Статья посвящена исследованию одного из способов защиты гражданских прав, который в статье 12 ГК РФ поименован как “присуждение к исполнению обязанности в натуре”. Проанализированы основные научные исследования, посвященные проблеме данного способа защиты гражданских прав, а также тенденция реформирования норм действующего законодательства РФ, регламентирующих институт обязательств.
Ключевые слова: обязательство, исполнение в натуре.
Закрепленное в Гражданском кодексе РФ право на защиту является одной из важнейших гарантий восстановления нарушенных прав и интересов субъектов гражданских правоотношений. Фактически реализация этого права является юридической реакцией на нарушение таких прав и интересов. Наиболее эффективным механизмом защиты нарушенных прав и интересов субъектов правоотношений является обращение за их защитой в суд. Динамичное реформирование института обязательств способствует возникновению не только новых возможностей в сфере правоприменения, но и появлению острых дискуссионных вопросов в исследуемой части. Целью работы является всесторонний анализ принудительного исполнения должником обязательства в натуре, как одного из способов судебной защиты права.
Перечень способов защиты гражданских прав закреплен в ст. 12 ГК РФ. Одним из таких способов защиты гражданских прав является присуждение к исполнению обязанности в натуре. Бесспорно, этот способ судебной защиты гражданских прав и интересов имеет широкий спектр применения на практике. Так, в частности, он используется для того, чтобы обеспечить защиту прав и законных интересов кредиторов в обязательствах. Например, принудительное исполнение обязанности в натуре позволяет кредитору полностью или частично восстановить свое нарушенное право и получить тот результат, ради которого и заключался гражданско-правовой договор. При применении норм об исполнении обязанности в натуре нередко возникают догматические споры о соотношении реального и надлежащего исполнения обязательств. Реальное и надлежащее исполнение, по мнению ученых, — разноплоскостные явления. В первом выражена сущность исполнения как совершения определенного действия, а во втором — качественная характеристика действия (воздержания от действия). Представляется наиболее точной позиция О. С. Иоффе: «На стадии нормального развития обязательства он (принцип реального исполнения) предполагает надлежащее исполнение, а после допущенной должником неисправности и исполнение в натуре» [1]. Именно поэтому применительно к случаям ненадлежащего исполнения неденежного обязательства (например, выполнения работ или поставки товара с дефектами) следует поддержать мнение, что иск кредитора об устранении дефектов (п.1 ст.475 ГК, п.1 ст.723, п.1 ст.612 ГК и т. п.) также следует квалифицировать как иск о присуждении к исполнению обязательства в натуре.
Хотя действующим ГК РФ изначально был установлен данный исследуемый способ судебной защиты гражданских прав, четких оснований, условий, при которых нужно применять именно этот способ судебной защиты, не давалось до реформы 2015 года. Пункт 1 ст.308.3 ГК закрепил, что кредитору по обязательству по общему правилу доступен иск о присуждении к исполнению обязательства в натуре, то есть иск, цель которого состоит в том, чтобы обеспечить реальное исполнение обязательства. Эта норма, вступившая в силу 1 июня 2015 года, разрешила важный и вызывавший ранее споры вопрос о сфере применения такого иска. Доступность кредитору возможности подать такой иск признается за общее правило, а иное может вытекать из закона, договора или существа обязательства. В случае когда в силу закона, договора или существа обязательства кредитору недоступен иск о присуждении к исполнению в натуре, обязательство не превращается в натуральное, а кредитор не оказывается беззащитным, так как ему остается доступным универсальный способ защиты — право на взыскание убытков. Это решение законодателя установить доступность иска о присуждении к исполнению обязательства в натуре в качестве общего правила и допустить исключения, когда это вытекает из закона, договора и существа обязательства, является абсолютно правильным и в общем и целом соответствует доминирующему в цивилистической традиции континентально-европейских стран подходу [2].
