В основе проблемы эвтаназии, а также связанных с ней, таких, как проблемы аборта и экспериментов над эмбрионами, лежат понятия ценности и святости человеческой жизни. Ценность жизни отражает уважение не к самой жизни, а к личности как носителю жизни. Уважение к личности включает в себя следующие четыре аспекта: 1) заботу о благополучии личности; 2) уважение к её желаниям; 3) уважение к её жизненным ценностям; 4) уважение её интересов. Уважение к личности допускает попытки индивида создать свою собственную жизнь для себя. Следовательно, уважение к личности допускает и добровольную эвтаназию как попытку создать уход из жизни.
Джон Финнис (профессор философии права Оксфордского университета, Великобритания) указывает, что сторонники применения эвтаназии нередко отвергают различие между «активной» и «пассивной» эвтаназией, то есть между убийством с использование техники и инструментов, служащих для ускорения смерти, и убийством посредством отказа от дальнейшего лечения [1, c. 60]. В условиях нацистской Германии эвтаназией считалось любое убийство, осуществляемое с помощью медицинских средств, будь то целью избавления пациента от страданий или с намерением «очищения расы», или «освобождения жизненного пространства» [1, c. 60]. В условиях современной демократии, хотя и существует определённое отвращение к нацистской практике, реликты некоторых нацистских идей всё же сохраняются. В частности, популярна концепция, согласно которой определённого рода жизнь не стоить сохранять: жизнь в подобном состоянии подрывает достоинство пациента, и защита интересов пациента требует прекращения подобной жизни.
Центральным моментом проблемы эвтаназии является заключение о том, что прекращение жизни пациента было бы наилучшим для него выходом. Важную роль при этом играет то обстоятельство, сделано ли подобное заключение в рамках медицинского обслуживания или вне этих рамок. Следует, однако, отметить, что заключение морального характера не может зависеть от того, в каком контексте (медицинском или немедицинском) оно сделано. Можно предположить, что существует более широкое понятие центрального момента эвтаназии, чем то, что трактуют противники применения эвтаназии, которые игнорирует различие между «активной» и «пассивной» эвтаназией. Существует определённое различие между убийством с помощью лекарств с целью избавления пациента от боли и страданий, с одной стороны, и избавлением пациента от боли с помощью лекарств в дозах, которые способны привести к летальному исходу через определённый промежуток времени. Если в первом случае с юридической и моральной точек зрения имеет место убийство, то во втором – нет. Различие между тем, что принималось в качестве цели, и тем, что рассматривалось в качестве побочного эффекта, не зависит от того обстоятельства, являлся ли побочный эффект желанным или нет.
Свободный выбор имеет место лишь в том случае, когда субъект сознательно сам останавливается на одной из противоположных альтернатив.
Джон Хэррис в «Ответе Дж. Финнису» выделяет в статье два основных момента: моральное значение намерения, концепция личности в различие между двумя типами убийства. Можно согласиться с Дж. Финнисом в том, что любое намерение проявляется в свободном выборе. Люди несут ответственность за всю совокупность последствий, которые являются результатом свободного выбора. Расхождение двух авторов сводиться к тому, что считать выбором, к разным концепциям поступка.
Что касается концепции личности, то, пожалуй, можно отметить, что личность отличает от других существ способность к осознанному выбору. Однако, теряя эту способность, индивид все же остаётся личностью, сохраняя единство души и тела. «Например, находясь в постоянном вегетативном состоянии, душа индивида не отделяется от тела – просто тело перестаёт быть телом личности. Это тело живущего человека, но это не тело живущей личности» [2, c. 45].
По мнению Хэрриса, такая внутренняя ценность, как сохранение жизни, не может отрицать права людей самостоятельно распоряжаться своей жизнью в соответствии со своими внутренними ценностями.
Автор разделяет опасение о том, что легализация эвтаназии способна поставить незащищённые категории людей, особенно престарелых, в положение риска. «Однако, поскольку этика самоубийства должна быть предметом индивидуального сознания, формирование этого сознания должно защищать как от чрезмерного утилитаризма, так и от чрезмерного религиозного давления извне» [2, c. 46]. То, чего в настоящее время многие, в том числе пожилые, люди бояться прежде всего, и то, что создаёт почву для требования о «легализации эвтаназии», - это не приближение к «предельному сроку» активной жизни, а жизнь в условиях психической или физической боли. Выделяются три группы людей, для которых применение эвтаназии могло бы быть оправдано: 1) не стоящих непосредственно «на пороге» смерти, но полностью парализованных или имеющих затруднённое дыхание; 2) кому осталось жить считанные недели или месяцы и у кого присутствуют не обязательно болезненные, но неизлечимые симптомы; 3) кто страдает слабоумием, но в минуты просветления открыто выражает просьбу об эвтаназии. Применение эвтаназии по отношению к этой группе людей аморально.
