Исследование выполнено при финансовой поддержке РГНФ в рамках научно-исследовательского проекта («Лингвокогнитивное исследование топонимов некоторых районов Республики Калмыкия»), проект № 09-04-00404а
Пространственное освоение окружающей действительности разными народами, имеющими разносистемные языки, осуществляется с учетом особенностями менталитета, а также в соответствии с коллективным опытом и личными наблюдениями. Именно в сравнительных исследовательских работах выявляется национально-культурная специфика в понимании мира.
В данной статье анализируется национально-обусловленное отношение русских и калмыков к колодцам, так как колодец – это место, имеющее глубокое сакральное значение, в силу своей символической значимости, таинственности, принадлежности и к миру людей, и миру мертвых. Здесь важно подчеркнуть, что сакрализация определенных мест реализуется через сложную систему действий, священных ритуалов и церемоний.
В рамках пространственных представлений о мире можно рассматривать различные когнитивные концепты, которые имеют неоднозначные научные трактовки. Здесь имеются в виду понятия, образы, фреймы, скрипты, гештальты. На наш взгляд, концепт «колодец» – это структурная составляющая (фрейм) базового универсального суперконцепта «пространство», его часть. Именно с этой точки зрения колодец – это сакральный локус в общем пространстве, формирующем картину мира, указанных народов.
В толковом словаре русского языка Ожегова находим следующее определение: колодец – укрепленная срубом узкая и глубокая яма для получения воды из водоносного слоя. Брать воду из колодца. Колодец с журавлем. На дне колодца [2].
С одной стороны – колодцы являются хранилищами воды. Для скотоводов и пастухов данный факт имеет особое значение, ведь вода ассоциируется с жизнью, благополучием и достатком. То есть присутствует положительная коннотация и общее одобрительное отношение к данному месту. С другой стороны – колодцы, в отличие от открытых водоемов, находятся глубоко под землей, проникают в лоно земли по вертикали, имея четкую структуру и технологию обустройства. То есть прослеживается двойственное отношение к колодцам, как к таинственному месту, скрытому от глаз, возможно, таящему злых духов, водяных, потусторонних существ. Можно сказать, что существует боязнь колодцев, опаска и негативные ассоциации. И в то же время прослеживается явная сакрализация и почитание данного места в разных культурах.
Колодцы почитались многими народами. Колодец – это с одной стороны символ жизни (в силу того, что является источником воды), а с другой стороны, – символический вход в страну мертвых, в другой мир, и потому имеющий волшебные свойства. Колодец дает возможность исполнить желание, заглянуть в будущее, достичь нового чудесного перерождения в совершенно другом качестве. Недаром он является знаком инициации. Издавна люди приходили к колодцам в поисках исцеления и предсказания. Если паломник нуждался в физическом исцелении, он пил или иногда омывал тело в водоеме. И, фактически, вода некоторых источников действительно была целебной, благодаря присутствию в ней полезных минеральных веществ. Но целительная сила воды была обусловлена чем-то большим, нежели ее лекарственные свойства. Водоем сам по себе рассматривался как святыня, посвященная удивительному появлению живой воды, во многих культурах вода – символ поколений, очищения, источника жизни. С этой точки зрения колодцы являются местом локализации естественных или искусственных источников воды, местом почитания и концентрации волшебных свойств.
Колодцы в древности ассоциировались не только с животворящей силой воды, но и в целом с идеей плодородия и возрождения.
Сакрализация всех источников воды, в том числе и колодцев, прослеживается у многих народов. Около колодцев на Руси совершались моления о ниспослании дождя во время засухи. Духам воды приносили жертвоприношения, в колодцы бросали жертвенных животных, цветы, монеты, предметы домашней утвари, хлеб, зерно, фрукты и т.д., при осуществлении специальных обрядов.
В день зимнего солнцестояния русские, желая узнать ближайшее будущее, гадали на воде из колодца. Для гадания делали из палочек колодец, запирали его замком и клали ключ под подушку, приговаривая: «Суженый, ряженый, приходи коня поить, у меня ключа просить». На Руси колодцы всегда накрывали крышками, чтобы не увидеть домового или водяного. Если в колодце находили тело покойника, надо было вычерпать из колодца несколько ведер, и лишь после этого можно было пользоваться водой из него.
