Благотворительность в России: прошлое и настоящее
Могилевская Галина Исаевна, кандидат философских наук, доцент.
Институт сферы обслуживания и предпринимательства (филиал) Донского государственного технического университета, (г. Шахты, Ростовская область)
На современном этапе реформирования российского общества особое внимание уделяется решению социальных проблем. Социальная защита нуждающихся и слабых, развитие образования, здравоохранения, науки, искусства — все это в советский период считалось задачей исключительно государства. Сегодня очевидно, что государство не в состоянии обеспечить выполнение всех социальных программ, охватить своей деятельностью все аспекты помощи нуждающимся. В формирующейся модели социальной защиты государство уже не выступает как один единственный субъект. По мере становления гражданского общества все большую роль в реализации социальных проектов призваны играть негосударственные организации и благотворительная деятельность отдельных людей. Однако призывы к благотворительности, обращенные к состоятельным гражданам и предпринимателям, зачастую не находят отклика, особенно в тех случаях, когда участие в социальных акциях не несет выгоды в виде рекламы или снижения налогов. В разговорах о благотворительности порой забывается смысл этого понятия, которое обозначает безвозмездную деятельность, направленную на оказание помощи нуждающимся, и имеющую целью общественную пользу. Под видом благотворительных организаций в условиях недостаточного правового контроля, случается, действуют нечестные и отнюдь небескорыстные люди. Все это дискредитирует саму идею благотворительности и способствует формированию негативного образа предпринимателя, как человека в большинстве своем жадного, неотзывчивого и неспособного понять общественные интересы. Такой предпринимательский имидж опасен для общества в период модернизации тем, что он выступает частью более общей проблемы — проблемы легитимации предпринимательской деятельности.
Имидж современного предпринимателя во многом обусловлен его отношением к интересам общества. Формирование положительного образа бизнесмена не вытекает из признания необходимости проведения реформ, тем более встречающих многочисленных противников среди тех слоев общества, которые видят в рыночных преобразованиях только способ обогащения немногих за счет большинства. Да и сам характер проведения реформ, а также их идеологическое обоснование, в рамках которого все население, не проявившее коммерческих и предпринимательских способностей, воспринималось как обезличенный фактор, который можно не принимать в расчет, в конечном счете, привел к тому, что гуманистический смысл рыночной идеологии, связанный с идеями свободы и творчества, был потерян, а образ предпринимателя серьезно дискредитирован.
Имидж современных предпринимателей еще сильнее проигрывает при сравнении с представителями торгово-промышленного сословия дореволюционной России. Многие купцы и промышленники тогда проводили активную благотворительную и меценатскую деятельность, видя в этом не только свой гражданский, но и религиозный долг. Массовая благотворительность не может быть объяснена только какой-то особо тонкой душевной организацией дореволюционного предпринимательства. Мотивы ее самым непосредственным образом зависят от понимания ценности предпринимательской деятельности и от отношения к ее целям. Высокая религиозность русской буржуазии, по мнению многих исследователей, являлась главной причиной благотворительности. Однако по этой проблеме высказываются и иные точки зрения. Например, Ю. Н. Тазьмин считает, что наряду с религиозно-этическими мотивами благотворительности необходимо выделять и социальные. Автор утверждает, что социальная мотивация является преобладающей, поэтому побудительной причиной к благотворительной деятельности может служить эгоистическое стремление к «расточительному потреблению», реализующееся в пожертвованиях на строительство храмов и нужды церкви, а не религиозность как таковая [1, с.95]. На наш взгляд, данная точка зрения, смещая акцент с религиозной мотивации благотворительности на социальную, по сути сводит первую к последней, что явно упрощает проблему. В благотворительности проявляются разные мотивы — религиозные, социальные и личностные. Эти мотивы лежат в плоскости, скорее, не материально-корыстных интересов, а духовно-этических, отвечая заботам о спасении души, о сохранении доброго имени и т. д.
