Жизнь как объект уголовно-правовой охраны



В науке уголовного права нет единого подхода к определению объекта преступления против жизни, к которым относится и убийство. Некоторые авторы полагают, что непосредственным объектом убийства являются общественные отношения по охране жизни человека. Право на жизнь рассматривается ими как объективное право каждого человека, которому противостоит обязанность всех других лиц воздерживаться от посягательств на жизнь другого человека [1].

А. Н. Красиков высказал точку зрения, согласно которой, при убийстве происходит посягательство, прежде всего, на права лица, а не на общественные отношения. Под непосредственным объектом посягательства при убийстве он рассматривает право на жизнь [2].

Н. И. Загородников придерживается противоположной точки зрения, признавая объектом убийства соответствующие общественные отношения по охране жизни. Он пишет: «Когда мы говорим жизнь, здоровье, мы имеем в виду не физическое значение «жизнь»..., а понимаем под этими терминами совокупность общественных отношений, относящихся к охране личности» [3].

Ряд авторов рассматривает жизнь человека в качестве объекта посягательства наряду с общественными отношениями. Так, по мнению Ю. А. Демидова, «ценность жизни или здоровья неизмеримо выше, чем совокупность подвергающихся посягательству общественных отношений... Учитывая ценностное соотношение, с одной стороны, общественных отношений, которым может быть причинен ущерб этими преступлениями, а с другой — жизнь и здоровье человека, закон указал на последние как на объекты, охраняемые нормами об ответственности за убийство и за телесные повреждения. Иное теоретическое решение данного вопроса — признание охраняемым объектом только общественных отношений — противоречит этическим положениям о ценности человека и прямым указаниям уголовного закона» [4].

Нам представляется более убедительной последняя точка зрения, поскольку жизнь человека является не только субъективным правом, охраняемым правовыми нормами, но и самостоятельной социальной, духовной и биологической ценностью. Поскольку убийство лишает человека этой ценности (жизни), неизбежно встает вопрос о том, когда начинается ее охрана и когда она прекращается. Уяснение этих временных рамок непосредственно связано с началом и окончанием жизни. Именно в этих пределах может наступать ответственность за убийство и другие посягательства на жизнь.

Существенное практическое значение для уголовно-правовой оценки деяния как преступления против жизни имеет определение границ жизни, т. е. момента ее начала и окончания. По вопросу о начале и окончании жизни в юридической и медицинской литературе можно встретить множество различных точек зрения. Так, А. А. Пионтковский считал, что моментом начала самостоятельной жизни младенца является либо начало дыхания, либо момент отделения пуповины [5].

Такого же мнения придерживается и С. В. Бородин, полагая, что моментом начала жизни следует считать мгновение, с которого организм ребенка способен самостоятельно функционировать и полностью отделен от организма матери [6]. Если признать ее правильной, то причинение смерти уже родившемуся ребенку, которого с организмом матери еще связывает пуповина, или же ребенка во время родов, у которого из утробы матери уже показалась головка, не считалось бы убийством в уголовно-правовом смысле.

Однако подобное умозаключение противоречит действующему ст. 106 УК РФ, которым установлена ответственность за лишение жизни ребенка матерью сразу же после родов или во время их, называемое убийством.

Более определенную позицию занимал А. А. Жижиленко. Он полагал, что, пока не начались роды, будет налицо умерщвление плода, а не убийство, но как только роды начались, в особенности, если часть младенца появилась наружу, можно говорить о рождении человека, убийство которого должно быть наказуемо [7]. По мнению биологов, жизнь человека как биологического индивидуума начинается с момента слияния ядер мужской и женской половых клеток и образования единого ядра, содержащего неповторимый генетический материал.

С этой точки зрения аборт на любом сроке беременности придется признавать намеренным прекращением жизни человека как биологического индивидуума. Такая точка зрения имеет право на существование, но она не должна привести к одинаковой уголовно-правовой защите жизни человека и плода. По нашему мнению, более обоснованной является позиция Н. И. Загородникова, который считает, что началом жизни человека следует признать начало физиологических схваток, так как этот момент свидетельствует о том, что плод достаточно созрел и имеет все необходимые качества для жизни.

