В современных условиях продолжающегося построения демократических основ в Российской Федерации одной из центральных задач является противодействие экстремистским проявлениям. К числу основных проблем совершенствования законодательства в этой области является: что следует понимать под преступлениями экстремисткой направленности и какие преступления к ним следует отнести?
При конструировании УК РФ законодатель использовал технико-юридический прием распределения норм закона по разделам и главам, где основанием их разделения служит родовой и видовой объект преступления. Исследователи предлагают различные подходы. Так, например, по мнению В. А. Бурковской, ст.ст. 282.1, 282.2, а также ст. 239 УК РФ содержат в себе трудно разграничиваемые составы преступлений, что предполагает необходимость их унифицирования путем устранения ст.ст. 282.1 и 282.2 УК РФ и внесения соответствующих изменений и дополнений в ст. 239 УК РФ [1, с. 344].
Павлинов А. В. предлагает следующий подход по наполнению содержания главы 29 УК РФ: статья должна включать в себя преступления, ответственность за которые предусмотрена ст.ст. 205, 205.1, 205.2, 208, 278, 279, 280, 282 УК РФ [2, с. 275]. В целом, разделяя мнение автора о необходимости систематизации и унификации исследуемых деяний, следует отметить, что: во-первых, предлагаемый перечень не охватывает всех деяний, которые должны быть включены в эту группу (например, таких, которые предусмотрены в ст. 206, 207, 212, 239 УК РФ и иных, исходя из предложенного нами перечня); во-вторых, декриминализация ст.ст. 282.1 и 282.2 УК РФ не решит проблем борьбы с экстремизмом, а лишь усложнит их.
Исключая данные статьи из УК, целесообразно на их основе создать более совершенные унифицированные уголовно-правовые нормы.
Исследователь Узденов Р. М., поддерживая мнение о необходимости унификации норм, расположенных в главе 29 УК РФ, критикует излишнее выделение двух самостоятельных составов преступлений, закрепленных в ст.ст. 282.1 и 282.2 УК РФ [3, с. 183]. Автором данной концепции предлагается исключить из уголовного закона ст. 282.2 УК РФ, а на основе ст. 282.1 УК РФ создать единую норму, устанавливающую ответственность за организацию экстремистской организованной группы или экстремистского сообщества (организации).
По мнению А. В. Петрянина унификация норм, регламентирующих ответственность за преступления экстремистской направленности, представляет собой разновидность систематизации путем сокращения этих норм, через обеспечение определенного их тождества, в первую очередь основанного на особенностях объекта посягательства (общественная безопасность, конституционный строй, мир и безопасность человечества) и мотивации преступного поведения (совершение преступления по мотивам политической, идеологической, расовой, национальной или религиозной ненависти или вражды либо по мотивам ненависти или вражды в отношении какой-либо социальной группы), в целях приведения их к единообразию и повышения эффективности их применения [4, с. 270].
Существующие сегодня системы этих деяний неоднозначны и порождают массу споров, так как носят разрозненный и бессистемный характер, направлены на непосредственное обоснование видения конкретной авторской позиции.
Нет ясности в этом вопросе и у законодателя. Так, например, в рамках действующего российского уголовного законодательства были реализованы два отличительных друг от друга подхода, определяющих содержание преступлений экстремистской направленности.
Первый из них нашел свое отражение в УК РФ в процессе криминализации преступления, предусмотренного ст. 282.1 УК РФ «Организация экстремистского сообщества», диспозиция которой включала в себя исчерпывающий перечень преступлений экстремистской направленности. Такой подход породил массу дискуссий как среди ученых, так и правоприменителей.
Редакция ст. 282.1 УК РФ от 24 июля 2007 г. кардинально изменила существующий до этого подход к определению исследуемой группы преступлений.
Перечень деяний, входящих в рассматриваемую группу, был исключен из диспозиции статьи. Вместо этого в ст. 282.1 УК РФ появилось примечание 2, содержащее в себе легальное определение преступления экстремистской направленности, включившее в себя исключительно мотивацию преступного поведения.
Таким образом, круг преступлений экстремистской направленности стал практически неограниченным. В настоящее время к ним может быть отнесено любое деяние, закрепленное в Особенной части УК РФ, совершенное по мотиву политической, идеологической, расовой, национальной или религиозной ненависти или вражды либо по мотивам ненависти или вражды в отношении какой-либо социальной группы.
Многие исследователи поддерживают реализованный законодательный подход, отмечая, что это вынужденная мера законодателя, поскольку многообразные проявления экстремистской деятельности стали реальной угрозой для безопасности общества и государства в целом [5].
В рамках деятельности правоохранительных органов предпринимаются попытки определения четкого их перечня.