Невозможно рассматривать вопрос о мотивации благотворительности в отрыве от выявления мотивов в целом предпринимательской деятельности. Для многих русских промышленников и купцов возможность приносить пользу обществу и помогать слабым являлась своеобразным религиозно-этическим оправданием их дела. Так, крупный предприниматель П. А. Бурышкин отмечал, что само отношение русской буржуазии к своему делу было «несколько иным, чем на Западе. На свою деятельность смотрели не только и не столько как на источник наживы, а как на выполнение задачи, своего рода миссию, возложенную Богом или судьбою» [2, с. 46]. Таким образом, искать истоки благотворительности более правомерно все же в религии, оказывающей существенное влияние на становление трудовой этики, на отношение к проблеме богатства.
Изучение этики труда и ее влияние на особенности восприятия образа предпринимателя ставит перед исследователем задачу рассмотрения тех базовых ценностей, которые сформированы православием в отношении деятельных, активных людей, составляющих костяк предпринимательства. Если в западной культуре человек выступает как созидатель, преобразователь, борец, проявляющий инициативность, честность, бережливость, то все эти качества превращены католическим и протестантским сознанием в ценности и эталон. Богатство не является греховным, если оно есть результат честного труда человека. Католицизм относит богатство к сфере ценностно — нейтральных феноменов, протестантизм же придает богатству особый смысл, позволяющий увидеть в его обладателе «счастливчика», не оставленного божественным промыслом.
В отличие от католика или протестанта, православный стремится выразить себя не во внешнем мире, а в душе. Труд — средство создания материального благополучия — не рассматривается как смысл и предназначение человека в мире. Труд сам по себе еще не обеспечивает очищения и спасения души человека, не служит главным средством утверждения добра в мире. Православие выстраивает жесткую систему ценностей, в которой духовное обусловливает телесное, и которая определяет отношение к трудовой деятельности. Труд как форма осуществления личных, своекорыстных интересов православное сознание бескомпромиссно относит к дьявольскому служению, считает его лишенным духовного начала.
Праздность и леность в православии представляются греховными, ведь бог указывал человеку, что он в поте лица своего будет добывать свой хлеб, поэтому нельзя стыдиться труда. Для православной традиции характерно осуждение праздности, так как не трудиться — значит не понять человеческое предназначение. Однако ценность труда измеряется не самой деятельностью человека, даже не ее полезностью для общества, не утонченным профессионализмом, а только его мотивацией. Истинным, правильным признается лишь труд, совершаемый ради любви к богу, любви к ближнему, направленный на совершенствование и воспитание души. Но если трудовая деятельность преследует другие цели, как: жажду власти, преумножение богатства, самоутверждение, доставление удовольствия самому себе, удовлетворение собственной гордыни, — то такой труд пагубен для человека, для его души, он таит в себе опасность и для окружающих, и для самого работника. «Сама по себе работа, какой бы полезной она ни была, — пишет Т. Б. Коваль, — является действительно благой постольку, поскольку служит высшим целям и не мешает основному делу человека в этой жизни — духовному деланию» [3, с.103]. Важным в российской духовности был идеал нищенства, идея о том, что бедному легче войти в рай, чем богатому. Православному сознанию богатство представляется нравственно сомнительным, а обогащение — делом неправедным и греховным. Любое обогащение требовало оправдания в виде милостыни, пожертвования, а со временем и меценатской деятельности. Поэтому ради спасения души бояре завещали монастырям, передавали во владение свою собственность, порой целые деревни, рассматривая акт дарения как форму покаяния в грехах [5, с. 1825].
Столь же грешными чувствовали себя и купцы, так как торговля, целью которой является обогащение, воспринималась в православии как изначально неправедное занятие. Купечество находилось в особо щекотливом положении: оно боялось «царского тягла», разорительной службы на государство, которая отвлекала от торговли. Скрывая свое богатство, многие купцы жили в грязных лачугах, спали на голых скамьях и носили ветхую одежду. Богатство не давало им внутреннего удовлетворения и побуждало к размышлениям о спасении души. Наиболее распространенной формой покаяния в грехах богатства было строительство купцами церквей, особо распространившееся в XVII веке.
