В начальный период объединения русских земель вокруг Москвы Православная церковь представляла собой большую силу, не только поддерживающую государство, но и соперничавшую с ним. В нестабильных условиях церковь сумела сохранить свои экономические и политические позиции. В процессе становления Московского царства в русских землях фактически была уничтожена социальная группа собственников и утвердилась власть-собственность в лице царя и государственной бюрократии. Огромную роль в этом сыграли первоначально складывающиеся отношения собственности в Северо-Восточной Руси. Сначала здесь в XII в. на огромных неосвоенных земельных пространствах возникла княжеская власть, установившая свою земельную собственность, а уж потом появились массы переселенцев с южных земель, вынужденные признать свое подчинение этой власти-собственности. В Новгородско-Киевской Руси, наоборот, первичной была обширная поземельная собственность, и лишь потом появилась княжеская власть.
В последующем, в XIII–XVI вв., позиции власти-собственности еще более усилились. Если в начале XV в. 2/3 всех удобных земель принадлежали боярам, князьям, Церкви, а великому князю – всего 1/3, то к середине XVI в. положение изменилось на диаметрально противоположное: у знати и Церкви – 1/3, а великого князя – 2/3. К концу же царствования Ивана IV собственников земли в России было лишь двое: царь и Церковь, причем собственность последней была существенно сокращена. Приобретенная казной земля использовалась в первую очередь для содержания поместного дворянского войска. Примером того, как осуществлялась концентрация земельной собственности в руках государства, может служить политика Ивана III в отношении богатых новгородских боярских вотчин, т.е. наследственных земельных владений, которые составляли экономическую основу независимости боярской республики.
Взяв Новгород, Иван III переселил новгородских бояр под Москву, дав им поместья на условии несения службы, а их вотчинные земли отписал на себя, заселив помещиками и черносошными, т.е. свободными, крестьянами-общинниками, таким образом, право земельной собственности стало фактически принадлежать государству. Оценивая эти действия Ивана III, 30 историк начала XX в. Н.А. Рожков писал: «...вотчина была вырвана с корнем и заменена крестьянским, так называемым, черным землевладением... высшее право собственности на землю стало принадлежать московскому государю». Подобные шаги московские князья предприняли и в других районах, а Иван IV фактически завершил ликвидацию боярских вотчин, охраняемых правом феодального иммунитета. Такая же судьба ожидала земельную собственность самостоятельных князей по мере подчинения их Москве.
Права собственности удельных князей из велико-княжеского дома были подорваны Василием II, после того как он учредил на их землях уезды, которые управлялись наместниками, назначаемыми великим князем из числа московских бояр и получавшими «корм» со своей должности. А последнее удельное Старицкое княжество ликвидировал Иван Грозный, казнив своего двоюродного брата Владимира Андреевича Старицкого.
Василий III и Иван IV приняли последовательные меры к ограничению церковных вотчин. Сначала князьям и боярам было запрещено давать вотчины в монастыри без царского ведома; затем земли, отобранные Церковью у дворян, были возвращены владельцам, а земли, розданные боярами Церкви в малолетство Грозного, – в казну; с 1580 г. в монастыри разрешалось делать только денежные вклады. Дворяне же, получившие землю от царя за службу, не являлись ее собственниками, а были лишь владельцами. Они могли в любой момент лишиться не только земли, но и своей жизни по царской воле. Например, только в Московском уезде за 25 лет во 2-й половине XVI в. 76,5% всех поместий поменяли своих владельцев.
Показательными в смысле характеристики отношений собственности, являются следующие цифры: в 70 – 80-х гг. XVI в. в Новгородско-Псковской области помещичьи владения составляли 75–90%, монастырские вотчины – 16%; в Московском уезде 36% земель числилось за монастырями, 34% – за помещиками, остальные были черносошные. Господство власти-собственности в Московском государстве стало монопольным. В то же время в Западной Европе права собственников-феодалов закреплялись личным договором, а феодальный иммунитет охранялся законом.
