Жизнь, прожитая человеком, скоротечна, его деяния уходят в прошлое, мысль улетучивается, не найдя ответа. Но человечеству необходимо прошлое, необходимы знания и опыт прожитых жизней. Вот седой ученый сидит за своим столом и пишет научный труд, он хочет передать свои знания будущему поколению, опыт должен быть запечатлен на скрижалях истории. Вот юноша пишет ночью романтические стихи – это тоже будущая история. Пергаменты, старые дневники, которых покрыла пыль веков, книги, обрывки бумаг, на которых записано знание – все это история. Но есть знания, которые представляют опасность, знания, которые необходимо охранять и беречь. Это тоже история – история не для всех. Ее не было и никогда не будет. Со времени возникновения человечества история переписывалась, какие-то факты вычеркивались, какие-то изменялись в пользу того или иного политического режима. Институт цензуры также древен как белобородый старик, идущий по пыльной дороге. Такой же мудрый и малозаметный, скрытный и открытый, тот, который необходим, но о котором предпочитают не говорить вслух, а обойти стороной, кося взгляд на мудреца, идущего своим путем по дороге истории.
Вторая половина 19 века интересна тем, что институт цензуры переходит под контроль силовых структур. Во все времена именно силовые структуры как никто иной могли успешно веками хранить тайны, заниматься идеологическим контролем и удерживать порядок на территории вверенного им государства. Именно такие люди более всего подготовлены для информационной охраны общества от пагубных идей и опасных знаний, а также для принятия жестких мер при необходимости для охраны порядка. Хотелось бы заметить, что сам по себе институт цензуры – действенное орудие правительственного влияния на создание, хранение, распространение и потребление социальной информации. Функции цензуры неизменны – контроль, охрана, санкция, регламентация, репрессия, но значение и иерархия их во времени менялись в зависимости от политической конъюнктуры [1].
Сведения исторического характера всегда рассматривались в качестве социально важных. Поэтому в разное время табуировались те или иные проблемы, факты, личности, замалчивались целые исторические периоды. Применительно ко второй половине 19 в. к числу щекотливых тем можно отнести личную жизнь и государственную деятельность особ императорской фамилии, высших сановников, работу государственных учреждений, злоупотребления чиновников всех рангов, описания смутных периодов истории, противоправительственные деяния (покушения, политические процессы, революционные и крестьянские выступления, беспорядки в учебных заведениях), женский и национальный вопросы, революционные события за рубежом, деятельность различного рода религиозных сект и др. Обсуждение этих тем в печати если и допускалось, то только в соответствовавшей целям правительства интерпретации, с тем чтобы ни в коем случае не нарушать общественного спокойствия. В разные эпохи функции цензуры наполняются специфическим содержанием, причем в периоды глобальных перемен ее роль заметно усиливается [4]. С возрастанием значения печатного слова в 19 в., его влияния на умы, по мере повышения культурного и образовательного уровня населения цензура в еще большей мере должна была стать фильтром для враждебных ценностей. Вторая половина 19 века отмечена многими судьбоносными для страны событиями. Крымская война, отмена крепостного права, земская, военная и судебная реформы, обновление системы образования, покушения на Александра Второго и его убийство, возникновение революционных кружков разного толка, либерального движения. Это, в свою очередь, требовало неусыпного контроля со стороны властей. Выполняя охранительную функцию, цензура в доступных ей рамках была призвана обеспечивать стабильность в обществе за счет изъятия из печати информации, которая могла бы получить нежелательный резонанс. Цензура поощряла публикации, способствовавшие сохранению спокойствия в обществе, подчас в ущерб исторической правде, точности воспроизведения источника, допускались даже намеренные искажения. Однако необходимо выступить в защиту царской цензуры - чаще практиковалось умалчивание фактов, чем откровенная их фальсификация.
Ко второй половине 19 в. цензура прошла длительный путь развития, прочно закрепив свои основные функции, накопив значительный опыт борьбы с вольномыслием. Однако правовой статус цензуры, соответствующее законодательство ни в коей мере не удовлетворяли требованиям практики. Продолжал действовать устав 1828 г., дополненный многочисленными циркулярами, распоряжениями, инструкциями и указаниями, в 30-40-е годы широкое распространение получила ведомственная цензура. Законодательная неразбериха создавала колоссальные трудности, как для самих цензурных органов, так и для авторов, которые были беззащитны перед произволом чиновников. К 1862 году насчитывалось 22 специальные цензуры. Необходимо было преобразовывать институт цензуры. Подготовка нового цензурного устава началась в 1857 г. и растянулась на восемь лет, завершившись принятием "Временных правил о печати" 6 апреля 1865 г., которые долгое время выполняли роль цензурного устава.
