Актуализация категории категоричности/некатегоричности высказывания в языковой картине мира

Национальный менталитет связан с образом мышления и мировосприятия народа, в соответствии с которым структурируется сознание, и вырабатываются культурные ориентиры и нормы, регулирующие поведение его представителей. Другими словами, менталитет включает в себя знания, которые формируют картину мира. Язык, являясь средством трансляции культуры, отражает реалии картины мира, сложившейся в сознании определенной нации. Таким образом, мы говорим о национальной специфичности языка, о том, что в нем раскрываются не только особенности культуры, но и своеобразие национального характера его носителя. Грамматические категории языковой системы отражают предшествующие стадии развития менталитета. По большому счету грамматические категории не обладают национально-культурной спецификой. Видение картины мира представителей определенной лингвокультурного сообщества на современной стадии развития языка актуализируется в реальном речевом взаимодействии. Таким образом, лингвокультурная специфика проявляется при выборе тех или иных языковых средств, применяемых для характеристики или интерпретации определенного фрагмента действительности. В исследовании языковой картины мира, отражаемой в событийном деятельностном аспекте, особое внимание следует уделить категориям содержательного плана. Лингвокультурологический подход служит для описания взаимодействия языка и культуры, занимается изучением коммуникативных структур и категорий, их роли в организации общения внутри определенной лингвокультурной общности и за ее пределами.

В сопоставительном изучении коммуникативного поведения представителей русской и английской лингвокультурных общностей мы обратились к прагматической категории категоричности/некатегоричности высказывания. Мы полагаем, что особенности актуализации данной категории во многом определяются спецификой национального менталитета и национального характера.

Категория категоричности/некатегоричности высказывания базируется на основных принципах речевой коммуникации (принцип кооперации и принцип вежливости), с которыми взаимодействует в двух противоположных направлениях: с одной стороны, предполагается их нарушение (категоричность), а с другой – их осуществление (некатегоричность), то есть мы можем говорить об оппозитивной структуре исследуемой категории. Левую часть данной оппозиции – категоричность – можно толковать по-разному. В основном значении категорический (категоричный) означает «точный», «определенный», «однозначный». В толковом словаре английского языка даются следующие определения: «безусловный», «абсолютный», «обстоятельный», «четко и ясно выраженный» [12, с. 148]. В таком значении категоричность высказывания может функционировать в сфере научной мысли, когда речь идет о понятиях аксиоматического характера, универсальных истинах, достоверность которых общепризнанна, или когда наличие полной, верифицированной информации позволяет говорящим субъектам уверенно отстаивать свои позиции. Некатегоричность же высказывания может подразумевать неабсолютную достоверность обсуждаемых фактов, неполное владение информацией, в связи с чем говорящий субъект может испытывать некоторую неуверенность, не склонен к однозначному выражению суждений. Некатегорический (некатегоричный) как оппозитивное понятие означает «неточный», «неопределенный», «неоднозначный». В обыденной разговорной речи, отмеченной категорией субъективности, как правило, не существуют однозначных универсальных суждений, ибо достоверность – категория неустойчивая, а объективная истина всегда содержит момент относительной достоверности. Таким образом, категорические высказывания зачастую могут вступать в конфликт с законами логического мышления. Мы считаем, что данное философское положение и учитывается лингвистической прагматикой. Категоричность/некатегоричность высказывания в лингвопрагматике имеет иное толкование. С прагматической точки зрения категоричность означает «догматичность», «безапелляционность», «чрезмерную уверенность в собственных знаниях», тогда как под некатегоричностью подразумевается «осторожность», «предусмотрительность», «забота об интересах собеседника», «стремление к согласию». Категоричность высказывания демонстрирует, что говорящий считает свою точку зрения максимально правильной и что он пренебрегает мнением собеседника.

Исследователи феномена «национальный характер» отмечают, что существование национальных особенностей общепризнано, и они представляют свойственное только одному народу сочетание «национальных и общенациональных черт» [5, с. 291]. Так, русскому национальному характеру приписываются следующие черты: нелогичность, бессистемность и утопичность русского мышления, импульсивность, неумение постоянно и организованно трудиться. Среди особенностей поведения рассматривается также склонность русского характера к молодечеству, разгулу, безграничной свободе [Там же, с. 294]. Ю.О. Александрова выделяет в качестве отличительных черт русского национального характера «свободолюбие, спонтанность, склонность к крайним проявлениям эмоций и чувств» [2].

Понятие «национальный характер» во многом стереотипное, т.к. оно связано с представлениями об особенностях мышления и поведения народа, которые закрепляются в сознании определенной социокультурной общности. В понятие «национальный характер» мы вкладываем как стереотипные представления нации о самой себе, так и оценку ее особенностей со стороны противоположных культур. Следовательно, в национальном характере отражается система ценностей, установок и поведенческих норм, характерных для данной культуры.