В культурах разных народов колодец ассоциируется с женским началом, воспринимается как символический вход в лоно матушки-земли. Колодец, накрытый крышкой, символизирует непорочность, девственную чистоту. Можно сказать, что подобные ассоциации в культурных традициях славянских народов отражают положительное отношение к колодцам.
Данный факт противоречит совершенно другими ассоциациям, которые зафиксированы в русском фольклоре. Согласно им, колодец – это портал, через который можно перейти в другой мир, в подземное царство, в другое измерение.
В подземном царстве цветут луга и рощи, светит солнце, текут реки, там можно увидеть умерших родственников, другой мир населен животными, а также живыми предметами (говорящая печь, яблоня и т.д.). У многих народов распространен миф о герое, спустившемся в колодец и попавшем в потусторонний мир, где он добывает богатство и живую воду, а затем возвращается на землю, преодолевая смерть. Столь же широко известны сказки о падчерице, которая уронила веретено в колодец и вынуждена была туда спуститься, в результате девушка попала на зеленую лужайку во владении мифологического божества – владычицы/владыки подземного мира (фрау Холле, госпожа Метелица, Морозко и др.).
Таким образом, колодец связан со смертью, с переходом в другой мир, но вместе с тем, следует подчеркнуть, что в русском фольклоре присутствует и мотив перерождения в новом качестве. Например, в русской сказке падчерица после чудесного возвращения из волшебной страны стала еще краше, Морозко наградил ее за доброту и сердечность многочисленными подарками, девушка нашла своего возлюбленного и обрела счастье и достаток.
Неоднозначное отношение к колодцам прослеживается в пословицах и поговорках. В русском фольклорном фонде существуют следующие пословицы:
Мы не ценим воду до тех пор, пока не высохнет колодец.
Иглой колодец не выкопаешь.
Пустой колодец росой не наполнится.
После того как напился, легко забывается человек, вырывший колодец.
Плох тот колодец, в который приходится носить воду.
От медведя спасся, да в колодец попал.
Один человек роет колодец, тысяча людей пьют воду.
Не плюй в колодец – пригодится воды напиться.
Колодец не высох – жажда терпима.
На наш взгляд, в пословичном фонде отражаются обиходные представления человека о колодцах. Ведь изначально человек придумал их для собственного удобства, колодцы – это целиком и полностью творение человеческих рук, бытовое сооружение, призванное обеспечивать народ питьевой водой. Однако со временем отношение к ним изменилось, возможно, это связано со страхами человека, несчастными случаями и т.д. Как бы то ни было, в русских пословицах мы находим только положительную коннотацию данного локуса.
В русском ассоциативном словаре приводится много слов-реакций на стимул «колодец», вот лишь самые показательные из них: глубокий; вода; бездонный; не плюй, чистый; вкусно, деревянный, дыра, заброшенный, ключ, круглый, морозец, небо, открыт, пить, погреб, прозрачная вода, свежесть, сказка, сруб, с холодной водой, темный, холодный, шахта, энергия, яма [4].
Проведем параллели с калмыцкой лингвокультурой.
На засушливых просторах степной Республики Калмыкия всегда было много колодцев, и некоторые из них все еще существуют. Большинство из них – естественные источники, некоторые – открытые бассейны, в то время как остальные просто окружены маленьким каменным заграждением. Некоторые были осквернены крупным рогатым скотом и присутствием человека. Кочевое скотоводство предполагает длительное пребывание в безлюдной степи, где нет четких ориентиров, кроме солнца, горизонта или локусов, созданных человеческими руками. К подобным ориентирам можно отнести колодцы, так как калмыки в недавнем прошлом занимались преимущественно пастбищным скотоводством, два раза в год перекочевывая.
В калмыцком фольклоре находим следующие пословицы и поговорки, содержащие лексему «худг» – колодец:
Худг колодец; худгцеврлх очищать колодец; худг малтх рыть колодец;
Худгт унсн хулдд хулєн аљрє болљ – погов. Для кулана, упавшего в колодец, и мышь становится жеребцом.
Худгт унљ одсн кевті – погов. Как будто бы в колодец упал (=как будто в воду канул).
Худгт хулєн унљ, хулєн зовљ уга, худгнь зовљ – загадка Мышь упала в колодец, мышь не мучилась, а мучился колодец (нўднд бог орх соринка в глаз попала).
