Слово «билингвизм» происходит от латинских слов: bi — «двойной» и lingua — «язык». Таким образом, билингв — это человек, разговаривающий на двух языках. Существует еще понятие «полилингвизм» или многоязычие.
Различают два вида билингвизма: естественный и искусственный. Естественный билингвизм возникает в тех ситуациях, когда человек находится в соответствующей языковой среде. В данном случае процесс усвоения второго языка происходит легко и почти незаметно для индивида. Искусственный билингвизм приобретается через учебную деятельность. Изучение второго языка может потребовать определенных волевых усилий.
Существует несколько классификаций билингвизма:
- По возрасту выделяют ранний и поздний билингвизм. Ранний билингвизм обусловлен попаданием в языковую среду в детском возрасте (родители или няни, говорящие на иностранном языке, переезд в другую страну). Поздний билингвизм, соответственно, приобретается в более позднем возрасте.
- По количеству осуществляемых действий: существует рецептивный билингвизм (когда человек может понимать речевые произведения, принадлежащие вторичной языковой системе; такое возможно при изучении мертвых языков), репродуктивный (человек воспринимает иностранную речь, приблизительно понимая смысл высказываний, хотя сам при этом не говорит и не пишет на данном языке, соответственно, он способен лишь воспроизводить услышанное или прочитанное) и продуктивный (способность понимать и воспроизводить иностранную речь, а также порождать речевые произведения, принадлежащие вторичной языковой системе).
- По соотнесенности двух речевых механизмов между собой различают чистый и смешанный билингвизм. Примером чистого билингвизма может служить ситуация, когда общение в семье происходит на одном языке, а общение вне стен дома — на другом. При смешанном билингвизме языки свободно заменяют друг друга, и со временем возникает связь между двумя речевыми механизмами, порождающими разноязычную речь.
Следует отметить, что в некоторых случаях второй язык может со временем вытеснять первый, при условии, что он является доминирующим в данном языковом окружении [2].
Говоря о билингвизме и полилингвизме, невозможно не вспомнить о Владимире Набокове. Он является ярчайшим примером писателя-билингва. Общеизвестно, насколько уникальна личность Набокова. Он не только прекрасно владел тремя языками (русским, английским и французским), поскольку с детства был подвержен влиянию многоязычия, но и активно работал на каждом из этих языков. Будучи ребенком, Набоков был окружен многочисленными книгами, написанными на разных языках. Как говорил сам писатель в интервью от 1963 года: «Между десятью и пятнадцатью годами в Санкт-Петербурге я прочитал, наверное, больше беллетристики и поэзии — английской, русской, французской, — чем за любой другой такой же отрезок своей жизни. Особенно я наслаждался сочинениями Уэллса, По, Браунинга, Китса, Флобера, Верлена, Рембо, Чехова, Толстого и Александра Блока. Другими моими героями были Скарлет Пимпернел, Филеас Фогг и Шерлок Холмс. Иными словами, я был совершенно обычным трехъязычным ребенком в семье с большой библиотекой» [5, с. 154].
В качестве основных языков для своего творчества Набоков выбрал английский и русский, несмотря на то, что был способен великолепно писать на каждом из известных ему языков, в том числе и французском. Вот, что писала о нем Зинаида Алексеевна Шаховская, писатель, поэтесса и переводчица, в своей книге «В поисках Набокова»: «история литературы не знает другого примера писателя, достигшего мастерства, создавшего персональный стиль и своеобразный ритм на двух разных языках» [8, с. 99].
Наличие обширной разноязычной библиотеки в доме родителей В.Набокова и его заинтересованность этими книгами сыграли немаловажную роль в становлении языкового феномена писателя. Он имел возможность знакомиться с русской, английской и французской литературой в оригинале, был прекрасно начитан и обладал неординарной памятью. Благодаря этому, прослеживаемая связь между его произведениями и зарубежным литературным наследием настолько широка и многообразна.
