Человечество всегда стремилось к построению целостного философского образа человека. Философский подход к человеку предполагает выявление его сущности, конкретно-исторической детерминации форм его активности, раскрытие различных исторически существовавших форм его бытия. Проявления человеческой сущности крайне многообразны — это и воля, и разум, и труд, и общение. Человек думает, радуется, страдает, любит и ненавидит, постоянно к чему-то стремится, ставит перед собой новые цели, задачи и повсеместно реализует свой трудовой и творческий потенциал.
Естественными элементами предметного поля философских исследований являются феномены человеческой деятельности, в т. ч. и игровая деятельность. Деятельность в этом контексте понимается как духовная деятельность, реализуемая в интеллектуальном или художественном творческом усилии. Усилие — это действие, и в игре действие приобретает главенствующее значение, поскольку важен не столько результат игры, сколько сам процесс или действие игры. Человечество в процессе созидания культуры самыми различными способами использовало и использует игру. Оно создавало для себя разного рода игры: олимпийские, военные, политические, театральные и так далее. В этом социальное содержание феномена игры. Однако, в чем суть игры, почему она так многолика? Что скрыто в игре и почему она так привлекает?
Важный шаг в осмыслении игры как целостного феномена сделал выдающийся нидерландский мыслитель и историк культуры Йохан Хейзинга (1872–1945). В книге «Homo Ludens. Опыт определения игрового элемента культуры» (1938 г.) он сформулировал игровую концепцию культуры, рассмотрев игру как культурообразующий фактор — всеобщий принцип становления человеческой культуры: подлинная культура не может существовать без игрового содержания, она «развёртывается в игре и как игра» [2 с.2]. Хейзинга достаточно убедительно раскрыл роль игры не только в формировании и развитии архаических культов и мифов, но и в возникновении различных форм общественной жизни: искусства, науки, юриспруденции, ремесла, предпринимательства, политики и т. д. В выявлении соотношения игрового момента с другими факторами жизни общества учёный руководствовался антитезой: игра — неспособность к игре, игра — серьёзное.
Всесторонне изучив феномен игры, Хейзинга выделил её определяющие свойства: непринудительный характер игры, разворачивающейся как свободный выбор; игра не является «обыденной жизнью», она не связана с непосредственным удовлетворением нужд и страстей; она «разыгрывается» в определённых границах места и времени; игра устанавливает порядок и невозможна без соблюдения определённых правил; в игре реализуется не только стремление человека к соперничеству, но и потребность в отдыхе, разрядке; с игрой тесно связано понятие выигрыша, то есть своеобразного возвышения в результате игры. [2 с.3]
Игра — одно из ключевых понятий современной культурологии, социальной психологии, философии культуры и философской антропологии. Во многом это связано с переосмыслением значения символических форм жизни: искусства, сновидений, фантазий, религиозных представлений и т. д. Исследования философов показали, что символические формы жизни — это не просто вторичное отображение чего-то уже существующего, это, напротив, самостоятельная действительность. Символы — это реальность, в которой рождаются и претерпевают изменения, как социокультурные явления, так и сам человек. Человек не только продукт культурного развития, но и творец культуры.
Всеобъемлющей сущности феномена игры и универсальному значению ее в человеческой цивилизации посвящена классическая фундаментальная работа «Homo Ludens» И. Хейзинги. Фактически уже в начале работы ученый затрагивает вопрос о взаимоотношениях игры и серьезности. «Смысловое содержание серьезного определяется и исчерпывается отрицанием игры, — пишет Й. Хейзинга. — Серьезное — это не игра, и ничего более [4, с. 142]. Смысловое содержание игры, напротив, ни в коей мере не описывается через понятие несерьезного и им не исчерпывается. Игра есть нечто своеобразное. Понятие игры как таковой — более высокого порядка, нежели понятие серьезного». Перефразировав следующую за этим мысль автора, можно сказать, что серьезность исключает игру с такой же серьезностью, с какой легкостью игра включает е себя серьезность. В игре «заложена ее собственная и даже священная серьезность», — подчеркивает Х.-Г. Гадамер [2, с. 79].
