Ценностный анализ интегральности справедливости и равенства в праве

Актуальность темы исследования определяется тем, что вопросы, связанные с реализацией демократических принципов государственного строительства, достижением оптимального для демократического государства уровнем взаимоотношений между властью и обществом имеет для современной России важное значение. В данной статье выявляется единство справедливости и равенства с ценностями права на основе принципа дополнительности.

Ключевые слова: мораль, право, справедливость, равенства, единство, взаимосвязь, ценности, принцип дополнительности.

У римлян понятия «право» и «справедливость» согласовывались так, что термины, выражающие эти категории, производились от одного корня: jus — право, lustitia — справедливость. Это свидетельствует о том, что право неразрывно связано со справедливостью. Поэтому право не может ни производится, ни модифицироваться, ни использоваться без опоры на справедливость. Вследствии этого многие исследователи отмечают, что справедливость фундаментальная основа, которая несет в себе юридическую истину. В этой связи Л. П. Карсавин пишет: «…Право, следовательно, обосновано абсолютно, истекая из идеи справедливости, правды» [1].

В концепциях многих ученых –правоведов сущность право нередко исследуется неоднозначно. Это порождает неопределенность при его употреблении, трудности в понимании этого понятия. Так, например, Р. З. Лившиц в своих трудах указывает на правовую природу справедливости. По его мнению, идея справедливости с самого начала воплощена в праве [2].

Согласно же Р. Иеринга справедливость «основано на принципе равенства в праве» [3]. А некоторые авторы понятия «правовая справедливость» и «социальная справедливость» [4] считают синонимами. С нашей точки зрения нельзя их отождествлять. Дело в том, что справедливость в праве представляет собой необходимый минимум, в силу чего она ограничена соответствующей сферой. В этой связи стоит указать и на то, что позитивное право не всегда является справедливым. Так, например, нельзя считать справедливым единые ставки налога для юридических лиц, активно реализующих коммерческую деятельность и получающих прибыль и сверхприбыль и для убыточных «умирающих» предприятий. Представляется, что невозможно считать справедливым и взымание налогов по единым ставкам с физических лиц, извлекающих свои доходы от коммерческой деятельности и от педагогической, лечебной практики и т. д. Таких примеров можно привести сколько угодно, но и этого достаточно, чтобы показать, что справедливость в праве шире по объему и глубже, чем олицетворенная в действующем законодательстве официально признанная мера. В силу этого можно согласиться с Р. З. Лившиц, который полагает, что справедливость шире права [5]. Он исходит из того факта, что олицетворение ценности вначале получает в нравственности, а затем нисходит на уровень обычаев и права.

Л. Т. Карсавин и некоторые другие ученые утверждают, что право и мораль связаны лишь через идею справедливости. При этом по его мнению справедливость является низшей сферой нравственности [6]. В этой связи заметим, что правовая (или юридическая, но это понятие не совпадает с понятием правовой справедливости, оно идет от разделения понятий право и закон) справедливость представляет собой одну из форм проявления справедливости. Представляется, что наряду с правовой справедливостью существуют и такие ее формы как социальная, этическая, политическая и т. д.

С нашей точки зрения, право формально устанавливает условия самоутверждения личности (справедливость в праве), но не обусловливает самое деятельность, ее сущность. Поэтому в формах правовой справедливости возможна аморальная (нравственно несправедливая) деятельность. Вместе с тем право не обладает творческими силами норм морали, не способен сделать людей внутренне более развитыми. Данный факт связан с тем, что правовая форма обусловлена нормативностью, а общие нормы должного появились как соблюдение конкретно — индивидуальных актов, с отвлечением от полноты и определенности.

Однако существуют взгляды, которые справедливость противопоставляют праву. Так, например, С. А. Мурамцев пишет: «Право — противовес справедливости мыслится как нечто непреклонно строгое: напротив, справедливость дает нам правило снисходительное, тягучее: право решает по форме, справедливость вникает в дело по существу; право довольствуется логичностью своих рассуждений. Справедливость стремится удовлетворить требованиям нравственного чувства, хотя и не всегда способна вылиться в определенные словесные формулы; право остается в согласии с основными требованиями данного государственного и общественного строя, справедливость внимает человеческим слабостям и судит по-человечески; право есть выражение стремлений и требований государства, власти, закона, справедливость — выражение чувств всего народа; право подчас охраняет требования эгоистичные справедливость проникнута тенденцией альтруизма; право, в конце концов — творчество человеческого разума, справедливость — голос разума, природы откровение разума божественного» [7].