Особенности национального характера и национального стиля коммуникации во многом предопределены типами культур. Так, русская культура относится к коллективистским, ширококонтекстным культурам. «Идеализация жизни в обществе, требование от индивида отказа развивать свою личность во имя интересов коллектива, культивирование общинных ценностей сформировали коллективистскую направленность русского национального характера» [4, c. 15]. Отметим также такую черту, как оппозитивность русского менталитета. Н.А. Бердяев отмечал, что русское сознание отличает «любовь к крайним категорическим моральным суждениям» [3, с. 80], что вызвано высшей любовью к вере и морали, а также максимализмом русского менталитета. Оппозитивность представлений русских о явлениях действительности объясняется тем фактом, что в православной культуре нет промежуточного понятия чистилище (как в католической культуре), и потому жизнь на земле представляется в виде противопоставления «грешная – святая». Лотман М.Ю. и Успенский Б.А. полагают, что «отсутствие нейтральной зоны в русской православной культуре привело к распространению поляризованных черно-белых моделей развития национального сознания» [7, c. 31].

Коллективистский склад русского менталитета не способствовал тому, чтобы в русской коммуникативной культуре сформировалось явление коммуникативного суверенитета (приватности), личной автономии говорящего субъекта: «русский язык … не обременяет себя соображениями гуманности и чуткости по отношению к отдельному человеку» в соответствии с идеологией коллективизма как способа развития российского социума [11, c. 223]. И.А.Стернин также отмечает, что «русское сознание не видит препятствий, чтобы заговорить с любым человеком. Можно делать замечания незнакомым людям, давать им советы, вмешиваться в беседу <…>, дотрагиваться до собеседника» и т. д. [10, c. 88-89]. Таким образом, русское коммуникативное поведение отличает и такая черта, как высокая контактность партнеров и небольшая дистанция между ними в общении, что также является проявлением коллективистского образа мышления. Данный факт объясняет и то обстоятельство, что в общении русских коммуникантов принцип вежливости направлен на сохранение общественного лица, т.е. русскому речевому поведению свойственна позитивная вежливость [14].

Способы коммуникативного воздействия на партнера по общению в русском речевом поведении также имеют свои особенности. Типичного представителя русской лингвокультурной общности отличает желание любыми способами достичь собственной коммуникативной цели без учета интересов собеседника. Русские коммуниканты зачастую прибегают к тактикам прямого воздействия на собеседника в диалогическом взаимодействии, причем статусные, возрастные или гендерные различия, степень знакомства коммуникантов и другие факторы коммуникации не ограничивают говорящего в выборе вербальных средств воздействия на адресата. Распространенность подобных форм речевого взаимодействия в русском диалоге свидетельствует о склонности коммуникантов к употреблению категоричных высказываний в побудительных актах речи [6]. И.А.Стернин отмечает, что для коммуникативного поведения русской лингвокультурной общности характерны такие особенности, как развитая фатическая функция речи, незначительная роль акционального кода в общении, нежесткая регламентация правил коммуникации; наблюдается высокий уровень определенности в выражении точки зрения, бескомпромиссность в споре, толерантность и конформизм во внутригрупповом общении и нетолерантность в межгрупповом; велика доля оценочных суждений, отсутствует антиконфликтная стратегия общения [9, c. 108].

Исследование особенностей русского национального характера позволило нам составить представление о наиболее типичных для представителя русской диалогической коммуникации чертах поведения, которому свойственны искренность и прямота в общении, неформальность и простота, с одной стороны, а также высокая оценочность и эмоциональность – с другой. Среди коммуникативных особенностей русского диалога можно отметить также импозитивность речевого поведения, которая проявляется в стремлении говорящего изменить картину мира адресата. Данные обстоятельства и объясняют факт преобладания в русском диалоге категоричных высказываний.

Английский речевой этикет исходит из ограниченного числа речевых стратегий, которые применяются в определенных ситуациях общения даже в неформальной обстановке. Стабильный, регламентированный характер английского речевого поведения можно объяснить устойчивым, равномерным общественно-экономическим развитием. Так, в соответствии с правилами речевого поведения и нормами речевого этикета английским коммуникантам свойственна некатегоричность в выражении мнений, оценок и т. д. Понятие некатегоричность мы соотносим с такими особенностями коммуникативного поведения, как вежливость, кооперативность, дистантность, косвенность и толерантность. Исследования, посвященные особенностям английского речевого поведения и стиля повседневного общения носителей английского языка, показали, что вышеперечисленные коммуникативные категории имеют нормативный характер в англоязычной культуре (как в британской, так и в американской). В англистике некатегоричные и категоричные высказывания, составляющие оппозитивную категорию категоричности/некатегоричности высказывания, определяются как “understatement” (недооценка, недосказанность, преуменьшение) и “overstatement” (переоценка, преувеличение) [1; 11; 13]. Рассматривая историю происхождения недооценки, А. Хублер отмечает, что впервые само слово “understatement” было зафиксировано в 1799 году в периодическом издании Monthly Review, которое являлось одним из ведущих изданий XVIII века. Недооценка появилась в то время, когда в стране оформилась и получила широкое распространение философия и этика Просвещения, когда особую важность приобрели вопросы воспитания, поведения в обществе, искусства просвещённой беседы. Основным моральным принципом нарождающейся в то время английской буржуазии становится сопереживание и сочувствие. В таком социокультурном контексте недооценка становится способом демонстрации воспитанности, скромности и сдержанности. Отмечается также нацеленность недооценки на собеседника, на слушающего партнера, этическая необходимость её использования в оценочном контексте похвалы и критики [15, c. 86]. Склонность англичан к использованию некатегоричных высказываний в речи можно объяснить проявлением британского национального характера, а именно: вежливостью и сдержанностью в суждениях, нежеланием употреблять интенсивные оценки и отрицания [1, c. 137]. Считается, что для английской речевой культуры более свойственно проявление «негативной вежливости», исходящей из стратегий «сохранения негативного лица» (необходимость быть независимым, обладать свободой действий). Стратегии отдаления (negative politeness strategies) нацелены на социальное дистанцирование, на соблюдение межличностных границ общения [14]. В соответствии с данными стратегиями в английской коммуникативной культуре сформировались черты поведения, отражающие проявление особой содержательной категории, которую называют «личная автономия» («коммуникативный суверенитет», «приватность» (privacy) [8; 9]. Коммуникативный суверенитет личности выступает в качестве ценностного ориентира в индивидуалистических культурах. Некатегоричные высказывания участников в диалогическом взаимодействии способствуют сохранению личной автономии, являются проявлением вежливости и толерантности, определяемых в качестве лингвокультурологических характеристик в британской коммуникативной культуре.