Обращает на себя внимание разница в законодательном закреплении этого способа защиты гражданских прав в ГК РФ, где этот способ защиты определяется, как присуждение к исполнению обязанности в натуре, и ГК некоторых постсоветских стран, определяющий его, как принудительное исполнение обязательства в натуре. Анализируя два понятия, можно сделать вывод о том, что понятие, приведенное в ГК РФ, является по своему содержанию более узким. Так, говоря о присуждении к исполнению обязанности в натуре, можно говорить лишь о судебном порядке реализации такого способа защиты гражданских прав и обязанностей, а что касается определения его как принудительного исполнения, то можно говорить о возможности применения мер принуждения не только в судебном порядке, но и во внесудебном (например, исполнительная надпись нотариуса, административный порядок). На мой взгляд, основной сферой использования исследуемого способа защиты гражданских прав являются договорные правоотношения. Как правило, на практике речь идет о тех случаях, когда должник обязан был совершить определенные действия в пользу кредитора, но по субъективным или объективным причинам не выполнил взятые на себя обязательства. Таким образом, исполнение обязанности в натуре может быть использовано как способ защиты нарушенных прав и интересов, например, в обязательствах по передаче имущества. Так, в частности в ст. 398 ГК РФ закреплено правило, согласно которому в случае невыполнения должником обязанности передать кредитору в собственность или в пользование вещь, определенную индивидуальными признаками, кредитор вправе истребовать эту вещь у должника и требовать ее передачи в соответствии с условиями обязательства. Кредитор теряет право на истребование у должника вещи, определенной индивидуальными признаками в случае, если эта вещь уже передана третьему лицу в собственность или на основании некоторых ограниченных вещных прав. Таким образом применение исполнения обязанности в натуре действующим ГК РФ определяется с учетом того, является ли вещь индивидуально определенной или определенной родовыми признаками. При этом возможность истребования от должника вещи ставится в зависимость от фактической передачи вещи третьим лицам, вместе с соответствующими правами, а не от передачи прав на вещь, в том числе права собственности. Представляется верной научная позиция, согласно которой не во всех случаях в обязательствах по передаче вещей, определенных индивидуальными, так и родовыми признаками, иных обязательств можно применять принудительное исполнение обязательства в натуре для защиты нарушенных прав. Наибольший интерес представляют случаи, когда иск о присуждении к исполнению обязательства в натуре блокируется в силу существа обязательства. Во-первых, такой иск должен отклоняться, когда он направлен на принуждение гражданина к совершению действий, требующих использования им своих личных навыков, мастерства и творческих способностей (например, иск к артисту о принуждении к съемкам в кинофильме). Причины такого ограничения вполне понятны и имеют сугубо этическую природу. Во-вторых, такой иск может быть отвергнут, когда должник по неденежному обязательству легко может быть заменен кредитором (то есть существует развитый рынок) и при этом исполнение обязательства крайне затруднительно с точки зрения реальных возможностей должника в их соотношении с интересом кредитора в реальном исполнении. Если для должника исполнение обязательства сопряжено со значительными сложностями (например, у подрядчика, обязанного к выполнению работ, арестовали и продали с торгов строительную технику), а при этом кредитор может легко найти замену должнику, было бы целесообразно пресекать попытки принуждать должника по суду и стимулировать кредитора расторгать договор, заключать заменяющую сделку и взыскивать с должника убытки, в том числе в виде соответствующей ценовой разницы. Этот вариант защиты договорных прав куда более целесообразен и разумен [3]. И наконец, такой иск может быть отклонен, если должник по неденежному обязательству легко может быть заменен кредитором и при этом принудительное исполнение крайне проблематично обеспечить на стадии исполнительного производства в связи с невозможностью или затруднительностью исполнения решения без участия ответчика. Это ограничение связано с реализацией принципа эффективности правосудия. Право не должно поощрять иски, которые имеют туманные перспективы на стадии исполнительного производства и могут провоцировать череду новых конфликтов на этой стадии, если у кредитора есть возможность достаточно безболезненно защитить свои права посредством расторжения договора, нахождения должнику замены и взыскания убытков (в том числе в виде ценовой разницы). Так, в частности, судебная практика считает невозможным принуждение продавца, обещавшего построить и передать вещь, к выполнению обязательства по созданию вещи или ее приобретению, допуская лишь иск об отобрании вещи, которая уже находится во владении продавца [4]. В тех случаях, когда аналогичная вещь, действительно, может быть легко приобретена на рынке, такой подход следует поддержать. Иное бы решение применительно, например, к договорам купли-продажи создаваемой в будущем недвижимости означало бы, что приставам-исполнителям пришлось бы контролировать процесс строительства недвижимости [5].
