титулов: 1) «о сервитутах»; 2) «о сервитутах городских имений»; 3) «о сервитутах сельских имений»; 4) «общие правила об имениях господских, так и сельских»; 5) «если виндицируется сервитут или отрицается принадлежность его другому»; 6) «каким образом утрачиваются сервитуты».
Самые важные и, притом, общие положения о сервитутах и принципах их установления определены в Титуле I. В их число входят такие положения, как:
1) вещный сервитут по своему содержанию предназначен для получения выгоды, получаемой в результате эксплуатации одного земельного участка хозяином другого;
2) нормы сервитута, как одного из вещных прав на чужие вещи не предполагают совершения собственником служащего имения сколь-либо «положительного» действия по отношению к имуществу собственника;
3) право сервитута принадлежит не лицу, получающему доход с земли, а самому участку земли, следовательно, оно может переходить от одного собственника к другому вследствие купли-продажи, дарения, наследования и других способов передачи земельного имущества;
4) если имение принадлежит группе лиц, сервитут не может быть установлен по воле лишь одного из его собственников. Данное положение относится как к собственнику служебного, так и господствующего участка;
5) установление сервитута не может произойти вследствие возникновения отменительного или отлагательного условия;
6) правом сервитута возможно пользоваться лишь в течение ограниченного временного интервала и по определенному режиму (например, три раза в декаду или с шести до десяти часов каждого дня);
7) по праву сервитута служащий участок, т. е. используемый фактическим собственником для дохода, не может быть использован не по назначению, для целей, не предусмотренных договором и самой сущностью сервитута;
8) заключение сервитута должно предусматривать положения, соблюдающие интересы непосредственного собственника служащей вещи;
9) право сервитута целостно и не может быть разделено между наследниками умершего его прежнего владельца. Причем, по особому распоряжению наместника требования к праву сервитута в полном объеме предъявляются ко всем кандидатам на его получение. Таким образом, выбирался достойнейший наследник права;
10) сервитут по определению не может быть распространен на собственную вещь и установлен на свою вещь [13].
Основной формой установления сервитута являлся договор между собственником вещи и собственником, либо эмфитевтом, или суперфициарием вещи. Для установления сервитута посредством договора требовалась традиция. Согласно другой точке зрения quasi-tradicio не требовалась.
Момент установления сервитута в римском праве одновременен моменту вступления в силу судебного решения, которое принимается в ходе разрешения вопроса о разграничении земельного участка, в результате чего одной части участка предоставляется сервитут на другую его часть, необходимую для использования. Таким образом, одна территория подчиняет себе другую, тогда, как собственник получает доход с т. н. «служащей» земли.
Ю. Барон относит к способам установления сервитута приобретательную давность, что, как представляется, является не совсем верным [1, с. 105–110]. Доказательством может служить следующее положение Дигест из §14 титула I: «Сервитуты… хотя и связываются с телами, но являются бестелесными и потому не могут быть приобретены посредством давности… сервитуты имеют такой характер, что в отношении их не осуществляется явное и длящееся владение» [13].
Титул II «О сервитутах городских имений» содержит раскрытие понятия «сервитут городских имений», описание его видов и особенности правоприменительной практики в условиях городской застройки. В частности, здесь содержатся такие нормы, как: 1) сервитут, запрещающий соседу строить здания выше определенной высоты и заслонять свет и вид (частично существует и в российском земельном праве, но уже применительно к растительным насаждениям и приграничным постройкам хозяйственного назначения); 2) сервитут стока воды; 3) сервитут отвода дыма на участок соседа; 4) сервитут опоры балки на стену соседа; 5) право устроить балкон или крышу, нависающие над участком соседа.
Положения Титула III содержат широкий спектр сервитутов сельских имений и их определения: проход, проезд, прогон, проведение воды. В отличие от городских, реализация этих сервитутов требует определения временных интервалов выполнения. Соответственно их величине определяли иерархию сервитутов: право возводить строения над участком соседа, пользование водой, прогон скота на водопой, право копания песка, пастьбы, обжигания извести, стока нечистот через участок соседа и др.