В соответствии с приказом Генерального прокурора РФ от 19 ноября 2009 года № 362 «Об организации прокурорского надзора за исполнением законодательства о противодействии экстремистской деятельности» к рассматриваемой группе преступлений предлагается относить закрытый перечень деяний, при условии, если они совершены по мотивам политической, идеологической, расовой, национальной или религиозной ненависти или вражды либо по мотивам ненависти или вражды в отношении какой-либо социальной группы [6].
Кроме того, существует Указание Генеральной прокуратуры РФ и МВД России от 1 февраля 2016 г. № 65/11/1 «О введении в действие Перечней статей Уголовного кодекса Российской Федерации, используемых при формировании статистической отчетности», содержащее две самостоятельные группы, включающих в себя деяния, непосредственно относящиеся к экстремистским [7].
Анализ положений, закрепленных Указании Генпрокуратуры и МВД России, позволяет констатировать, что, во-первых, система преступлений экстремистской направленности, изложенная в нем, является весьма условной; во-вторых, группы преступлений экстремистской и террористической направленности, входящих в нее, не соответствуют нормативным установлениям, отраженным в примечании 2 к ст. 282.1 УК РФ и в Федеральном законе «О противодействии экстремистской деятельности». Все это дает нам основание сделать вывод о том, что предпринятая попытка определить систему экстремистских деяний и их исчерпывающий перечень является явно неудачной, так как не дает возможности оценить всего многообразия современного экстремизма.
Проблема систематизации преступлений экстремистской направленности на нормативном уровне, главным образом, связана с неопределенностью самого законодателя относительно содержания критериообразующих признаков рассматриваемой группы преступлений и отсутствием легального определения таких дефиниций, как «экстремизм» и «экстремистская деятельность». В доктрине также нет единства во мнениях в вопросе определения системы исследуемых деяний. В научных изысканиях существует бесчисленное количество предлагаемых классификаций, в основу которых положены различные критерии.
Первая группа ученых пытается обосновать выделение особой системы преступлений экстремистской направленности, основанной на критериях, заложенных в Федеральном законе «О противодействии экстремистской деятельности», а также мотивации, закрепленной в п. «е» ч. 1 ст. 63 УК РФ, на основании которых предлагается определенный перечень этих деяний [8].
Предлагаемая система основывается на комбинированном подходе, который учитывает не только деяния, указанные в авторском перечне, но и все иные, совершенные по соответствующим мотивам.
Полагаем, что потребность выделения конкретных видов преступлений экстремистской направленности в данном случае выглядит дискуссионно, поскольку они, как и вторая предлагаемая группа, основаны исключительно на экстремистской мотивации.
Вторая группа ученых предлагает альтернативные подходы при определении исследуемой нами системы преступлений и следующие классификации преступлений экстремистской направленности.
Первая должна включать такие из них, которые посягают на различные сферы общественных отношений: а) деяния, непосредственным объектом которых являются конституционные права и свободы человека и гражданина (ст.ст. 136, 148, 149 УК РФ); б) деяния, непосредственным объектом которых выступает общественная безопасность (ст.ст. 205, 205.1, 208 УК РФ); в) деяния, посягающие на общественный порядок (ст.ст. 212, 213, 214 УК РФ); г) деяния, направленные на общественную нравственность (ст.ст. 243, 244 УК РФ); д) деяния, непосредственным объектом которых выступают основы конституционного строя и безопасности государства (ст.ст. 278, 279, 280, 282.1, 282.2 УК РФ) [9, с. 9].
В отличие от изложенных выше точек зрения, в основу анализируемой систематизации положен не мотив, а объект посягательства. Однако дискуссионным представляется выделение в качестве основных непосредственных объектов экстремистских деяний таких общественных отношений, как общественная нравственность
Выделение лишь только объекта посягательства не будет являться достаточным основанием для формирования системы преступлений экстремистской направленности.
Это были два наиболее распространенных подхода, существующих в уголовно-правовой доктрине, в целом имеющие существенное значение в области дальнейшего формирования законодательной концепции в области противодействия экстремизму.
Исследовав законодательные и доктринальные подходы к определению преступлений экстремистской направленности, с учетом нашего видения, полагаем, что в основу систематизации указанных деяний должны быть положены два неразрывных между собой критериеобразующих признака, в целом и представляющих содержание антиэкстремистской концепции, — это видовой объект и мотив посягательства.
Это и будет отражать непосредственную сущность современного экстремизма.
