Терроризм (лат. terror — страх, ужас), согласно Толковому словарю В. И. Даля является синонимом к таким понятиям как: «устращивание, устрашение смертными казнями, убийствами и всеми ужасами неистовства» [5], при этом отличительной, от иных видов насилия, чертой является то, что данное явление носит, во-первых, политический, во-вторых, массовый характер. Сказанным обусловлена сложная структура объекта уголовно-правовой охраны такого состава преступления как «террористический акт», закрепленного в ст. 205 Уголовного кодекса Российской Федерации [1] (далее по тексу — УК РФ). Помимо посягательств на жизнь и здоровье массы людей, на имущественные права граждан (и иных субъектов имущественных прав) в значительных размерах, террористическая деятельность направлена на нелегальное участие в осуществлении государственной власти.
По мнению автора, преступление, предусмотренное ст. 205 УК РФ наделено повышенной общественной опасностью даже по отношению к другим деяниям, предусмотренным уголовным законом России, так как оно отличается повышенной циничностью его субъектов и жестокостью по отношению к невинным потерпевшим. Возможно, именно по этой причине расследование таких преступлений отнесено к компетенции (подследственности) не только основного следственного цеха России — СК РФ, но и ФСБ РФ [2] — ведомства, целью существования которого, является защита интересов государства (в том числе, одной из основных её задач является противодействие терроризму). Кроме того, в силу ст. 78 УК РФ, к лицам, совершим преступление, предусмотренное ст. 205 УК РФ не применяются сроки давности уголовного преследования, что так же свидетельствует об особой опасности названного деяния.
Наряду со сказанным, об актуальности темы настоящей научной публикации свидетельствует неугасающий интерес к данному вопросу первых лиц государства. Так, на саммите Шанхайской организации сотрудничества, состоявшемся 14 июня 2019 г., президент России Владимир Путин в очередной раз отметил, что: «Одним из главных приоритетов организации остаются борьба с терроризмом и экстремизмом, важно наращивать сотрудничество в рамках региональной антитеррористической структуры ШОС, блокировать финансовую подпитку террористов за счет доходов от наркотрафика, делать все, чтобы не допустить попадания в их руки химического, биологического и иных видов оружия массового уничтожения». Данная позиция президента приведена автором в контексте именно международного саммита, так как терроризм носит международный характер, и успешная борьба с данным явлением возможно лишь при объединении международных сил.
Вопрос о причинах и условиях длительного существования и динамики данного явления имеет сложную политико-социально-правовую структуру, и невозможен к полному рассмотрению и раскрытию в рамках настоящей статьи. В контексте же диссертационного исследования, которому посвящена данная статья, рассмотрим некоторые проблемы, возникающие при борьбе с терроризмом в рамках уголовно-правовой охраны общественной безопасности.
По данным судебного департамента при Верховном Суде Российской Федерации за 2018 год, за преступления, объединенные в гл. 24 УК РФ (посягающие общественную безопасность), осуждено 11 156 человек, из них за совершение террористического акта осуждено 5 человек. Вместе с тем, согласно данным портала правовой статистики, опубликованным Генеральной прокуратурой Российской Федерации, в 2018 году количество предварительно расследованных преступлений террористического характера составило 748 единиц, то есть на 743 больше, чем принято итоговых решений по таким делам [6,7,8].
Приведенные данные, помимо прочего, свидетельствуют о возникающих в процессе правоприменения препятствиях, основным из которых, безусловно, являются проблемные вопросы квалификации. По мнению автора, главной причиной препятствий, возникающих при квалификации преступлений является недостаточное законодательное урегулирование или проработка состава преступления, по своей сути являющегося универсальной формулой, а также отсутствие легального толкования Верховным судом соответствующих норм уголовного закона и отдельных случаев их применения, что влечет отсутствие в судебной практике единого подхода к разрешению того или иного вопроса, следовательно остающегося открытым для теоретиков уголовного права и практических работников следственных и судебных структур.
Проанализировав мнения ученых и судебную практику, автор приходит к выводу о том, что основные препятствия в квалификации, возникающие при расследовании и рассмотрении дел о террористических актах, обусловлены сложностью объекта данного состава преступления, не конкретизированным описанием объективной стороны террористического акта, сложностями в разграничении смежных составов преступлений, которых по отношению к ст. 205 УК РФ, уголовный закон содержит довольно много, и некоторыми другими причинами.
Объективная сторона террористического акта. Из диспозиции ст. 205 УК РФ следует, что террористический акт заключается в: «совершении взрыва, поджога или иных действий, устрашающих население и создающих опасность гибели человека, причинения значительного имущественного ущерба либо наступления иных тяжких последствий, в целях дестабилизации деятельности органов власти или международных организаций либо воздействия на принятие ими решений, а также угроза совершения указанных действий в целях воздействия на принятие решений органами власти или международными организациями». В очередной раз погрешность состава преступления влечет не точное, оценочное выражение — «иные действия». Из буквального толкования данной части описания объективной стороны, следует, что террористический акт может быть совершен лишь в активной форме поведения, тогда как в квалифицированных составах ст. 205 УК РФ законодатель использует выражение «те же деяния», которое уже подразумевает как пассивную, так и активную форму поведения людей.
С точки зрения практической жизни необходимо отметить, что террористический акт может быть совершен и в форме бездействия, например, в случае, если субъект преступления имеет возможность оказывать влияние на крупные технологические, энергетические, транспортные процессы, при производстве которых, бездействие может создать значительную угрозу для безопасности массы людей и имущественный вред, в таком случае возникает препятствие для полного отождествления фактических обстоятельств с признаками состава. Выход из сложившейся ситуации, по мнению автора, возможен путем нормотворчества, в частности необходимо внести изменения в диспозицию ч. 1 ст. 205 УК РФ, которыми конкретизировать формы поведения человека (действие или бездействие) применительно к «иным» способам совершения террористической акта, помимо взрыва и поджога.