Закон об эвтаназии позволил бы не только провести различие между эвтаназией и убийством, но и внести коррективы в «оборонительную» практику медицинских работников, которые смогли бы более адекватно прислушиваться к сознательному выбору своих пациентов. Только диалог между врачом и пациентом способен дать ответ, является ли просьба об эвтаназии морально оправданной. В то же время указанный закон должен оградить пациентов от действий недобросовестных врачей.
Многие философы соглашаются в том, что «допущение смерти» и «помощь в смерти» по отношению к врачам морально тождественные понятия: в обоих случаях спокойная смерть остаётся единственным благом, которое врач способен предоставить пациенту. Противники эвтаназии нередко ссылаются на то, что «только Бог способен дать или отобрать жизнь: врачи не могут выступать в роли Бога» или «нельзя вмешиваться в естественный вход природных процессов» [3, c. 54]. Однако в действительности вся медицинская практика представляет собой длительную борьбу с тем, чтобы предотвратить «естественный ход природных процессов». В теории независимость пациента должна определить характер медицинского лечения, однако в Англии решающее слово традиционно остаётся за врачом. Не случайно вместо выражения «совет врача» чаще употребляется «предписание врача».
Нидерланды – единственная страна, где как законодательство, так и этический кодекс врачей открыто допускают возможность применения добровольной эвтаназии. Пациент на основе свободной воли сознательно выражает просьбу применения эвтаназии, в то время как контролирующий врач должен проверить правильность поставленного диагноза и обоснованность отказа от дальнейшего продолжения лечения. Более 80% жителей Нидерландов одобряют легализацию добровольной эвтаназии.
Что касается религии, то в пользу легализации добровольной эвтаназии высказываются 93 % представителей английской церкви, 73 – католиков и 60 % - представителей иудаизма. Такие факторы, как осознание обществом важности поставленной проблемы, возрастание роли независимости личности, демографический феномен «старения» населения развитых стран, а также совершенствование медицинской технологии продления жизни, способствует ускорению решения проблемы легализации добровольной эвтаназии.
Брайен Дженетт (профессор нейрохирургии университета Глазго, Великобритания) в статье «Допустить смерть пациентов, находящихся в вегетативном состоянии» указывает, что отказ от поддержания жизни пациентов, находящихся в вегетативном состоянии, не имеет ничего общего с эвтаназией. Под эвтаназией понимается активное вмешательство, предполагающее смерть пациента [4, c. 13]. Эвтаназия исключает случайное ускорение смерти в результате приёма болеутоляющих средств. Решение об отказе от принудительного кормления указанных пациентов является логическим продолжением широко распространённой в медицине практики отказа от лечения, которое не идёт на благо пациента.
Медицинская этика основывается на четырёх следующих принципах: благодеянии, непричинении вреда, уважении свободы пациента и справедливости в распространении медицинских средств. Указанные принципы не включают в себя сохранение или продление жизни. В 1990 г. в США был принят Акт о самоопределении пациентов, согласно которому все пациенты, находящиеся в условиях стационарного лечения, должны быть информированы в своём праве отказа от дальнейшего лечения и возможности сделать предварительные указания на этот счёт. Некоторые больные оказались в вегетативном состоянии в результате внезапной болезни или несчастного случая, другие – в результате прогрессирующей болезни, как, например, СПИД, третьи – в результате постепенно развивающейся болезни. В последних двух случаях пациенты способны сделать предварительное распоряжение об отказе от дальнейшего лечения в тех или иных конкретных условиях. Согласно статистическим данным, о 70 % смертей в американских госпиталях знали заранее больные, родственники и врачи. Вместе с тем, если пациент предварительно выразил желание продлить определённый курс лечения, это желание должно быть удовлетворено.
Диагноз о том, что вегетативное состояние пациента является постоянным, основывается на клинических наблюдениях и зависит от таких факторов, как возраст пациента, причина нейрофизиологического расстройства и т.п. Постоянство вегетативного состояния характеризуется тем, что в этом состоянии пациент, будучи обеспечен пищей и водой, способен продолжать жизнь на протяжении нескольких лет. Кроме того, пациенты, находящиеся в постоянном вегетативном состоянии, не способны испытывать боль в человеческом смысле этого слова.
Перечисленные выше характеристики постоянного вегетативного состояния ставят перед врачами определённые моральные вопросы. Главный из них сводиться к тому, продолжать ли поддержание жизни пациента, находящегося в постоянном вегетативном состоянии, или нет. Отказ от дальнейшего продолжения жизни пациента, находящегося в постоянном вегетативном состоянии (ПВС), автор отличает от акта сознательного убийства пациента. Обосновывая это отличие, многие ученые ссылаются на то, что пациенты, находящиеся в ПВС, не являются личностями. Они указывают на тщетность попыток продолжения жизни подобных пациентов: продление жизни не приносит им блага. Благо продления жизни пациента, находящегося в ПВС, несопоставимо с теми трудностями, которыми оно сопровождается.
