Репродуктивные права гражданина Российской Федерации



Поистине уникальными возможностями характеризуются последние десятилетия: биомедицинские экспериментальные исследования зачатия, рождения человека, лечения бесплодия стали целью технологических производств и репродуктивного бизнеса в целом.

Именно эти исследования стали причиной появления таких видов деятельности, как суррогатное материнство, анонимное донорство половых клеток и другие практики, направленные на улучшение репродуктивной обстановки в стране, в том числе и в юридической плоскости. Но готово ли российское законодательство для таких перемен?

Всемирная организация здравоохранения определяет репродуктивные права как «право мужчин и женщин на получение информации и на доступ к безопасным, эффективным, недорогим и доступным способам регулирования рождаемости, в соответствии с их выбором, а также право на доступ к надлежащим службам здравоохранения, которые могут обеспечить для женщин безопасные беременность и роды, а также создать для супружеских пар наилучшие возможности для того, чтобы иметь здорового ребенка» [5].

В целом репродуктивные права в той или иной степени включают право на контроль за рождаемостью (использование контрацептивов), безопасный и законный аборт, право на доступ к качественной акушерско-гинекологической помощи, на информацию и сексуальное образование. Репродуктивные права призваны достичь максимально высокого уровня репродуктивного здоровья, преодолеть бесплодие, защищать человека от принудительной стерилизации и абортов, а также обезопасить от распространённых в религиозных и обрядных культах увечий гениталий [7].

Концепция осуществления репродуктивной деятельности была признана в решении ООН в 1968 году, в частности право на репродуктивный выбор было сформулировано в 16 пункте Воззвания Тегеранской международной конференции по правам человека [2]. Непосредственное закрепление и дальнейшее развитие этих прав произошло на Международных конференциях по народонаселению и развитию, которые проходили в Бухаресте (1974), Мехико (1985) и Каире (1995), в программе действий которой впервые были определено место репродуктивных права в системе прав человека. Также Каирской программой действий был представлен и рекомендован план действий, предусматривающий меры по снижению числа абортов и разработку законов по защите репродуктивного здоровья населения. А на Пекинской всемирной конференции по положению женщин (1995) была определена правовая природа репродуктивных прав, который являются порождением права на охрану здоровья [3].

В действующем законодательстве Российской Федерации репродуктивные права представляют собой комплекс личных прав, закреплённых в международных документах о правах человека и Конституции РФ. На международном уровне это такие документы как Всеобщая декларация прав человека 1948 г., Европейская конвенция о защите прав человека и основных свобод от 4 ноября 1950 г., Конвенция ООН от 18 декабря 1979 г. «О ликвидации всех форм дискриминации в отношении женщин», Конвенция от 20 ноября 1989 г. «О правах ребенка», Декларация «Об использовании научно-технического прогресса в интересах мира и на благо человека», Всеобщая декларация от 11 ноября 1997 г. «О геноме человека и правах человека», Европейская конвенция от 4 апреля 1997 г. «О защите прав и достоинства человека в связи с применением достижений биологии и медицины» и Дополнительный протокол к ней от 12 января 1998 г.

В Конституции репродуктивные права представлены совокупностью таких прав как право на жизнь (ст. 20), охрану личного достоинства (ст. 21), личную неприкосновенность (ст. 22), неприкосновенность частной жизни (ст. 23), получение информации (ст. 29), государственную защиту материнства, детства и семьи (ст. 38), на охрану здоровья (ст. 41) [3].

Репродуктивные процессы не могут существовать отдельно от права, так как, например, зачатие ребёнка парой, находящейся в браке, порождает отличные от не находящихся в браке людей юридические последствия. В первом случае отцовство будет признано автоматическим, во втором — необходимо его установление. М. Н. Босанац для этого описания свойства этих отношений вводит понятие «юридической жизнедеятельности», закрепляющее репродуктивные права и пределы из реализации. Так, такого рода жизнедеятельность — это «государственно-правовое вмешательство в воспроизводство населения, которое осуществляется путем правового регулирования, прямо или косвенно влияющего на рождаемость и сохранение потомства» [1, с. 24]. Фактически это означает право государства регулировать отношения, которые возникают во время оплодотворения, стерилизации, аборта и так далее. Демографическая политика России считает своей главным задачей развитие системы мер по охране репродуктивного здоровья [8].