Положения Титула VI включают нормы, регулирующие порядок прекращения земельного сервитута. В частности, данный случай мог наступить по следующим причинам: вследствие гибели земельного участка по независящим от владельцев причинам; если одно лицо становится собственником одновременно господствующего и служащего имений, то сервитут переходит уже в личное пользование владельца непосредственно; длительной заброшенности земли, из-за чего поступление дохода фактически прекращается, как и обязательственные отношения между формальным и непосредственным (фактическим) собственниками [13].
Одними из видов прав собственности на землю в римском законодательстве были суперфиций и эмфитевзис. Следует согласиться с мнением А. В. Венедиктова, который отмечал, что началом развития суперфиция и эмфитевзиса стали арендные отношения публично-правового типа [2, c. 81].
В Средние века в европейских странах функционировала такая система как вассалитет, представлявший собой систему отношений личной зависимости одних феодалов (вассалов) от других (сеньоров). И. А. Покровский отмечал, что само понятие «частная собственность» в феодальном праве утратило свое значение, поскольку на один и тот же участок получали права несколько человек, которые состояли между собой в определенной иерархии, например, вассал — сюзерен [11].
В период раннего средневековья не существовало связей, отождествляющих земельные отношения с рынком, т. к. не существовало соответствующих норм земельного законодательства, регулирующих положения относительно владения, распоряжения или других форм земельной собственности.
Однако существовали другие формы передачи прав владения землей третьим лицам. Сведения, получаемые из капитуляриев и других законодательных актов того времени, свидетельствуют о широкой распространенности практики перехода земельных владений из рук в руки, совершаемого, однако, с соблюдением целого ряда условий. Их изучение и выводы об их значении для земельных правоотношений ставят под сомнение представление о товарном значении аллода [4, c. 92–93].
Анализ норм Салической Правды и других источников эпохи формирования Франкского королевства (V-VI вв.) дает возможность сделать вывод об исключительном наследственном характере аллода, порядок передачи которого в пределах кровных семейных связей также строго регламентировался нормами закона (даже наследование детьми незаконнорожденными или рожденными в родственном браке запрещалось — титул XIII, §9) [13], в связи с чем по отношению к земельному владению нельзя было даже применить привычные нам категории земли как предмета договоров купли-продажи или аренды. В этом заключается важное отличие от современной системы земельных правоотношений — закрепление права владения земельным участком за отдельной фамилией (семьей).
Вероятно, что современные правовые категории, характеризующие земельные правоотношения (аренды или купли-продажи как простой товарной сделки), предметом которого выступала бы недвижимость, были попросту неизвестны варварскому племенному строю.
Важность отмеченных нами особенностей земельных правоотношений следует учитывать при изучении проблемы втягивания сельских общинников в процессы феодализации и закрепления вассальной зависимости (VI-IX вв.). В свою очередь, главные черты этой зависимости были сформированы в период распространения системы колоната в поздней античности. Предпосылкой к закреплению связей феодального подчинения мелких свободных землевладельцев крупным является не экспроприация их права собственности на землю и не принудительное разорение посредством монополизации, а скорее апроприация — юридическое подчинение власти крупных землевладельцев свободных общинников вместе с их земельными наделами [3, c. 214].
Несмотря на то, что в целом существовало несколько способов осуществления апроприации, она была универсальным явлением, сопровождающим процесс феодализации. Наиболее характерным и распространенным среди них был так называемый «прекарий возвращенный», применяемый во Франкском государстве в течение всего раннего Средневековья. В его основе лежит акт отчуждения мелким владельцем права собственности на землю де-юре в пользу духовного или светского магната, в результате чего право мелкого землевладельца на владение землей сводилось к простому держанию и обработке участка. По существу, никакого «отчуждения» фактически не производилось [3, c. 215].
Данная черта, характерная практически для всех прекарных договоров, за счет которых был сформирован чрезвычайно богатый и разнообразный земельный фонд того же Франкского королевства, была непосредственно заимствована из римского права. Де-факто же происходила передача верховного права собственности магнату и одновременное предоставление общинникам гарантии сеньором защиты. Это значит, что не происходило отрыва земледельца от его участка, но в силу общественных условий, сложившихся в раннефеодальный период, общинник мог только обрабатывать землю, отдавая себя самого и свою землю в полное распоряжение сеньору [9].