Писатель с детских лет обладал очень острым ощущением цвета, в редкой мере был наделен «цветовым слухом» — видел буквы в цвете, при этом каждая буква обладала для него «зрительным узором». В мемуары «Другие берега» включена «исповедь синэстета» — своеобразный ключ к пониманию набоковского дара. Этот феномен рассматривает автор монографии «Чужой язык», посвященной двуязычным русским писателям, Элизабет Костли Божур, которая, «опираясь на наблюдения нейропсихологов, именно с двуязычием маленького Набокова связывает эту остроту восприятия и эту «синэстезию». Двуязычный (и трехъязычный) ребенок вообще, по наблюдениям психологов, весьма чувствительное и не вполне обычное существо» [6, с. 47].
На закономерный и часто задаваемый двуязычному писателю вопрос, на каком языке он думает, Набоков отвечал, что думает не словами, а образами, ведь «образы всегда бессловесны», но далее «вдруг немое кино начинает говорить», и писатель «распознает его язык» [5, с. 418].
В 20-х годах писатель уехал учиться в Кембридж, после чего он много лет провел в Англии, Германии и Франции, зарабатывая на жизнь частными уроками английского языка. Все это время он совершенствовал свои знания иностранных языков и занимался творчеством.
В 1921 году В.Набоков пробует себя на стезе перевода произведений английской классики на русский язык и переводит стихотворения ирландского поэта О’Салливана. Позже увидели свет его переводы Байрона, Шекспира, Китса и др. В 1923 году в Берлине была опубликована полностью «русифицированная», т. е. переложенная с культуры на культуру, версия сказки Льюиса Кэрролла «Alice’s Adventures in Wonderland». В Набоковской адаптации главная героиня сменила имя с Алисы на Аню, и сказка получила название «Аня в Стране чудес».
Несмотря на то, что Набоков довел свое владение иностранными языками до совершенства, он неоднократно подчеркивал, что ни один из этих языков нельзя сравнивать с русским. Писатель оценивал английский язык как «робкого, ненадежного свидетеля тем изумительным и иногда чудовищным образам» [4, с. 610], которые рождались в его голове в процессе творчества.
Переехав в Америку в 1940-х годах, Набоков в своем творчестве полностью перешел на английский язык. По словам писателя, этот переход оказался для него очень мучительным. «Моя личная трагедия, которая не может, которая не должна быть чьей-либо еще заботой, — говорит Набоков в интервью Питеру Дювалю-Смиту (июль 1962 г.), — состоит в том, что мне пришлось оставить свой родной язык, родное наречие, мой богатый, бесконечно богатый и послушный русский язык, ради второсортного английского» [5, с. 122].
Он считал, что английский язык «гораздо беднее русского: разница между ними примерно такая же, как между домом на две семьи и родовой усадьбой, между отчетливо осознаваемым комфортом и безотчетной роскошью» [4, с. 395].
Несмотря на то, что в билингвизме Набокова не было доминирующего языка, сам о себе писатель в своем интервью журналу Life (1964 г) говорит следующее: «Моя голова разговаривает по-английски, моё сердце — по-русски, и моё ухо — по-французски» [3]. А позднее в телеинтервью в мае 1975 года он продолжает свою мысль, относительно того, какие роли играют языки в его жизни и творчестве: «Язык моих предков и посейчас остается тем языком, где я полностью чувствую себя дома. Но я никогда не стану жалеть о своей американской метаморфозе. <...> Я, само собой разумеется, обожаю русский язык, однако английский превосходит его в рассуждении удобства — в качестве рабочего инструмента. Он изобильней, богаче своими нюансами и в сновиденческой прозе, и в точности политической лексики» [5, с. 394].
Исследователь творчества В. Набокова Жан Бло так характеризует английский язык писателя: «Язык этот очень своеобразен и, разумеется, помечен происхождением его носителя, то есть как по форме, так и по интеллектуальной насыщенности имеет довольно сильный русский акцент.Набоков выиграл пари: его вселенная, его стиль чувствовать и мыслить смеются над языками и географией, вознося личность на уровень не только транснациональный и транскультурный, но и транслингвистический, трансцендентный» [1, с. 168].