Начиная с середины XIX века отчетливо проявляется, интерес российского купечества к благотворительности и меценатству, в основе которого лежало стремление оправдаться перед обществом за свое богатство и проявить себя в наиболее престижных видах деятельности, связанных с нравственными и духовными ценностями. Б. Н. Миронов отмечает, что «именно в купеческой среде необычайно были развиты и благотворительность, и коллекционерство, на которые смотрели как на выполнение какого-то свыше назначенного долга» [4, с. 223]. По сути дела, благотворительность и меценатство в России придавали деятельности предпринимателя и торговца социальную значимость через этику служения, а также являлись одним из каналов социальной мобильности, так как открывали доступ к почетному гражданству, иногда к дворянству, обеспечивали престиж и авторитет фамилии. В конце XIX века среди передовых представителей российской торгово-промышленной элиты распространяется концепция хозяйственной деятельности как формы социального служения предпринимательства. Таким образом, культурная традиция благотворительности и меценатства поддерживалась идеей покаяния, признанием отсутствия самодостаточности предпринимательской деятельности и необходимостью ее этического оправдания.
Постсоветские реформы в России, направленные на создание рыночной экономики, невозможны без поиска адекватной духовной основы капиталистического хозяйства, присущего ему типа предпринимательства и определения его статуса в обществе. Решение этих проблем требует обращения к культурным, религиозно-этическим традициям. Изучение опыта становления капитализма в дореволюционной России позволяет глубже понять мотивацию и стимулы предпринимательской деятельности, определить ее допустимые границы, а также выявить возможные основания позитивного отношения к предпринимательству со стороны других членов общества. Социальное признание ценности предпринимательской деятельности способствует формированию в обществе положительного отношения к рыночным преобразованиям.
Проблема поиска положительного образа предпринимателя стоит перед возникающим российским капитализмом весьма остро, ибо, если формы предпринимательской деятельности вступают в противоречие с системой базовых ценностей данного общества, то это приводит к усилению деструктивных тенденций. Алгоритмы предпринимательской деятельности исторически складывались под влиянием религиозных идеалов и нравственных ценностей общества, благодаря чему этой деятельности придается положительный смысл. Без понимания отношения православного сознания к проблеме труда, его значимости в деле спасения души, к проблеме богатства невозможно моделировать развитие предпринимательства, а в более общем смысле и успех рыночных преобразований в целом. В русском сознании богатство, тем более выставляемое напоказ, воспринимается как неправедное. Благотворительность же, служение обществу рассматриваются в этой связи как способ искупления греха богатства. Конечно, некорректным было бы не замечать исторических изменений в менталитете народа и пытаться непосредственно усмотреть этот мотив «оправдания богатства» в благотворительных акциях современных российских предпринимателей. Очевидно, однако, что стимулировать развитие благотворительной деятельности сегодня невозможно только экономическими, государственно-правовыми методами, необходимо прежде всего прилагать усилия к возрождению духовной атмосферы в обществе.
Литература:
- Тазьмин Ю. Н. Меценатство и благотворительность в России. К вопросу о мотивациях//Социологические исследования. — 2002.- № 2..
- Бурышкин П. А. Москва купеческая. — М: Высшая школа. — 1991.
- Коваль Т. Б. Тяжкое благо. Христианская этика труда. Православие. Католицизм. Протестантизм. Опыт сравнительного анализа — М.: РАН. Институт этнографии и антропологии.- 1994.
- Миронов Б. Н. Социальная история России периода империи (XVIII-начало XX в.). В 2 т. — СПб, 2000.
- Могилевская Г. И. Богатство и бедность как социокультурные феномены в контексте русской духовности// Молодой ученый.- 2015.- № 11