В период нашествия татаро-монголов захватчики не собирались обращать Русь в свою веру, и очень скоро православные митрополиты договорились с Ордой, получили от ордынских ханов ярлыки, закреплявшие привилегии Церкви. Тем не менее по мере подъема движения за освобождение русских земель Церковь включилась в борьбу против татаро-монголов. Церковь в лице митрополичьего дома, епископских кафедр, крупных монастырей и городских соборов обладала огромным имуществом, в первую очередь земельным, выступая в качестве феодала. Вместо десятины, которой она была наделена еще при крещении Руси, церкви в Московском государстве получили иные источники доходов: поступления от определенных статей княжеских доходов - городских торговых, таможенных и судебных пошлин. Экономическое и идеологическое могущество позволяло церкви чувствовать себя независимой от государства и даже бороться с ним за влияние в обществе. Однако к концу периода московским князьям удалось взять верх. В обмен за сохранение в неприкосновенности ее земельных преимуществ Церковь признала верховенство светской власти. Духовенство, точнее церковь, поскольку юридически земля принадлежала патриархии, митрополичьим и архиерейским кафедрами монастырям, выступала как класс феодалов. Церкви принадлежало до 1/3 всех обработанных земель и феодально зависимых крестьян. Кроме того, монастыри вели обширную торговлю, занимались ростовщичеством. Их владения продолжали расти, что представляло уже угрозу для дворянства. В первой половине XVII в. был создан Монастырский приказ для управления церковными землями, и они, таким образом, были поставлены под контроль государства. Духовенство оформилось в самостоятельное сословие. Оно было освобождено от несения государственной службы и повинностей и от налогов, а также имело свое сословное управление и суд. Духовенство делилось на белое (приходские попы - священнослужители и вспомогательный персонал: дьячки, пономари и т.д. - церковнослужители) и черное (монахи), жившее в монастырях. Белому духовенству разрешалось жениться, но только один раз в течение жизни. Черное духовенство (монахи) давали обет безбрачия. И дело здесь не только в проповеди аскетизма и отречении от мирских забот, но и в том, чтобы не дробились между наследниками-детьми церковные и монастырские земли. Ведущие церковные должности могли занимать только монахи. Высшим органом церковного управления и суда является московский митрополит, который в 1589 г. был возведен в сан патриарха. Смысл этой акции состоял в том, что если митрополит, хотя бы формально подчинялся константинопольскому патриарху, то с учреждением московской патриархии ее глава - патриарх по своему сану стал равен константинопольскому патриарху. Иными словами, Русская православная церковь становилась полностью независимой (автокефальной) и ее центром и в формально-юридическом смысле становилась Москва. Патриарх, хотя и избирался Поместным собором, состоявшим из высших церковных иерархов, но по традиции восточного православия, шедшей еще с византийских времен, утверждался в своей должности царем. Поэтому учреждение Московской патриархии являлось как бы завершающим актом, утверждавшим суверенитет Русского централизованного государства. Поместный собор и патриарх являлись не только высшими органами духовного суда, но их акты были источниками церковного (канонического) законодательства. Церковному суду подлежало все духовенство и зависимое от церкви население, кроме дел об измене, «душегубстве, татьбе и разбое с поличным». По ряду дел (например, преступления против нравственности, разводы и т.