В работе представлен краткий анализ пространственно-временной категории как одного из наиболее ярко выраженных и эффективных способов психологической характеристики персонажей произведений Ширли Джексон на примере романа писательницы «Мы живем в замке».
Ключевые слова: категория пространства-времени, хронотоп, саспенс, внутренний монолог, психологическая характеристика
Ширли Джексон — американская писательница, чьё творчество оказало большое влияние на развитие «готической» литературы второй половины XX века. Её роман «Мы живём в замке» (1962) признан классикой психологического «саспенса» — жанра, в котором написана большая часть произведений Джексон [2, c. 8].
Главная героиня романа — восемнадцатилетняя Мари Кларисса Блеквуд, от лица которой и ведется рассказ. Вообще, повествование от первого лица несколько ограничивает возможности автора в плане психологической характеристики персонажей, затрудняя как введение описаний и авторских рассуждений, обеспечивающих объективную, стороннюю точку зрения на происходящее, так и использование несобственно-прямой речи, которая отражает психологическую точку зрения персонажа [3, c. 100]. Однако эти потери могут компенсироваться (как и происходит в исследуемом произведении) большим количеством внутренних монологов и рассуждений героини, которые подчеркивают высокую степень индивидуальности и субъективности повествования. Это помогает раскрыть её внутренний мир и определить главный конфликт в романе: взаимная неприязнь и вражда семьи Блеквудов с остальными жителями посёлка, где живёт Мари Кларисса со своей старшей сестрой Констанцией и дядей Джулианом: «Поселковые издавна нас ненавидели…здесь мужчины никогда не стареют и вечно сплетничают, а женщины быстро старятся от пепельной, злой усталости» [1, c. 5]. Любой случайный контакт с местными жителями — коллизия, развивающая и углубляющая основной конфликт: «Подходя к магазинам, я всегда думала о гнили, о черной мучительной гнили, гложущей все и вся. Пускай тут все сгниет!» [1, c. 9]. Эмоциональный взрыв героини, постоянное чувство ненависти и злости выражено в приведённом примере градацией (нагнетанием). Каждый раз она твердит себе одно и тоже: «…чтоб вы все сдохли! Вот было бы здорово: прихожу однажды утром в лавку, а они все кричат от боли, корчатся на полу и умирают у меня на глазах…я никогда не стыдилась этих мечтаний и хотела только одного, чтобы они сбылись» [1, c. 12]. Таким образом, мы видим точку зрения героини, её внутреннюю позицию и отношение к иным персонажам романа.
Для характеристики главной героини и раскрытия центрального конфликта Ширли Джексон очень интересно использует категорию пространства-времени. Это прослеживается на разных уровнях текста романа, начиная с заглавия: «Мы живём в замке» представляет собой абсолютно сильную позицию, которая обозначает нераскрытое содержание текста [3, c. 107] и выполняет несколько функций одновременно:
- Характеризует хронотоп произведения.
- Отражает главный конфликт.
- Выделяет сквозной образ текста, определённый символ [4, c. 180].
Говоря о хронотопе исследуемого произведения, — единстве художественного времени и пространства [3, c. 153], — стоит отметить, что именно заглавие характеризует его двойственность, двуплановость. Во-первых, в заглавии отражена идилличность, иными словами, единство места и «прикрепленность», привязанность главной героини романа к этому месту [3, c. 153]. Дополнительно в этом можно убедиться, сравнив переводы заглавия романа — «We Have Always Lived in the Castle». Общепринятый вариант — в переводе О.Варшавер — «Мы живём в замке». Однако с точки зрения английской грамматики и употребления the Present Perfect Tense (настоящего завершенного времени), возможен также и вариант «Мы всегда жили в замке», что ещё сильнее подчёркивает идилличность хронотопа романа и статичность пространственно-временной позиции Мари Клариссы. Время шло своим чередом, героиня росла, но окружающая её обстановка не изменялась: «Вещи, раз попавшие к нам в дом, переставляются редко: Блэквуды никогда не любили перемен... если что возьмём, непременно положим на место. Мы убираем под столами и стульями, под кроватями и картинами, под коврами и лампами, но не сдвигаем их ни на миллиметр. В нашем доме испокон века жили Блеквуды и всегда поддерживали строжайший порядок» [1, c. 3]. Блеквуды не хотели меняться, они боялись перемен: «Дом наш покоился на многих и многих слоях блеквудской собственности, благодаря этому он выдержал натиск внешнего мира» [1, c. 4]. Во-вторых, заглавие выражает локальность хронотопа, то есть определенный устойчивый образ. Это образ «замка», «спасительной крепости», который создала для себя сама Мари Кларисса. Это подтверждает и ещё один перевод романа, выполненный П. Лебедевым, где заглавие «We Have Always Lived in the Castle» переведено как «В убежище». Героиня закрылась в своём внутреннем мире, тем самым абстрагировавшись от мира внешнего, жестокого и ненавистного ей: «Им сюда не проникнуть, — убеждала я себя, а в темноте на потолке качались черные тени деревьев, — им сюда не проникнуть, тропинка закрыта навсегда…я втащила сумки и тщательно заперла калитку, и замок подёргала — держит ли? Теперь я в безопасности» [1, c. 24]. Этой безопасности приходит конец с приездом в дом Блеквудов брата Чарльза, который становится главным врагом Клариссы. Героиня решает поджечь дом, чтобы раз и навсегда избавиться от брата. Это переломный момент книги. Во-первых, он очень ярко подтверждает главный конфликт — обитателей дома и жителей внешнего мира: «Пускай себе горит, — смеялась женщина…давно пора было подпалить. С ними вместе. — Ишь размечтался. Пожарники их сразу вытурили. — А жаль» [1, c. 124–125]. Во-вторых, он никоим образом не меняет систему ценностей главной героини: «…когда потушат огонь, я проведу Констанцию обратно в дом, и мы возьмемся за уборку» [1, c.123]. Полуразрушенный дом остался все тем же «замком» для Мари Клариссы. Дом, в котором «…вольно гуляют сквозняки…два стула разбиты в щепки, на полу месиво осколков…ящики со столовым серебром и кухонной утварью вырваны из гнезд и разбиты о край стола и стены…» [1, c. 136] — по-прежнему единственное место, где Мари Кларисса и Констанция чувствуют себя в безопасности: «…мы живём тут очень, очень счастливо. Моими новыми охранными сокровищами стали замок на парадных дверях, доски на окнах и баррикады около дома» [1, c. 173]. Таким образом, заглавие романа, содержащее в себе символ «зáмка», помогает через хронотоп раскрыть характер героини.