Философия, и в этом одна из ее задач, пытается найти некую универсальную сферу, даже некое универсальное пространство, где духовная составляющая человеческой жизни проявляет себя с наибольшей силой. По мнению рядов авторов, такой сферой выступает деятельность. Если деятельность — это столкновение целеполагающей воли субъекта и объективность бытия, то деятельность игровая — это столкновение самих субъектов с целью показать себя первым, выиграть состязания силы, ума, энергии и т. д. Это желание первенства проявляется в различных формах. Через систему норм и ценностей, также представленных в культуре через определенного рода символику, осуществляется наследование исторически развитой сущности человека. Игра может включаться в этот сложный процесс как деятельность, заданная обществом. В таком случае в ней происходит сложное объединение самодетерминант, идущих от внутренней активности мозга, от фантазии и внешних, заданных через культурные символы социальных условий бытия. [3, с. 445]
Существует огромное количество способов, которыми люди соревнуются друг с другом, они так же различны, как и вещи, за которые они борются. Различны и действия, в которых они принимают участие. В игре всё решает сила и ловкость, скорость, интеллектуальность работы. Люди соревнуются в хитрости и ловкости, мужестве или выносливости, искусности или знании. Всё это, в сущности, является игрой, и в этом качестве игры лежит исходная точка для понимания роли и места состязания в культуре. Эти ролевые особенности игры и составляют её культурообразуюшие функции.
В начале всякого состязания стоит договоренность о том, чтобы игра шла в границах места и времени, по определенным правилам, в определенной форме. При этом оговаривается, что игра идет вне обычного течения жизни. Поэтому в качестве одного из существенных признаков и условий игры устанавливаются пределы игрового пространства, внутри которого и происходит действие в соответствии с установленными правилами. Игра четко фиксируется во времени. Она исчерпывается сама по себе и вне себя самой не имеет собственной цели. Ее поддерживает сознание радостного отдыха, уход от условий обыденной жизни. Игра, таким образом, становится сферой искусства. Многие исследователи рассматривают игру как противопоставление серьезного и несерьезного.
Игра принадлежит к одному из самых привлекательных видов деятельности. Она позволяет совместить приятное с полезным, расширить кругозор, закрепить и углубить свои знания, развить память, смекалку, находчивость, наблюдательность и другие индивидуальные особенности. Возникнув в глубокой древности, ещё в доклассовом родовом обществе, игра развивалась и вбирала в себя многообразие явлений действительности [1, с.3]. Можно говорить об игре как об особом типе миропонимания. Чаще всего игру определяют как совокупность определенных форм человеческой деятельности. Не случайно большинство философов определяют игру как деятельность, имеющую смысл опять-таки в самой себе и оправдывающую свое существование.
Антропологическое содержание игры включает в себя обучающе-воспитательные аспекты. Это нашло свое отражение в педагогическом понимании игры. Соприкосновение с магией игры; детская непосредственность игры, а при этом её четкое структурирование; наличие правил, невыполнение которых втечет за собой исчезновение явления игры — вот эти специфически-педагогические моменты. Итак, игра — это институциональная деятельность, поскольку она имеет организационные формы, остаточные явления самой игры, в которой заложено экзистенциальное начало, особый подход к жизни, проявляющийся во всем, но, ни с чем конкретно не связанный. Определенность и неуловимость, четкость и размытость, серьезность и забава, рациональное и иррациональное. Игра как граница: она и разделяет, и объединяет в одно и то же время. Играть — значит следовать определенному порядку, с одной стороны, препятствующему реализации свободы игрока, а с другой побуждающему к ней. Чтобы в игре воцарился порядок, необходимо отказаться от повседневной рутины, вакуум перед игрой и между ней и миром. В игре происходит временное воцарение хаоса и вместе с тем происходит установление нового порядка как самоорганизации (синтетический подход к игре).
