Данная статья представляет собой философскую аутопсию поведенческих детерминант человека настоящей эпохи, ориентированного на реализацию своей экзистенции через модус количественных установок. Альянс потребительских приоритетов, вытесняющих на периферию традиционные ценности, угрожает культурным пауперизмом современному обществу и обуславливает появление нового типа человека — человека количественного.
Ключевые слова: homo quantitatis, обладание, дилетантизм, бездумность, профанация, конформизм
This article is philosophical analysis of behavioral determinants of a contemporary man, who is seeking realization of his existence through mode of quantitative objectives. The set of consumer priorities, which displace traditional values to periphery, threatens modern society with cultural pauperism and sets conditions for the appearance of a new type of a man — a quantative man.
Key words: homo quantitatis, posession, dilettantism, thoughtlessness, profanation, conformism
Мы живем в эпоху, когда логика бюджета, логика производства вещей распространилась на самую жизнь человека. Человеческие существа, как и вещи, обратились в числа. Вещи и люди стали величинами, входящими в производственный процесс.
Эрих Фромм [1]
Человек в контексте ситуации постмодерна испещрен многочисленными ярлыками, претендующими на объяснение его положения в эпоху банкротства традиционных ценностей и отказа от так называемых метанарративов. Ужасающая социальная практика ХХ столетия навсегда развеяла миф о справедливом обществе, построенном на принципах гуманизма, а нарастающая роль научно-технического прогресса в жизни человека за прошедшие несколько десятилетий угрожает последнему деградацией в придаток машины. Вульгарный материализм, как квинтэссенция современной цивилизации, подобно ливневому дождю, орошает общество эфемерными ценностями, культивируя совершенно новый тип человека — человека количественного, для которого размер имеет первостепенное значение, а обладание становится главной добродетелью. Философское осмысление произошедших в ХХ и ХХI веках парадигмальных сдвигов заставляет всерьез задаться вопросом о дальнейшей судьбе человечества. Однако прогнозировать будущее имеет смысл только после тщательной социально-философской вивисекции настоящего, в котором обнаруживает себя человек.
Характеризуя человека той или иной эпохи крайне трудно избежать его стигматизации. Особенно проблематично сделать это в отношении человека ХХI столетия, когда четкая демаркация между стереотипом и сущностной характеристикой утрачивается. Сотканный из различных обстоятельств, индивид, таким образом, перестает быть цельной личностью и существует как бы в неком энтропийном потоке интеракционных актов. Расширение возможностей коммуникации за счет развития технологий значительно сужает диапазон интимности и порождает человека публичного, индивида, ориентированного на других как на меру собственного достоинства. Такая ситуация характеризуется тем, что сферу личностных качеств формируют количественные установки, такие как ориентация на обладание, дилетантизм, бездумность и некритическое поглощение фактов, конформизм и т. п. Перечисленные модусы существования современного человека породили тип индивида, которого автор статьи считает удачным обозначить как homo quantitatis. Именно homo quantitatis со своими все возрастающими потребностями составляет большинство человечества. Однако автор статьи не придерживается типичной для подобных работ позиции, согласно которой большинство социальных пороков современного общества суть продукты систематического воздействия надобщественных сил на социум. Человек количественный — это не злой рок, не божественное провидение и не заговор мирового закулисья с целью манипуляции общественным сознанием. Homo quantitatis — это личный выбор каждого и ответственность за данный выбор исключительно индивидуальна.