Ещё одним средством связи категории пространства-времени с психологической характеристикой персонажей служат ключевые слова романа — одна из важнейших составляющих семантической организации текста. К примеру, в романе много раз встречается слово «Луна», которая в воображении Мари Клариссы представляется ей волшебным, недоступным для других местом: «…на Луне, — начала я, но замолчала…на Луне всегда есть всё. И салат, и тыквенный пирог. На Луне дядя Джулиан выздоровеет, и там всегда будет светить солнце. — Я тоже хочу на твою Луну» [1, c. 91]. В финале романа этой «Луной» для сестёр становится полусгоревший дом: «– Я так счастлива, — наконец вымолвила Констанция в изнеможении. — Маркиса, я так счастлива. — Я же говорила, что тебе понравится на Луне» [1, c. 172]. Следовательно, дом — главный пространственный образ произведения — многозначен и связан не только с символом «зáмка», но и «Луны» как надёжного и неприступного убежища.
Начиная со второй половины романа, в рассуждениях и внутренних монологах Мари Клариссы обязательно присутствуют ключевые для неё слова: «мелодия Глостер Пегас». Героиня выдумала эти три слова, чтобы защититься от брата Чарльза, который вторгся в дом Блеквудов, разрушив тем самым его «защиту»: «Я надумала выбрать три слова-заклинания: пока кто-то не произнесет их вслух, ничто не изменится. Первое слово — мелодия — я вывела ложкой на гренке, на абрикосовом джеме, потом сунула гренок в рот и быстро проглотила. На треть я уже спасена…надо придумать второе волшебное слово, я уже почти выбрала — Глостер. Сильное слово, годится» [1, c. 55]. Почувствовав, что её «замок» ослаб, Мари Кларисса часто убегает из «спасительного» убежища и находит новое на поляне недалеко от дома: «Я прошла поляну…возле протоки, в укромном месте — моё убежище. Меня никто никогда не ищет, и в потайном убежище нет нужды, но мне нравится лежать тут и знать, что никому меня не найти» [1, c. 65]. Брат Чарльз становится для героини смертельным врагом. Он — пришелец из внешнего мира: «Я прислонилась к двери и представила: вот я открываю, а он лежит на аллее мертвый…я же загадала три волшебных слова! — Я замерла, прижав к себе свитер. — Три слова — мелодия Глостер Пегас, — и пока их не скажут вслух, нам ничто не грозит» [1, c. 70]. Таким образом, ключевые слова романа непосредственно связаны с пространственно-временной позицией героини.
Роман «Мы живем в замке» — одно из лучших произведений «саспенса»; по своей значимости для развития жанра он не уступает другим психологическим триллерам [2, c. 8]. Способы создания психологической характеристики персонажей и специфика категории пространства-времени в романе можно считать показательными и традиционными с точки зрения жанровых особенностей психологического «саспенса».
Литература:
- Джексон Ш. Мы живём в замке. — М.: Слово/lovo, 2004. — 174 с.
- Невский Б. Помни о смерти: Современная готическая литература // Мир фантастики. № 8, 2004. — с. 6–9.
- Николина Н. А. Филологический анализ текста: Учеб. пособие для студ. высш. пед. Учеб. Заведений. — М.: Издательский центр Академия, 2003. — 256 с.
- Теория литературы: Учеб пособие для студ. филол. фак. высш. учеб. заведений: В 2 т. / Под ред. Н. Д. Тамарченко. — Т.1: Н. Д. Тамарченко, В. И. Тюпа, С. Н. Бройтман. Теория художественного дискурса. Теоретическая поэтика. — М.: Издательский центр Академия, 2004. — 512 с.