Литература:

1. Азарова, Л.В. Лексические средства выражения некатегоричности высказываний [Текст] / Л.В. Азарова // Системное описание лексики германских языков. – Вып.5. – Л: Изд-во Ленинградского университета, 1985. – С. 137-14

2. Александрова, Ю.О. Опущение эмотивности при переводе: интерференция или прагматическая адаптация? [электронный ресурс] / Ю.О. Азарова // Англистика в XXI веке: [материалы конф., 22-24 нояб. 2001 г.] / С.-Петерб. гос. ун-т, Филол. фак. – СПб., 2002. – Режим доступа: http://phil.pu.ru/depts/02/anglistikaXXI_01/3.htm.

3. Бердяев, Н.А. Истоки и смысл русского коммунизма [Текст] / Н.А. Бердяев // Юность. – 1991. – №11. – С. 80-95.

4. Варнавских, Н.В. Типологические черты речевого поведения русско- и англоговорящих адвокатов (Прагмалингвистический подход): дис. … канд. филол. наук: 10.02.19, 10.02.20 [Текст] / Н.В. Варнавских. – Ростов-на-Дону, 2004. – 142с.

5. Грушевицкая, Т.Г. Основы межкультурной коммуникации [Текст] / Т.Г. Грушевицкая, В.Д. Попков, А.П. Садохин. – М.: ЮНИТИ – ДАНА, 2002. – 352с.

6. Гущина, Г.И. Категорические и некатегорические высказывания в диалогической речи (на примере русских и английских художественных текстов первой половины ХХ в.): автореф. дис…. канд. филол. наук: 10.02.20 [Текст] / Г.И. Гущина. – Уфа, 2009. – 19 с.

7. Лотман, М.Ю. Роль дуальных моделей в динамике русской культуры (до конца XVIII века) [Текст]/ М.Ю. Лотман, Б.А. Успенский // Избранные труды. – Т.1: Семиотика истории. Семиотика культуры. – М., 1996. – С. 338-380.

8. Прохвачева, О.Г. Лингвокультурный концепт «приватность» (на материале американского варианта английского языка): автореф. дис…. канд. филол. наук: 10.02.19 [Текст] / О.Г. Прохвачева. – Волгоград, 2000. – 24 с.

9. Стернин, И.А. Коммуникативное поведение в структуре национальной культуры [Текст] / И.А. Стернин // Этнокультурная специфика языкового сознания. М., 1996. – С. 97-112

10. Стернин, И.А. О национальном коммуникативном сознании [Текст] / И.А. Стернин // Лингвистический вестник. – Ижевск, 2002. – Вып. 4. – С. 87-94.

11. Тер-Минасова, С.Г. Язык и межкультурная коммуникация: учеб. Пособие [Текст] / С.Г. Тер-Минасова. – М.: Слово/Slovo, 2000. – 624 с.

12. Толковый словарь английского языка [Текст]/ Под редакцией А. Хорнби, Э. Гейтенби, Х. Уэйкфилд. – М.: Изд-во «Сигма-пресс», 1996. - 1200с.

13. Ball, W. J. Understatement and Overstatement in English [Text] / W.J. Ball // English Language Teaching, 1970. – V. 24. – Pp. 201-208.

14. Brown, P. Universals in Language Use: Politeness Phenomena [Text] / P. Brown, S. Levinson // Questions and Politeness Strategies in Social Interaction, ed. Esther N. Goody. – Cambridge: Cambridge Univ. Press, 1978(1987). – Pp. 56-310.

15. Hubler, A. Understatements and Hedges in English [Text] / Axel Hubler. – Amsterdam: J. Benjamins, 1983. – 192 p.