В итоге выдвигается моральное правило, согласно которому окружающие обязаны оказывать всемирную поддержку пациентам, находящимся в ПВС, поддерживать с ними человеческие отношения, которые бы свидетельствами об уважении их человеческого достоинства. «Однако применение этого правила к ситуации с различными людьми с различными возможностями и различными формами социальной поддержки должно неизбежно приводить к различным конкретным моральным выводам о том, что мы вправе для них сделать» [5, c. 60].
Дитер Гизен (профессор права Берлинского университета, Германия) в статье «Выбор в конце жизни: Сравнительная правовая перспектива» отмечает, что в настоящее время благодаря бурному развитию новых технологий значительно возросла роль медиков в вопросах, касающихся жизни и смерти пациентов. Пациенты всё реже заканчивают свой жизненный путь в своих домах, а чаще – в госпиталях и домах престарелых [5, c, 71].
К одному из основных принципов медицинской этики относится принцип свободы индивида, согласно которому субъект в соответствии со своими убеждениями вправе решать, подвергать ли себя тому или иному курсу лечения или нет. Иными словами, пациент имеет право на самоопределение. В том числе пациент имеет право отказаться от лечения, поддерживающего его собственную жизнь.
Согласно принципу «не навреди», врач не вправе подвергать пациента риску причинения зла. В соответствии с законом принадлежность к медицинской профессии не снимает ответственности за умышленное или неумышленное убийство. Согласно принципу милосердия, каждый человек обязан прийти на помощь другому, если тот находится в опасности. Принцип справедливого распределения предполагает распределение медицинских ресурсов в соответствии с морально допустимыми критериями.
Активную эвтаназию мы определяем, как сознательный выбор смерти с целью прекратить боль и страдания. Это может быть сделано в соответствии с согласием пациента (добровольная эвтаназия) или без его согласия (недобровольная эвтаназия). Несмотря на ряд законопроектов, активная эвтаназия остаётся под запретом независимо от того, согласился ли сам пациент на подобный шаг или нет. Тем не менее, в Нидерландах был принят закон, который допускает применение активной эвтаназии при наличии определённых обстоятельств: если решение пациента добровольно и определено, а его врач после консультаций со своими коллегами оставил об этом подробный отчёт.
По мнению автора, активная эвтаназия угрожает принципу неотъемлемой жизни индивида. Как показывает новейшая история, следствием снятия жёстких ограничений на убийство является общий упадок нравов. В соответствии с нацистской программой в области эвтаназии, более 100 тысяч больных людей были уничтожены как «существа, недостойные жить». Практика юридического оправдания эвтаназии в Нидерландах свидетельствует, что здесь не проводится чёткого различия между добровольной и недобровольной эвтаназией.
В настоящее время стирается грань между помощью в самоубийстве и добровольной эвтаназией. Ссылка сторонников активной эвтаназии на то, что только этим способом пациент может избавиться от боли, представляется автору неубедительной: «Пациент может принимать лекарства, которые способны избавить его от физической боли» [3, c. 55]. Защитники эвтаназии допускают возможность её применения в следующих случаях: 1) по отношению к безнадёжно больным; 2) когда по объективным оценкам медиков резко ухудшаются условия жизни пациента; 3) по отношению к тем, чьё желание умереть «объективно обосновано».
Энтони Фишер (преподаватель этики и моральной теологии Австралийского католического университета, Мельбурн, Австралия) в статье «Теологические аспекты эвтаназии» указывает, что принцип святости жизни, как и католическая мораль в целом, опирается на два источника: откровение (теологию) и разум (этику). Жизнь даётся Богом как дар всем живым существам. Люди призваны выбирать жизнь, а не смерть: любое убийство требует обоснования, и лишение жизни невинной жертвы противоречит Божьему закону. Согласно христианской традиции, любое живое существо в равной степени достойно жизни и уважения других. Человеческая жизнь имеет столь большое значение, что любой сознательный выбор в пользу смерти должен быть отвергнут [5, c. 64]. Принцип святости жизни лежит в основе клятвы Гиппократа, поэтому представители медицины не имеют права идти на сознательное убийство пациента. Христианская традиция выступает как против активной, так и пассивной формы эвтаназии.
Литература
1. Королёв Д. Р. Пассивная эвтаназия в хосписе // Социальные и гуманитарные науки. – 2001. - №1. – С. 60.
2. Летов О.В. Размышляя о эвтаназии // Социологические исследования. – 2002. - № 5. – С. 45-46.
3. Рейчейс Дж. Социальный аспект эвтаназии в хосписе // Философский альманах. – 2001. - № 5. – С. 54-56.
4. Спиркин А.С. Современные биотехнологии: наука и жизнь // Человек. – 1998, - №5. – С. 13.
5. Мадоян И.А., Баксанский О.Е. Эвтаназия сегодня // Социальные и гуманитарные науки, отечественная и зарубежная литература. Сер. 6 - философия: российский журнал, - 2001. – С. 60 – 78.