С этих позиций право выступает как порядок реальный, а справедливость — порядок желательный; право все знают и испытывают как реальный факт, а к справедливости стремятся как к идеалу. Однако стоит заметить, что в жизни социума наступают такие моменты, когда стремление к справедливости увенчиваются успехом и идеальное становится реальным. Здесь не имеется в виду идеальное воплощение справедливости как идеала, ибо скоро понимания справедливости разовьются и право вновь окажется «несправедливым».

Представляется, что справедливость воплощается в правовой реальности и находит проявление на следующих уровнях: правосознания, правовых норм, правоотношения [8], правовом поведении всех субъектов права. Указанные понятия нельзя полностью включать в правовую справедливость или отождествлять с ней, ибо они соотносятся со справедливостью в конкретных аспектах.

Некоторые авторы считают, что справедливость в праве проявляется через равенство, гуманизм, законность, ответственность [9]. Исследователи И. М. Гальперин, А. Р. Раитов утверждают: «Равенство и гуманизм, по существу являются выражением уравнивающей и распределяющей ее сторон (форм) справедливости [10]. Ряд авторов включают в понятие «справедливость» целесообразность, соразмерность, обоснованность [11]. Стоит отметить, что указанные понятия, на наш взгляд, соотносятся с правовой справедливостью в определенных аспектах. Поэтому данные понятия полностью нельзя включать в справедливость или отождествлять с ней.

Следует также отметить, что понятия «равенство» и «гуманизм» являются автономными ценностными началами в праве, а следовательно, не могут полностью включаться в понятие справедливость. В этой связи заметим, что понятия «законность» и «юридическая ответственность» производны от справедливости и призваны претворять ее в своих требованиях. Это обусловлено тем, что целесообразность, соразмерность, обоснованность — не являются особыми началами правовой справедливости, это более определенные ценностные начала, через которые проявляется правовая справедливость.

С позиции права справедливость есть уравновешенность, наилучшая множество условий, при которых своеволие одного лица совместимо с своеволием другого. Это выражает следующее: развитие прав и свобод индивида, признание их высшей ценности соответственно осознанию личности как основного субъекта всемирной истории, ценности личности как цели, а не как средства в праве; адекватность масштаба объема^/прав и свобод человека социально — культурной, морально — правовой ступени совершенства социума в целом и определенно исторической ситуации; общность прав и свобод автономно от каких бы то ни было различий и их неотчуждаемость; наличие действительных возможностей для свободы выбора в пределах всего объема прав и свобод; осуществимость автономных действий в соответствии со свободно выраженным вариантом поведения; соответствие прав и свобод функциям человека и воспрещениям (наибольшая мера свободы, введенная запретами, не может быть меньше минимальной неотъемлемой свободы); отличие прав и свобод от обязанностей и общность обязанностей; недопустимость злоупотребления правами и свободами в ходе их осуществления; соответствие меры свободы (правам и свободам) мере положительной юридической ответственности; соответствие отрицательной юридической ответственности правонарушению; недопустимость незаконных привилегий (не основанных на предметной качественности); обеспеченность прав и свобод положительными способами стимулирования, поощрения, рекомендациями; обеспеченность прав и свобод граждан государственным принуждением; обеспеченность прав и свобод использованием норм международного права внутригосударственными судами и т. д. Отступление от указанных условий приводит к несоблюдению справедливости, искомая ценность не олицетворяется в законе, он не является правовым. Это обусловлено тем, что правовые законы те, которые воплощают общечеловеческие ценности.

Все вышеприведенные компоненты справедливости в праве указывают об охваченности права справедливостью в виде идей, идеалов, целей, принципов, формул. В этой связи отметим, что Г. В. Мальцев, указывая на ценностную природу справедливости в праве, под ценностями понимает их социальное (групповое) выражение [12]. Представляется, что справедливость должна выражается в виде норм, особых предписаний, реальных действий всех людей в правовом поле.