24 марта общее собрание Государственного совета приняло новый закон о цензуре и печати. П.В. Валуев рассматривал это как успех своих усилий, о чем свидетельствует его переписка и дневник. 6 апреля Александр Второй утвердил «мнение» Государственного совета, получившее силу закона в качестве Временных правил о цензуре и печати 6 апреля 1865 г. Министр внутренних дел граф П.А. Валуев был фактически их создателем. В борьбе с высшими сановниками разных ведомств он отстоял свое детище, согласившись на формулировку «Временные правила». Этот цензурный закон действовал до ноября 1905 г. – никакой другой не продержался целых 40 лет. Новый закон был, без сомнения, шагом вперед во взаимоотношениях власти и журналистики. По нему был открыт путь более прогрессивному виду цензуры – последующей, карательной, с привлечением к ответственности за нарушение цензурных правил по суду. Обратимся к документу:
«Желая дать отечественной печати возможные облегчения и удобства. Мы признали за благо сделать в цензурных постановлениях, при настоящем переходном положении судебной у нас части и впредь до дальнейших указаний опыта, нижеследующие перемены и дополнения:
Освобождаются от предварительной цензуры:
а) в обеих столицах:
• все выходящие доныне в свет повременные издания, коих издатели сами заявят на то желание;
• все оригинальные сочинения объемом не менее 10-ти печатных листов
• все переводы, объемом не менее 20-ти печатных листов;
б) повсеместно:
• все издания правительственные;
• все издания академий, университетов и ученых обществ и установлений;
• все издания на древних классических языках и переводы с сих языков;
• чертежи, планы и карты» [5].
Таким образом, от предварительной цензуры освобождалось большинство газет и журналов страны, так как в России к тому времени провинциальная пресса не получила существенного развития. Даже в 1870 г. лишь в 12 городах государства выходили частные периодические издания. Однако закон был целенаправлен на сохранение старого порядка по отношению периодики и книгоиздания, обращенных к массовой аудитории. Временные правила 6 апреля 1865 г. не касались духовной и иностранной цензуры, цензуры изобразительной продукции (эстампов, рисунков и т.п.), которые были оставлены «на существовавшем тогда основании».
По Временным правилам освобожденные от предварительной цензуры пресса, сочинения и переводы, «в случае нарушения в них законов, подвергаются судебному преследованию», а периодические издания «в случае замеченного в них вредного направления подлежат к действию административных взысканий, по особо установленным правилам». В 1863 г. в разгар реформ цензура вновь и уже окончательно поменяла ведомственную принадлежность. Она была передана из Министерства народного просвещения в Министерство внутренних дел. С одной стороны, это свидетельствовало о повышении авторитета данного института, поскольку Министерство внутренних дел всегда являлось ключевым государственным ведомством. С другой стороны, включение цензуры в сугубо охранительное ведомство означало усиление контроля над культурой. Изъятие цензуры - структуры контрольно-карательной - из Министерства народного просвещения, которое, по словам тогдашнего министра А.В. Головнина, было призвано "содействовать развитию умственной деятельности", предоставлять необходимую "свободу анализа" (а по сему и направление цензуры здесь могло быть "более снисходительным"), соответствовало духу либеральных реформ. С принятием в 1865 г. "Временных правил о печати" институт цензуры получил в лице Главного управления по делам печати руководящий орган, просуществовавший вплоть до 1917 г [6].
Качественные изменения этой политики произошли в конце 70-х-начале 80-х годов в связи со сменой правительственного курса и усилением административного надзора. В октябре 1880 г. было создано предварительное совещание под руководством председателя комитета министров П.А. Валуева для обсуждения начал, которыми следовало руководствоваться при пересмотре действовавших постановлений и временных правил о печати. Однако работа совещания была прервана 1 марта 1881 г., когда был убит Александр Второй. Вопрос о цензурном уставе был в очередной раз поставлен, но не разрешен.