На основании вышеизложенного, предлагаемая нами система должна выглядеть следующим образом: 1) преступления, причиняющие вред общественным отношениям, обеспечивающим охрану общественной безопасности России (ст.ст. 205, 205.1, 205.2, 205.3, 205.4, 205.5, 206, 207, 208, 212 УК РФ); 2) деяния, посягающие на общественные отношения, регулирующие нормальное функционирование конституционного строя Российской Федерации (ст.ст. 239, 277, 278, 279, 280, 280.1, 28.1, 282, 282.1, 282.2, 282.3 УК РФ); 3) деяния, наносящие ущерб общественным отношениям, устанавливающим легитимные условия сохранения мира и безопасности человечества (ст.ст. 354.1, 357, 360 УК РФ).
Наряду с этим предлагаем изложить примечание 1 ст. 282.1 УК РФ в следующей редакции: «Под преступлениями экстремистской направленности в настоящем Кодексе понимаются преступления, предусмотренные ст.ст. 205, 205.1, 205.2, 205.3, 205.4,205.5, 206, 207, 208, 212, 239, 277, 278, 279, 280, 280.1, 281, 282, 282.1, 282.2, 282.3, 354.1, 357, 360 УК РФ».
Вышеизложенные аргументы позволяют утверждать, что преступления, основанные лишь на мотивации политической, идеологической, расовой, национальной или религиозной ненависти или вражды либо на мотивах ненависти или вражды в отношении какой-либо социальной группы. В связи с тем, что их непосредственный объект не связан с общественной безопасностью, конституционным строем, а также и миром и безопасностью человечества, не могут признаваться преступлениями экстремистской направленности. Это дает нам основание для выделения самостоятельной группы деяний, основанной на наличии в действиях виновного отягчающего вину признака, указанного в пункте «е» части 1 статьи 63 УК РФ. Полагаем, что к данной группе могут быть отнесены следующие преступления, содержащие в себе соответствующий признак: п. «л» ч. 2 ст. 105 УК РФ; п. «е» ч. 2 ст. 111 УК РФ; п. «е» ч. 2 ст. 112 УК РФ; п. «б» ч. 2 ст. 115 УК РФ; п. «б» ч. 2 ст. 116 УК РФ; п. «з» ч. 2 ст. 117 УК РФ; ч. 2 ст. 119 УК РФ; ч. 4 ст. 150 УК РФ; п. «б» ч. 2 ст. 244 УК РФ. К ней следует отнесли и другие деяния, не имеющие закрепления в статьях вышеуказанных отягчающих признаков, но совершенные по мотивам, указанным в п. «е» ч. 1 ст. 63 УК РФ.
Поэтому считаем вполне обоснованным и аргументированным выделение двух самостоятельных групп преступлений, образующих самостоятельные системы: 1) преступления экстремистской направленности; 2) деяния, совершенные по мотивам политической, идеологической, расовой, национальной или религиозной ненависти или вражды либо по мотивам ненависти или вражды в отношении какой-либо социальной группы.
В доктрине уголовного права на сегодняшний день не существует единого подхода к определению понятия «преступления экстремистской направленности».
Основная часть ученых высказывает мнение, что к данным преступлениям могут относиться деяния, основанные на соответствующей экстремистской мотивации, что в целом соответствует положениям, закрепленным в примечании к ст. 282.1 УК РФ. Сергун Е. П. исключает необходимость закрепления в уголовном законе данного понятия. Но, вместе с этим, дефиниция, по его мнению, обязательно должна использоваться в науке российского уголовного права [10, с. 129]. Ученый считает, что при квалификации рассматриваемой группы преступлений достаточно лишь мотива, непосредственно указанного в п. «е» ч. 1 ст. 63 УК РФ.
С нашей точки зрения, анализируемый подход критичен по причине того, что преступления экстремистской направленности должны определяться не только с учетом особой мотивации преступного поведения, но также с учетом значимости нарушаемых при их совершении общественных отношений, что и предопределяет их самостоятельную разновидность, указывающую на особый вид и уровень общественной опасности.
Наличие принципиально отличающихся друг от друга проанализированных дефиниций, по нашему мнению, обусловлено тем, что, во-первых, экстремистские преступления — это сравнительно новая разновидность общественно опасных деяний, во-вторых, сказалось неоднозначное отношение ученых и практиков к проблеме законодательного решения о круге таких преступлений.
Таким образом, считаем вполне обоснованным и аргументированным выделение двух самостоятельных групп преступлений, образующих самостоятельные системы: 1) преступления экстремистской направленности; 2) деяния, совершенные по мотивам политической, идеологической, расовой, национальной или религиозной ненависти или вражды либо по мотивам ненависти или вражды в отношении какой-либо социальной группы.
