Современный этап общественного развития связан с усилением интереса к отечественной истории, стремлением прояснить её «белые пятна», переосмыслить уже сложившиеся концепции. Это касается, прежде всего, изучения периода революции 1917 года и последовавшей за ними Гражданской войны. В документальной литературе русских эмигрантов и в трудах русских и зарубежных исследователей этого периода, можно отметить, тяготение к историзму. Большинство работ создателей документальной прозы русского зарубежья носили фактографический характер.
Актуальность темы вытекает из необходимости осмысления и объективной оценки документальной прозы П. Н. Врангеля, созданной в 1920–30-е годы XX века, представителем русской эмиграции первой волны.
Объектом исследования являются мемуары генерала: «Воспоминания. Южный фронт (ноябрь 1916 г. — ноябрь 1920 г.)», «Записки».
Пётр Николаевич выделяется среди всех руководителей Белого движения. Генерал П. Н. Шатилов, друг и соратник Врангеля, подчёркивал: «Пётр Николаевич был военный до мозга костей» [4, с. 4]. Это проявлялось в характере, в отношении к службе, к сослуживцам, к революции, Гражданской войне.
Страницы своих книг Врангель посвятил лишь одному периоду своей жизни. Ни об участии в русско-японской войне, ни о детстве и учебе не написал. Только война, революция, снова война.
Прежде всего, нас интересует путь Врангеля в эпоху революции и Гражданской войны. Главным источником для нас стали мемуары Петра Николаевича: «Воспоминания. Южный фронт (ноябрь 1916 г. — ноябрь 1920 г.)» в двух частях, «Белое дело. Летопись белой борьбы» (в числе разработчиков был и барон), «Записки». Ведь страницы своих книг он посвятил именно этому периоду своей жизни.
«Записки» написаны сухим повествовательным языком, однако в некоторых моментах автор стремится к изображению более живописной картины. Примером может служить фрагмент, посвящённый страданию офицеров: «Я не пережил в рядах армии полного развала войсковых частей и только здесь я отдал себе в полной мере отчет о тех страданиях, лишениях и унижениях, которые пережили за последние месяцы русские офицеры. Бестрепетно выполняя свой долг до конца, большинство офицеров, сплотившись вокруг родных знамен, видело смерть родных частей». Врангель с глубокой точностью описывает ужасы войны: отчаяние, страх, смерть: «Огромные толпы пленных тянулись на запад по обочинам дороги. В изодранных шинелях, босые, с изможденными, землистого цвета лицами, медленно брели тысячные толпы людей. Выбившись из сил, больные люди падали тут же на грязной дороге и оставались лежать, безропотно ожидая смерти, другие пытались еще искать спасения, подымались и шли далее, шатаясь и падая, пока, окончательно выбившись из сил, не теряли сознание. Двое таких несчастных, перейдя предел человеческих страданий, бросились под колеса нашего поезда».
Врангелю нелегко вспоминать увиденное: «В маленькой, в пять-шесть квадратных аршин, комнате лежали на полу, плотно прижавшись друг к другу, восемь человек. Я обратился с вопросом к ближайшему, ответа не последовало. Наклонившись к нему, я увидел, что он мертв. Рядом лежал такой же мертвец, далее то же. Из восьми человек было семь трупов. Восьмой был еще жив, но без сознания. К груди своей, ища тепла, он плотно прижимал облезшую, худую собаку». На страницах «Записок» автор делится и собственными личными переживаниями: «Красные всадники стали отставать. Отчаяние и злоба душили меня, гибель батареи, бегство запорожцев, бессилие мое остановить казаков, сознание, что мне доселе не удалось взять мои части в руки, поднимали в душе моей бурю негодования и горечи».
Прекрасной фактологией, точностью отличаются воспоминания генерала П. Н. Врангеля, скромно названные им «Записки». Аристократ Врангель придал им форму некоего изваяния, еще раз блеснув своей баронской «шведской сталью» — и русской статью офицера-патриота [3, с. 114].
Отметим, что в «Записках» приводятся полные тексты многих документов: приказов (14), телеграмм (40). Историки отмечают, что Врангель обладал прекрасной памятью. В многочисленных данных о количестве войск, номерах подразделений, названиях населённых пунктов, фамилиях, датах, цитатах оппонентов, виден образ педантичного и работоспособного человека.
В мемуарах документы могут приводиться полностью, фрагментарно, в виде приложений. Безусловно, подлинность которых весьма ценна. Например, в воспоминаниях генерала П. Н. Врангеля в приложении находим приказ главнокомандующего вооруженными силами на Юге России «О земле» от 25 мая 1920 г. и весь комплекс документов в развитие этого приказа. Поскольку розыск этих материалов весьма затруднителен, то подобная публикация является уникальной. Приведём фрагмент приказа:
«ПРИКАЗ Правителя Юга России и Главнокомандующего Русской Армией.
№ 150.
Севастополь. 20 сентября (3 октября) 1920 г.
Приказом моим 15 июля с. г. население сельских местностей призвано к устроению нового земского порядка в волостях, на началах широкого участия в этом деле всего крепкого земле хозяйственного крестьянства.
