В статье автор пытается объяснить влияние явления синестезии в живописи. Конкретным примером является научная и художественная деятельность В. В. Кандинского.
Ключевые слова: синестезия, абстракционизм, живопись.
Знаменитые художники прошлого — экспрессионисты, импрессионисты и неоимпрессионисты: Эдвард Мунк, Винсент Ван Гог, Жорж Сёра сравнивали краски с нотами. К примеру, немецкий художник и яркий представитель экспрессионизма Эмиль Нольде писал следующее: «Желтый может живописать счастье, но и боль. Есть огненно-красный, есть кроваво-красный, и есть красный, как у розы. Есть серебряная синева, синева неба и синева бури. В каждом цвете скрыта его душа, и эта душа может меня осчастливить, может оттолкнуть, может взволновать. Цвета — это мои ноты. Я сочетаю их в созвучия, диссонансы и аккорды».
В широком смысле любую экспрессионистскую живопись можно назвать синестетической, поскольку именно в ней особенно явно передается основные чувства с помощью цвета. «Художник — это человек, который может нарисовать и написать все», — говорит Толстой.
Разница между экспрессионистами, импрессионистами и основоположником абстракционизма В. В. Кандинским в том, что для одних — это не более чем идея или метафора, а для него это было чем-то реальным.
Василий Кандинский решил перейти к практике и показал, что между музыкой и живописью действительно есть связь.
Проявление синтеза цвета и звука было характерно для синестетов, кем и являлся В. В. Кандинский. Его портрет на рис. 1. Он имел совершенно необычайную систему музыкально-художественного восприятия, которую лишь частично перенёс в свои картины. Поскольку с изучения явления «цветного слуха» началось изучение феномена синестезии в целом, интересно заглянуть в историю этого вопроса. Неоднозначный характер цвето-звукового синтеза и его недоступность для прямого логического объяснения привлекали к нему самых разных исследователей.
Рис. 1. Василий Васильевич Кандинский. Один из основоположников абстракционизма
Феномен синестезии — явление достаточно редкое и до сих пор неподдающееся исчерпывающему объяснению. Синестезия или синдром Шерешевского — это особый способ кодирования информации на образно-символическом языке (музыкальном, живописном), компоненты которого могут гармонично сочетаться через межвидовые ассоциации. Самые распространенные примеры на рис. 2, 3.
Рис. 2. Яркий пример того, как синестеты чувствуют месяцы года
Синестезия — это одно из наиболее ярких и многофункциональных изобразительно-выразительных средств в обширной сфере искусства, в том числе музыке, живописи, поэзии, литературе и современных синтезийных художественных практиках. Исследователи находят, что синестезия помогает творческому процессу. Для некоторых людей любой звук, от открывания дверей до птичьей трели, может спровоцировать ощущение видения цвета. У других людей цвета возникают при проигрывании нот и/или мелодий. Способность человека испытывать ассоциацию слышимого звука с каким-либо цветом некоторые определяют, как цветной слух. Так, у многих музыкантов и композиторов каждая тональность ассоциируется с каким-либо своим цветом.
Рис. 3. Пример того, как музыканты «видят» ноты
Кандинский называл синестетов «сильно чувствующими людьми» и уподоблял их «обыгранным хорошим скрипкам, звучащим от всякого прикосновения смычком во всех своих частях и жилках». При этом сам прямо и безусловно он себя к синестетам не причислял. У природного синестета реакции (смешения цвета и звуков) немотивированные, они происходят произвольно, без умысла и стараний.
В начале своего пути Кандинский, тесно связанный с символизмом и экспрессионизмом, разделял стремление выразить эмоцию, движение самой души через живопись. Важнейшей ее силой он считал цвет.
Художника до глубины души поразила картина на выставке французских импрессионистов. Он увидел ее без подписи, и не сразу понял, что на ней изображено. Картину можно рассмотреть на рис. 4.