Но здесь происходит столкновение первоначальной составляющей репродуктивного права — права человека на жизнь. И именно эта составляющая, по мнению Г. Б. Романовского, нуждается в особой защите как в международном, так и национальном законодательстве. Так, все мы знаем, что мужчина не обладает правом законного требования от женщины, чтобы она ему родила ребенка. И никакое решение суда не может предоставить ему это право. Здесь действует известное правило, согласно которому свобода оборот человека заканчивается там, где начинается свобода другого. Ситуация осложняется и тем, что помимо права на жизнь ребёнка, у родителей есть право и на свою жизнь. При таком подходе ребёнок превращается в объект правоотношений, так как рождение нового человека, который станет субъектом права, возможно при сознательном действии взрослых. В давние времена люди решали этот вопрос довольно-таки просто: потомство — это собственность семьи. Гуго Гроций в «О праве войны и мира» описал эту ситуацию так: «Путем рождения родители приобретают право в отношении детей», а выдающийся богослов и философ Моисей Египетский в комментариях на правилах «О кающихся» сказал: «Дети в этом возрасте так же принадлежат родителям, как и прочее их достояние». Детей отцы продавали в рабство, совершенно обычным было дело убийства девочек при рождении. Такая практика существовала у раджпутов и некоторых другие индусов, которые убивают дочерей тотчас после рождения, чтобы через пятнадцать лет избежать свадебных издержек. В начале 19 века британское правительство провело исследование, которое показало, что в Западном Раджпутане при населении в 10000 человек не было ни одной девочки [6, с. 145–146].

Интересен случай, приведённый в книге «Философия здоровья», где подросток с врожденными дефектами, которые привели к инвалидности, подал судебный иск к своим родителям за то, что те его родили, тем самым обрекли на физические и нравственные страдания, несмотря на то, что матери было рекомендовано искусственное прерывание беременности [9, с. 83].

Таким образом, репродуктивные права в Российской Федерации представляют собой не один институт, а комплекс правомочий в репродуктивной сфере. И сегодня становится очевидно, что законодательство на современном этапе не способно обеспечить реализацию условий и возможностей в репродуктивной сфере, так как в в полной мере не были раскрыты права/обязанности/ответственность физических лиц, государственных органов власти, а также медицинских учреждений.

Логичным бы казалось идея о принятии закона, регулирующих репродуктивную деятельность человека и механизм их реализации. Также этот закон смог бы систематизировать нормативно-правовые акты в сфере репродуктивного здоровья и репродуктивного выбора. Однако такая попытка уже была предпринята — Государственной Думе был представлен проект федерального закона «О репродуктивных правах гражданина и гарантиях их осуществления». Но он был назван Д. К. Радшихановой «пиаракцией», так как был отозван самим автором.

Нескорое признание репродуктивных прав объясняется наличием некоторых причин. К ним относится непонимание специфика регулировании сферы деятельности, смещение акцента с прав человека на деятельность медицинских организаций, невозможность урегулировать любовные отношения посредством закона (никто не может заставить одного человека любить другого, даже если ставится вопрос о будущем брака). Наконец, законодательное закрепление репродуктивных прав не отвечает современным потребностям российского сообщества. Оно пока не готово к таким переменам. Вопросы регулирования деятельности медицинских организаций возможно разрешить в рамках ведомственных актов.

Литература:

1. Босанац М. Н. Внебрачная семья. — М.: Прогресс, 1981. — 208 с.
2. Итоговый документ Международной конференции по правам человека от 13 мая 1968 г. // Официальный сайт Организации Объединённых Наций. URL: http://www.un.org/ru/documents/decl_conv/declarations/st_hr1_57.shtml (дата обращения: 05.04.2017).
3. Итоговый документ четвертой Всемирной конференцией по положению женщин от 4–15 сентября 1995 г. // Официальный сайт Организации Объединённых Наций. URL: http://www.un.org/ru/documents/decl_conv/declarations/womdecl.shtml (дата обращения: 05.04.2017).
4. Конституция Российской Федерации // СПС «КонсультантПлюс. URL: http://www.consultant.ru/document/cons_doc_LAW_28399/ (дата обращения: 05.04.2017).
5. Репродуктивное здоровье // Всемирная организация здравоохранения. URL: http://www.who.int/topics/reproductive_health/ru/ (дата обращения: 05.04.2017).
6. Романовский Г. Б. Гносеология права на жизнь. — СПб.: Юрид. центр Пресс, 2003. — 368 с.
7. Сексуальные и репродуктивные права // Amnesty international. URL: https://amnesty.org.ru/svaw-reproductive-rights (дата обращения: 05.04.2017).
8. Указ Президента Российской Федерации «Об утверждении Концепции демографической политики на период до 2025 года» от 9 октября 2007 г. № 1351 // СПС «Консультант Плюс». URL: http://www.consultant.ru/document/cons_doc_LAW_71673/942772dce30cfa36b671bcf19ca928e4d698a928/ (дата обращения: 05.04.2017).
9. Шаталов А. Т. Философия здоровья. — Directmedia, 2013. — 242 с.