Как видим, данные пословицы иллюстрируют страх человека упасть в колодец. Темное узкое пространство колодца, холодная вода, мрачные скользкие стенки, возможность не быть услышанным – самые страшные представления людей, связанные с колодцами. Но есть и другие пословицы, репрезентирующие данный локус. Например:
Єазр худг єасн бґгліті (Зурмн) – загадка В земляном колодце торчит пробка из колышка (Суслик).
Гўн худгт гўрмр чґдр – загадка В глубоком колодце плетеные треноги (мґрні нірн гесн тонкие кишки лошади).
Ишксн ишклдўрнь хуучн худгин орм болад йовна – Джангар Следы от копыт его коня превращались в ямы величиной с заброшенный колодец.
Худгин уснд заєсн біідго, хагсу моднд хамтхасн біідго – пословица В колодезной воде рыба не водится, а на сухом дереве листьев не бывает [1].
Сакральный характер данного пространственного локуса прослеживается и в других жанрах народного фольклора. В калмыцких народных сказках все знаменательные для главных героев встречи происходят возле колодца:
Темієін хііљ йовад, нег алтн амта, мґњгн йоралта худг харєв. Єііхі-єііхі бііљ, яєсн-кегсін медл уга бііљўв. Цань бііљ, иим сііхн худгас ус ууљах малнь ямаранљ гиєід йовв (волшебная сказка «Арљ Бурљ хан»).
В поисках своего верблюда (главный герой) пришел к одному колодцу с золотым краем и серебряным дном. Долгое время он восхищался его красотой. Потом пошел посмотреть скот, который пьет из такого красивого колодца (Здесь и далее перевод автора).
Кесг цагтан кемљін уга йова йовљ нег алтн амта худгин хаљуд орљ ирні (богатырская сказка «Ашнь Алг мґрті Амн Цаєан»).
После того, как он долго-долго шел, он вышел к одному колодцу с золотым краем.
Мґрнь зґв болад, алтн амта худгин хаљуд мґрін ўлдічкід, Амн Цаєан худгин ґґр йовсн хойр бує марлыг бірљ авад, буру зґв хойр шарчкад, унтљ одна (там же).
После того, как конь согласился, Амн Цаган оставил его возле колодца с золотым краем, поймал оленя, пасшегося возле колодца, пожарил его с двух сторон и уснул.
Здесь следует отметить, что для калмыцких сказок характерно формульное определение колодца «алтн амта, мґњгн йоралта худг» – колодец с золотым краем и серебряным дном, которое встречается в сказках различных жанров.
В калмыцких сказках прослеживается такое же отождествление колодцев с пограничьем, междумирием, сакральным входом в другой мир, которое было отмечено и в русской лингвокультуре.
В.Э. Очир-Гаряев в статье «Термины гидрографии и их топонимизация в монгольских языках» проводит этимологические параллели: монг. худаг, бур. лит. худаг, дунс. єудэу, калм. орф. удг «колодец». В бурятских говорах наблюдаются фонетические вариации в виде ходок и худук. Первый вариант ходок характерен для цонгольского говора, особенность которого составляет окание. Второй вариант худук свойствен для сартульского говора, в котором «имеет место определенная тенденция к употреблению у и ў в непервых слогах». По последним данным, в южнобурятских говорах имеет место форма худок «колодец».
Процесс топонимизации термина худак, отмечает Очир-Гаряев В.Э., интенсивнее протекает в засушливых районах Монголии и Калмыкии, где дефицит питьевой воды наиболее ощутим. В связи с этим, каждый колодец был на строгом учете у кочевников. «Колодец в Гоби почитается, очевидно, больше, чем обо на горных перевалах Хангая», – пишет И.И. Ломакина. «В Южной Гоби, – продолжает она, – встречаются очень интересные старинные колодцы. Одному из них уже триста лет. На камнях, которыми обложен такой колодец, высечена надпись: когда и кто его вырыл».
Не меньшее значение имели и имеют колодцы в условиях степной Калмыкии. До недавнего прошлого колодцы являлись ориентирными пунктами при перекочевках калмыцких улусов.
Колодцы служили тем центром, вокруг или вблизи которого обосновывалось кочевье на летний или зимний период.
Надо отметить, что и в настоящее время колодцы продолжают сохранять свое ориентирное значение. Многие жители сельских районов, в особенности, животноводы или охотники ориентируются на местности по названиям колодцев.