Рис. 4. Увиденная самим Кандинским картина «Стог сена» Клода Моне, 1891
«Живопись есть грохочущее столкновение различных миров, призванных путем борьбы и среди этой борьбы миров между собою создать новый мир, который зовется произведением» [1, с. 159]. Говоря о «духовном» аспекте цвета, художник настаивал на музыкальности отдельных красок, наделяя их собственными голосами. Он был уверен, что каждый музыкальный тон имеет особый доступ непосредственно к душе человека и находит в ней отклик, потому что «музыка всегда в душе» [1, с. 37]. Называя свои картины «композициями», «импровизациями», Кандинский играл с музыкальными терминами, называя цвета и формы «вибрирующими» и «звучащими». Довольно ранний пример «импровизации» на рис. 5.
.
Рис. 5. Импровизация № 27 (Сады любви II), 1912
Трактат Кандинского «О духовном в искусстве», написанный в 1910 году, а опубликованный только в 1912-м, явился первой попыткой обоснования беспредметного искусства. Разворот трактата «О духовном в искусстве» на рис. 6.
Рис. 6. Трактат художника «О духовном в искусстве»
Кандинский считал, что, когда зритель разглядывает палитру картины, он испытывает на себе чисто физическое и психологическое воздействие цвета. Ведь цвет имеет эмоциональную окраску и обращается к чувствам человека, а не к его логике; 80 % цвета и света «поглащаются» нервной системой человека и лишь 20 % — зрением. Известный пример такого проявления отображен в картине Кандинского на рис. 7.
Рис. 7. «Квадраты с концентрическими кругами», Кандинский, 1913
На этом пути к полной абстракции, да и вообще на протяжении всей художественной биографии Кандинского музыка сохраняла власть над его творчеством и жизнью. В 1909 году он написал серию работ под общим названием «Импровизация» с очевидным музыкальным подтекстом. Художник стремился визуализировать звуковой ландшафт — создать полотна, позволяющие зрителю услышать «внутренний звук» цвета. А для этого нужно было дополнительно избавиться от отсылок к реальному миру. Кандинский считал, что «внутренний звук» можно услышать, только если картина лишена «внешних смыслов», отвлекающих так или иначе зрителя-слушателя.
Скольжение нашего взора по покрытой красками палитре приводит к двум главным результатам:
1) Осуществляется чисто физическое воздействие цвета, когда глаз очарован его красотой и другими его свойствами. Или же глаз испытывает раздражение, какое мы ощущаем от острого блюда. Эти ощущения затем угасают или утихают, как бывает, когда коснешься пальцем куска льда.
Во всяком случае все эти ощущения физические и, как таковые, они непродолжительны. Как при прикосновении ко льду можно испытать только ощущение физического холода, и это ощущение забывается при согревании пальца, так забывается и физическое действие цвета, когда от него отвернешься.
Глаз больше и сильнее привлекается светлыми красками, а еще сильнее и больше более светлыми и теплыми тонами: киноварь притягивает и манит нас, как огонь, на который человек всегда готов жадно смотреть. От яркого лимонно-желтого глазу через некоторое время больно, как уху от высокого звука трубы. Краски движутся или к зрителю, или от него, но не в динамической, а в статистически застывшей форме. Смотреть рис. 8.
2) Тогда налицо второй главный результат наблюдения — психическое воздействие цвета. В этом случае обнаруживается психическая сила краски, она вызывает душевную вибрацию. Так первоначальная элементарная физическая сила становится путем, на котором цвет доходит до души. Является ли это второе воздействие действительно прямым, второе воздействие действительно прямым, или же достигается путем ассоциаций.
Рис. 8. Контрасты как влияние внутреннего характера из трактата «О духовном в искусстве» Кандинского
Некоторые цвета могут производить впечатление чего-то неровного, колючего, в то время как другие могут восприниматься как что-то гладкое, бархатистое, так что их хочется погладить (темный ультрамарин, зеленая окись хрома, краплак). Само различие между холодными и теплыми тонами красок основано на этом восприятии. Выражение, что краски «благоухают» — общеизвестно.
