В статье приводится анализ позиции государств, которые регулируют криптовалюту как товар. Автором рассматриваются преимущества и недостатки подобного подхода и представляется вывод о том, что криптовалюта не может в полной мере регулироваться как товар.
Ключевые слова: МЧП, криптовалюта, цифровой товар, товар, правовой статус, налоги.
Криптовалюта появилась относительно недавно, ее история насчитывает всего десять лет. Однако, это не препятствует субъектам делового оборота использовать ее в своих правоотношениях. Так как общественностью признается определенная ценность криптовалюты, возникает ситуация, когда государству необходимо урегулировать сложившиеся правоотношения и придать им законный статус. Анализируя подходы разных стран, можно выделить несколько сложившихся тенденций. Некоторые государства (Япония, Сингапур) регулируют разные виды криптовалюты в соответствии с присущими им свойствами, признавая одни-средством платежа, а другие — ценными бумагами. США, на федеральном уровне, не признавая криптовалюты средством платежа, отмечают, что некоторые из них могут иметь свойства ценных бумаг и, соответственно, попадать под соответствующее законодательство. Другие страны, такие как Маршалловы острова или Венесуэла используют преимущества криптовалют на национальном уровне, выпустив национальные виртуальные валюты.
Отдельно выделяется подход стран, которые рассматривают криптовалюту как виртуальный товар (virtual commodity), либо просто называют их товаром (commodity).
К примеру, Гонконг, который считается привлекательной для криптовалютного бизнеса юрисдикцией. Главным преимуществом этой страны и стало признание криптовалют в качестве товара [1], не запрещенного к обороту. Торговая деятельность в Гонконге контролируется Таможенным и Акцизным Департаментом. Гонконг является свободным портом и не устанавливает никаких таможенных тарифов при импорте и экспорте товаров, так же, как и тарифных ставок и квот, НДС и иных налогов. Акцизный сбор взимается только с 4 типов товаров в независимости от того, импортированы ли они или произведены в Гонконге. Это следующие товары: спиртные напитки, табачные изделия, углеводородное масло и метиловый спирт.
Как установлено в руководстве, выпущенном Таможенным и Акцизным Департаментом 30 января 2014 года. [2] Компании, осуществляющие свою деятельность с привлечением криптовалют, обязаны соблюдать политику «Знай своего клиента», а также полностью соблюдать нормы законодательства о противодействии отмыванию доходов, полученных преступным путем и финансированию терроризма. В этих целях, компании обязаны проявлять должную осмотрительность, а именно:
– Собирать информацию о клиенте и поддерживать ее актуальность.
– Собирать информацию о деловых отношениях контрагента, а также источниках его средств
– Вести собственную финансовую отчетность и сообщать в Департамент о подозрительной деятельности контрагента.
Стоит отметить, что выпуск и продажа токенов, очевидно обладающих свойствами ценных бумаг, регулируются законодательством Гонконга о ценных бумагах. В сентябре 2017 года Комиссия по ценным бумагам и фьючерсам Гонконга выпустила «Руководство по ICO» [3] в котором указала, что выпущенные токены, владельцы которых имеют право собственности на активы компании, либо право на получение части доходов компании, либо право, на получение части имущества при ликвидации компании, будут иметь правовой режим схожий с акциями; Токены, согласно которым их владельцы инвестируют средства в проект в ожидании увеличения их стоимости и дальнейшей более выгодной перепродажи — будут регулироваться как инвестиционные схемы; Токены, которые представляют собой задолженность эмитента будут рассматриваться как долговые обязательства.
Компании, чьи токены обладают признаками ценных бумаг, а также биржи, торгующие ими, обязаны получать лицензию на свою деятельность в Комиссии по ценным бумагам и фьючерсам.
Властные структуры Тайваня также рассматривают криптовалюты как товар, хотя и подразделяют все токены на две категории, обладающие признаками ценных бумаг — подчиняются законодательству Тайваня о ценных бумагах; другие криптовалюты названы виртуальным товаром, инвестирование в который несет с собой большой риск потери денег “highly speculative virtual commodities.” [4]
Учитывая это, всем банкам и финансовым учреждениям Тайваня запрещены операции по приему и обмену криптовалют (таких как биткоин), а также запрещено предоставлять услуги, имеющие отношения к криптовалютам через сеть их банкоматов. [5]
Помимо прямого признания криптовалют товаром, многие государства избрали подход, при котором считают криптовалюту имуществом для целей налогообложения.