Говоря о том, каким образом закон может стать правовым проявлением справедливости большая часть ученых полагает, что необходимо раскрытие интересов и воли большинства народа, при учете всех мнений другой его части [13]. В этой связи заметим, что воля большинства еще не есть гарантия разумного и справедливого решения. С этих позиций современная демократия нуждается в понимании своей собственной роли и цели: не демократия как самоцель, а демократия как средство к установлению проявления лучших, т. е. наиболее подготовленных профессионалов, обладающих творческим потенциалом, осознающих свою миссию как служение людям, социуму, справедливости, праву, а не как средство удовлетворения личных амбиций, потребностей и жажды власти. Представляется, что такая работа в интересах общества возможна, если доминантой их правосознания и деятельности будут базовые общечеловеческие ценности. Это относится и законодателям, и управленцам, и судьям. Аналогичная работа косается всех управлений работников юридического труда, служение которых справедливости в правовом и нравственном ее понимании должна создать в социуме нравственно — психологическую атмосферу, способствующую распространению добра, милосердия, возвышению цивилизованности и культуры, определять гуманистический камертон, каковым является право в его аксиологическом наполнении.

В правоведении многие исследователи справедливость в праве нередко рассматривают как равенство, которое выражает юридическое равенство прав, а не фактическое равенство. Так, например, некоторые авторы считают, что право составляет юридическое равенство и эквивалент [14]. Безусловно, право, с одной стороны, есть мера формального равенства, а с другой право есть и мера неравенства. Заметим, что формальное равенство дает нам уравнивающий аспект справедливости. Но с нашей точки зрения, чтобы в рамках права функционировала справедливость необходим юридический эквивалент т. е. распределяющая справедливость, воздающая каждому по делам. В этом моменте проявляется вполне определенная связь справедливости (и равенства) с иерархичностью бытия и правового пространства. «Один и тот же понесенный ущерб, — пишет А. Бергсон,- одна и та же испытанная обида потребуют большей компенсации или более серьезного наказания, если жертва принадлежит к более высокому классу. Таким образом, равенство может основываться на определенном отношении и становится пропорцией» [15]. В том случае, когда равенство становится соразмерной необходимо установить верную, точную формулу для этой соразмерности и здесь также проявляется связь равенство со справедливостью.

В этой связи следует подчеркнуть, что действия законодателя неразрывно связана с дефиницией ценностной иерархии в человеческом бытии и соответственно определением соразмерных отношений деяния и наказания, доходов и налогов, прав и обязанностей. Об этом, например, свидетельствует факт о том, что если в прежнем УК РФ на первом месте стояли преступления против государства, государственной собственности то последовательность расположения глав Особенной части современного Уголовного кодекса РФ является результатом определения такой иерархии. В современном УК РФ совершенно иная иерархия ценностей. Представляется, что определение законодателем ценностной шкалы обусловливает определение первенство в государственной политике, курс на образование и воспитание, построение и деятельность системы государственных органов. Стоит подчеркнуть, что Конституция РФ определяет иерархию ценностей, закрепляя высшую ценность прав и свобод личности.

Говоря о справедливости, следует подчеркнуть, что превалирование равенства над справедливостью приводит к негативным последствиям в сфере законности и правопорядка. В этом отношении значительный интерес вызывает работа В. С. Нерсесянца «Философия права», в которой дается трактовка равенства [16]. Однако представленная здесь интерпретация выявляет лишь один аспект равенства в праве. В данной работе равенство в праве трактуется как всеобщая форма. По мнению этого ученого право всеобщая универсальная форма социальных отношений и как любая другая заключается в абстрагировании от определенных индивидуально неповторимых сущностно-содержательных признаков индивидов. При этом форма представляет собой определенный уровень отчуждения от содержания. Согласно автора право выступает как форма, а индивид в ней представляет собой субъекта права, обладающего конкретный юридический статус — общий, специальный. Он подчеркивает, что индивиды равны как субъекты права. Однако, продолжает автор, действительное равенство статусов — равноправие имеет место лишь в части основных, конституционных прав, свобод и принципов правового статуса. При этом, своеобразные статусы т. е. такие компоненты правового статуса личности как субъективные права и субъективные юридические обязанности вносят правовым статусам несходство, расхождение поскольку опосредуют фактическое неравенство. Своеобразные положения, идеальные права и субъективные юридические обязанности, есть дань распределяющей справедливости в праве, это то, что дает возможность учесть не только общую (равную) природу людей, но и их общественные, имущественные, половые и иные различия.

