Научная полемика о том, следует ли признавать судебную практику в качестве самостоятельного источника права российской правовой системы, длятся десятилетиями. Единого мнения нет на сегодняшний день ни в юридической доктрине, ни в юридической практике. Это связано в первую очередь с тем, что на современном этапе развития права, как в России, так и в зарубежных странах, идет процесс глобализации, который влечет за собой унификацию видов формальных юридических источников во всех правовых семьях мира. По мнению В. В. Богатырева, центральное место в мировом праве займут закон, судебный прецедент и международно-правовой договор, второстепенными же станут правовая доктрина и правовой обычай [1]. Уже сейчас наметились тенденции смены акцентов среди источников права, так в англо-саксонской правовой семье возрастает роль законов (статутов), в романо-германской акцент смещается в сторону судебных прецедентов, а в религиозных правовых семьях все большее значение придается законам и подзаконным актам, при этом главенствующее место занимают среди них международные акты.
В современной юридической науке существует два основных подхода к восприятию судебной практики. Одна группа ученых, среди которых российский юрист В. С. Белых, утверждает, что судебная практика не является официальным источником отечественного права. Вторая группа, в том числе и Н. А. Баринов, придерживаются той точки зрения, что судебная практика наряду с правовыми обычаями должна быть официально закреплена в качестве источника российского права, так как фактически она таковой и является.
На мой взгляд, целесообразно разбить для начала всю судебную практику России на категории. Так в число судебных решений, которые могут содержать в себе правотворческие элементы следует отнести акты высших судебных инстанций, так как в решениях судов низших инстанций главным образом отражается специфика конкретного судебного спора без возможности выявления тенденции применения норм права, которая бы позволила определить концептуальные направления правового регулирования общественных отношений в разных сферах общественной жизни. При этом не исключается и субъективный фактор при единоличном рассмотрении дела судьей. Решения судов низших инстанций являются исключительно правоприменительными актами, так как они не создают новые нормы, а применяют уже существующие.
В деятельности судов высшей инстанции, в первую очередь Верховного Суда РФ и Конституционного Суда России, проявляются правотворческие элементы. Правотворческая функция Верховного Суда Российской Федерации реализуется через принятие им документов, которые содержат положения, направленные на восполнение допущенных законодателем пробелов и приведение правоприменительной деятельности судов нижестоящих инстанций к единообразию. Примерами таких актов могут послужить постановление Пленума Верхового Суда РФ от 22 ноября 2016 года № 54 [2] и постановление Пленум Верховного Суда РФ от 27 декабря 2016 года № 63 [3]. Данные акты содержат анализ результатов применения норм судами нижестоящих инстанций, основанные на данном анализе рекомендации о том, как следует понимать и применять ту или иную норму закона, в целях обеспечения конституционного принципа судопроизводства в России — единообразие судебной практики. Судебные акты Верховного Суда РФ наиболее важную роль играют в случаях, когда правовая норма, призванная урегулировать правоотношение, отсутствует или допускает двоякое толкование. Таким образом, в случае отсутствия нормы разъяснения направлены на порядок применения существующего законодательства по аналогии, но судебный орган не создает новую норму.
Особый интерес представляют собой судебные акты Конституционного Суда Российской Федерации, как судебного органа, который не разрешает споры по существу, а рассматривает дела о нормативном соответствии правовых актов Конституции РФ, иным федеральным законам. Тем самым, если Конституционный Суд России выявляет противоречащие положения, то он выносит судебный акт, который влечет отмену действия данного нормативно-правового акта или его части. Решения данного судебного органа обязательны для исполнения на всей территории России для всех органов государственной власти, органов местного самоуправления, юридических и физических лиц, их объединений. На основании данного признака можно сделать вывод о сходстве с правовой нормой, которая имеет такие же пределы действия в пространстве и по кругу лиц. Однако стоит отметить, что Конституционный Суд Российской Федерации все-таки определяет содержание существующей нормы, а не создает ее, что свидетельствует лишь о косвенном сходстве с судебным правотворчеством. Примером такого уяснения может служить постановление Конституционного Суда России от 27 октября 2015 года № 28-П «По делу о проверке конституционности пункта 1 статьи 836 Гражданского кодекса Российской Федерации в связи с жалобами граждан И. С. Билера, П. А. Гурьянова, С. И. Каминской, А. М. Савенкова, Л. И. Савенковой и И. П. Степанюгиной» [4].
Также Конституционный Суд РФ осуществляет толкование Конституции России с целью избежание двоякого толкования ее норм и приведения правоприменительной деятельности органов государственной власти, в том числе и судов. Так 27 января 1999 года российский Конституционный Суд вынес постановление № 2-П «По делу о толковании статей 71 (пункт «г»), 76 (часть 1) и 112 (часть 1) Конституции Российской Федерации» [5].
Проведя анализ судебной практики российских судов, можно сделать вывод о том, что вся масса судебной практики делится на две основные категории: акты содержащие элементы судебного правотворчества, к ним в первую очередь относятся решения Верховного и Конституционного судов Российской Федерации, и акты правоприменения, как правила, решения остальных судов. При этом Верховный и Конституционный суды России осуществляют свою правотворческую функцию лишь как второстепенную, через реализацию своих основных полномочий, таких как разъяснения содержащихся норм действующего законодательства. При этом не происходит создание новых норм, а осуществляется лишь уяснение существующих с целью приведения к единообразному их применению. Также при осуществлении судебного правотворчества не происходит подмены законодателя судебным органом. Так как разъяснения носят, как правило, локальный характер и направлены в первую очередь на судебные органы. Исключением являются акты Конституционного Суда России, которые действуют так же, как и законы, но они служат лишь инструментом регулирования четкого и единообразного восприятия правовых норм, обеспечивают единство в законодательном процессе, не допуская действия противоречивых норм на территории государства.
Таким образом, судебная практика — это преимущественно правоприменительный процесс с отдельными элементами судебного правотворчества.
Литература:
- См.: Богатырев В. В. Глобализация права: автореф. дис. … д-ра юрид. наук. Владимир, 2012. С. 11.
- Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 22 ноября 2016 года № 54 «О некоторых вопросах применения общих положений Гражданского кодекса Российской Федерации об обязательствах и их исполнении» // http://www.supcourt.ru/documents/own/8524/, дата доступа: 7 января 2018 год.
- Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 27 декабря 2016 года № 63 «О рассмотрении судами споров об оплате энергии в случае признания недействующим нормативного правового акта, которым установлена регулируемая цена» // http://www.supcourt.ru/documents/own/8536/, дата доступа: 7 января 2018 год.
- Постановление Конституционного Суда Российской Федерации от 27 октября 2015 года № 28-П «По делу о проверке конституционности пункта 1 статьи 836 Гражданского кодекса Российской Федерации в связи с жалобами граждан И. С. Билера, П. А. Гурьянова, Н. А. Гурьяновой, С. И. Каминской, А. М. Савенкова, Л. И. Савенковой и И. П. Степанюгиной» // http://doc.ksrf.ru/decision/KSRFDecision212027.pdf, дата доступа: 7 января 2018 год.
- Постановление Конституционного Суда Российской Федерации от 27 января 1999 года № 2-П «По делу о толковании статей 71 (пункт «г»), 76 (часть 1) и 112 (часть 1) Конституции Российской Федерации» // http://doc.ksrf.ru/decision/KSRFDecision30322.pdf, дата доступа: 7 января 2018 год.