В целом цензурная практика второй половины 19 в. вобрала в себя и старые запретительные нормы, и новые, отвечавшие обстоятельствам и веяниям времени разрешения и запреты. В отношении исторической литературы это проявилось в строго дифференцированном (в зависимости от социального, возрастного и образовательного уровня предполагаемого читателя) подходе к цензурованию. Не пропуская в свет ничего явно "предосудительного", цензура все же предоставляла возможности для развития исторической науки. В контексте русской культуры 19 в. цензуру следует рассматривать не только как регламентирующую, контролирующую и охранительную, но и как некую стимулирующую силу. Она заставляла оттачивать печатное слово, которое приобретало особую емкость, глубину подтекста. Научная мысль сумела успешно обходить препоны цензуры, сохранив и даже приумножив глубину и оригинальность [3].
Необходимо заметить, что с 1864 г. распоряжения Министерства внутренних дел, кроме экстренных и секретных, публиковались в ведомственном органе "Северная почта". В 1866 г. здесь появилось официальное предостережение от перепечаток из научных изданий, которые, по мнению властей, делались почти всегда "с тенденциозной целью, ибо из целого тома выбирается самое резкое и выдающееся". Однако этот аргумент не был главным; главным являлся социальный ориентир - нежелательность распространения подробных сведений "в среде менее специальной публики, нежели ученые". В "Правительственном вестнике" (1869, № 179) было опубликовано предупреждение о необходимости строгого отбора материала при перепечатке его из научной литературы. В декабре 1871 г. цензурные комитеты получили распоряжение министра внутренних дел о воспрещении перепечаток в литературно-политических газетах и журналах из специальных изданий таких исследований и статей, содержание которых "может послужить орудием распространения каких-либо вредных мыслей" [7]. В 1872 г. председатель Главного управления по делам печати выступил с докладом на ту же тему, подчеркнув, что и в научных сочинениях не следовало бы допускать статей, которые "при известном круге публики и в целом своем объеме представляются вредными". Он предложил еще раз предупредить редакции общедоступных литературно-политических изданий "о недопущении подобных перепечаток", угрожая принятием по отношению к нарушителям запрета административных мер.
Цензура и ее действия всегда неразрывно связаны с обществом и уровень цензурного гнета зависит от того, каково состояние общества на тот период. Вторая половина 19 века ознаменовалась политической активностью некоторых социальных слоев, активизацией печати, все это привело к тому, что государство усилило правительственный контроль, и в этом нет ничего странного. А передача надзора за печатью в МВД подчеркнула охранительно-карательную функцию цензуры.
Необходимо понимать, что информация касающаяся исторического характера строго контролировалась в той или иной степени, в зависимости от публики к которой она была обращена. Наибольшей свободой пользовались специальные научные издания, несколько меньшей - общественно-политические, рассчитанные на образованную публику, строже подходили к демократическим, предназначенным широкому кругу читателей. Когда же дело касалось учебной и народной литературы, цензура становилась тотальной.
Важно подчеркнуть, что в условиях российской действительности прошлого века цензура явилась не только репрессивным институтом власти, но и заставляла оттачивать язык научной публицистики, вынужденной постоянно оглядываться на цензурные запреты, использовать четкие формулировки и в то же время прибегать к эзоповому языку, учила обходить препоны и рогатки идеологических шлагбаумов. В сложившейся во второй половине 19 в. обстановке цензура уже не могла быть тотальной. Она вынуждена была считаться с общественным мнением. Не пропуская ничего явно предосудительного, цензура предоставляла определенные возможности для развития исторического знания и науки в целом.
Закончить хотелось бы словами о том, что в идеале цензура при всех своих возможностях должна не забывать о том, что она служит в первую очередь не в угоду политическим силам, а на благо человечества в целом и России в частности. И стараться делать это необходимо честно.
Литература
- Аранович В.П. Анализ цензурной практики России в 18-19 вв. Москва, Посткриптум,1997.
- Жирков Г.В. История цензуры в России 18-19 вв.: Учебное пособие. – М.: Аспект Пресс, 2001.
- Зайцева Е.К. Значение цензуры в культурном движении народов России. Москва. Поскриптум.1993.
- Кашанская Н. Цензура в России во второй половине 19 века.
- Корсаков А.П. Исторические аспекты изучения цензуры в России М., Посткриптум. 1996.
- Мушкет И.И. Полиция в механизме Российского государства - СПб., 1997.
- Тарасов И.Т. Полиция в эпоху реформ. М., 1985
