Мотив смерти — один из наиболее известных мотивов в литературе. Данный мотив непрерывно эволюционирует. В статье А. Смит «Минуя смерть: последние стихи Н. Гумилева, Н. Оцупа, М. Цветаевой и А. Ахматовой» [1, с. 87] отмечается, что крупные русские поэты всегда предчувствовали свою смерть и, наследуя традиции Г. Державина, А. Пушкина, Ф. Тютчева писали предсмертные стихи.
Одним из известных поэтов серебряного является Николай Степанович Гумилев, основатель литературного течения «акмеизма». В стихотворениях Н. Гумилева нередко встречается мотив смерти, Он ярко выражен в таких стихотворениях как «Леопард», «Звездный ужас», «Ольга», «Дева-птица», «Мои читатели», «Заблудившийся трамвай».
Как утверждает Александр Верченко: «Гумилев словно предчувствует свою гибель. Тема смерти возникает в творчестве Н. С. с 1917 года, когда в Париже Гумилев влюбляется в Елену Карловну Дюбуше («Синяя звезда» — так он ее называл). Но она выходит замуж за богатого американца. После этой истории почти во всех стихах поэта встречается мотив смерти, не являются исключением и стихотворения из «Огненного столпа» [3, с. 14].
Рассмотрим мотив смерти в лирике Николая Степановича Гумилева на примере его стихотворения «Заблудившийся трамвай».
«Заблудившийся трамвай» — это стихотворение из последнего сборника Николая Гумилева «Огненный столп», одно из самых известных и лучших в его творчестве.
По мнению Марии Голиковой, журналиста, писателя и исследователя творчества Гумилева, стихотворение «Заблудившийся трамвай» «…очень любят анализировать литературоведы, что, разумеется, не случайно: во-первых, «Заблудившийся трамвай» притягивает внимание, как всякий шедевр, во-вторых, в нём проявилось поистине колоссальное для своего времени литературное новаторство Гумилёва с одной стороны — и следование традиции с другой. А в-третьих, в «Заблудившемся трамвае» видны отсылки Гумилёва к некоторым вехам его жизни, что и заставляет расшифровывать строки этого стихотворения так, будто они — разобранный пазл, собрав который, можно увидеть нечто, что раньше оставалось скрытым…» [4].
По одной из версий понимания «Заблудившегося трамвая», которая принадлежит Юрию Зобнину, в стихотворении показано путешествие по загробному миру. Стихотворение напоминает нам по сюжету «Божественную комедию» Данте, в которой Данте и Вергилий проходят по загробному и миру и видят Ад, Чистилище и Рай. Также и лирический герой стихотворения путешествует по загробному миру, где он видит умерших, знакомых ему людей:
И, промелькнув у оконной рамы,
Бросил нам вслед пытливый взгляд
Нищий старик, — конечно тот самый,
Что умер в Бейруте год назад [6].
«Заблудившийся трамвай» — можно назвать сном. Стоит отметить –это то, что герою снится его собственная жизнь, стремительно проносясь перед ним за окнами трамвая: «Мчался он бурей темной, крылатой,/Он заблудился в бездне времен…».
В данном случае можно обратиться к финалу еще одного известного стихотворения Николая Гумилева «Рабочий», написанному в 1916 году, во время Первой Мировой войны:
Упаду, смертельно затоскую,
Прошлое увижу наяву,
Кровь ключом захлещет на сухую,
Пыльную и мятую траву.
Как всем известно, перед смертью почти каждый человек за несколько мгновений ослепительно ярко видит всю свою жизнь, она стремительно пролетает перед ним. Это наблюдается в следующей строке: «Прошлое увижу наяву».
«Заблудившийся трамвай» — пророческое произведение, и не только потому, что там есть эпизод смерти, а точнее, казни героя:
В красной рубашке, с лицом, как вымя,
Голову срезал палач и мне,
Она лежала вместе с другими
Здесь, в ящике скользком, на самом дне.
Оно является пророческим еще и потому, что само это стремительное движение трамвая сквозь «бездну времён» выглядит, как развёрнутое описание ослепительно яркого воспоминания всей жизни перед смертью. Вот почему лирический герой так настойчиво и тревожно просит вагоновожатого остановиться — и вот почему остановка каждый раз оказывается невозможной…:
Остановите, вагоновожатый,
Остановите сейчас вагон.
Путешествую по загробному миру, лирический герой видит не только свою «казненную голову», но и головы других людей, которые продаются вместо овощей на рынке в том страшном, загробном мире:
Вывеска… кровью налитые буквы
Гласят — зеленная, — знаю, тут
Вместо капусты и вместо брюквы
Мертвые головы продают.