п.) церковному суду подлежали и все светские люди. Православная церковь фактически осуществляла идеологическую функцию государства, являлась носителем государственной идеологии, поэтому государство всячески поддерживало церковь и материально, и политически, и законодательно. Не случайно во всех судебниках и Соборном Уложении 1649 г. преступления против церкви стояли на первом месте, а уклонения от официальных церковных догм («ереси» - своеобразное диссидентство тех времен), совращение в иную религию государство сурово наказывало. Но в то же время цари ревниво оберегали свою власть от вмешательства церкви. И, когда глава церкви митрополит Филипп (Федор Колычев) попытался выступить против опричнины, то по приказу царя Ивана Грозного он был лишен сана и посажен в тюрьму, где впоследствии и погиб. Однако в годы «смуты» в начале XVII в. роль церкви существенно возросла. После пресечения царской власти, когда правительство «семибоярщины» открыто предавало интересы народа иностранным интервентам, глава Православной церкви патриарх Гермоген выступил с призывом к возрождению русской государственности. Патриарх Гермоген, репрессированный «правительством национальной измены» и погибший в феврале 1612 г. от голода в подвалах Чудова монастыря, в глазах русских людей того времени являлся национальным героем (наравне с Мининым и Пожарским). Усилению роли церковных властей способствовал и тот факт, что с 1618 г. (после возвращения из польского плена) страной фактически правил отец юного царя Михаила Романова патриарх Филарет, присвоивший себе даже титул «великого государя» (кстати, получивший впервые свой патриарший сан из рук «тушинского вора» - Лжедмитрия II). Последняя попытка поставить власть патриарха выше царской была предпринята в середине XVII в. патриархом Никоном (тоже носившим титул «великого государя»). Дело в том, что в связи с воссоединением Украины с Россией встал вопрос об унификации церковных книг и церковно-обрядовой практики. Однако часть верующих не согласилась с церковными реформами патриарха Никона (и в частности, с его указом креститься не «двумя, а тремя перстами»). Следствием этих реформ явился церковный раскол. Он определялся не столько богословскими факторами, сколько явился формой социального протеста против политики правительства и особенно усиления феодального гнета. Царизм использует репрессии против раскольников. Царь Алексей Михайлович активно поддерживал церковные реформы Никона. Патриарх Никон - человек немалого ума, обладавший властным и нетерпимым характером и сильной волей, воспользовался этой поддержкой, чтобы поставить власть патриарха выше царской. Эта попытка окончилась его смещением из патриархов и ссылкой в один из дальних монастырей. Специального комплексного и системного исследования о землевладении и хозяйстве русских монастырей, землеустройстве огромных вотчин, получаемой феодальной ренте со своего многочисленного зависимого населения, его иммунитете в конце ХVI - ХVП в. в научной литературе нет. В классических работах профессоров Московской Духовной академии А.В.Горского и Е.Е.Голубинского основное внимание было сосредоточено на церковно-политической истории XIV-XVIII вв., ее религиозно-нравственном значении в истории русского общества и государства. В книге известной писательницы и литературоведа начала XX в. гр. Н.Д.Шаховской были приведены лишь отдельные интересные факты хозяйственной истории XV-XVII вв. Автор развивала взгляд на монастырь как на вотчину-сеньорию - соединение крупного землевладения с большим объемом судебно-политических, податных прав над крестьянством.
Сама по себе организация и единовременное проведение столь всеохватного описания земель самого богатого монастыря страны в 33 уездах можно рассматривать как важный факт земельно-финансовой политики Русского правительства в конце XVI в., как показатель ее активного характера в урегулировании церковно-государственных и межфеодальных поземельных отношений, ее роли в письменной фиксации монастырских крестьян на уровне дворохозяйств – глав семейств, обычно-правовых норм сеньориальной эксплуатации.
- Литература:
Шаховская Н.Д. В монастырской вотчине XIV-ХVII вв. (Св. Сергий и его хозяйство).М.,1915.
2. Державина О.А. "Сказание" Авраамия Палицына и его автор // Сказание Авраамия Палицына. М-Л., 1955; Словарь книжников и книжности Древней Руси. Вып.З (ХVII в.).Ч.1.А-З.С.36- 44,274-276; Клитина Е.Н. Симон Азарьин (Новые данные по малоизученным источникам) // ТОДРЛ.Т.34.Л..1979.С.298-312; Тюменцев И.О. истории создания "Сказания об осаде Троице-Сергиева монастыря"Авраамия Палицына // Средневековая Русь. Сб.науч.ст.СПБ.,1995.С.42-51.
