Провокация как метод борьбы с коррупцией: диалектика допустимости применения



В статье рассматриваются различные подходы к использованию провокации в процессе борьбы с коррупцией.

Ключевые слова: коррупция, провокация, противодействие, борьба, методы государственного управления.

Российское общество находится в процессе сложного качественного роста, когда принципиально меняются механизмы его социального и политического устройства [15, с. 16].

Государственная власть выражена в деятельности государственных органов и учреждений, образующих механизм (аппарат) этой власти. Она потому и называется государственной, что ее практически олицетворяет, приводит в действие, претворяет в жизнь механизм государства, состоящий из различного уровня государственных служащих, должностных лиц, специалистов, из которых и формируются органы управления и принуждения [17, с. 401].

В случае если мы рассматриваем государство как высокоразвитый тип политико-организованного общества (государство в широком, общесоциальном смысле), то государственная власть будет выступать одним из основных его признаков. Государственная власть в России, как и в других государствах современного мира [18; 19; 20; 21; 22] является объектом конституционно-правой охраны.

Среди коррупционных преступлений наиболее распространенным и опасным является взяточничество. Оно посягает на основы государственной власти, нарушает нормальную управленческую деятельность государственных и муниципальных органов и учреждений, подрывает их авторитет, деформирует правосознание граждан, создавая у них представление о возможности удовлетворения личных и коллективных интересов путем подкупа должностных лиц, препятствует конкуренции, затрудняет экономическое развитие [1].

При рассмотрении дел о взяточничестве провокация является наиболее проблемным и малоисследованным явлением, связанным с коррупционными преступлениями.

В истории существовали разные подходы законодателя не только к пониманию провокации преступления, но и допустимости применения таких методов. Одни периоды ознаменовались тотальным запретом на совершение подобных действий, иногда можно наблюдать лишь формальный запрет на данную деятельность спецслужб, однако известны и случаи законодательного разрешения на использование метода провокации.

Исторически под провокацией понимается деятельность должностных лиц правоохранительных органов на склонение лиц к совершению преступления с целью последующего изобличения. На современном этапе развития общественных отношений провокация как явление, прямо или косвенно связанное с коррупционными проявлениями, рассматривается в двух аспектах: как провокационно-подстрекательские действия сотрудников правоохранительных органов (традиционный или оперативно-розыскной) и как подбрасывание предмета «взятки» в целях искусственного создания доказательств совершения преступления либо шантажа (уголовно-правовой). Однако, если провокация в уголовно-правовом смысле априори неправомерна, поскольку преступность и наказуемость данного деяния определяется Уголовным кодексом РФ (далее – УК РФ), то провокация с точки зрения оперативно-розыскной деятельности запрещена Федеральным законом от 12.08.1995 № 144-ФЗ «Об оперативно-розыскной деятельности» (Далее – ФЗ «Об ОРД»), что по существу не определяет критерии допустимости проведения оперативного мероприятия, вид и меру ответственности, а сам запрет лишен универсальности, поскольку распространяется только на должностных лиц.

Факты взяточничества в целом, а так­же проблематичность их выявления и пресечения являются оправданием оперативных мероприятий, в ходе которых лицо, осуществляющее оперативно-розыскную деятельность, внешне выпол­няет роль инициатора конкретного коррупционного преступления. Номинально, можно предположить, что провокация может рассматриваться в качестве административно-правового метода государственного управления [16, с. 42-44].

Провокация в таких случаях является по существу единственно возможным способом уличить взяточни­ка в его противоправной деятельности, недопущения совершения новых, более тяжких преступлений, причем не только коррупционных [10].

Существует точка зрения, согласно которой лицо, участвующее в проведении оперативного эксперимента, действует профессионально, выполняя свой служебный долг, что в данном случае является провоцированием активности уже сформировавшегося коррупционера, и представляет собой частный случай крайней необхо­димости [14].

Применение провокации является весьма эффективным способом борьбы с организованной преступностью, коррупцией и других тяжких преступлений. Так, например, в результате тщательно спланированной оперативной комбинации, был изобличен начальник управления экономической безопасно­сти и противодействия коррупции УМВД России по Томской области К. Савченко, который уличен региональным управлением ФСБ в получении ча­стями имущества и услуг имущественного характера от предпринимателя на сумму 912 тыс. 950 руб. за общее покровительство в своем бизнесе [12].

