Подлинники и копии в романе Джулиана Барнса «Англия, Англия»

Еще совсем недавно имя блестящего английского сатирика Джулиана Барнса снова гремело во всех литературных кругах, на этот раз в связи с присуждением ему одной из самых престижных наград в области литературы, Букеровской премии, за роман «Ощущение конца» (‘The Sense of an Ending’, 2011). Примечательно, что до появления этого романа имя Барнса несколько раз попадало в шорт-листы премии, благодаря книгам «Попугай Флобера» (‘Flaubert’s Parrot’, 1984), «Англия, Англия» (‘England, England’, 1998) и «Артур и Джордж» (‘Arthur & George’, 2005).

Любое из этих произведений достойно самого глубокого осмысления, однако, на наш взгляд, особняком стоит роман «Англия, Англия», так как столь популярная в наше время тема подлинников и копий, которая звучит и в других произведениях автора, доведена здесь до апогея. Излишне говорить о самобытности, амбициозности и даже некой дерзости романа: “For most of the time, this book is cynical, clever, very funny and almost believable” [4].

В центре повествования – эгоцентричный магнат Джек Питман, заинтересованный в “top dollar” и “long yen”, а также в увековечивании своего великого имени: “Mind you, the thing about Sir Jack was that nothing, in a way, was untypical except what he didn’t want to do” [1, p. 62]. И способ достижения этих целей приходит: сконцентрировать все ключевые представления туристов об Англии в их физическом воплощении в одном единственном месте, «запихнуть» страну с богатой историей и крупным наследием на небольшой остров, чтобы сэкономить туристам время и заставить их не экономить на деньгах. Идея подобного «концентрата» кажется гениальной в своем безумии, если бы речь шла не об обществе потребления, нацеленном на продукты быстрого приготовления: “We must demand replica, since the reality, the truth, the authenticity of the replica is the one we can possess, colonise, reorder, find jouissance in, and, finally, if and when we decide, it is the reality which, since it is our destiny, we may meet, confront and destroy” [1, p. 55]. Такой продукт из сделанных на скорую руку Биг-Бена, королевской семьи, Робина Гуда, Стоунхенджа, стадиона Уэмбли и многого другого, что без проблем поместилось на площади в сто пятьдесят квадратных миль острова Уайт, получился у Сэра Джека и его команды, в лице Штатного Циника Проекта Марты Кокрейн, Мыслелова Пола Харрисона, Доктора Макса и других подчиненных. Остров не только стал реальностью, он начал процветать и приносить огромные деньги. Копия заменила оригинал, а быть может, оказалась лучше? В любом случае, копия в виде Англии, Англии стала более востребованной, чем старая Англия, пришедшая постепенно в упадок: “The world began to forget that ‘England’ had ever meant anything except England, England, a false memory which the Island worked to reinforce; while those who remained in Anglia began to forget about the world beyond. Poverty ensued, of course; though the word meant less in the absence of comparisons” [1, p. 253].

Постепенно читатель ловит себя на мысли, что вот тут-то границы, разделяющие в нашем сознании настоящую, привычную старую Англию и придуманную, но оттого не менее настоящую, Англию Сэра Джека Питмана, размываются. “How do you distinguish the authentic from the phony, truth from embroidery? Barnes’s answer is: much of the time, you can’t” [3] – заявляет в своей рецензии один из критиков. Мир вымышленный становится реальностью: Робин Гуд начинает обворовывать богатых, а актеры, играющие контрабандистов, начинают и в самом деле заниматься контрабандой.

Интересен в романе образ главной героини Марты Кокрейн. Сюжетная линия, очень живая, часто трогательная. Описание ее жизненного пути, начиная с самого детства, заканчивая старостью, проходит через всю книгу. Марта так же находится в окружении подлинников и копий, и зачастую что-то, воспринимаемое как подлинник, оборачивается в конце копией или подделкой. Безусловно, без лирической истории Марты с описанием становления ее характера и пробуждения сексуальности, поисков любви и себя, а также себя в любви, роман походил бы на сатирическую вакханалию, наполненную подобием манекенов из прислужников Сэра Джека. Это, пожалуй, единственный «живой» образ книги. Сам Джулиан Барнс так говорит о значении этого характера для романа: “Crudely, the initial idea was to play the private life – the search for truth and authenticity in the private life through a search for love – against the large farcical satirical whatever-you-like-to-call-it public story of fabrication, falsification, replication, and so on and to run the one through the other. And to use the most extremes of tone, the most extreme variation of tonality between the two stories and try and make it play” [2].

Очевидно, что первая часть романа под названием «Англия», повествующая о детстве и становлении характера Марты Кокрейн, прежде всего, несет метафорическое значение для романа. Можно сказать, что автор «играет» с таким понятием как «память» и в контексте жизни героини, в первой главе, и в контексте целой страны, в дальнейшем повествовании.

Детство Марты прошло в старой Англии. Отец, с которым связаны первые ее воспоминания о детстве, покидает семью, и эта червоточина, словно дыра на месте Ноттингемшира в ее несобранным до конца паззле «Графства Англии», что тоже является одним из первых воспоминаний детства, остается навсегда. Сначала детская душа защищается при помощи самообмана: “Daddy had gone off to find Nottinghamshire. He thought he had it in his pocket, but when he looked it wasn’t there. That was why he wasn’t smiling down at her and blaming the cat. He knew he couldn’t disappoint her, so he’d gone off to hunt for the piece and it was just taking longer than he’d imagined. Then he’d be back and all would be well again” [1, p. 14]. При встрече с отцом много лет спустя выясняется, что никакого потерянного кусочка, равно как и самого паззла, отец не помнит, и “getting older than twenty-five, older and older and older than twenty-five, and she would be on her own; but she would always blame him for that” [1, p. 25]. Таким образом, дыра, размером в Ноттингемшир, так и остается зиять в душе Марты.