Нормативное определение момента начала жизни содержится в ч. 1 ст. 53 Федерального закона от 21 ноября 2011 г. № 323-ФЗ «Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации» [8] и определяется моментом отделения плода от организма матери посредством родов. Медицинские критерии живорождения определены в Приказе Минздравсоцразвития России от 27.12.2011 № 1687н «О медицинских критериях рождения, форме документа о рождении и порядке его выдачи» [9].

Медицинскими критериями рождения являются: 1) срок беременности 22 недели и более; 2) масса тела ребенка при рождении 500 грамм и более (или менее 500 грамм при многоплодных родах); 3) длина тела ребенка при рождении 25 см и более (в случае, если масса тела ребенка при рождении неизвестна); 4) срок беременности менее 22 недель или масса тела ребенка при рождении менее 500 грамм, или в случае, если масса тела при рождении неизвестна, длина тела ребенка менее 25 см, — при продолжительности жизни более 168 часов после рождения (7 суток).

Признаками живорождения являются: дыхание, сердцебиение, пульсация пуповины или произвольные движения мускулатуры независимо от того, перерезана пуповина и отделилась ли плацента.

Таким образом, началом жизни, а значит и началом ее уголовно-правовой охраны является время отделения новорожденного от организма матери, свидетельствующее о том, что плод достаточно созрел для самостоятельной жизни. Эта позиция наиболее согласуется с действующим уголовным законом.

Момент окончания жизни, т. е. момент смерти, нормативно определен в ст. 9 Закона РФ от 22 декабря 1992 г. № 4180–1 «О трансплантации органов и (или) тканей человека» [10] и связывается с необратимой гибелью всего головного мозга (смерть мозга).

Проведенное исследование проблем уголовно-правовой охраны жизни позволяет сделать ряд выводов имеющих, по нашему мнению, вполне определенную теоретическую и практическую значимость.

1. Жизнь человека как объект уголовно-правовой охраны нельзя признавать совокупностью общественных отношений, обеспечивающих охрану биологического существования человека. Жизнь человека — это одна из фундаментальных ценностей, которая дается человеку и на охрану которой направлена система государственно-правовых средств.
2. Правовая охрана жизни как биологической ценности обеспечивается в пределах реального ее существования. Эти пределы ограничиваются рождением человека и его смертью.
3. Несмотря на разброс мнений юристов, медиков, биологов, началом жизни следует признать начало родов, а ее окончанием — биологическую смерть. Именно в этих временных границах может быть осуществлено посягательство на жизнь конкретного человека, признаваемое убийством.

Литература:

1. Кригер Г. А. К вопросу о разграничении убийства в состоянии аффекта и убийства, совершенного при превышении пределов необходимой обороны / Г. А. Кригер // Вестник Московского университета. — 1961. — № 1. — С. 35–39.
2. Красиков А. Н. Уголовно-правовая охрана прав и свобод человека в России / А. А. Красиков. — Саратов, 1996. — С. 2. 174 с.
3. Загородников Н. И. Понятие объекта преступления в советском уголовном праве / Н. И. Загородников // Труды Военно-юридической академии. — 1951. — № 13. — С. 42–45.
4. Демидов Ю. А. Человек — объект уголовно-правовой охраны / Ю. А. Демидов // Государство и право. — 2002. — № 2. — С. 9–12.
5. Пионтковский А. А. Объект преступления. Советское уголовное право. Часть общая / А. А. Пионтковский. — М., 1959. — 174 с.
6. Бородин С. В. Преступления против жизни / С. В. Бородин. — М., 1999. — 290 с.
7. Жижиленко А. А. Преступность и ее факторы // Российский криминологический взгляд. — М., 2008, № 4. — С. 36–63.
8. Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации: федеральный закон от 21 ноября 2011 г. № N 323-ФЗ: по сост. на 29 июля 2017 г. // Собрание законодательства Российской Федерации. — 2011. — № 48. — Ст. 6724.
9. О медицинских критериях рождения, форме документа о рождении и порядке ее выдачи: приказ Министерства здравоохранения и социального развития РФ от 27 декабря 2011 г. № 1687н: по сост. на 02 сентября 2013 г. // Российская газета. — 2012. — 23 марта. — № 64.
10. О трансплантации органов и (или) тканей человека: закон РФ от 22 декабря 1992 г. № 4180-I: по сост. на 23 мая 2016 г. // Ведомости Съезда народных депутатов Российской Федерации и Верховного Совета Российской Федерации. — 1993. — № 2. — Ст. 62.