Следует погрузиться в творчество В. В. Кандинского, для того чтобы почувствовать звучание самого цвета. Для примера рассмотрим работу художника «Картина с кругом», 1911 года. Обратимся к рис. 9.
Данную картину художник задумывал как аналог музыкальной партитуры: совершенно абстрактную и именно в силу этого звучную. Он написал ее в том же году, что и книгу «О духовном в искусстве».
Рис. 9. «Картина с кругом» В. В. Кандинского
Кандинский считал, что круг обладает четвертым измерением и скрытым содержанием. Идеальный цвет для круга — синий. Холодный синий затягивает в себя. Переходя в светлое, он становится все более звучным, пока не перейдет к совсем белому. Голубой цвет похож на флейту, синий — на виолончель и, делаясь темнее, — на звуки контрабаса с низкими нотами органа. Вот и при взгляде на картину, кажется, будто синий круг втягивает в себя остальные элементы. Также, можно наблюдать вкрапления желтоватых оттенков. Желтый цвет, противоположный синему, он стремится к зрителю, будто бы пытается выпрыгнуть с полотна. Музыкально он напоминает звучание фанфар с призвуком трубы. Получается, что затягивающий в себя синий и бегущий вперед желтый соединяются и движение сходит на ноль. Появляется зеленый цвет, а он в теории Кандинского означает цвет полной остановки и скуки. Цвет, где ничего не происходит. Его можно сравнить со спокойными, протяжными, средними тонами скрипки. Красная киноварь на данной картину имеет мощное звучание. Она звучит как туба; можно провести параллель и с сильными ударами барабана. В затемненном красном цвете чувствуется элемент телесности. Этот цвет напоминает средние и низкие звуки виолончели. Смешение его с черным опасно, так как этом случае возникает коричневый цвет, в котором красный звучит, как едва слышное кипение.
Оранжевый звучит как средней величины церковный колокол, как альтовая скрипка, поющая ларго. Фиолетовый же звучанием похож на английский рожок, свирели и в своей глубине — низким тонам деревянных духовых инструментов (например, фагота). Черный цвет является полной заключительной паузой, после которой идет продолжение нового мира. Он схож по звуку с выгоревшим костром и является наиболее беззвучной краской, на фоне которой всякая другая краска, даже наименее звучащая, звучит поэтому и сильнее, и точнее. Малиновый звучит как чистые часто следующие друг за другом звуки колокольчиков.
Огромный вклад в изучение живописи внес Василий Васильевич Кандинский, разработав систему звучания красок, разделив цвета на холодные и теплые, светлые и темные, определив характер каждого, связав его со звуком того или иного музыкального инструмента. Живописец характеризовал цвет с помощью звуковых определений и тем самым положил начало практике приложения визуальных понятий к музыке. Способность к «синестезийным переживаниям» по сей день ценится очень высоко. В опере, балете, кинофильме с самого начала присутствует все вместе: цвет, звук, движение, но в случае синестезии все это представлено единым целым, имея собственный, особый посыл. Живопись тем самым перестает быть лишь изображением предметов и становится игрой самых разных, порой даже неожиданных элементов, на основе духовных законов.
Литература:
- Арнхем Р. Искусство и визуальное восприятие [текст] / Р. Арнхем; М.: Прогресс, 1974.
- Гомперц У. Непонятное искусство. От Моне до Бэнкси [текст] / У. Гомперц; М.: Синдбад, 2022.
- Герберт Р. Краткая история современной живописи [текст]; М.: Ад Маргинем Пресс, 2021.
- Кандинский В. В. Избранные труды по теории искусства [текст] / В. В. Кандинский; М.: Гилея, 2001.
- Кандинский В. В. О духовном в искусстве [текст] / В. В. Кандинский; М.: Эксмо, 2020.