Для дальнейшего устроения на тех же началах земской жизни Юга России я признаю необходимым предоставить повсеместно созываемым ныне волостным земским собраниям образовать из своей же среды и уездные земские учреждения…»
История восхождения П. Н. Врангеля началась с Первой мировой войны, куда он вступил ротмистром, а закончил воевать в чине генерал-лейтенанта. Командуя эскадроном в 1914 году, в 1920 году он стал Главнокомандующим Русской армии. Врангель не преследовал целью немедленную борьбу с большевиками, и уж точно не собирался её организовывать и возглавлять. Но он стал последним значимым полководцем Белого движения. Не начиная борьбу с большевиками, он, по сути, ее заканчивал. Именно Врангелю удалось извлечь из охваченной Гражданской войной России более 140 тысяч военных и штатских. П. Н. Врангель старался привести в порядок те идеи, с которыми противники большевиков шли в бой. Ведь они, вопреки красной пропаганде и более поздним стереотипам, не выдвигали идей восстановления монархии.
Когда Врангель получил армию, то она была в весьма плачевном состоянии после бегства белых в Крым. Но, тем не менее, он сразу взял всё в свои руки. И выпустил такое обращение к населению:
«Слушайте, русские люди, за что мы боремся:
За поруганную веру и за оскорбленные ее святыни.
За освобождение русского народа от ига коммунистов, бродяг и каторжников, вконец разоривших Святую Русь.
За прекращение междоусобной брани.
За то, чтобы крестьянин, приобретая в собственность обрабатываемую им землю, занялся бы мирным трудом.
За то, чтобы истинная свобода и право царили на Руси.
За то, чтобы русский народ сам выбрал себе Хозяина.
Помогите мне, русские люди, спасти Родину!»
В приоритете для барона были крестьяне, доказывает это и его решение в некоторых южных территориях раздавать землю крестьянам. По его инициативе возникли органы, выбранные самими крестьянами. И они начали земельные преобразования.
Восхождение барона в историю России началось с момента знаменитой атаки под деревней Каушен, где эскадрон Врангеля взял немецкую батарею в конном строю. Врангель вспоминает об этом в своих мемуарах: «Снаряд с яростью врезался в землю. Комья сухой подгоревшей земли на мгновение закрыли собой небо и тут же рухнули на землю, покрыв все вокруг слоем песка и грязи. Копыта разогнавшихся лошадей скользили уже по воздуху, а из горла кавалеристов несся даже не крик, а уже какой-то вой: «Ура-а-а-а»!
В голове стучала только одна мысль:
−Только доскакать, только доскакать, только доскакать!»
Врангель осознал отчётливо, что такой шанс бывает раз в жизни, поэтому страха не испытывал. Вопреки логике, смерти, всему повел своих кавалеристов вперед в конном строю.
В голове его стучала только одна мысль:
−Только доскакать, только доскакать, только доскакать!
После взятия Каушен ротмистр Врангель начал свою головокружительную карьеру. И уже через пять лет генерал Врангель стал главнокомандующим Русской армией.
Барон как историк фиксирует состояние действительности. Описание шока в действующей армии от отречения двух российских императоров поражает: «Утром полкам были прочитаны оба акта и даны соответствующие пояснения. Первые впечатления можно характеризовать одним словом — недоумение. Неожиданность ошеломила всех. Офицеры, так же как и солдаты, были озадачены и подавлены. Первые дни даже разговоров было сравнительно мало, люди притихли, как будто ожидая чего-то, старались понять и разобраться в самих себе. Лишь в некоторых группах солдатской и чиновничьей интеллигенции (технические команды, писари, состав некоторых санитарных учреждений) ликовали. Персонал передовой летучки, в которой, между прочим, находилась моя жена, в день объявления манифеста устроил на радостях ужин; жена, отказавшаяся в нем участвовать, невольно через перегородку слышала большую часть ночи смех, возбужденные речи и пение».
Страшные месяцы террора, когда людей топили в море и расстреливали фактически без суда, он пережил чудом. Был арестован. Но потом, как ни странно, большевики Врангеля освободили. Деникин доверяет Врангелю командование 1-й Конной дивизией. С того момента барон Врангель — душа белой конницы, организатор побед путем концентрации ударного кулака кавалерии. У белых в ней преимущество — казачество и бывшие кавалеристы большей частью на их стороне. Немногочисленная белая конница громит красных, конницей не обладающих. В ноябре 1918 года Врангель будет произведен в чин генерал-лейтенанта.
Последняя часть мемуаров Врангеля — это обвинение в сторону «союзников». Барон очень много пишет о гибели Белого движения. Его командование армией началось с того, что Великобритания заявила: более военных поставок она осуществлять не будет. «Отказ англичан от дальнейшей нам помощи отнимал последние надежды. Положение армии становилось отчаянным <…> Единственным средством приостановить непрерывную анархию в России является сохранение в ней здорового ядра, которое могло бы объединить вокруг себя все стихийные движения против тирании большевиков. Не новым наступлением на Москву, а объединением всех борющихся с коммунистами народных сил может быть спасена Россия от этой опасности, которая грозит переброситься на Европу».
«В политике Европы тщетно было бы искать высших моральных побуждений. Этой политикой руководит исключительно нажива. Доказательств этому искать недолго. Всего несколько дней назад на уведомление мое о том, что в целях прекращения подвоза в большевистские порты Черного моря военной контрабанды я вынужден поставить у советских портов мины, командующие союзными английским и французскими флотами против этого протестовали, телеграфно уведомив меня, что эта мера излишня, раз они запрещают кому бы то ни было торговлю с советскими портами», — пишет в своих мемуарах Врангель.
Литература:
- Военная литература: http://militera.lib.ru/memo/russian/vrangel1/index.html
- Врангель П. Н. Воспоминания. Южный фронт (ноябрь 1916 г. — ноябрь 1920 г.). Ч. I–II. М., 1992.
- Исхаков С. М. Крым. Врангель. 1920 год. М., 2005.
- Клавинг В. Гражданская война в России: Белые армии. Военно-историческая библиотека. М., 2003.