Преступления экстремистской направленности — это деяния, направленные на подрыв общественной безопасности, конституционного строя и мира и безопасности человечества, основанные на политических, идеологических, расовых, национальных и религиозных мотивах, предусмотренные ст.ст. 205, 205.1, 205.2, 205.3, 205.4,205.5, 206, 207, 208, 212, 239, 277, 278, 279, 280, 280.1, 281, 282, 282.1, 282.2, 282.3, 3541, 357, 360 УК РФ. В связи с чем, на наш взгляд, необходимо в новой редакции сформулировать примечание 1 к ст. 282.1 УК РФ, следующего содержания: «Под преступлениями экстремистской направленности в настоящем Кодексе понимаются преступления, предусмотренные ст.ст. 205, 205.1, 205.2, 205.3, 205.4,205.5, 206, 207, 208, 212, 239, 277, 278, 279, 280, 280.1, 281, 282, 282.1, 282.2, 282.3, 3541, 357, 360 УК РФ».
На основании вышеизложенного, предлагаемая нами система должна выглядеть следующим образом: 1) преступления, причиняющие вред общественным отношениям, обеспечивающим охрану общественной безопасности России (ст.ст. 205, 205.1, 205.2, 205.3, 205.4, 205.5, 206, 207, 208, 212 УК РФ); 2) деяния, посягающие на общественные отношения, регулирующие нормальное функционирование конституционного строя Российской Федерации (ст.ст. 239, 277, 278, 279, 280, 280.1, 28.1, 282, 282.1, 282.2, 282.3 УК РФ); 3) деяния, наносящие ущерб общественным отношениям, устанавливающим легитимные условия сохранения мира и безопасности человечества (ст.ст. 354.1, 357, 360 УК РФ).
Литература:
- Бурковская В. А. Криминальный религиозный экстремизм: уголовно-правовые и криминологические основы противодействия / В. А. Бурковская: дис.... д-ра юрид. наук. — М., 2006. — 394 с.
- Павлинов А. В. Криминальный антигосударственный экстремизм: уголовно-правовые и криминологические аспекты / А. В. Павлинов: дис. … д-ра юрид. наук. — М., 2008. — 584 с.
- Узденов Р. М. Экстремизм: криминологические и уголовно-правовые проблемы противодействия / Р. М. Узденов: дис. … канд. юрид. наук. — М., 2008. — 220 с.
- Петрянин А. В. Аргументация ответственности за совершение преступлений экстремистской направленности / А. В. Петрянин // Юридическая техника: Ежегодник. № 7, часть 1 «Юридическая аргументация: теория, практика, техника». Сборник статей. — Н. Новгород: Нижегородская академия МВД России, 2013. — С. 270–275.
- См.: Вайле С. П. Экстремизм в современной России: тенденции и перспективы / С. П. Вайле // Вестник Казанского юридического института МВД России. — 2015. — Вып. 1 (19). — С. 59–62; Кряжев В. С. Взгляд на проблему борьбы с терроризмом и экстремизмом с учетом современных реалий / В. С. Кряжев // Российский следователь. — 2016. — № 2. — С. 35–39 и др.
- Об организации прокурорского надзора за исполнением законодательства о противодействии экстремистской деятельности: приказ Генпрокуратуры РФ от 19 ноября 2009 г. № 362 / Документ опубликован не был. Доступ из справочно-правовой системы «ГАРАНТ» (дата обращения 11 апреля 2017 г.).
- О введении в действие перечней статей Уголовного кодекса Российской Федерации, используемых при формировании статистической отчетности: указание Генеральной прокуратуры РФ и МВД России от 1 февраля 2016 г. № 65/11/1 / Документ опубликован не был. Доступ из справочно-правовой системы «ГАРАНТ» (дата обращения 05 мая 2017 г.).
- См.: Безроков А. О. Преступления экстремистской направленности: уголовно-правовой анализ и вопросы систематизации / А. О. Безроков: дис.... канд. юрид. наук. — Краснодар, 2014. — 234 с.; Борисов С. В., Жеребченко А. В. Возбуждение ненависти, вражды, унижение человеческого достоинства: проблемы установления и реализации уголовной ответственности / С. В. Борисов, А. В. Жеребченко: монография / Отв. ред. С. В. Борисов. — М.: Юриспруденция, 2015. — 264 с.; Гриненко А. В. Понятие и классификация преступлений экстремистской направленности / А. В. Гриненко // Российская юстиция. — 2012. — № 3. — С. 32–34.
- Фридинский С. Н. Противодействие экстремистской деятельности (экстремизму) в России (социально-правовое и криминологическое исследование) / С. Н. Фридинский: автореф. дис. … д-ра юрид. наук. — М., 2011. — 42 с.
- Сергун Е. П. Экстремизм в российском уголовном праве / Е. П. Сергун: дис. … канд. юрид. наук. — Тамбов, 2009. — 235 с.