Таким образом, античная форма частной собственности имела двуединый характер — с одной стороны, собственником средств производства являлся отдельный гражданин, с другой — в целом, гражданское общество. Последний осуществлял свое право собственности чаще всего в форме верховного контроля за ее распределением, пользованием и охраной земельных ресурсов. Это также выражалось в существующих ограничениях распоряжения земельным участком, порядком его передачи и наследования.
Важно подчеркнуть, что переход к раннефеодальной системе земельных отношений был охарактеризован созданием новых социальных связей соподчинения, вслед за чем последовало закрепление верховного права собственности сюзерена на территории своего домена и передача им права непосредственного владения и распоряжения вассалам, которые, в свою очередь, сами приобретали роль сюзерена на данных территориях и назначали собственных вассалов.
В ходе изучения историко-правового аспекта эволюции земельных правоотношений мы выяснили, что право распоряжения землей, изначально принадлежавшей общине (cives), со временем переходило к сакральному лидеру общины, с сохранением права собственности за государством. Позже, начавшая формироваться частная собственность под влиянием социально-экономических процессов и явлений, приведших к обеднению рядового населения, преобразовалась в верховную собственность с предоставлением ограниченных прав владения и распоряжения по принципу иерархии.
Литература:
- Барон Ю. Система римского гражданского права: в 6 кн. — Кн. II. — СПб.: Юридический центр Пресс, 2005. — 1102 с.
- Венедиктов А. В. Государственная социалистическая собственность. Избранные труды по гражданскому праву / А. В. Венедиктов. — М.: Изд. АН СССР, 1948. — 837 c.
- Гуревич А. Я. Начало феодализма в Европе // Избранные труды в 2 т. — т. 1. — М.: ЦГНИИ ИНИОН РАН, 1999. — 342 с.
- Гуревич А. Я. Проблемы средневековой собственности в дофеодальных и раннефеодальных обществах Европы // Вопросы истории. — 1968. — № 4. — с. 92–93.
- Дигесты Юстиниана (пер. с лат. Л. Л. Кофанова, И. С. Перетерского). — 2-е изд., испр. — Т. 1. Кн. I-IV / Под ред. Л. Л. Кофанова и В. А. Томсинова. — М.: Статут, 2008.
- Дождев Д. В. Основание защиты владения в римском праве. — М.: Институт государства и права РАН, 1996. — 234 с. — ISBN: 5–201–01317.
- Законы XII таблиц. — Пер. с лат. проф. И. И. Яковкина // Хрестоматия по истории Древнего мира. — Т. III. Рим / Под ред. акад. В. В. Струве. — с. 21–33.
- Коптев А. В. Античная форма собственности и государство в Древнем Риме // Вестник древней истории, 1992, № 3.
- Маяк И. Л. Populus, cives, plebs начала Республики // Вестник древней истории. — № 1. — М.: Наука, 1989. — с. 66–81.
- Макаров А. Н. Земельная собственность: сравнительно-исторический и эволюционный методы экономических исследований // Вестник ЧГУ. — 2006. — № 5. — URL: https://cyberleninka.ru/article/n/zemelnaya-sobstvennost-sravnitelno-istoricheskiy-i-evolyutsionnyy-metody-ekonomicheskih-issledovaniy (дата обращения: 21.05.2020).
- Покровский И. А. Основные проблемы гражданского права: учебное пособие / И. А. Покровский. — М.: Статут, 2003. — 349 с. (Серия: Классика российской цивилистики). — ISBN: 5–89398–015–8.
- http://ancientrome.ru/ius/i.htm?a=1446001000 (дата обращения: 18.05.2020) / Гай. Институции. — М.: Юристъ, 1997.
- http://www.hist.msu.ru/ER/Etext/salic.htm (дата обращения: 04.05.2020) / Lex Salica. По изд. Салическая правда. — пер. Н. П. Грацианского. — М.: Образц. тип. им. Жданова, 1950. — (МГПИ им. Ленина. Ученые записки, т. LXII).
