Модельные представления и методы до сих пор не привлекали специального внимания историков науки и техники, и с этим связаны определенные трудности, возникающие при попытке их диахронического исследования.
Имеющий отношение к моделям исторический материал не обобщался; он разбросан по обширному и пестрому кругу различных источников. Данные о ранних стадиях развития модельных представлений приходится извлекать главным образом историко — научных историко- технических работ, посвященных другим вопросам, где они содержатся как попутная информация. Применительно к новому и новейшему времени главным источником информации о предмете нашего исследования являются специальные работы, как непосредственного посвященные моделям и моделированию, так и связанные с приложениями модельных методов к различным областям науки и техники. Очевидно, что при таких условиях не может быть уверенности в полноте использованного фактического материала. Более того, за пределами внимания автора наверняка осталась та или иная часть источников, имеющих непосредственное отношение к предмету исследования.
Вторая трудность носит методический характер. Мы уже отмечали, что рефлексивное осознание «модельности» тех или иных научных представлений или построений почти на всем протяжении истории существенно отставало от их содержательного развития и практического использования. Поэтому, рассматривая некоторое историческое явление в сфере науки или техники с точки зрения модельных представлений, современный исследователь, вообще говоря, располагает двумя альтернативными возможностями.
Первая заключается в воссоздании той «творческой лаборатории», которая породила определенное открытие или изобретение. Подобный подход, часто связанный с выдающимися научными персоналиями, требует обстоятельного изучения системы взглядов соответствующей эпохи, анализа стиля и логики мышления, психологических установок и вообще всего исторического фона, имеющего отношение к предмету изучения. Центральным моментам каждого такого исследования является возможно более точная и достоверная реконструкция некоторого конкретного историко- научного события в контексте современных ему взглядов и представлений. В работах научно- биографического характера, примером которых может служить монография Б. Г. Кузнецова, подобная реконструктивная методология является, по-видимому, единственно возможной.
Второй подход представляет собой анализ научных воззрений и представлений прошлого с позиций современной науки, ретроспективное исследование «исторической динамики» научной мысли на протяжении более или менее значительных промежутков времени. Естественно, что платой за широту охвата материала при этом становиться меньшая чем в первом случае, глубина анализа конкретных событий и более общее их описание. Но не только это. При ретроспективном подходе к модельной проблематике нередко возникает ситуация, когда автор некоторого научного построения прошлого, и не помышлявший о моделях, в свете современных представлений несомненно имел дело с моделями.
Так, например, обращаясь к астрономическим картинам мира, мы, естественно, воспринимаем их как модели, т. е. приближенное отражение действительности, правомерное только применительно к определенному классу задач, подчиненное ряду допущений и ограничений. Однако и авторы этих построений, и многочисленные последователи видели в них проявление истинной сущности вещей, извечной и изначально совершенной «музыки сфер». Отголоски подобного, в основе своей антидиалектического подхода, не допускавшего и мысли об относительном характере научного результата, подтвержденного опытом или наблюдениями, оказались чрезвычайно живучими. Трансформируясь в соответствии с развитием научных представлений, они владели умами значительной части естествоиспытателей вплоть до XX в.
Чем, как не этим, можно объяснить, например, известное высказывание У. Томпсона (лорда Кельвина) о том, что грандиозное здание физики в уходящем XIX в. в основном завершено? Ведь это фраза прозвучала на заседание Лондонского Королевского общества не только в канун нового XX столетия, но и буквально на пороге великой революции, которая открыла необозримые горизонты теории относительности, квантово-механических представлений и физики микромира, а заодно окончательно и бесповоротно ввела в методологический арсенал естественных наук представление об относительном характере, т. е. модельной природе, любого научного результата.
В технике, а позднее и в технических науках дело обстояло несколько иначе. Мы попытаемся показать, что техническая практика во все времена служила надежным противоядием против идеалистической абсолютизации научных представлений и данных. Однако и в этой области, обращаясь к ретроспективе, исследователь нередко сталкивается со значительными различиями в понимании и восприятии некоторого научно-технического события его современниками и оценками с нашей исторической дистанции.
Обращаясь к историческим истокам моделей и моделирования в современном понимании этих терминов, необходимо выделить по крайней мере три линии их развития, которые веками существовали, не пересекаясь, и начали осознаваться как нечто единое лишь начиная с последней трети прошлого столетия.
Первая, древнейшая линия развития объектов, восходящая ко временам бронзового века, связана с технологией обработки металлов литьем, с оборудованием для литейного производства. Данные археологии позволяют утверждать, что уже в III тыс. до. н. э. существовали изделия из бронзы и драгоценных металлов (оружие, инструменты, предметы культа, украшения), которые не могли быть выполнены иначе, чем путем отливки в формы, изготовленные по соответствующим образцам — моделям. Функции древних линейных моделей вполне совпадают с функциями аналогичных современных объектов, хотя термин «модель» здесь может употребляться лишь условно, ибо он более позднего латиноязычного происхождения.
Вторая линия развития модельных представлений тоже была связана с материальными или, точнее, вещественными образцами изделий либо сооружений, которые использовались при решении архитектурно- строительных и технических задач в материальной культуре античного мира. Датировать, хотя бы с точностью до века, первые шаги, сделанных в этом направлении, из-за отсутствия источников, по- видимому, невозможно. Однако уже в «Своде механики» Филона Византийского (II в. до. н. э.) модели в этом смысле упоминаются как предмет общеизвестный и не требующий пояснений: «… необходимо иметь также метод, при помощи которого по малой модели можно сделать настоящие произведение точно передавая соотношение всех соответствующих частей». Обусловленная промышленной революцией социальная атмосфера Англии и других стран, вступивших на путь капиталистического развития, стимулировала широкий общественный интерес к технике и ее проблемам и способствовала привлечению к решению технических задач целого ряда ведущих ученых. Известно, что такие классики науки, как И. Ньютон, Л. Эйлер, Д. Бернулли, и многие другие выдающиеся исследователи этого периода самое серьезное внимание уделяли совершенно конкретным задачам техники и технологии, транспорта и строительства. Многие из получавшихся при этом результатов носили фундаментальный характер и пополняли собой теоретический арсенал математики и естественных наук. С другой стороны, те же результаты, но в приспособленном для практического использования в инженерном деле виде и дополненные необходимыми опытными данными, должным образом обработанными и обобщенными, возвращались в сферу технической практики в форме типовых идеальных конструктов (законов, расчетных формул, элементов теории), образуя ядро принципиально новых по своему характеру прикладных научных дисциплин — нарождавшихся технических наук.
Энергичная экспансия науки в техническую практику, начавшаяся два века назад, не могла не отразиться на сфере модельных представлений и методов.
Литература:
- Неуймин Я. Г. Модели в науке и технике. История, теория, практика. Ленинград: Наука, 1984. — 189 с.