В этой связи некоторые ученые предлагают включить в со­став гл. 8 УК такое обстоятельство, как «правомерная провокация» [11]. В свою очередь П. В. Агапов предлагает ввести в УК РФ новую статью «Выполнение специаль­ного задания по пресечению либо раскрытию дея­тельности организованной группы или преступного сообщества» [3].

А. Арутюнов убежден, что провокация преступления должна быть запрещена, потому что она безнравственна и, кроме того, может привести к непредвиденным результатам, если обстановка выйдет из-под контроля правоохранительных органов [4].

В свою очередь Б. В. Волженкин также указывал на недопустимость применения провокации, а также на столь широкое пони­мание крайней необходимости, которая не основана на законе, открывает безграничные возможности для злоупо­треблений и произвола, использования провокации и иных незаконных методов борьбы с преступностью [5].

Одним из ярких подтверждений этого является «дело ученых». В 1955 г. Военным трибуналом 8-го военно-морского флота было рассмотрено уголовное дело по обвинению Н.Ф. Кружкова в совершении преступления, предусмотренного ст. 58.7 УК РСФСР [2]. Статья 58.7 УК РСФСР 1926 г. предусматривала уголовную ответственность за подрыв государственной промышленности, транспорта, торговли, денежного обращения или кредитной системы, а равно кооперации, совершенный в контрреволюционных целях путем соответствующего использования государственных учреждений и предприятий или противодействия их нормальной деятельности, а равно использование государственных учреждений и предприятий или противодействие их деятельности, совершаемое в интересах бывших собственников или заинтересованных капиталистических организаций. Старшим уполномоченным контрразведывательного отдела Н.Ф. Кружковым «расследовались» преступления, созданные им в условиях провокации во время блокады Ленинграда.

Процесс реализации провокации помимо фальсификации протоколов допросов включал в себя получение необходимых показаний. В период блокады города Ленинграда Н.Ф. Кружков умышленно добивался еще большего физического изнурения допрашиваемых им лиц: производил длительные и ночные допросы (стойки от нескольких часов до двух суток). Применял избиения, лишение пищи, обман, угрозы жизни и здоровью членам семьи (в блокадную зиму опечатывал помещение, где семья подследственного хранила дрова, обрекая тем самым на гибель от холода), шантаж. Использовал в процессе доказывания показания лиц, приговоренных трибуналами к смертной казни, обещая смягчение наказания (такие допросы были строго запрещены законом). Инструктировал арестованных как держать себя и что говорить при допросах в присутствии прокуроров на очных ставках и в судебных заседаниях, угрожая при этом пытками, причинением смерти [7]. Все эти методы, каждый из которых, как в отдельности, так и в их совокупности, являлись преступлениями, применялись для создания новых искусственных преступлений.

Очевидную несостоятельность выработанной и действовавшей начиная с 1903 г. в доктрине российского уголовного права установки о действии провокатора преступления в социально значимых целях - предания преступника правосудию [13] - доказывают показания самого подсудимого Н.Ф. Кружкова: «...нарушал соцзаконность во благо страны, верил тогда, что веду борьбу с врагами народа...» [8].

Приведенный пример иллюстрирует недопустимые нарушения со стороны правоохранительных органов в использовании методов провокации в целом, массовые нарушения прав граждан.

Большинство указанных ученых считают, что провокация является одной из форм общественно опасного поведения. Часть ученых отмечает, что уровень разработки данной проблемы не отвечает современным требованиям борьбы с преступностью [6].

Как справедливо отмечает Б.В. Волженкин «оперативный эксперимент правомерен, когда субъект сам, без какой-либо инициативы со стороны лиц, пытающихся его уличить, начинает предварительную преступную деятельность, в которой его обоснованно подозревают и которую путем проведения оперативного эксперимента стремятся пресечь и этим же образом выявить преступника и раскрыть уже совершавшееся преступление. Правильно считает Л. Лобанова, что проведение оперативного эксперимента должно быть «продиктовано стремлением поставить под контроль, под непосредственное наблюдение правоохранительных органов уже начавшиеся процессы, связанные с посягательством на объект уголовно - правовой охраны, и в конечном итоге прервать их развитие… Выдвижение оперативной версии и ее проверка путем эксперимента должны производиться на основании информации, носящей отнюдь не предположительный характер. Речь идет о принятом и зафиксированном в установленном законом порядке заявлении об имевшем место факте вымогательства или предложении дать взятку, подкрепленном опросом заявителя, выполнением иных проверочных действий» [9]