Такими же «дырами» из ложных, выдуманных или сфабрикованных мифов полна история Англии, которую обсуждают Сэр Джек со своей командой – для них важно, чтобы история была не правдивой, а выглядела привлекательно для клиентов и хорошо продавалась. Поэтому исторические события обрастают все новыми и новыми привлекательными подробностями, не подтвержденными какими-либо фактами. Это не вольный пересказ истории, это воспоминания о воспоминаниях или знаниях, игра памяти с героями. Ключевыми в этом смысле являются размышления Марты в первой части романа: “If a memory wasn’t a thing but a memory of a memory of a memory, mirrors set in parallel, then what the brain told you now about what it claimed had happened then would be coloured by what had happened in between. It was like a country remembering its history: the past was never just the past, it was what made the present able to live with itself” [1, p. 6]. Показательно, что Марта, будучи достаточно циничной, всегда сомневалась в подлинности своих воспоминаний: “… but whether it was the report of others, a fond imagining, or the softy calculated attempt to take the listener’s heart between finger and thumb and give it a tweak whose spreading bruise would last until love had struck – whatever its source and its intent, she distrusted it” [1, p. 4].

Знания, а вернее, воспоминания об исторических событиях и характерах Англии участниками Проекта так же вызывают сомнения. Чего только стоит интерпретация мифа о Робине Гуде, который так заинтересовал участников Проекта Сэра Джека. Все понимают, что в этом мифе есть огромный потенциал, ведь этот герой всегда был олицетворением свободы, борьбы и солидарности – такие ценные для Проекта понятия, хорошая основа для дальнейшего развития мифа. Но обсуждение заканчивается абсурдными вопросами: а был ли Робин Гуд женат, была ли среди его разбойников женщина или они были гомосексуалистами?

Весь роман – насмешка, забавный эксперимент над родной Барнсу Англией и англичанами: “So England comes to me? And what do I say to her? I say, ‘Listen, baby, face facts. We’re in the third millennium and your tits have dropped. The solution is not a push-up bra’” [1, p. 37]. Не случайно, с самых первых страниц в контексте рассказа о детстве Марты Кокрейн появляется упомянутый паззл графств Англии. Паззл, как художественная деталь, и как первый признак копии. Его можно собрать, разобрать, собрать снова, потерять деталь, найти ее в кармане брюк, ведь на то она и копия, что цена вопроса несколько иная, чем с оригиналом. Другое дело, Англия – страна с многовековой историей и традициями, которым могут позавидовать любые государства. Но для Барнса в романе нет преград. Маниакальный делец Сэр Джек Питман ловко управляется и с традициями и с историей. Он не просто на «ты» со своей Англией, он ее хозяин и распорядитель. Однако игра в «перевертыши» продолжается: непоколебимый, безупречный, всесильный Сэр Джек, имея склонность к странному фетишу, аккурат один раз в месяц «превращается» в крошку Виктора, которому меняют пеленки и которого кормят грудью.

В третьей части романа показана еще одна связь между копиями и подлинниками. Действие происходит в старой Англии в период ее деградации. Казалось бы, там остались лишь верные подлинной Англии жители. Однако мы видим Джеза Харриса, который занимается тем, что рассказывает местные легенды, выдавая себя за знатока. Но рассказанные легенды – не более чем его собственный вымысел, впрочем, как и он сам: “Yet Harris was no more authentic. Jez Harris, formerly Jack Oshinsky, junior legal expert with an American electronics firm obliged to leave the country during the emergency. He’d preferred to stay, and backdate both his name and his technology…” [1, p. 242-243]. Его рассказы критикует местный учитель, предлагая Джезу прочитать необходимые исторические книги, на что Джез отвечает: “I’ve tried ’em on that stuff and it don’t go down so well. They prefer Jez’s stories, that’s the truth. You and Miss Cochrane can read your books by candlelight together…” [1, p. 244]. Очевидно, что вернуть старую Англию в прежнем ее обличии невозможно, так как необратимые изменения уже произошли. В определенном смысле, и проект Сэра Джека, и то, что стало со старой Англией в конце романа, имеют нечто схожее: оба «проекта» воплотили в себе новое и старое, начисто стерев границы между прошлым и настоящим, подлинным и ложным.

Что же остается у читателя к концу прочтения книги? Роман настолько сложен, что не может быть определенного ответа, пожалуй, и у самого автора. Все зависит от того, какое направление для своих размышлений выбирает читатель. Можно сфокусироваться на крайне запутанном сюжете и сложных сюжетных линиях, показывающих как непростые межличностные отношения героев, портрет монархии, а так же представление автора о возможном будущем страны. Безусловно, все это лишь поверхностный слой романа, за которым стоят глубокие размышления об истории человечества, ведь весь роман, написанный как синтез утопии и антиутопии, является абсолютно новаторским, а главное, злободневным для этого времени, времени, когда зачастую поверхностное восприятие не позволяет отделить настоящее и ложное, оригинал и мастерски сделанную копию.

Литература:

1. Barnes, Julian. England, England. London: Vintage Books, 2008.

2. Birnbaum, Robert. “Robert Birnbaum Interviews Julian Barnes.” Julian Barnes Website, 1999, http://www.julianbarnes.com/resources/birnbaum-ee.html [Interview upon the U.S. publication of England, England].

3. Curb, Randall. ‘England, England.’ BookPage (May 1999): 4, http://bookpage.com/review/england-england/review

4. Skea, Ann. “England, England.” eclectica book reviews. (January/February 1999), http://www.eclectica.org/v3n1/skea_barnes.html