«Переключаясь с языка на язык», Набоков приобретает способность «передать точный нюанс» [5, с. 323] при описании тех или иных образов и событий. Это является безусловным преимуществом двуязычного писателя перед авторами, способными творить лишь на одном языке. Однако сам Набоков отмечает, что в билингвизме кроется ряд подводных камней, таких как невозможность «следить за постоянно меняющимся сленгом» [5, с. 323] и «отсутствие естественного словарного запаса» [5, с. 226].
Проживая в Америке, писатель пробует переводить произведения русских поэтов на английский язык. Выходят переводы стихов В. Ходасевича, А. Пушкина, М. Лермонтова, Ф. Тютчева. и др. В это время Набоков занимался преподаванием и разработкой курса лекций по русской литературе для американских студентов. Тогда же он обнаружил, что большое количество произведений русской литературы не переведено на английский язык, а то, что переведено — абсолютно не пригодно к использованию.
В своей переписке с деканом Корнельского университета Набоков говорил о том, что мог бы читать сразу три курса по русской литературе. По его словам, это позволило бы «заинтересованным студентам впитать в себя богатство, представленное русской литературой и ее историей» [9, с. 83]. Его целью было научить американских студентов «привставать чуть выше собственного роста, чтобы отведать плоды искусства, редчайшие и сладчайшие из всех, какие предлагает человеческий ум» [9, с. 178].
В ходе обширной переводческой деятельности (речь идет именно о переводах классики русской литературы на английский язык, а также об опыте адаптирования произведений зарубежной классики на русский), у Набокова возникла потребность в разработке своеобразной теоретической базы. Результатом его «творческих мук» стала публикация ряда научных статей: «Искусство перевода» (1941), «Проблемы перевода» (1955), «Тропою рабства» (1955), «Заметки переводчика» (1957), «Заметки переводчика-II» (1957).
В письме В. М. Зензинову от 23 июля 1941 г. В.Набоков сообщает: «Пропасть перевел и прозы и стихов на английский и написал о паршивых переводчиках в New Republic» [7, с. 65].
Можно с уверенностью сказать, что творчество Набокова основано на русской культуре и традициях, русском менталитете, при этом, нельзя отрицать явного влияния на него американской культуры. Двуязычие является неотъемлемой частью индивидуального авторского стиля писателя и служит вспомогательным средством сохранения аутентичности художественной мысли Набокова при переходе с одного языка на другой. Билингвизм помогает передать некоторые реалии русской культуры на английский язык и сделать их более доступными для понимания иноязычного читателя. Кроме того, переключение с русского языка на иностранный и наоборот обогащает прозу В.Набокова и придает ей индивидуальность и неповторимость.
Литература:
- Бло Ж. Набоков. СПб., 2000. 228 с.
- Верещагин Е. М. Психологическая и методическая характеристика двуязычия (билингвизма). М.: Изд-во МГУ, 1969
- Интервью журналу «Life». 1964. Либ.ру. // http://lib.ru/NABOKOW/Inter04.txt_with-big-pictures.html
- Набоков В. В. Интервью Альфреду Аппелю, сентябрь 1966 г.// Набоков В. В. Собр. соч. американского периода в 5 томах. СПб., 2000. Т.3.
- Набоков. О Набокове и прочем: Интервью, рецензии, эссе / Сост., коммент. Н. Г. Мельникова. М., 2002. 704 с.
- Носик Б. Мир и дар Владимира Набокова. М., 1995. 552 с.
- Переписка В. В. Набокова с В. М. Зензиновым // В. В. Набоков: pro et contra. Т. 2. СПб., 2001. С. 65–96.
- Шаховская З. А. В поисках Набокова. Отражения. М., 1991. 319 с.
- Vladimir Nabokov: Selected Letters. 1940–1977. L., 1989.