Подробнее всего применение данных положений обосновывает Налоговое управление Канады, которое «характеризует криптовалюту как товар, а не валюту, выпущенную правительством». [6] В данном случае, когда цифровая валюта используется для оплаты товаров или услуг, с точки зрения налоговых органов, применяются правила бартерных транзакций. Бартерная сделка происходит, когда любые две стороны соглашаются обменивать товары или услуги и устанавливают, что будут осуществлять этот обмен без использования законной валюты. Например, покупка фильмов в обмен на цифровую валюту является бартерной транзакцией. Стоимость фильмов, купленных с использованием цифровой валюты, должна быть включена в доход продавца для целей налогообложения. Сумма, которая будет учтена, должна быть равной стоимости фильмов в канадских долларах. [7]
Подобную позицию поддерживают, в том числе, налоговые органы Израиля, Норвегии, Аргентины, Мексики и Индонезии.
В России также высказываются предложения по квалификации криптовалют как цифрового товара. Заместитель председателя Банка России Ольга Скоробогатова в интервью информационному агентству Интерфакс выразила позицию ЦБ: «…Как идентифицировать криптовалюты, которые уже по факту имеют хождение на территории России. Наше предложение — относить их к цифровому товару и применять законодательство с определенным уточнениями в части налогов, контроля и отчетности, как к цифровому товару. Оно было поддержано всеми министерствами и ведомствами, и я думаю, что через месяц мы дадим вариант нормативных документов, как и где это нужно прописать. Если вы нас поддержите, то это нужно регулировать, потому что объемы становятся большими по сравнению с прошлым годом. Если люди этим занимаются, они должны за это платить деньги...» [8]
О похожем подходе объявила руководитель межведомственной группы Государственной Думы по оценкам рисков оборота криптовалюты — Эльвира Сидоренко в своем интервью журналу «Плас»: «…понятие «цифровой товар» в разрабатываемом законопроекте не однозначно понятию «товар», а скорее близко к понятию «вещи» и, следовательно, вещному праву. Это некая новая сущность, которая должна быть урегулирована в законодательстве надлежащим образом. … Термин «товар» хорош тем, что позволяет довольно четко рассмотреть юридическую природу майнинга. Мы должны понимать, что майнинг — это не эмиссия, а товаропроизводство...» [9] В целом, существующую исключительно в виде цифрового кода, криптовалюту сложно назвать «вещью». Как и нельзя однозначно определить майнинг через товаропроизводство. На «товаропроизводство» больше похожи действия создателя криптовалюты, того, кто написал алгоритм. Целью майнера в данном случае выступает получение криптовалюты в качестве награды за совершение верификации транзакции.
Возможность квалификации криптовалюты в качестве товара подробно анализировал российский ученый Александр Иванович Савельев в своей работе «Криптовалюты в системе объектов гражданских прав. [10]
Доводы, которые приводит Александр Иванович, позволяют заключить ошибочность подобного подхода.
Во-первых, сама суть и форма выражения криптовалют не сопоставимы с текущими признаками товара, которые закреплены в законодательстве. Криптовалюта не может быть овеществленным объектом, к ним не применимы положения о способах передачи вещи, об общей долевой собственности, об ограниченных вещных правах, о некоторых способах возникновения прав на товар.
Во-вторых, в случае законодательного закрепления нового объекта гражданских прав «цифровой товар», возникнет конкуренция с уже существующими правовыми режимами. По большей части это касается иных объектов оборота, выраженных в цифровой форме (изображения, программы для ЭВМ, фильмы, музыкальные произведения), на данный момент они представляют собой права на результаты интеллектуальной деятельности.
В-третьих, признание криптовалюты товаром, означает признание наличия у нее внутренней ценности, полезности, стоимости, учитывая характер криптовалюты, об этом говорить можно лишь с большой натяжкой, так как только общественное мнение позволяет ей обладать какой-либо стоимостью, но она сама без этого представляет собой лишь несколько строк символов.
С точки зрения международного права, признание криптовалюты товаром тоже имеет свои особенности. Признание криптовалюты товаром, а следовательно, вещью, позволяет распространить на нее вещный статут — комплекс взаимосвязанных вопросов, предполагающих применение определенного правопорядка Вещный статут регулирует следующие вопросы: определение видов вещных прав; содержание и осуществление этих прав; способы возникновения, изменения и прекращения вещных прав; защиту вещных прав; квалификацию имущества на движимое и недвижимое; оборотоспособность и отчуждаемость вещи признание и адаптацию вещных прав, возникших за границей; все вопросы, связанные с вещным эффектом сделок. Можно сказать, что вещный статут будет компетентен решать все вопросы, которые напрямую будут касаться вещных прав на криптовалюту.