В реальности, игра — это своего рода бегство из обыденного жизненного мира, где господствуют тяжкий труд, насилие, унижение и гнет установленных моральных ценностей. Однако игра возвращает и важные жизненные ценности: труд и любовь, власть и справедливость, но только в своеобразной, отстраненной форме. По мере того как социализация личности усложняется, общество начинает культивировать игру как способ формирования свободной установки к совершению сложных видов общественной деятельности, реальное овладение которыми будет возможно только после достижения развивающейся личностью определенной степени зрелости. Решающим в такой игре оказывается не состязательность, а моделирование действительности [3, стр. 446].
Игра — это выход из рамок жизни во временную сферу деятельности, которая имеет собственную направленность. Для играющего человека присущи особая настроенность, чувство удовольствия от игры. Это вызвано содержанием игры, которое состоит в особом смещении духовного и телесного, реального и нереального, поэтому столь существенен в ней антропологический момент. Игра осуществляется в рамках особого внутреннего мира, связь игры и мира предполагает творческую интерпретацию. Отсюда элементы двусмысленности, противоречивости, а также иррациональности, т. е. символизма в игровых ситуациях. В игре наступает гармония иррационального и рационального.
Феномен игры настолько объёмен и широк, что разные области естественного и гуманитарного знания, включая и философское, дают определения и освещают самые разные аспекты игры. Игра выступает как любопытство, инстинктивное стремление к познанию, а эти качества важны для творчества, изобретательства, которые, в свою очередь, лежат в основе мифов, ритуалов и науки. Это естественное качество для каждого человека. Любые открытия и творческая деятельность сродни игре. Ученый, делающий открытие, испытывает восторг, похожий на восторг и упоение играющего ребенка. Следует признать, что прогресс и культура рождаются именно в игре.
Цель играющего не в достижении практики, а во много большем, в самом процессе игры. Это радость от действа. Способность играть, которая проявляется в детских забавах и развлечениях взрослых, т. е. способность давать волю своему воображению, не заботясь о результате, составляет саму суть человеческого опыта. Играют все, в т. ч. и взрослые. Общество стало использовать игру не только в воспитательной практике, но и в практике развития деловых навыков человека во взрослом возрасте. Тренинги, проводимые в игровой форме, составили целую отрасль специалистов в области бизнеса, политики, связей с общественностью [3, с. 449]. У игры есть мотивы и выигрыш.
Любое учреждение как социальный институт отчасти сродни игре. Ведь человек видит мир через социальные связи, и устанавливать эти связи помогает ему игра. Философские, культурологические и педагогические концепции игры, возникшие в разные периоды развития цивилизации, свидетельствуют о том, что она может служить в образовательном процессе своеобразным творческим корреспондентом, мощным каналом приобщения к знаниям, практическому опыту, труду, мыслительной деятельности [5, с. 142]. Для этого необходим один обязательный элемент дух игры, атмосфера игры. Понятно, что в учреждении с его официальной атмосферой достичь этого очень непросто, но возможно.
Таким образом, можно сказать, что вся жизнь — это игра. Игра пронизывает все сферы нашей жизни, она имеет место в жизни каждого человека независимо от его возраста. Игровые навыки, отработанные с опытом, часто помогают нам в жизни. Но воспринимая жизнь через призму игры, нельзя окончательно утратить связь с действительностью. Хотя феномен игры помогает формироваться человеческому в человеке и наполняет жизнь игровыми моментами, в ней, как в игре, нельзя, ошибившись, начать сначала.
Литература:
- Гузик М. А. Игра как феномен культуры. Учебное пособие. М.: 2012 г. 268 стр.
- Куницина Е. Ю. Шекспир — игра — перевод. Иркутск: 2009 г. 434 стр.
- Разин А. В. Философия. Учебное пособие. 2-е изд. М.: 2015 г. 493 стр.
- Васильева Н. А., Сарычева Н. И. Человек играющий // Вестник Иркутской государственной сельскохозяйственной академии 2008 г. № 31. Стр. 142–146
- Надолинская Т. В. Игра в контексте истории философии, культуры и педагогики // Образование и наука. 2013 г. № 7. Стр. 138–152