Доминирование в обществе количественных установок вскрывает логику функционирования по законам рыночных отношений в капитализме. Коллективный спрос, предъявляемый каждым членом общества, порождает адекватное предложение в виде конкурирующих товаров и услуг. Успех маркетинговых кампаний в эпоху человека количественного обусловлен в первую очередь неэффективностью проводимых акций или степенью профессионализма рыночных агентов, а готовностью потребителя быть обманутым и отсутствием у последнего иммунитета против однообразных и незамысловатых, повторяющихся из года в год манипуляций посредством рекламы и других средств маркетинга. На смену известному латинскому изречению «Mundus vult decipi»[2] приходит новая истина, которая гласит «Homo vult decipi»[3]. Перечисленное обнажает сущность способа бытия homo quantitatis в модусе обладания. Однако объективация экзистенции в контексте установки «иметь», как это отлично показал представитель Франкфурсткой школы Эрих Фромм, распространяется далеко за пределы лихорадочного стремления к накопительству материальных благ. Фромм пишет: «Наивысшее наслаждение, возможно, состоит в обладании не столько материальными вещами, сколько живыми существами. В патриархальном обществе даже самые обездоленные представители мужского населения из беднейших классов могут быть собственниками: они могут чувствовать себя полновластными хозяевами своих жен, детей, домашних животных или скота. (…) Поскольку вся тяжесть рождения ребенка ложится на женщину, то едва ли можно отрицать, что произведение на свет детей в патриархальном обществе является результатом грубой эксплуатации женщин. Но для матерей малолетние дети — тоже вид собственности. Таким образом, круг бесконечен и порочен: муж эксплуатирует жену, жена — маленьких детей, а мальчики, став юношами, в свое время начинают следовать примеру старших и тоже эксплуатировать женщин и т. д.» [2]. Исходя из сказанного, очевидно, что для homo quantitatis количественной характеристикой, несущей определенную сумму положительных реакций и выступающей исключительно как средство, становится и сам человек. И если в приведенном примере Фромм в качестве объекта рассмотрения берет семью в патриархальном обществе, то сегодня все более очевидно, что реализация модуса обладания в отношении человека возможна и вне первичной ячейки общества. Наиболее ярко это проявляется в сфере полового общения. Сексуальный инстинкт становится мощнейшим катализатором объективации экзистенции в модусе обладания, когда один из партнеров (а нередко и оба) рассматривает другого исключительно как средство погашения вспыхнувшей страсти. И если Кант в «Метафизике нравов» обращается к бракосочетанию как необходимой санкции на пути легитимации полового общения, когда в едином альянсе субъекты брака «предоставляют друг другу права на пожизненное обладание своими половыми свойствами», то для homo quantitatis характерна абдикация от традиционной ориентации на создание семьи и установка на свободную любовь.
Следующим модусом экзистенции homo quantitatis становится бездумность и некритическое поглощение фактов. Появление всемирной системы объединенных компьютерных сетей (Интернет) привело к акселерации и либерализации процесса образования, однако побочным эффектом подобного высвобождения данных в общедоступную среду стала информационная инфляция, на фоне которой одешевевшие знания усваиваются хаотически и без критического анализа. Удачно по поводу бездумности, ставшей «корью современного человечества», высказался Мартин Хайдеггер, который пишет: «Бездумность — зловещий гость, которого встретишь повсюду в сегодняшнем мире, поскольку сегодня познание всего и вся доступно так быстро и дешево, что в следующее мгновение полученное так же поспешно и забывается» [3]. Особый акцент следует сделать на констатации быстрого забывания приобретенных знаний современным человеком. Данный феномен не является результатом когнитивных аномалий в эпоху homo quantitatis, а выступает сущностной чертой человека количественного, для которого ценность знания детерминирована не качеством приобретаемого и степенью усвоения, а количеством прочитанного и внесенного в реестр ментальной энциклопедии. И если в микроэкономике закон убывающей предельной полезности устанавливает, что по мере увеличения количества потребляемого блага, общая полезность от его потребления возрастает, но во все меньшей пропорции, а предельная полезность, или дополнительная полезность от потребления дополнительной единицы, сокращается, то в плане приобретения знаний каждый дополнительный квант информации, потребляемый в ускоренном режиме, несет с собой все меньшее количество пользы в силу ограниченных возможностей человеческого мозга по переработке поступаемых данных. Таким образом, бездумное впитывание фактов homo quantitatis создает интеллектуальный симулякр, начиненный фрагментарными знаниями, не обладающими аутентичной ценностью.
Сама философия в ситуации постмодерна, претендующая на экспликацию регрессивных пертурбаций в современной культуре, питается собственной агонией, имеет в себе самоподрывную потенцию. Своей логикой она опровергает саму себя. В этом смысле даже философия — вечная воля к мудрости — реализуется через модус бездумности.
Аттрактивность быстрого и дешевого обогащения фактами вырождается в погружение homo quantitatis в бездну казуистики и дилетантизма. Последний представляет собой следующий модус экзистенции человека количественного и тесно связан с бездумностью.