Если ретроспективно смотреть на вещный статут, то раньше для недвижимых вещей применялась привязка — право места нахождения вещи (lex rei sitae), а к движимым вещам применялось право, соответствующее личному закону собственника вещи (lex domicilii). Согласно принципу «mobilia sequunturpersonam» — движимая вещь следует за лицом, а значит, движимые вещи имеют местонахождение там, где постоянно проживает их хозяин, т. е. в его домициле. Однако с середины XIX века в доктринах и законодательствах развитых правопорядков широко развивалась идея о том, что основной коллизионной привязкой, призванной регулировать вещные правоотношения относительно движимого и недвижимого имущества в международном частном праве, должна быть lex rei sitae (lex loci rei sitae) право места нахождения вещи. Основание можно усмотреть в принципе территориального суверенитета государства, которое имеет фактический и юридический контроль над вещью и наибольший интерес в регулировании всего внутреннего имущественного оборота в пределах его территории. [11]
На современном этапе развития международного частного права в коллизионном праве всех цивилизованных правопорядков общепризнанной, поддержанной доктриной и практикой, общей коллизионной привязкой, используемой в качестве основы для регулирования вещных правоотношений в международном частном праве, является право государства, в котором находится вещь — lex rei sitaе. [11]
Однако в отношении криптовалюты придется принимать отдельные правила, определяющие ее нахождение. В силу специфики такого объекта как криптовалюта, будет сложно определить ее конкретное местонахождение. Потому что крайне неудобно каждый раз определять конкретный сервер, на котором хранятся данные конкретно об этой криптомонете. И какой именно сервер считать ее местонахождением? Сервер, на котором хранятся данные из криптовалютного кошелька, в котором находится криптомонета, либо сервер компании, выпустившей криптовалюту и обеспечивающей поддержку существующей сети, в которой возможно использовать криптовалюту? Гораздо логичнее было бы использовать право, соответствующее личному закону собственника криптовалюты (сделать шаг в обратную сторону на прямой развития вещного статута), но в некоторых случаях это будет противоречить сверхимперативным нормам государств. Признание криптовалюты товаром спровоцирует изменение в применении вещного статута, появление исключений и специальных правил. Юридическая наука постоянно находится в поиске наиболее логичных и связанных подходов к регулированию отношений и любой дисбаланс негативно сказывается на целом комплексе общественных отношений, поэтому с точки зрения международного частного права — признание криптовалюты — товаром не кажется удачным.
Литература:
- Hong Kong Legislative Council ─ Official Record Of Proceedings 18 December 2013
- Customs and Excise Department of Hong Kong, Circular MSSB/MIS_1/2014 30 January 2014 Circular to Money Service Operators Anti-Money Laundering/Counter-Terrorist Financing: «Money Laundering and Terrorist Financing Risks Associated with Virtual Commodities»
- Securities and Futures Commission:policy statement: «Statement On Initial Coin Offerings» 03/09/2017
- Комиссия по финансовому надзору Тайваня: Пресс-релиз — «Предупреждение о высоком риске при инвестировании средств в виртуальные товары, такие как Bitcoin». 2017–12–19
- Комиссия по финансовому надзору Тайваня: Пресс-релиз — «Система финансовых учреждений страны не должна предоставлять населению услуги, связанные с виртуальными товарами, такими как Bitcoin» 2014–01–06
- Canada Revenue Agency, View 2013–0514701I7: «Bitcoins» December 23, 2013
- Canada Revenue Agency, Fact sheet: «What you should know about digital currency» 2015–03–17
- Интерфакс: «ЦБ РФ предложил рассматривать криптовалюты как цифровой товар», 27/05/2017
- Журнал Плас № 5: «Криптовалюта в России: законодательные перспективы «цифрового товара», 20/06/2017
- А. И. Савельев «Криптовалюты в системе объектов гражданских прав», журнал «Закон» N 8, август 2017 г.
- «Некоторые общие вопросы регулирования вещных прав в международном частном праве» Текст научной статьи по специальности «Государство и право. Юридические науки» Плеханов В. В. журнал «Актуальные проблемы российского права» 2008 № 3