Однако, равенство индивидов и их свободы недопустимо, доводить до глупости, удовлетворяясь одним формальным свойством правовых статусов. Суживание прав одних индивидов может быть связано с правомерной защитой других лиц, а справедливые льготы отдельным группам граждан исправляют моральные пороки формального равенства между всеми гражданами [17]. Следовательно, можно заключить, что правовой статус личности, это юридическая категория, в которой выражаются общечеловеческие ценности свободы, равенства и справедливости.

В действительности люди никогда не могут быть равными, а поэтому правовая форма есть универсальная фикция, которая объявляет неравное — равным. И граждане, находящиеся в данном правовом поле, должны действовать, исходя из указанной выше фикции. Но стоит отметить, что в этом один из посылов исследования права как игры, формирования игровой модели права. Заметим, что без этой игры человечество не может реализовать свободу каждого, равную меру, общий ее масштаб. Представляется, что равенство в праве есть равные притязания каждого индивида на определенный объем свободы, защищаемые социумом и государством. Разумеется, что такой объем одному индивиду слишком велик, он ему и не нужен, другой даже не в способен понять и увидеть пределы данного объема, третий хорошо чувствует себя в защищенном правовыми способами пространстве свободы, четвертый же не вмещается в границы, они ему тесны, не позволяют реализовать свои экзистенциальные смыслы. В этой связи B. C. Нерсесянц пишет: «Право — лишь равный для различных людей формализованный путь к приобретению прав на различные вещи, предметы, блага, а не раздача этих вещей и благ поровну каждому [18]. По нашему мнению к этому можно добавить, что право есть равный для различных людей путь к освоению, реализации в жизни вечных общечеловеческих ценностей. Следует особо подчеркнуть, что именно в этом ценность права. Представляется, что право утверждает свободу, справедливость, равенство в необходимой (минимальной) и достаточной степени. В этом состоит та цель, которого добивается право. Заметим, что это не удается совершить в идеальной полноте, но достигаются цели, стоящие по иерархии ниже: утверждается равнодоступный механизм приобретения благ, вещей, предметов.

Литература:

1. Карсавин Л. П. Основы политики. Евразийский временник. Кн. 5,- Париж, 1927; Цит.по: Хрестоматия по истории политических и правовых учений. — Уфа. 1993. — С.125.

2. Ливщиц Р. З. Теория права. — М., 1994. — С.66.

3. Иеринг Р. Цель в праве. — СПб. 1991. — Т.1. — С.176–177.

4. Традиции и обновление в праве: проблемы ценностного подхода // Государства и право. 1996. № 4. — С.106.

5. Лившиц Р. З. Теория права. — М., 1994. — С.68.

6. Карсавин Л. П. Основы политики. Евразийский временник. Кн. 5.- Париж, 1927.

7. Мурамцев с. А. Право и справедливость// Вестник Московского института. Серия 12. 1999. № 14. — С.75–76.

8. Вопленко H. H. Социальная справедливость и формы ее выражения в праве.// Сов. Гос. и право, 1979. 3.10. — С. 43.

9. Правовая система социализма. Кн. I. — M., 1986. — С. 48.

10.                     Гальперин И. М., Ратинов А. Р. Социальная справедливость и наказание. //Советского государства. 1986. № 10.- С. 28.

11.                     Сергейко П. Н. Законность, обоснованность и справедливость судебных актов. — Краснодар. 1974. — С. 147.

12.                     Мальцев Г.В Социальная справедливость и право. — М., 1977. — С.76.

13.                     См. например: Малеин Н. С. О справедливости, праве и ответственности./Теория права. Новые идеи. Вып.2. — М. 1991.- С. 71.

14.                     Право. Свобода. Демократия (Материалы «Круглова стола») // Вопросы философии. 1990. № 6.- С. 21,23.

15.                     Бергсон А. Два источника морали и религии. — М., 1994. — С. 74.

16.                     Нерсесянц B. C. Философия права. — М., 1994. — С. 17–23.

17.                     См.: Конституционное право РФ. Сборник судебных решений. — Екатеринбург. 1997. — С. 306.

18.                     Нерсесянц B. C. Философия права.-М., 1994. — С. 21.