Дилетантизм — это энтелехия современного общества. Коррелятивность двух модусов экзистенции homo quantitatis — бездумности и дилетантизма — очевидна в первую очередь в области образования и просвещения. И если пророк европейского нигилизма Фридрих Ницше предвещал наступление эпохи человека, не способного «родить танцующую звезду», то сегодня приходится признать, что век культурного бесплодия уже переступил одной ногой через порог истории.
Особое внимание в свете расширения интеллектуального профанизма должно быть приковано к науке как к важнейшей части культуры в целом. Наука сегодня не является чем-то эзотерическим в том смысле, что она — не достояние замкнутой касты мудрецов. Начиная с таких ученых как Кеплер, Галилей, Декарт, Ньютон и др., человеческая мысль шла путем освобождения от традиционного догматизма и ссылок на авторитеты, и через сомнение и эксперимент стремилась достичь научной истины. И именно возможность постижения научной истины для широкого круга лиц и характеризует подлинную науку. Однако указанная «непотаенность» не означает, что всякая научная область представляет собой раскрытую книгу, которую достаточно взять и прочитать. Любая наука имеет свою систему координат, свой особый язык, через который она выражается. Владение понятийным и категориальным аппаратом науки и понимание ее основных методов, определение границ применения постулатов той или иной научной области имеет первостепенное значение. Но именно здесь возникает брешь, через которую реализуется модус дилетантизма. Скольжение по поверхности и бездумное накопительство голых фактов, свойственное homo quantitatis, создает ситуацию фиктивной компетенции, когда человек количественный предъявляет претензию на осведомленность в тех областях, в которых профанические отметины от его интеллектуальных интервенций вульгаризируют само знание, тем самым подвергая его деструкции. Таким образом человек, преодолевший варварство, отвергнувший догматизм и «расколдовавший» мир вокруг себя, продает свой эмансипированный разум в рабство посредственности.
Интеллектуальный профанизм homo quantitatis имеет своих поставщиков. Самым популярным рынком сбыта дилетантизма выступает всемирная сеть. В интернете осуществляется настоящий эпистемологический естественный отбор, в результате которого наиболее востребованными оказываются не те ресурсы, которые предлагают всестороннее освоение интересующей области знания, а ресурсы, которые приглашают вступить на «царскую дорогу», ведущую к искомому. Побочный эффект такого подхода выражается в поверхностности и некомпетентности претендента на глубинную осведомлённость в рассматриваемой сфере деятельности.
«Квантовая физика за 30 секунд», «Краткая всемирная история», «Деррида за 90 минут» и другие книги и Интернет-ресурсы с подобными названиями ориентированы на потребителя, для которого размер (или объем) имеет значение. Соответствующие заголовки книг являются украшениями подобных работ и их привлекательность для современного читателя, который ожидает с первых страниц окунуться в океан фундаментальных знаний, очевидна. При этом, как правило, нигде не указывается, что предлагаемая работа представляет собой всего лишь верхушку доктринального айсберга, подводная часть которого скрыта в многочисленных томах. Здесь мы снова сталкиваемся с логикой рыночных отношений при капитализме: название книги, сулящее самое поверхностное и фрагментарное знакомство с той или иной областью знания, окажется нерентабельным, соответственно, политика реализации подобного товара должна выстраиваться на основе тех же механизмов, что и торговые отношения в целом. Интеллектуальный «fast food» в модусе дилетантизма делает ставку не только на многообещающие заголовки. Эффективным средством привлечения внимания становится, например, внушительная обложка, если речь идет о книгах. Апологеты дилетантизма могут возразить, что подобная стратегия способна спровоцировать интерес читателя к предлагаемой области знания, однако, как правило, интерес, рожденный яркой обложкой или многообещающим заголовком, и умирает, не дожив до конца предлагаемого пособия.
Перечисленные тенденции не исчерпывают весь спектр проблем, связанных с профанацией разума в эпоху человека количественного, но они служат достаточно хорошей иллюстративной моделью того, как само знание в модусах экзистенции homo quantitatis становится количественной характеристикой.
Необходимо отметить, что автор статьи никак не выступает против пропедевтической направленности многих сокращенных изложений тех или иных областей знания. Их полезность и необходимость не вызывает сомнений. Тем не менее, важно понимать, что появление работ, подобных вышеназванным, в которых инструментом привлечения внимания является именно краткое ознакомление, которое потребитель путает с освоением, является закономерной тенденцией, выражающей дух эпохи homo quantitatis. Притязания человека количественного на получение «быстрых знаний» относительно той или иной области человеческой экзистенции наиболее полно, а значит и номинально, удовлетворяются в современную эпоху.