«Об источниках этого образа можно говорить долго. Р. Д. Тименчик и С. В. Полякова полагают, что его источником стало творчество Гауфа, а точнее, сказка «Карлик Нос», в которой мальчик Якоб помогал ведьме нести капустные кочаны — но, как выяснилось, нёс отрубленные человеческие головы. Вообще, мифологическая связь между круглыми овощами и человеческой головой известна с древности».. [4].
— Садись, сынок, — ласково сказала старуха и усадила Якоба на диван, пододвинув к дивану стол, чтобы Якоб не мог никуда уйти со своего места. — Отдохни хорошенько — ты, наверно, устал. Ведь человеческие головы — не легкая нота.
— Что вы болтаете! — закричал Якоб. — Устать-то я и вправду устал, но я нес не головы, а кочаны капусты. Вы купили их у моей матери.
— Это ты неверно говорить, — сказала старуха и засмеялась.
И, раскрыв корзинку, она вытащила из нее за волосы человеческую голову [5].
Еще один образ, который остается неразгаданным — это образ «Машеньки»:
Машенька, ты здесь жила и пела,
Мне, жениху, ковер ткала,
Где же теперь твой голос и тело,
Может ли быть, что ты умерла!
Многие исследователи — например, С. К. Маковский, который первым высказал такое предположение — настаивают на том, что прототипом Машеньки стала Мария Кузьмина-Караваева, кузина Гумилёва, рано, в 23 года, умершая от туберкулёза.
Но есть и другие предположения [4].
Если говорить о роли представленных в стихотворении образов, то можно сказать, что мы видим перемену живого и мертвого, для этого стихотворения, впрочем, последственную и пророческую. А также видна антитеза, противопоставление Императрицы и Машеньки и трагическую ошибку самого лирического героя, вытекающую впоследствии неправильного выбора между Императрицей и Машенькой. В эмоциях, чувствах стихотворения ощущается, что ошибка, совершенная лирическим героем, привела к чему-то непоправимому, связанному со смертью то ли Машеньки, то ли самого лирического героя. После осознания своей ошибки перед героем открывается какое-то неземное пространство:
Понял теперь я: наша свобода —
Только оттуда бьющий свет,
Люди и тени стоят у входа
В зоологический сад планет.
Ключевое в строфе про «зоологический сад планет», конечно, — «наша свобода — / Только оттуда бьющий свет». Трамвай вывез лирического героя за пределы земной жизни. А у входа в космический сад стоят «люди и тени» — живые и мёртвые — снова, уже не впервые в стихотворении, вместе, на равных. Учитывая «враждебность» космоса человеку в других произведениях Гумилёва, можно сделать вывод, что эта картина входа в «сад планет» — тоже один из символов смерти, выхода за границы земного существования. Впрочем, в этом отрывке смерть понимается не как прекращение жизни, а как выход на высший уровень бытия, туда, где нет земных пределов и границ, туда, где возможна настоящая свобода. «Смерти нет в небесах голубых», как говорится в поэме «Гондла».
В строке «молебен о здравьи Машеньки и панихиду по мне» — видна горечь последних строф, строк, слов.
Вновь в стихотворении живое и мертвое то ли смешиваются, то ли соединяются, то ли уравниваются.
Стихотворение «Заблудившийся трамвай» — «…это сон, но сон особенный, такой, какой можно увидеть только раз, на границе жизни и смерти — или в состоянии некоегооткровения… Жанр «Заблудившегося трамвая» можно было бы определить как откровение…» [4].
Подводя итоги, можно сказать, что мотив смерти в стихотворении Николая Гумилева «Заблудившийся трамвай» выражен очень ярко. Слова, фразы, говорящие о смерти встречаются в стихотворении часто, например: «…Прошлое увижу наяву/ Кровь ключом захлещет на сухую, пыльную и мятую траву», «Может ли быть, что ты умерла?» и т. д.
Стихотворение «Заблудившийся трамвай» можно считать одним из наиболее ярких примеров использования мотива смерти Николаем Гумилевым, так как в нем намного ярче выражены чувства, эмоции лирического героя.
Литература:
- Smith A. Bypassing Death, Life Creating and Last Poems of Four Russian Modernists: Nikolai Gumilev, Nikolai Otsup, Marina Tsvetaeva, Anna Akhmatova // Australian Slavonic & East European Studies. 2004. Vol. 18, 1–2. P. 87–102.
- [http://cyberleninka.ru/article/n/interpretatsiya-smerti-v-lirike-n-otsupa]
- Книга Николая Гумилева «Огненный столп» [Текст] / А. Верченко // Литература. 2001. N 35. С. 14 ББК.
- [http://www.maria-golikova.ru/statji/zt.htm].
- [http://deti-online.com/skazki/skazki-gaufa/karlik-nos/]
- [http://www.e-reading.by/chapter.php/104560/255/Gumilev_-_Sbornik_stihov_(elektronnoe_sobranie_sochineniii).html]