Говоря о возможности применения такого способа защиты гражданских прав, как исполнение обязанности в натуре, с обязательствами по передаче вещей, определенных родовыми признаками, ГК РФ вообще не устанавливает никаких норм по регулированию этого вопроса. На основании анализа судебной практики и того, что применение такого способа защиты наиболее полно обеспечивает защиту нарушенных прав кредиторов, следует поддержать предложения о допустимости применения этого способа защиты в обязательствах по передаче родовых вещей, при соблюдении при этом определенных условий и пределов использования, которые сходны по своему содержанию с пределами и условиями к применению этой меры в отношении индивидуально-определенных вещей.
Продолжая анализ законодательных новелл в исследуемой части стоит обратить более детально проанализировать новую статью 308.3 ГК РФ в которой предусмотрено право суда по требованию кредитора присудить в его пользу денежную сумму (пункт 1 статьи 330) на случай неисполнения судебного акта о присуждении к исполнению обязательства в натуре в размере, определяемом судом на основе принципов справедливости, соразмерности и недопустимости извлечения выгоды из незаконного или недобросовестного поведения (пункт 4 статьи 1).
На судебные акты о присуждении «неденежных» обязательств в натуре ст.308.3. ГК РФ в момент вступления в силу применялась точно, поэтому данную норму сразу охарактеризовали как astreinte.(астрент). Астрент как правовой институт впервые появился во Франции в конце 19 века в результате судебной практики и деятельности французских судей. Вначале данный институт вообще не имел никакого правого закрепления и применялся исключительно на основе судебного усмотрения в соответствии с принципами справедливости и гражданской ответственности, в дальнейшем астрент получил своё юридическое закрепление в нормах Гражданского процессуального кодекса Франции.
В отличие от стандартного судебного штрафа за неисполнение судебного решения как меры публично-правовой ответственности, астрент представляет собой компенсационную выплату за задержку исполнения судебного решения, которая выплачивается непосредственно тому лицу, в пользу которого принято это судебное решение, а не в казну государства [6].
Закрепляя астрент в кодифицированном кодексе материального права, российский законодатель породил немало проблем в сфере правоприменения. Ведь требование об исполнении уплаты основного долга в деньгах — это также требование об исполнении обязательства в натуре, поэтому было не ясно, распространяется ст.308.3. ГК РФ только на «неденежные» или также и на «денежные» обязательства. Точку в этом споре поставил Верховный суд. Оперируя понятием «судебная неустойка», пленум ВС РФ в пункте 30 постановления № 7 недвусмысленно отметил, что правила пункта 1 статьи 308.3 ГК РФ не распространяются на случаи неисполнения денежных обязательств. Кроме того, уплата судебной неустойки не влечет прекращения основного обязательства, не освобождает должника от исполнения его в натуре, а также от применения мер ответственности за его неисполнение или ненадлежащее исполнение [7].
Подводя итог проведенному анализу, можно сделать вывод об устоявшемся понимании исследуемого способа защиты, как догматического характера, так и правоприменительного. Устоявшиеся еще в “нулевых” годах подходы к применению данного вида защиты были лишь немного усовершенствованы законодателем заимствованием некоторых приемов и институтов, существующих в законодательстве зарубежных стран. Представляется, что дальнейшее реформирование анализируемого правового института должно проходить в русле “общего контекста”: приоритет внесудебного порядка защиты нарушенного права, внедрение приемов и институтов, которые должны пресечь возможное нарушение права в будущем.
Литература:
- Иоффе О. С. Избранные труды: в 4 т./О. С. Иоффе. — Спб.: Юридический центр Пресс. — (Антология юридической науки). Т. 3: Обязательственное право. — 2004. С. 107–108.
- ст.III.-3:302 Модельных правил европейского частного права.
- Артем Карапетов. Исполнение в натуре и астрент. См:Zakon.ru.
- п.5 Постановления Пленума ВАС от 11 июля 2011 г. N 54).
- Постановление Президиума ВАС РФ от 08 февраля 2001 года № 2478/01.
- Останина Е. А., Тараданов Р. А. Проблемы и перспективы рецепции института астрэнта российской правовой системой // Вестник Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации. — 2013. — № 6.
- п. 28,30 Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 24.03.2016 N 7 (ред. от 07.02.2017) «О применении судами некоторых положений Гражданского кодекса Российской Федерации об ответственности за нарушение обязательств».