Одним из важнейших принципов творчества homo quantitatis становится компилятивность. Заимствование и суммирование идей предшествующих авторов, как это делалось в средневековой схоластике, выступает критерием серьезности предлагаемого исследования. В некоторых высших образовательных учреждениях студенту при написании той или иной работы вменяется в обязанность осуществление ссылок (причем минимальное количество ссылок также нередко регламентируется) на авторов, имеющих отношение к изучаемой сфере. Солидный список использованной литературы, где успех гарантирует не компетентность перечисляемых авторов, а количество имен в регистре, также придает ауру научности предлагаемому материалу. Цитаты, ссылки и комментарии служат главным критерием серьезности проделанной работы, а их отсутствие может быть воспринято как признак недостаточной осведомленности автора. Необходимость и неизбежность цитирования в эпоху человека количественного, таким образом, становится некой онтологической предзаданностью, в которой обнаруживает себя индивид в процессе творчества.
В сложившейся ситуации, как удачно выразился Роберт Грин, можно прослыть гением, будучи на самом деле лишь умным заимствователем. Однако подобная контрафакция, порой достаточно грубая, в долгосрочной перспективе грозит интеллектуальной кастрацией и культурной инфертильностью.
Дилетантизм как одна из главных коннотаций, инкриминированная автором статьи человеку количественному, прошла свою аккредитацию временем и прочно пустила корни во всех сферах культуры. Как и остальные модусы экзистенции homo quantitatis, которые подобно раковой опухоли овладевают всем духовным организмом современного человека, дилетантизм метастазирует по всему обществу, погружая разум человека в бездну тривиальности. И самым верным союзником профанизма в крестовом походе против интеллектуальной полноценности и самостоятельности становится конформизм, который выражает еще одну фундаментальную характеристику человека количественного.
Социальный оппортунизм как латентная идиосинкразия homo quantitatis ко всему индивидуальному и выпадающему из массовой культуры, выражается практически во всех сферах жизни современного человека. Начиная с одежды, гастрономических предпочтений и позиционирования своей личности в социальных сетях, и заканчивая областями интимного, человек количественный во всем стремится отличаться от других. В первом приближении подобные рассуждения кажутся довольно контринтуитивными. Однако все становится ясным, когда мы вскрываем последствия подобной установки homo quantitatis. Тяготение современного человека к социальной и интеллектуальной обособленности создает противоречивую ситуацию, когда индивид, которому необходимо преодолеть другого, сам становится другим для другого. Возникает своего рода мода на инаковость, однако сотканная из конгениальных установок человека количественного тенденция к индивидуализму бессознательно-конформистским образом порождает массовую культуру.
Возникающее одномерное общество является продуктом воздействия на человека таких элементов культуры, как средства массовой информации, спорт, музыка, кинематограф, массовая литература и прочее. Перечисленные компоненты провоцируют в обществе экзистенциальный вакуум неудовлетворенности, причем образовавшуюся пустоту предлагается преодолеть ресурсами все тех же компонентов. Наглядным примером реализации подобной логики является телевизионная реклама, когда озвучивается конкретная проблема, подлежащая незамедлительному решению, и сразу же предлагается средство решения данной проблемы. Конформизм homo quantitatis как один из способов его существования, таким образом, становится результатом экзистенциальной бесхребетности человека количественного, пассивного восприятия им предлагаемого образа жизни.
Перечисленные модусы экзистенции homo quantitatis не исчерпывают весь список заболеваний современного человека, однако их достаточно для того, чтобы диагностировать у человека количественного культурную инвалидность и интеллектуальную недостаточность. Подобно паллиативной медицине, современная философия, социология и другие направления пытаются найти возможности реабилитации общества или хотя бы облегчить состояние больного, однако сегодня как никогда очевидно, что возможности радикального лечения уже исчерпаны и человек количественный неисцелим.
Литература:
- Эрих Фромм: «Революционный характер»
- Эрих Фромм: «Иметь или быть?»
- Мартин Хайдеггер: «Отрешенность»
[1] Человек количественный
[2] Мир желает быть обманутым
[3] Человек желает быть обманутым