Институт провокации продолжает свое развитие, порождая новые виды провокации преступления и дополняя свое содержание ранее не существовавшими характеристиками. Данные обстоятельства создают условия, при которых необходимо должным образом урегулировать развивающиеся общественных отношения в целях защиты интересов личности, общества и государства, а также укрепления законности и правопорядка в стране. Мероприятий по реформированию института провокации должны затронуть нормативное регулирование, анализ практики ЕСПЧ в этой сфере, основанной на опыте РФ и иностранных государств, меры ответственности, организацию должного судебного контроля и прокурорского надзора на всех стадия осуществления проверочных мероприятий.

Литература:

1. Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 09.07.2013 № 24 «О судебной практике по делам о взяточничестве и об иных коррупционных преступлениях» // Российская газета. 2013. № 154.
2. Агапов П. В. Основы теории регламентации ответственности и противодействия организованной преступной дея­тельности. СПб.: СПбУ МВД РФ, 2011.
3. Арутюнов А. Провокация преступления // Российский следователь. 2002. № 8.
4. Волженкин Б. Допустима ли провокация как метод борьбы с коррупцией? // Следователь. 2007. № 2. С. 2–5.
5. Воронцов С.А. О недопустимости использования правоохранительными органами метода провокации в борьбе с преступностью // Юристъ-Правоведъ. 2011. № 3. С. 5-14.
6. Жирнов Е. Всех лиц, проходящих по агентурным сигналам, арестовать // Власть. 2013. № 10. С. 55-56; URL: http://www.kommersant.ru/doc/2144576.
7. Жирнов Е. Всех лиц, проходящих по агентурным сигналам, арестовать // Власть. 2013. № 10. С. 57.
8. Лобанова Л. Провокация взятки: некоторые проблемы квалификации и законодательной регламентации // Юридическая техника и проблемы дифференциации ответственности в уголовном праве и процессе. Сборник научных статей. Ярославль. 1999. С. 37.
9. Милюков С. Ф., Никуленко А. В. Провокация в борьбе с коррупцией: диа­лектическое противоречие и пути выхода из него // Актуальные проблемы экономики и права. 2016. Т. 10, № 4. С. 45–53.
10. Радачинский С. Юридическая природа провокации преступления // Уголовное право. 2008. № 1. С. 72–73.
11. Санкт-Петербургские ведомости. 2016. 22 января.
12. Таганцев Н.С. Лекции. Часть Общая. М., 1994. Т. 1. С. 348 - 349; Пионтковский А.А. Учение о преступлении. М., 1961. С. 573.
13. Яни П. С. Провокация взятки // Законы России: опыт, анализ, практика. 2007. № 1. С. 96.
14. Юрковский А.В., Евдокимов К.Н., Деревскова В.М. Правовые основы противодействия коррупции: учебное пособие. – Иркутск, 2012. – 199 с.
15. Юрковский А.В., Евдокимов К.Н., Деревскова В.М. Административное право: учебное пособие. — Иркутск, 2012. - 287 с.
16. Юрковский А.В., Деревскова В.М., Евдокимов К.Н., Кузьмин И.А., Куликов М.Ю., Онохова В.В., Праскова С.В., Суркова И.С., Тирских М.Г., Шаламова А.Н. Конституционное право: учебное пособие / под ред. А. В. Юрковского. – Иркутск: Иркутский юридический институт (филиал) Акад. Ген. прокуратуры Рос. Федерации, 2015. – 611с.
17. Юрковский А.В., Кузьмин И.А. Особенности конституционно-правовой охраны в Республике Корея // Право и политика. 2016. № 11. С. 1351-1358.
18. Кузьмин И.А., Юрковский А.В. Особенности конституционно-правовой охраны в Японии // Вопросы российского и международного права. 2016. № 5. С. 123-137.
19. Юрковский А.В. Особенности конституционно-правовой охраны в Монголии // Мир юридической науки. 2014. № 10-11. С. 38-44.
20. Юрковский А.В., Кузьмин И.А. Особенности конституционно-правовой охраны в Корейской Народно-Демократической Республике // Мир юридической науки. 2014. № 12. С. 31-39.
21. Юрковский А.В., Кузьмин И.А. Особенности конституционно-правовой охраны в Китайской Народной Республике // Мир юридической науки. 2014. № 9. С. 30-38.