Автор статьи утверждает, что, по последним данным, на территории Калмыкии расположено 3869 колодцев (1983 г.). Думается, что сейчас, по истечении 26 лет их количество значительно уменьшилось. Более того, многие колодцы и соответственно их названия исчезли и забылись. Современный человек обеспечил себя всеми необходимыми техническими средствами для нормальной жизнедеятельности: водопроводом, электричеством, газом и т.д. Даже в самых дальних степных районах уже нет нужды таскать воду из единственного на всю округу колодца, в каждом дворе есть свой бассейн с питьевой водой, не имеющий своего названия.
Очир-Гаряев обращает особое внимание на ряд устойчивых определений, которые непосредственно не входят в состав наименования, но при необходимости дополнительной детализации признаков легко привлекаются, тем самым обогащая информацию гидронима. К таким устойчивым определениям прежде всего относятся хоолта худг – букв. «колодец с горлом» и хол уга худг – букв. «колодец без горла». Первое определение используется для характеристики глубоких колодцев с холодной водой, второе – для неглубоких колодцев, вода которых теплая. Калмыцкие названия колодцев отличаются богатой и разнообразной семантикой [3].
Далее в статье очень подробно рассматриваются семантические модели, по которым образуются лексемы – названия колодцев.
Как видим, в данной статье анализируется достаточно широкий ономастический материал, однако с точки зрения когнитивной лингвистики, следует отметить следующее.
Названия колодцев, зафиксированные в языке, являются частью ономастики, как и все названия собственные различных объектов культуры народа. Когнитивный подход к изучению топонимов (и гидронимов, частью которых являются названия колодцев) дает возможность выявить связь между языковой реализацией ментальных представлений человека об окружающем мире. Ведь между названием чего-либо и самим объектом названия стоит человек, и оценка названия происходит через его реализацию в языке. Этим объясняется антропоцентрическое изучение когнитивных образований, в рамках которого становится возможным анализ сложной системы концептов, формирующей картину мира конкретного этноса.
Думается, что топонимы, представляющие собой некий свернутый текст, способны оценивать, характеризовать явления окружающей действительности. Содержание составляющих (информационных блоков) текста, заключенного в топониме, представляет определенный исследовательский интерес и требует научного описания и анализа.
В калмыцком языке существуют следующие названия географических объектов, содержащие лексему «худг»: Нарн Худг – поселок Нарын Худук в Черноземельском районе Республики Калмыкия (букв. солнце колодец); Цевр Худг – поселок Цевер Худук там же (букв. чистый колодец).
По всей вероятности, в основе названий поселков лежат прежде всего свойства воды в колодцах: чистая, прозрачная, свежая, вкусная.
По данным информантов, название Нарн Худг появилось от того, что когда-то колодцем, расположенным на этой территории, пользовалось большое количество людей, и однажды кто-то заметил, как красиво играет солнце на поверхности воды. Понятно, что, во-первых, колодец был открытым, а во-вторых, возможно, вода отличалась своими вкусовыми качествами, поэтому это название стало именем всего поселка.
В любом случае, можно особо подчеркнуть, что наряду с географическими названиями объектов, включающими такие важные для жизнедеятельности человека элементы как єол – река, нур – озеро, булг – родник, встречаются и названия с компонентом «худг».
Таким образом, можно сделать вывод о том, что и в русской, и в калмыцкой лингвокультурах прослеживается двойственное отношение к колодцам. С одной стороны явное почитание его как источника воды, следовательно, жизни, а с другой стороны, восприятие его символьного значения – входа в другой мир. Причем в пословицах и поговорках отражается только прямое назначение колодцев. В сказках же мы находим сакрализуемый образ колодца, который символизирует портал, через который можно попасть в иномирие.
Литература
1. Калмыцко-русский словарь / ред. Б.Д. Муниева. М., 1977.
2. Ожегов С.И., Шведова Н.Ю. Толковый словарь русского языка. М., 2006. 944 с.
3. Очир-Гаряев В.Э. Термины гидрографии и их топонимизация в монгольских языках / Ономастика Калмыкии. Элиста, 1983. С. 3-34.
4. Русский ассоциативный словарь. Кн. 3. Прямой словарь: от стимула к реакции. Ассоциативный тезаурус современного русского языка. Ч. 2 / Ю.Н. Караулов, Ю.Р. Сорокин и др. М.: ИРА РАН, 1996.