Объект террористического акта. Согласно названию главы уголовного закона, включающей в себя террористический акт, данное деяние посягает на общественную безопасность. Как уже отмечалось автором, данный объект уголовно-правовой охраны имеет сложную структуру, включающую в себя национальные интересы государства, жизнь и здоровье людей, имущественные права. При этом умышленное причинение вреда жизни и здоровью, равно как и собственности выделено за рамки диспозиции рассматриваемой статьи, что влечет лишение данной нормы реального содержания.
В связи с некоторой искусственностью данного состава в части объекта, этот вопрос является предметом активного обсуждения в научных кругах. Так, В. Ф. Антипенко, отмечает, что: «общественная безопасность вообще не может быть основным объектом терроризма, так как запугивание при совершении этого преступления выступает не самоцелью, а способом достижения цели — оказания влияния на основной объект. А основным объектом терроризма являются национальные и наднациональные институты, посягая на которые путем воздействия на непосредственный объект виновные лица стремятся достигнуть главной цели — нарушения их неприкосновенности» [3]. Авторы, поддерживающие такую позицию, предлагают ввести в уголовный закон специальную норму по отношению к ст. 205 УК РФ, разместив её в главе, объединяющей преступления против государства, мира и безопасности человечества [4].
Разграничение со смежными составами преступления. Помимо террористического акта, преступность которого закреплена в ст. 205 УК РФ, уголовный закон предусматривает ряд составов преступлений, которые носят террористический характер (ст.ст. 205.2–205., 277, 207, 211 УК РФ). При определенных условиях такие преступления как п. п. «а», «б» ч. 2 ст. 105, ст. 295, ст. 317, ст. 357, ст. 358, ст. 360 УК РФ также могут приобретать террористический характер, так как последствия данного явления, являются непосредственной целью перечисленных преступлений. Однако и помимо перечисленных составов, уголовный закон содержит порядка сорока преступлений, в результате совершения которых создаются условия, и облегчается совершение террористических действий.
Преступные действия, целью которых являются захват государственной власти, изменение или свержение конституционного строя несложно спутать с террористическим актом. Так, значительное сходство в объективных признаках террористический акт обнаруживает с диверсией (ст. 281 УК РФ). Диверсией признается: «совершение взрыва, поджога или иных действий, направленных на разрушение или повреждение предприятий, сооружений, путей и средств сообщения, средств связи, объектов жизнеобеспечения населения в целях подрыва экономической безопасности и обороноспособности Российской Федерации». Различия между указанными деяниями сегодня проведены на доктринальном уровне, к ним относится, во-первых, то, что террористический акт подразумевает не только действия описанные в объективной стороне, но и угроза их совершения, во-вторых, террористическая деятельность совершается при широкой огласке для масс, тогда как диверсия организовывается и совершается тайно, из этого также следует, что целью диверсии (в отличие от терроризма) не является устрашение и запугивание неопределенного круга лиц.
Также следует отличать террористический акт от политического убийства и убийства, совершенного общественно опасным способом (п.п. «б», «е» ч. 2 ст. 105 УК РФ), так как в последних случаях сам результат преступления в виде смерти потерпевшего является целью субъекта преступления, и способом решения политических «вопросов» — сам по себе, однако смерти и создание опасности для неопределенного круга лиц, для террористической деятельности не самоцель, в данном случае субъект преступления намерен добиться устрашения широкого круга лиц и с помощью общественного резонанса повлиять на принятие того или иного политического решении либо отказ от него.
В рамках проведения научно-исследовательской работы автором будет предпринята попытка исследования и уяснения таких путей решения вопросов квалификации как легальное толкование, а также нормотворчество, позволяющее устранить пробелы в уголовном законодательстве, уточнить его там, где это требуется, а также предложены конкретные меры, способные повлиять на повышение эффективности деятельности государственных органов, назначением которых является охрана прав и свобод человека и гражданина, а также справедливое правосудие.
Литература:
- Уголовный кодекс Российской Федерации от 13.06.1996 № 63-Ф3// Собр. законодательства РФ. — 1996. — № 25. — Ст. 2954.
- Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации от 12.12.2011 № 174-ФЗ (ред. от 01.04.2019) // Российская газета. 2001. № 2861.
- Борьба с современным терроризмом: международно-правовые подходы / В. Ф. Антипенко — Киев: изд-во «ЮНОНА-М», 2005.
- Вирясова Н. В., Шушанян Ю. П. Проблемы квалификации террористического акта // Научно-методический электронный журнал «Концепт». — 2016.- Т.41. — С.55–59.
- Толковый словарь Даля. В. И. Даль. 1863–1866.
- Электронный ресурс: Отчет Генеральной прокуратуры РФ «Об участии органов прокуратуры России в противодействии Коррупции». 2018. // http://crimestat.ru/offenses_map [дата обращения: 09.08.2019]
- Электронный ресурс: Отчет судебного департамента Верховного суда РФ о количестве осужденных и видах наказания за 2018 год // http://www.cdep.ru/ [дата обращения 09.08.2019].
- Электронный ресурс: Показатели преступности в России и аналитические материалы: Портал правовой статистики Генеральной прокуратуры РФ // http://crimestat.ru/offenses_map [дата обращения 09.08.2019].
